Прости меня

скачать книгу бесплатно

Прости меня
Анна Пенинская

Она или он
Можно ли запрограммировать алгоритм жизни, установить собственные правила, поверить, что будущее станет именно таким, каким ты захочешь.

Книга «Прости меня» совмещает элементы лирической драмы, непредсказуемого детектива, странной фантастики. В основе лежит судьба Валерии, которая хочет быть счастливой и здоровой. Ее младший брат Алекс изобретает план, благодаря которому Валерия должна остаться живой, если другой человек отдаст ей счастливый билет.

Действие смертельного Вируса «Т» можно преодолеть, если, отдав все богатства, обменять на них свою жизнь. Шанс есть у немногих.

Привязанность и преданность друг к другу брата и сестры, противостояния внутри семейных и любовных пар, жесткая психологическая напряженность оказываются непредсказуемыми. Жизненные коллизии закручиваются в жесткую пружину-спираль, которая неминуемо и совершенно непредвиденно раскрутится, чтобы разрушить или создать.

Жертвенность во имя любви становится счастьем, испытанием, наказанием и мерой познания. Желание жизни и желание смерти ради другого – где грань?

Анна Пенинская

Прости меня

1

Он вдыхает запах цветов, название которых ему неизвестно, но он уже знает наверняка, что будет ассоциировать этот запах с запахом свободы и новой жизни. С запахом того, что, черт возьми, порой мечты сбываются. Поэтому замирает на какое-то время, чтобы насладиться. Чтобы запомнить. Мимо него проходят люди. С мрачными выражениями лиц, со спокойными, нарочито равнодушными. Равнодушное лицо становится каким-то оберегом. Он сам часто ходил с равнодушным выражением лица, правда, кто-то принимал это за выражение высокомерия. Кто-то разговаривает по телефону, кто-то смотрит сосредоточенно под ноги, а кто-то так же сосредоточенно глядит перед собой. Редко кого можно заметить, кто бы смотрел по сторонам. Наверное, это считается дурным тоном. А ему сейчас хочется петь от того, насколько он внутри счастлив. Поэтому он смотрит по сторонам, чего раньше никогда не делал. Вот парень пытается прикурить сигарету, но зажигалка ему не дается, и он бросает эту затею, совершенно не выказывая целеустремленности. Пожилая пара… Он поддерживает ее, и это вызывает умиление. Одна девушка прямо в динамик телефона повышает голос, по всей видимости на своего ухажёра, и когда обнаруживает, что замечена, смущённо улыбается. И он принимает её улыбку за извинение и посылает в ответ понимающий взгляд. И ему становится невольно интересно, что такого могло произойти между этой красивой девушкой и тем, на кого она так неосмотрительно повысила голос. К слову, голос ее был красивым, даже невзирая на противные истеричные нотки. Мужчины терпеть не могут эти нотки, он мог поспорить, что ее ухажер на том конце телефонного разговора скривился. Так чем же он мог заслужить немилость этой девушки? Может быть, не заметил, что она сменила прическу? Или опоздал на встречу? Попал под горячую руку? Забыл о важной дате первого поцелуя, первой встречи или того и другого сразу? Или девушка просто истеричная стерва. Сейчас она повернулась к нему спиной, и он сразу потерял к ней интерес. И к ее отношениям с ухажером. Вообще, с чего он взял, что это был ухажер? Может, она ругается со своей подружкой?

Никто не обращает на него внимания. Он усмехается этой мысли. Она греет ему душу, и в то же время ему хочется остановить кого-то из этих увлечённых собой людей, круто развернуть и заставить выслушать собственную историю. Заставить кивать, заинтересованно округлять глаза. Завидовать ему. Восхищаться. Может, вот этого мужчину в забавной кепке остановить? Поведать ему о том, о чем хочется кричать. Мужчина замечает его взгляд и недоверчиво отводит глаза. Наверное, слишком пристально смотрел. Плохая жертва. Может, вернуть ту девочку, что вовсю кричала на нерадивого ухажёра или на надоедливую подружку? Она была так смущена, что даже из вежливости выслушает его историю. Пусть даже ей будет совсем неинтересно, но кого это, в сущности, волнует? А потом будет восхищаться, и обязательно в красивых глазах промелькнёт зависть. Потому что он будет жить.

