banner banner banner
ДЕРВИШ: иногда я умираю по воскресеньям
ДЕРВИШ: иногда я умираю по воскресеньям
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

ДЕРВИШ: иногда я умираю по воскресеньям

скачать книгу бесплатно


Поднял руку, взглянул на нее: большая кисть, мощные пальцы, на безымянном – увесистое золотое обручальное кольцо. Я пошевелил пальцами, осознав тот факт, что эту команду дал им мой мозг. Неохотно поднялся на ноги и внимательно взглянул в зеркало. Показал себе зубы, поморгал, потрогал свои волосы и уши.

– Твою ж маму за ногу, – пробормотал я и добавил: – Был парень как парень и вот сегодня превратился в рыжего ублюдка. Блин, и что дальше? Как я это ей объясню? Мне же нужно в Щучинск. Стоп, а где я сейчас? До поездки в Щучинск еще две недели, хотя я не знаю, какое сегодня число.

Я взглянул на наручные часы: SUN 19.

– Воскресенье, девятнадцатое, так получается, что это сегодня! Погоди…

Зажмурившись, я попытался сосредоточить свое внимание на происходящем. По всем фактам было понятно, что в данный момент я нахожусь в том же временном отрезке, что и с утра. Сегодня 19 мая 2013 года, это понятно, но где нахожусь я – в Астане или в Алма-Ате? А может быть, я сейчас и вовсе где-нибудь в России или в Украине? Нет, погоди, если бы я был не в Казахстане, то номерной знак машины запомнился бы мне, но этого не случилось, значит, он не отличается от привычных мне номеров. Нужно что-то делать, причем немедленно!

Я выбежал на улицу и понесся по тротуару в ту сторону, куда направлялось большинство автомобилей. Мне показалось, что именно так я обнаружу крупную автомагистраль, а уж там-то точно определю, где я и куда мне нужно двигаться. С каждым шагом в голове становилось светлее и легче, я даже удивился тому, что от истерики не осталось и следа, и в глубине души даже начал гордиться собой. Номерные знаки большинства автомобилей имели регион 15, значит, я оказался где-то в районе Караганды. Черт возьми, неужели это происходит со мной? И вообще, что именно со мной произошло? А вдруг я просто в коме? Подобные ситуации я много раз видел в кино, но чтобы самому оказаться главным героем, это уже чересчур.

Я выбежал на бетонную мостовую, на обочине которой красовался указатель направления «Астана».

Пошарив по карманам, я обнаружил довольно приличную сумму денег, которой мне с лихвой хватит для того, чтобы добраться до Астаны, а затем до Щучинска. Я выставил руку вперед в надежде поймать попутку. Через десять минут остановился микроавтобус с киргизскими номерами. После короткой беседы с водителем я оказался внутри автобуса, доверху набитого китайскими клетчатыми сумками с бишкекским товаром и мануфактурой.

– Бежишь? – бросил водитель.

– Извините, не понял, – ответил я впопыхах, пытаясь поудобнее устроиться на единственном свободном кресле автобуса.

– Я спрашиваю, от кого-то бежишь? Жена, менты, долги?

– А, – громко выдохнул я, поправляя накренившуюся огромную сумку, – нет, что вы! Друзья уехали в Щучинск, а я только из командировки вернулся. Вот догоняю, у нас поход в горах Бурабая.

Мужчина улыбнулся и вынул из-под солнцезащитного козырька пачку сигарет:

– Куришь?

– Нет, спасибо!

Водитель прикурил сигарету, открыл боковое стекло и бросил спичку в окно.

– Первый раз вижу туриста в такой одежде. Видимо, очень потянуло в горы? – И в зеркале заднего вида я увидел, как он подмигнул мне.

– Жена, – выдохнул я, понимая, что мое вранье выглядит неубедительно, и развел руками. – Провинился я, вот после командировки еду к теще прощения просить.

– Вот шайтан! – после этих слов автобус резко дернуло в сторону, и на меня полетели сумки и рулоны с тканью, под их весом я упал на колени. – Ты там живой?

Я промычал в ответ, пытаясь высвободиться.

– Не шевелись, замри, менты.

Под грудой шмотья было сложно что-то расслышать. Я был уверен, что дверь автобуса открылась, потом почувствовал глухой безболезненный удар в область ребер, далее дверь закрылась, еще минута-две, и автобус вновь начал свое движение. Минут пятнадцать, по меньшей мере, я простоял в позе молящегося человека, пока автомобиль не остановился и водитель не освободил меня из плена продукции киргизской легкой промышленности.

– Садись вперед, дальше по полевой поедем, – скомандовал он.

