Голодный

Где-то недалеко разговаривали двое, скрытые стеной пара, который вылетал из большой кастрюли на плите. До Марика донеслись обрывки разговора.

«Господин Растман прибыл?»

«Прибыл. Стол готов, через минуту подавать будем»

«Соус не слишком горячий?»

«Сорок пять градусов, я проверил»

«Ставь в духовку утку, он ждать не любит… как раз будет готова…»

«Жуткий он тип, если честно…»

«Тихо ты! Не советую тебе никогда совершить оплошности, когда обслуживаешь его…»

«Я уже понял…»

Марика не волновало ничего. Кто, что, кому… Он если даже слышал разговор, то не придал ему никакого значения. Перед ним была еда, а на ум пришла мысль «если сейчас кто-нибудь встанет у него на пути, то он его просто убьёт».

Голоса немного отдалились, повара проверяли какой-то маринад, и Марик залетел на кухню. Бросился к столику и начал запихивать в себя бутерброды. Он глотал, не жуя, с одним желанием, съесть как можно больше, прежде чем повара выкинут его отсюда. Выкинут – это в лучшем случае. Могут побить и даже в полицию сдать, но это всё отступало на задний план. Сейчас вся сущность была здесь – в еде.

Припав к носику соусника, Марик сделал большой глоток. Сырный, горячий соус. Вкуснейшая вещь. Бутерброды с сёмгой кончились, и он начал руками разрывать рыбу, дуя на пальцы и отправляя в рот большие куски. Он ел, громко чавкая, сплёвывая на пол кости, периодически прикладываясь к соуснику. Капустный салат он хватал тремя пальцами, хрустел, сок тёк по подбородку. Никогда в жизни Марик не ел так вкусно. Желудок в момент отяжелел, и его немного повело в сторону от насыщенности.

На столике оставалось ещё два блюда: тонкие ломтики телятины в масле и замороженные персики. Марик оглянулся, поваров не было видно, и он, с хлюпающим звуком, всосал в себя всё содержимое тарелки с мясом. Голова потяжелела. Стены качнулись.

«Пора линять» решил Махманов, пытаясь развернуться к двери, но ноги вдруг стали как чужие. Голова плыла, перед глазами качался разграбленный столик.

«Наверно заворот кишок» подумал Марик, но страха не испытывал.

А потом внезапно стало трудно дышать, ноги подкосились, но как упал, он уже не почувствовал. Мир потемнел.

– Маринад для крылышек сделай с яблочным уксусом, а не с обычным. – Давал указания главный повар. – И смотри, чтоб не перележали, а то привкус появляется. Я пойду. Пора господину Растману подавать. Смотри за уткой.

Грузный и неповоротливый повар обогнул стол и остановился как громом поражённый, узрев перед собой ужасную картину. Аккуратно сервированный столик был полностью разграблен. Валялись пустые тарелки, вилки. Из опрокинутого соусника текла жёлтая жижа. Скатерть одним концом свисала до пола. Посередине сиротливо лежала маслина.

А ещё рядом со столом лежал молодой парень в обтягивающем свитере и джинсах. На груди бисером было вышито «Гей, славяне!». В ушах парня сверкали серьги с крупными камнями, лицо было в кровоподтёках.

– Что здесь происходит? – раздался голос в двери, которая вела в обеденный зал. Там стоял молодой человек в строгом, чёрном костюме и смотрел на повара. – Господин Растман спрашивает, когда вы изволите подать ему… блюда… – закончил охранник и перевёл взгляд на лежащее на полу тело.

Повар, которого звали Леонид, с трудом сглотнул и перевёл безумный взор на парня в двери.

– Скажите господину Растману, уже подаём… – просипел повар.

Бисеринки пота покрыли его лоб и лицо. Охранник вдруг поднёс ко рту рацию и отрывисто бросил.

– Код два ноль! Возможно покушение! Уводите господина Растмана!

В мгновение ока в кухню влетело четверо телохранителей, которые быстро скрутили обоих поваров и перекрыли входы и выходы в помещение. Следом, тяжёлой поступью, не спеша, вошёл громадный человек в бардовом смокинге. Лысый череп покрывали складки жира, мясистые губы сжимали толстую сигару. Блекло – голубые глаза, не мигая, уставились на мёртвое тело на полу.

– Господин Растман, я богом клянусь, что я… – заверещал Леонид, но охранник заткнул его, ударив по лицу.

– Мы ничего… – заголосил второй повар, но и его сразу заткнули.

Давид Растман смотрел на Марика. Глаза у того закатились, лицо побелело как мел, из-за рта высовывался чёрный, вспухший язык. Целую минуту стояла тишина. Потом Растман медленно спросил.

– Отравление?

– Однозначно господин Растман. В одном из блюд, уверен, мы найдём убойное количество быстродействующего яда. Предполагаю, что в сёмге, многие знают вашу страсть к ней.

– Как думаешь, кто это мог быть, Илья?

Такой же лысый, но худой и подтянутый мужчина в белоснежном костюме, неуверенно покачал головой.

– Две версии. И обе я б предпочёл обговорить в более безопасном месте.

– Господин Растман… – зарыдал повар Леонид. – Мы никогда…

– Я знаю, что это не вы. – Так же медленно произнёс Давид. – Успокойтесь. Сейчас вас с коллегой отвезут в одно удалённое и безопасное место, там поживёте некоторое время, пока мы не найдём настоящих отравителей. Покусителей на мою жизнь. Илья, отвезёшь их на дачу, только незаметно. Пусть все думают, что я их убил.

Илья быстро поклонился и сделал знак одному из секьюрити. Тот вышел из кухни.

– А с этим что делать? – он кивнул на Марика.

Растман внимательно осмотрел труп с ног до головы, носком ботинка приподнял безвольную руку и отпустил.

– Не местный. Скорее всего, с Москвы. Судя по откровенному наряду, гомосексуалист. Подозреваю, что Глеб Бубнов, ты знаешь его, прислал сюда в Тенебрис очередного педика на убой. У него братец из этих, заднеприводных, вот и избавляет по тихому родственничка от его «подружек». Думает, что этим чего-нибудь добьётся.

– Уже не первый раз?

– Нет, не первый. Удивительно, что он попал сюда, а не в лапы Колумбам. Хотя, судя по лицу, наверно всё-таки попал, но убежал.

– И нашёл смерть здесь… – закончил Илья. – От судьбы, как говорится. Сделать так, чтоб он исчез? Или ментам сбросим, пускай разбираются?

– Нет. – После долгого молчанья проговорил Растман и как-то печально пыхнул сигарой. – Он своё отстрадал. Довелось ему перед смертью побывать в персональной преисподней для геев. – Он повернулся к исполнителю Илье. – Сообщи родственникам, если они у него есть, и организуй хорошие похороны. Хотя не так… организуй Очень хорошие похороны.