Он неловко встряхивает головой, сгоняя наваждение и никому не нужные мысли. Ему, по крайней мере, эти мысли точно не нужны. Ведь ничто не должно его отвлекать. Впереди его ждёт длинная дорога. Он терпеть не может длинные дороги. Только сегодня совсем другой случай. Сегодня он мечтает об этой дороге. Сегодня он обожает долгие, длинные, выматывающие и изнуряющие дороги. Потому что он любит жизнь. Он подхватывает небольшой чемодан чёрной кожи, доставшийся ему от жены, и садится в только что подъехавшее такси. По дороге в аэропорт он слушает болтовню водителя и, черт возьми, эта болтовня его даже не раздражает. Даже рассказ о сломанной лапе собаки и о том, какие подлые эти ветеринары, которые долго их не принимали, хотя таксист обозначил, что вызов срочный. Даже рассказ о том, что его дети выигрывали бесчисленные олимпиады. Не то чтобы он часто ездил на такси, не то чтобы он часто позволял водителям вести с собой задушевные беседы… но всякий раз, если у него было неплохое настроение или просто хотелось послушать чей-то голос, он вынужден был вникать в то, что дети у всех просто вундеркинды. Он же никогда бы не решился спросить, каким образом у такого болтливого кретина вдруг родились дети вундеркинды. Да, порой он был невыносимым снобом. За что и поплатился. Он прикрывает глаза. Монотонный голос таксиста его даже убаюкивает. Жизнь играет новыми красками, когда ты ее почти потерял.

Его зовут Константин. Ему тридцать четыре года, у него свой бизнес, который не имеет отношения к истории, но стоит отметить, что бизнес этот приносит ему достаточную прибыль, чтобы чувствовать себя отменно. Чтобы чувствовать себя на коне и даже гордиться собою. Даже смотреть на этот мир с некоторой долей высокомерия. Не то чтобы совсем свысока, но с осознанием, что такую возможность он имеет. Сейчас мир устроен таким образом, что для того, чтобы иметь доход, хороший доход, нужно играть по правилам тех, кто находится на вышине. И он был тем, кто создал одно из самых неприятных изобретений, чтобы облегчить жизнь тем, кто находится на вышине. Глупость, конечно, несусветная. Стабильный доход и неплохая машина во дворе еще не могут обеспечить алиби, если глядишь на других свысока. Даже очень хороший доход и уникальная машина не могут обеспечить такого рода алиби, а у него есть вдобавок хорошая квартира, причем не одна. Было дело, и он вкладывался в недвижимость и дорогие костюмы, которые ему идут: он не будет скромничать, он прекрасно понимает, какой эффект производит его натренированное тело, облаченное в дорогой костюм. Он не то чтобы красавчик, но обладает вполне привлекательной и приятной внешностью. Темные волосы, карие глубокие глаза и смуглая кожа, высокий рост, к тому же он никогда не относился к себе халатно, поэтому и тело его не страдало от отсутствия физических нагрузок. Он знает, какая ему идет стрижка, он знает, какое впечатление производит его автомобиль, он знает, как выглядеть джентльменом, он также знает, что белые рубашки вполне могут быть его козырем. Точнее, знал до того момента, как его жизнь круто перевернулась.

Он почти никогда не болел. Конечно, как и все, порой подхватывал заразу – чихал, кашлял и мучился болью в горле, но очаровательная продавщица из аптеки напротив его дома всегда помогала ему с подбором лекарств. Стоило только сказать, что уже завтра у него важная встреча по бизнесу, и он обязательно получал именно те пилюли, которые выручали его за одну ночь. Однажды на горнолыжном курорте он сломал руку при неудачном спуске. Случилось как-то – потянул спину, когда занимался в спортзале. Можно ли назвать его вполне здоровым человеком в его тридцать три? Абсолютно. Он ведет… нормальный образ жизни. Он не монах-пуританин, но уже давно бросил курить и не напивается в стельку. Бокал вина вечером для хорошего сна это ведь даже полезно. По крайней мере, он где-то об этом читал. Иногда он может позволить себе лишнего, но разве он не имеет на это права, если постоянно на работе или в зале, или же со своей женой выбирает занавески? Да, он прекрасный муж и действительно любит свою жену.

