скачать книгу бесплатно
– Да. Если это было покушение именно на месье Горовица, то откуда водитель узнал, что это он?
– А если это была случайность, террористическая атака, похожая на другие атаки с использованием машин, то почему водитель не попытался сбить как можно больше народу? – сказал Гамаш. – Нас. Мы были не менее уязвимы, чем Стивен.
– Да. Мы рассматриваем этот случай как наезд, но, – он поднял руку, упреждая возражения, – но действуем так, как если бы имели дело с покушением на убийство.
Клод Дюссо посмотрел на друга. И произнес слова, которые Арман Гамаш хотел услышать:
– Я тебе верю.
Они оба повернулись в сторону распахнувшихся дверей.
Глава шестая
Как только скрипнула входная дверь, Рейн-Мари мгновенно проснулась и встала с постели.
– Арман?
– Oui, – отозвался он шепотом, сам не зная почему.
Рейн-Мари включила свет в коридоре.
– Что Стивен? – спросила она, обнимая его.
– По-прежнему жив.
– Слава богу. – Не успев произнести эти слова, она подумала, не рано ли славить Бога. – Как он?
– Состояние критическое. Мне не разрешили посмотреть на него.
– А ты как?
Рейн-Мари посмотрела в его изможденное лицо и вгляделась в его глаза. Потом снова прижала его к себе, а он заключил ее в объятия.
Они поплакали о Стивене.
О себе.
О мире, в котором могут происходить такие вещи, когда счастливые люди идут по знакомой улице.
Они разомкнули объятия, вытерли слезы, высморкались, и Арман прошел за ней в кухню.
По дороге домой в такси он хотел только обнять Рейн-Мари, принять горячий душ и забраться в кровать. Но теперь он сидел за кухонным столом, глядя перед собой.
Рейн-Мари поставила на газовую конфорку видавший виды чайник, достала заварочный.
Кухня была старомодная. Они собирались ее обновить, но как-то все руки не доходили. Вероятно, потому что никто из них по-настоящему не хотел здесь ничего менять. Такой эта кухня была при Зоре, бабушке Армана, которая заправляла здесь, разговаривая на странной смеси идиш, немецкого и французского.
Она выросла в Париже и потому говорила на французском и идиш – языке ее родителей. А немецкий освоила в лагерях.
Она завещала Арману квартиру вместе со всем ее содержимым, сводившимся главным образом к ее безграничной любви, которую он всегда носил с собой в сердце.
«Nein. Opshtel, – почти слышал ее голос Арман. – Чай всегда лучше, когда wasser еще не совсем bouillant[23 - Nein – нет (нем.); opshtel – хватит (идиш); wasser – вода (нем.); bouillant – кипящая (фр.). Автор не замечает, что ее персонаж говорит на четырех языках – к трем названным прибавляется еще и английский.]. Пора бы тебе уже выучиться», – выговаривала она ему.
«Не plotz»[24 - (Не) взорвись (идиш).], – неизменно отвечал он, что сильно веселило ее.
Его бабушка давно умерла, и теперь он наблюдал за тем, как Рейн-Мари хозяйничает на этой кухне, отводя от глаз выбившиеся седые пряди. Она принесла чайник с хорошо заваренным чаем и кувшин молока из старого капризного холодильника.
– Merci, – сказал Арман, размешивая сахар. – Врачи говорят, что у него, возможно, поврежден мозг, но все же активность наблюдается.
Рейн-Мари отхлебнула чая. Она знала: Арман думает о том же, но пока не может это сказать.
После чая Арман принял горячий душ, подставив лицо под воду. Пробуя на вкус соль, смываемую с его лица.
Он лег в кровать рядом с Рейн-Мари и сразу же погрузился в глубокий сон.
Три часа спустя, когда сквозь кружевные занавески в комнату проник свет, Арман проснулся. В первый момент он испытал полное умиротворение. Здесь, в этой знакомой квартире. В окружении знакомых запахов, таких домашних, таких привычных.
Но секунду спустя он все вспомнил и тут же схватил телефон, чтобы проверить сообщения.
Из больницы не пришло ни одного.
Рейн-Мари уже встала. Она прошлась по магазинам на улице Рамбюто и принесла свежие круассаны из любимой пекарни Армана «Pain de Sucre».
Он пошел на запах крепкого душистого кофе и увидел на кухонном столе сыр, малину, спелые груши. И круассаны. Вместе с pain aux raisins, купленными вчера вместе со Стивеном.
– Уже встал? – спросила Рейн-Мари. – Как спалось?
– Хорошо. Очень хорошо, – сказал он, целуя ее. – Недолго, но сон был глубокий.
– Из больницы больше ничего?
– Нет. А как ты?
– Пожалуй, я пока не оправилась от потрясения. Не могу поверить, что это случилось.
Арман обнял ее, потом ушел в ванную, еще раз принял душ и побрился. Одеваясь, он увидел свой вчерашний костюм, брошенный на стул. Даже с другого конца комнаты кровь бросалась в глаза.
Он снова проверил сообщения в смартфоне, опасаясь найти то, чего он так боялся. Больница наверняка сообщила бы, если…
За завтраком он позвонил Даниелю, потом Анни. Вчера ночью он отправил им сообщения с последними сведениями о Стивене, но теперь хотел услышать от них, как дела.
Ответил ему Жан Ги:
– Из полиции есть новости?
– Non. Я как раз собирался позвонить.
– Они рассматривают дело как попытку убийства?
– Да.
Жан Ги вздохнул:
– Слава богу. Чем я могу помочь?