Я удобно разместился на переднем пассажирском сиденье, мне вручили бутылку холодного чая, лепешку и головку лука.

– Быстро ты среагировал, – с улыбкой сказал водитель. – Сейчас доберемся до съезда на совхозный грейдер и уйдем полями.

– Это необязательно, – сказал я.

– Не переживай, брат. В твои дела я не собираюсь вникать. Довезу без вопросов, как и договаривались. – Нариман подмигнул мне и сунул в рот сигарету. – Только денег нужно будет побольше, чем договаривались.

Не знаю почему, но я на автомате вытащил бумажник, раскрыл его, достал пачку денег, располовинил ее и показал Нариману:

– Надеюсь, достаточно? И у меня одна просьба: никаких больше вопросов.

– Джярайт, – ответил Нариман, сложив два пальца в кольцо.

Спустя примерно полчаса езды в гробовой тишине водитель спокойно сказал:

– Вот он, этот поворот, сейчас уйдем влево, а потом через деревни – и до Астаны рукой подать.

– На объездной высадите меня.

– Хозяин – барин, – кивнул Нариман, добавив короткую фразу по-киргизски.

Микроавтобус снизил скорость, ушел влево и, проехав около ста метров по грейдеру, спустился на полевую дорогу. Уже смеркалось. Меня одолевала дремота, и, чтобы не удариться головой, я пристегнул себя ремнем, а Нариман дал мне небольшую подушку. Я пристроил ее на передней панели и, уткнувшись в нее лбом, тут же уснул.

Проснулся я от звука захлопнувшейся водительской двери. Мы находились метрах в трехстах от какой-то деревни. Во дворе у сарая стоял Нариман и еще двое. Водитель что-то говорил незнакомцам, показывая в мою сторону, потом повернулся и крикнул:

– Друг, иди сюда, помоги!

Продрав глаза, я нехотя вылез из автобуса и поплелся в их сторону.

– Нариман, что стряслось? – начал было я. – Может, поедем?

– Заткнись, насос, – противным голосом пригрозил один из незнакомцев и тут же скомандовал: – Подвали-ка сюда.

В руках у второго я увидел пистолет, и мое сердце екнуло.

– Нариман, – тихо произнес я, – мы же с вами обо всем договорились?

Незнакомец с пистолетом подошел ближе:

– Котлы золотые или липа?

– Что? – не понял я, и тут же мощный удар рукоятью пистолета по голове свалил меня с ног.

Нариман начал что-то быстро говорить по-киргизски, двое, перебивая друг друга, похоже, возражали ему. Завязался спор. Я почувствовал, как горячая струйка крови устремилась мне за воротник, потом побежала по груди вниз в направлении пупка.

Первый подошел ко мне, присел на корточки и спокойно произнес:

– Лапотник давай сюда, котлы, болт и побрякушки с рубахи. Мобила есть?

– Нет у меня телефона.

Я вытащил бумажник, снял запонки и кольцо. Попытался снять часы, но у меня ничего не получилось, я просто не знал, как расстегнуть браслет. Второй, тот, что с пистолетом, наклонился ко мне и ловким движением руки стянул часы. Потом подошел к автобусу и рассмотрел добычу в свете фар.

– Котлы потянут тысячи на три баксов, болт – тысяч пятьдесят теньгой легко, а эти стекляшки с рукавов нужно смотреть, может, брюлики.

Первый вынул из бумажника деньги, потом две кредитки:

– Слышь, лох, – обратился он ко мне, – на картах есть бабки?

– Брось карты, отследят нас, валить надо, – начал второй, потом произнес несколько фраз на киргизском.

– Здесь в сельсовете стоит банкомат, – возразил первый, – выдернем с карт деньги и уйдем.

– Может, лучше с банкоматом уйдем?

– Вот с банкоматом отследят, а с баблом – беглого шакала. Кому ты нужен?

– Мужики, – попытался я влезть в беседу, – не мое это все. Сам залез в квартиру и увел. Не знаю я коды карт, и вообще все вещи не мои.

Все трое рассмеялись. Потом первый поднял меня на ноги и со всей силы ударил под дых. Острая боль разлилась по всему животу, я снова упал на колени, потом меня вырвало, и я повалился набок.

– Сейчас все вспомнишь, лошара.

Стволом пистолета второй приподнял мой подбородок. Я попытался встать, опираясь на руки, но правая скользнула в луже рвоты, и я повалился в сторону бандита. Что-то щелкнуло у моего горла, и раздался выстрел.