Только вот жена его больше не любит, и он не имеет права ее винить. Его бы хватило на куда меньшее время. Честно, он совсем не был на нее зол. Хоть тогда и валялся у нее в ногах, и умолял не уходить, а в то же время шипел, что она предательница и грязная тварь. Ему было страшно. Это его не красит и не оправдывает, но все это ему кажется таким мелким, когда сейчас он снова может дышать и верить в будущее. Ему уже и жена не нужна. И даже не хочется считать ее предательницей, которой коснется кармический маятник. Или жалеть свое разбитое сердце. Она все сделала правильно. В моменты просветления и ясного ума он понимал, что она все сделала правильно.

2

– Технический прогресс уже давно достиг таких высот, которые и не снились обычным людям.

Красивая женщина со строгим лицом прижимает к груди папку, довольно увесистую, и пытается достать стаканчик с кофе из автомата. Молоденький парень смотрит на нее с легким недопониманием.

– Что значит «обычным людям»? Кто выбирает этих обычных людей или необычных? Какие критерии?

Женщина поднимает на него усталый взгляд. На ней белоснежный больничный халат, а волосы уложены в стильную короткую укладку, что придает ей сходство с балериной. В ее взгляде даже где-то сверкает мольба о помощи, которую она не может озвучить по многим причинам. А молоденький наконец, спохватывается и все же помогает ей достать этот злосчастный стаканчик, до которого она не могла дотянуться из-за папки, занимающей руки.

– Если создано лекарство от рака, почему нельзя поделиться им и знаниями о нем со всем миром?

Он искренне недоумевает и даже тяжело вздыхает, словно в подтверждение своего непонимания ситуации. Можно было бы спасти столько жизней. Он сам знает, что его дедушка был убит этой неизлечимой в то время болезнью. Он тогда ничем не мог помочь. Да и сейчас, как он может кому-то облегчить жизнь, если ничего не решает? Он не имеет возможности помочь даже своей сестре, хотя она так хочет жить. Но помогать родственникам нельзя. Точнее, «родственные связи с работниками лаборатории не являются приоритетными». Это прописано в правилах, в которых под словом «прочитано» стоит его подпись. «Не являются приоритетными» означает, что лаборатория не имеет ничего против тех родственников, которые в состоянии заплатить кругленькую сумму.

– Это естественный отбор. Мы не имеем права идти наперекор судьбе.

Может, ей самой не нравится такой расклад событий. Судя по её стальному тону и тому, как крепко она сжимает стаканчик с кофе. Она просто старается не думать об этом. Слава Богу, работы настолько много, что нет времени на пустые и ни к чему не приводящие размышления. Есть ли доля смысла в словах этого юнца? Не её дело.

– Только если у этого человека нет денег. А деньги решают судьбу.

Он все никак не унимается, она тяжело вздыхает. Почему ей надо было выйти за кофе именно в этот момент? Почему именно она попала в плен к этому юному борцу за справедливость? К этому идеалисту чертовому. Она не осаждает его, хотя терпение её начинает трещать по швам.

– Мы не можем помочь всем. Мы вынуждены выбирать. А этот способ – самый логичный и самый естественный. И гуманный. (Она почему-то подчёркивает именно это слово, и взгляд его буквально впивается в глаза юноши.) Я имею в виду: тот, у кого есть деньги, тот и получает заветную вакцину. Какой способ выбора предложишь ты? Отдать тем, кто больше всех нуждается? Все нуждаются одинаково. И нет кого-то – кто лучше и кто хуже. И нет того, кто больше заслужил. А деньги, да. Деньги могут решить. К тому же, для этого проекта нам нужны деньги. Взаимовыгодный обмен. А сейчас мне пора работать, я и так заговорилась с тобой. Впрочем, тебе и самому известно о нашей лотерее…

– Это бесчеловечно.