– Ты вчера общался со Стивеном больше, чем я. Он не говорил ничего такого, что может быть важным? Что-нибудь о его нынешних проектах, о его тревогах?
– Мы с Анни перебирали наш вчерашний разговор с ним. Ничего не нашли.
На заднем плане послышался голос Анни:
– Телефон, скажи ему про телефон.
– Oui. Он все время поглядывал на телефон, словно ждал звонка или сообщения.
– Вот как, – сказал Арман.
Стивену обычно очень не нравилось, когда люди доставали телефон за столом, уже не говоря о том, чтобы пользоваться им.
– Каким он тебе показался? – спросил Арман.
– Как обычно. В хорошем настроении.
– О чем вы говорили?
– Да ни о чем. Ну… – Жан Ги рассмеялся. – Я упомянул об одном проекте на работе, и он как будто заинтересовался, а потом обвинил меня в том, что я понапрасну трачу его время.
Арман задумался. Он тоже вспоминал свой разговор со Стивеном в Музее Родена. И хотя Стивен казался таким же, как всегда, один странный момент все-таки был. Когда они говорили про дьяволов.
«Не прямо здесь», – сказал он. И это навело Армана на мысль, что Стивен знает где.
Теперь он пожалел, что не стал уточнять, но тогда это казалось таким безобидным.
А затем Стивен добавил, что не боится смерти.
Арман надеялся, что это правда, но теперь он увидел в этих словах что-то еще. Не то, что его крестный был провидцем, а то, что Стивен действительно знал о чем-то.
– Если это было сделано намеренно, то кем? – спросил Жан Ги.
– Стивен многим досаждал, – ответил Арман.
– Вы думаете, это месть?
– Или превентивный удар. Нанесение удара, прежде чем удар нанесет он.
– Миссис Макгилликадди должна знать, если Стивен что-то планировал, – сказал Жан Ги.
«Черт, – подумал Арман. – Миссис Макгилликадди. Нужно было позвонить ей вчера вечером».
Эта женщина долгое время служила у Стивена секретарем и помощником.
Он посмотрел на часы. Разница с Монреалем составляет шесть часов. Значит, там сейчас час ночи. Пусть пожилая женщина поспит спокойно несколько часов, прежде чем узнает новости, которые наверняка ее потрясут. К тому же через несколько часов он будет больше знать о состоянии Стивена.
Попрощавшись с Бовуаром, он позвонил Клоду Дюссо.
– У нас есть записи с камер видеонаблюдения, – сказал префект. – Этот фургон был угнан в тот же вечер. У нас есть запись, на которой он сворачивает на улицу Риволи сразу после того, как сбили месье Горовица. Оттуда он направился на мост Конкорд, затем на левый берег, а оттуда на юго-восток. Но потом этот фургон исчез на маленьких улочках. Машину мы найдем, я в этом не сомневаюсь. Другой вопрос, что она сможет нам рассказать. Есть новости о состоянии месье Горовица?
– Пока никаких. Мы сейчас едем туда.
– Арман… – Префект помедлил. – После того как ты выспался и поразмыслил, ты продолжаешь утверждать, что это была преднамеренная попытка убить месье Горовица?
– Да.
Ответ был недвусмысленный, именно такого ответа и ждал Дюссо. Но настойчивость Гамаша и его личная заинтересованность вызывали беспокойство и затруднения.
– Скорее всего, это месть, – сказал Дюссо. – Сколько компаний и людей он погубил за свою карьеру?
– Они погубили себя сами. Он их просто ловил. Он был одним из первых, кто раскрыл махинации Мейдоффа[25 - Бернард Мейдофф (1938–2021) – американский бизнесмен, был обвинен в создании, возможно, крупнейшей в истории финансовой пирамиды. В 2009 году приговорен судом Нью-Йорка к 150 годам тюремного заключения.] и сообщил в Комиссию по ценным бумагам и биржам США.
– «Энрон»[26 - «Энрон» – крупнейшая энергетическая компания США, занималась подделкой своих бухгалтерских документов, вследствие чего была объявлена банкротом. Ее основателем был предприниматель Кеннет Лей.], кажется, тоже его рук дело.
– Да. Кен Лей был его другом. Но это не помешало Стивену дать показания против Кена. Можешь мне поверить, Стивен не получил от этого никакого удовольствия, но он сделал то, что считал правильным.
– Своего рода ангел-мститель. Есть кто-то, кто был у него на примете в настоящий момент?
– Мне об этом неизвестно. Я думаю, что он в основном уже отошел от дел.
Дюссо вздохнул:
– Ясно. Ты не знаешь, что привело Стивена в Париж?
– Он сказал, что в первую очередь прилетел, чтобы поздравить Анни, когда она родит. Но он упоминал, что у него есть какие-то дела в начале недели. Он даже встречался с кем-то перед нашим ужином.
– Но с кем, ты не в курсе?
– Нет, он не сказал. Ты не знаешь, его телефон нашли?
– Я не видел, чтобы об этом упоминалось. Вероятно, он в больнице вместе с другими личными вещами.
– Поищу его, когда мы туда приедем.
– Я поставил охрану у палаты месье Горовица, – сказал префект. – Когда закончишь в больнице, приезжай в Тридцать шестой. Я буду там весь день.
Название «Тридцать шестой» было принято среди профессионалов и заменяло полное название для дома 36 на набережной Орфевр. Там традиционно размещался штаб префекта полиции Парижа.
Большинство служб переехало в новое здание, но некоторые подразделения оставались на старом месте. Клод Дюссо, глава всей Парижской полиции, оставил там свой офис. В основном потому, что он предпочитал старые многоэтажные здания на острове Сите современным.
А еще потому, что это было в его власти.