* * *

– Хотите сказать, что вы умирали два раза? – произнес усатый собеседник, гася сигарету в стеклянной пепельнице.

– Я понимаю, что вам трудно в это поверить, но умирал я гораздо больше, чем два раза, – с тоскливой ноткой ответил Макс, наливая кипяток в чашку с пакетированным чаем. – Я умирал так часто, что иногда даже не мог сообразить, что со мной происходит.

– Макс, вы меня простите, но это уже не смешно. Даже если я и напишу эту статью, опубликовать ее все равно не смогу, – мужчина снял очки и потер переносицу. – Ни в одной приличной редакции не станут меня слушать, место такому материалу в каком-нибудь провинциальном желтушном альманахе, но никак не на первой полосе республиканского издания.

Собеседник взглянул на часы и попытался встать с кресла, но Макс движением руки усадил его на место.

– Вы уже опоздали на свой скоростной до Алматы, а у меня осталось максимум пять часов, так дайте мне возможность рассказать вам историю до конца. Может получиться так, что это мой последний вечер, а для вас это всего лишь один из воскресных. Согласитесь, были у вас вечера и бездарнее сегодняшнего. А я уверен, что у вас есть все шансы прославиться за счет этой истории.

– А вам-то зачем все это? – поинтересовался интервьюер и добавил: – У меня будет слава, а что получите вы?

– Когда ты проходишь через такие события, то переосмысливаешь свою жизнь, и не раз. – Макс громко отхлебнул горячего крепкого чая. – В детстве я много читал о неопознанных летающих объектах и, конечно же, как любой мальчишка, мечтал увидеть такое чудо собственными глазами. Но однажды мой дядя, с которым у меня были очень доверительные отношения, спросил меня, а что будет с тобой потом? Просто представь, ты увидел чудо, о котором другие даже не догадываются. Естественным стремлением будет поделиться увиденным с окружающими. Но готов ли мир услышать это, а тем более принять это за правду? Более того, кем будешь ты в глазах окружающего мира? Сумасшедшим. Мир не любит людей, не похожих на других. Вспомни историю Иисуса. Позже я много думал об этом, а потом стал бояться увидеть в своей жизни что-то необычное и необъяснимое. И поэтому после третьей своей смерти я перестал стремиться попасть в свою изначальную жизнь. Я отпустил все. У меня нет привязанностей и привычек, я не обременен какими-либо вещами. Я мог ездить на раздолбанном велосипеде и собирать цветные металлы по мусорным бакам, а через неделю надевать белоснежную сорочку за четыреста долларов и садиться на заднее сиденье представительского лимузина. Единственное, что у меня осталось, – надежда. Надежда на то, что этот раз будет последним, и мне уже неважно, кем я останусь, кем я встречу последний в своей жизни рассвет, а самое главное, какой из моих рассветов окажется последним. Помните, в школьные годы ходила по классам такая шуточная анкета? Все одноклассники отвечали на поставленные вопросы очень серьезно. Ну а самым приятным моментом было, конечно же, чтение чужих ответов, ты как бы безнаказанно копался в чужой жизни. Так вот в этой анкете всегда был такой вопрос: «Если бы вам осталось жить всего один день, что бы вы сделали?» Каждый пытался придумать что-то очень необычное, оригинальное, чтобы все оценили его ответ. Так вот, несколько лет подряд я жил этим последним днем. Вы даже не представляете, через что я прошел. И однажды настал тот момент, когда я перестал бояться встречи с НЛО из своего детства и решил во что бы то ни стало поделиться с окружающим миром своей историей. И поэтому вы получите известность, а я освобожусь от этого потока информации, который буравит мой мозг на протяжении многих лет. Такой ответ вас устроит?

Усач задумчиво посмотрел куда-то вверх, потом перевел свой взгляд на Макса и, наконец, ответил:

– При одном условии, о котором я уже говорил: стопроцентные доказательства вашей правдивости.

– Всему свое время, друг мой, всему свое время.

Макс пододвинул к себе диктофон и продолжил.

Алан

Тугой ревущий гул в ушах стал менять свою тональность. Создавалось впечатление, будто Королевский камерный оркестр шел армейским строем из левого уха в правое, а потом обратно. Я попытался открыть глаза, но молочная пелена заливала их до острой боли. Теперь я осознавал, что все повторилось вновь, радовал лишь один факт: я живой. Сквозь пульсирующие звуки фальшивого фагота наружу пробивался человеческий голос. Сперва это было неразборчивое бурчание, но с каждой секундой голос становился все отчетливее. Это как своеобразный подъем с глубины: появление более высоких частот в голосе и понимание слов.