– Это шанс.

Она разворачивается на каблуках и отправляется в свой кабинет. Может быть, на последних предложениях она слишком явно показала своё раздражение. Скорее всего, он это заметил. Она спиной чувствует, как он испепеляет её взглядом.

3

Когда Константин только родился, никакой золотой ложки во рту у него не обнаружилось. И дело было вовсе не в том, что у его родителей не было возможности ему эту ложку положить. Дело было в том, что его отец был человеком очень строгих правил и сразу решил, что его сын не должен расти избалованным сосунком, которому достаётся все слишком просто. И Константина с самого детства закаляли и готовили к тому, что он должен всего добиваться сам. Он был сыном одних из самых обеспеченных людей в округе, при этом карманных денег ему доставалось меньше, чем остальным. А все по той причине, что получал карманные деньги он только лишь за отличные оценки, а с учебой у него было туго. Его встречали у школы практически с водителем, а вот позволить себе лишний пирожок в столовой он не мог.

И он бы злился, если бы не был благодарен отцу за такой метод воспитания. Конечно, он пережил немало унизительных минут в школьные годы. Конечно, он впадал в гнев и кричал отцу, что ненавидит его. Конечно, до сих пор пор его отношения с родителями можно назвать натянутыми. То есть, он стабильно им звонит в другой город, где они живут. И даже на некоторые праздники старается их навещать, но атмосфера в эти дни в доме не самая радужная. Он не может взять в толк, почему они не могут его принять. Он так и не простил им отсутствие нормального детства и все равно безумно благодарен. Всякий раз он хочет поблагодарить их, но наталкивается на снобизм и равнодушие и говорит сам себе, что ничего. В следующий раз. Вот такой парадокс. Всегда в голове нужно держать, что потом может быть поздно. Как и случилось в итоге.

В институт Константин поступал уже сам, прекрасно понимая, что это его выбор и дальше он сам по себе. Впрочем, было чем гордиться. Если в школе он звёзд с неба не хватал, то здесь оказался одним из лучших студентов. Стоило ему только определиться, чем он хочет заниматься. А может быть, он просто везунчик? На самом деле он был человеком, который умеет добиваться своего. Если у него и были недостатки, к примеру, лень, в эти недостатки вкладываться было никак нельзя. Да, он был высокомерным. Да, он был немного заносчивым, да, он всегда был эгоистичным. Но он всегда умел добиваться своего.

– Что ты сделаешь с первым заработанным миллионом? – жеманно улыбаясь, спрашивает у него обильно накрашенная блондинка. Ему уже двадцать три года, он владелец малого бизнеса и, конечно, уверенный в себе ловелас с белоснежной улыбкой. А она всего лишь дурочка из бара.

– Я свой первый миллион уже потратил.

И он ведь даже на лжёт, а девочки из баров так горят в ответ на эти слова, что ему становится немного скучно от того, как все просто. Кстати, в те дни он ещё заканчивал практически каждый свой вечер как минимум парой стаканов виски, да выкуривал по пачке сигарет в день. И ничего. Дьявольски высокомерен, но, черт возьми, обаятелен.

К женщинам он относится потребительски. Но разве можно его в этом винить? Он молод, он успешен, он хорош собой. Женщины сами не позволяли ему вдруг превратиться в охотника. Он бы и рад добиваться, влюбиться. Иногда ему даже нравилось рассказывать этакую печальную историю, как ему хотелось бы зажечься, почувствовать сердцебиение. Захотеть добиться какой-то нимфы. Такие истории просто безотказно действовали на очаровательных наивных куколок, которые уже представляли, что именно они и будут являться причиной того, что у него сердце забьется чаще, чем, когда он бежит утром по набережной. Конечно, не хочет он влюбляться. Конечно, не хотел он семьи. Конечно, ничего он не хотел. И устраивала его подобная жизнь: деньги, путешествия, множество женщин.

Он засыпал один. Потому что даже мысли не мог допустить, чтобы кто-то из его подружек положил во сне голову ему на плечо.