– Ты что там, уснул? Спускай свою задницу вниз! Алан, хватит, не дури…

– А-а-а-лан, – протяжно произнес я, и довольная улыбка самопроизвольно растянулась на всю ширину моего рта. – Надеюсь, хоть не рыжий…

Я открыл глаза, и молоко пробуждения стало растекаться от зрачков в стороны. Картинка начала приобретать формы и цвета. Еще пара мгновений, и я увидел синее чистое небо, голубя, мирно сидящего на металлической перекладине, мигающую красную лампу где-то в стороне от меня. Я глянул вниз, и процесс восстановления зрения ускорился в тысячи раз, улыбка замерла, а через секунду превратилась в гримасу ужаса. Где-то далеко внизу маленькими бусинами сновали автомобили, а черные точки, насколько я сразу же понял, являлись людьми. И вновь голос пронзительно гаркнул:

– Алан, у тебя там все в порядке?

– Да хрен его знает! – заорал я во всю дурь, которую смог аккумулировать в своем горле. – Где я?

Раздался хрипловатый смех:

– В кабине, крановщик ты рукозадый! Ты куда чан с бетоном сбросил?

Далее, перебивая, зазвучал другой голос – негодующий, с легким южным акцентом:

– Десять сантиметров! Слышишь? Десять сантиметров от моего «Крузака», ты в рубашке родился, урод!

Из репродуктора вновь раздался первый голос:

– Спускайся, смена окончена досрочно. Только без приключений, просто переставляй ноги вниз!

Сколько я себя помню, столько же и боюсь высоты. Стремянка в шесть ступеней – предел моей храбрости, поэтому спуск с башенного крана оказался очень долгим и изнурительным. Ступив на твердую поверхность, я сделал несколько шагов, и ноги подкосились сами собой. Пятой точкой я угодил аккурат на небольшую стопу гипсовых плит. Ко мне подошел низкорослый круглолицый азербайджанец с пышными усами.

– Алан, дорогой, что с тобой сегодня происходит?

В ответ я только пожал плечами, пытаясь по окружавшим строительную площадку зданиям определить свое местоположение. Проходящие мимо рабочие здоровались с краснолицым усачом, называя его Афик. Я тут же решил взять ситуацию под контроль:

– Афик, дружище, – начал я, заглядывая бригадиру в глаза, чтобы понять, какова между нами ментальная связь. «Дружище» было воспринято спокойно и скорее положительно. Для пущего драматизма я тяжело вздохнул и продолжил:

– Я так плохо себя чувствую, что, боюсь, не встану на ноги без чужой помощи.

– Я так и понял, – с отцовской заботой в голосе отозвался Афик. – Ты иди к себе в общагу, приляг. На неделю снимаю тебя с работ, будешь получать по минимальной ставке, но, по крайней мере, деньги будут. В понедельник возвращайся и поговорим.

Я решил подыграть и, затуманив свой взгляд, тусклым голосом произнес:

– А где общага? Какая у меня комната? В голове просто вата.

– Карим! – крикнул Афик и махнул рукой парню, раскладывавшему флажки на приступке бригадирского домика. – Карим, иди сюда!

Карим проводил меня до общежития, по дороге устроив быстрый экскурс по строительной площадке и поведав, кто где живет и кто чего здесь стоит. Довел до комнаты, принес стакан сладкого чая и ушел. Похоже, с Афиком мы находились в дружеских отношениях: в моей комнате проживало всего три человека, в соседних же комнатах насчитывалось до двадцати жильцов. Неделю я провел, как в санатории. Утром со всеми ходил на завтрак, днем на обед, вечером на ужин и в комнату, где показывали фильмы. Целыми днями я шатался вокруг общежития, курил со сторожами, пытался продумать план будущих действий. Сейчас у меня не было ничего: ни денег, ни связей, ни транспорта. А находился я в Алматы.

Воскресным вечером все собрались в комнате отдыха: кто играл в нарды, кто зависал в телефоне, я же дремал в старом кресле. Сосед по комнате увлеченно переключал телевизионные каналы в поисках подходящей программы.

– Сегодня в районе населенного пункта Анар Акмолинской области был найден труп известного карагандинского бизнесмена Романа Узельмана, пропавшего неделю назад. По предварительным данным, смерть наступила в результате огнестрельного ранения в голову…

Я вздрогнул и в два прыжка оказался рядом с телевизором, жестом показав соседу прибавить звук.

– Как бизнесмен оказался на берегу озера и не было ли это похищением, выясняют следственные органы. Мы будем следить за ходом расследования. Анар Кагурова, «Новости Алматы».