4

Данные о подхвативших «Вирус Т» приходят к ним едва ли не раньше, чем об этом узнает сам несчастный. Высвечиваются на экранах компьютеров. С фотографиями, с историями болезней. Бесчисленные фото мелькают на экранах, сменяя друг друга. Молодые, пожилые, дети. Коварная болезнь, которая не щадит никого и выбирает свои жертвы напористо, нахраписто, не давая опомниться. Для кого-то, быть может, «у вас Вирус Т» и выглядит как вызов. Но для большинства эти слова звучат как приговор. Как для человека, который болеет, так и для его близких, для родственников и вообще для окружающего его мира. Еще неизвестно, для кого эти слова звучат тяжелее.

Секретные лаборатории на то и секретные, что о них не знает никто, зато они знают все и обо всех. Здесь истории болезней рассматриваются цинично. Кроме болезней изучают также сжатые биографии, чтобы понять, стоит ли связываться с заболевшим или же равнодушно закрыть вкладку с фотографией жертвы страшной болезни. В лучшем случае оставить до лучших времён, а обычно – просто забыть. Случаев и так более чем достаточно. К несчастью, нужным и подходящим для лаборатории нужно оказаться прямо здесь и сейчас. Шанс выпадает только один, когда фотография человека со страшным диагнозом появляется на экранах. Пусть даже кто-то пытается сам себя убедить в том, что файл с фотографией будет проверяться, закрывается лишь на время, а потом вдруг что-то изменится. Это всего лишь самоутешение. Потом. Все потом. Только не было ни одного случая, чтобы закрытый файл потом открывался снова. Да, здесь дается всего лишь один шанс. И эти люди, которые понимают, что чума нового мира их поглотила, просто ждут своего шанса поучаствовать в лотерее.

– Мы должны помочь этому ребёнку. Он совсем ещё малыш, родители совершенно отчаялись…

– Нет. У них нет возможности, мы не благотворительная организация.

– Но…

– Никаких «но». Если ты не можешь справиться со своими эмоциями и всякий раз будешь бегать ко мне с предложениями ввести благотворительные эксперименты, увидев трогательное фото, то тебе здесь не место.

Мелькающие фотографии на экранах. Зрение давно уже падает. Равнодушно закрыть фотографию, на которой изображён ребёнок. Поставить пометку «не годен».

Свою жену он встретит, когда ему исполняется тридцать. В буквальном смысле, именно в тот момент, когда он отмечает день рождения со своими друзьями в баре неподалёку от дома. Ему ещё нет тридцати, да если бы и было тридцать, он был бы уверен, что вся жизнь впереди. Много красивых и не всегда правдивых слов, выпивка, громкая музыка, более честная, чем все эти поздравления в его адрес. Конечно, в какой-то момент он от них устанет. Совсем немного, но достаточно для того, чтобы отделиться от общей массы под предлогом «подышать на свежем воздухе». И вот уже на улице, вдыхая отнюдь не свежий воздух, созданный из выхлопных газов машин, за своей спиной услышал мелодичный женский голос с не самой женственной просьбой прикурить. Он обернулся и, конечно, следуя классике жанра, увидел свою будущую жену. Хрупкая фигурка, кожаные брюки и короткий топ, который подчеркивал тонкую талию. Пиджак, небрежно накинутый на плечи, высокие каблуки, зрительно удлиняющие ноги. Он сразу понял, что она немного комплексует из-за миниатюрного роста, поэтому каблуки её были скорее красивыми, нежели удобными. Правда, она до самого своего ухода от него так и не призналась, что он был прав относительно её комплекса. Короткие взъерошенные волосы придавали ей сходство с воробушком, а отсутствие макияжа делало на пять лет моложе, чем она была на самом деле.

– Я заблудилась. У вас не найдётся прикурить? Я всегда курю, когда волнуюсь.

Огромные глаза, придающие ей сходство с оленёнком, смотрели на него заинтересованно. А ему почему-то захотелось её защищать. Курить она потом бросила. Последний раз он видел её с сигаретой, кстати, в тот момент, когда вообще видел её последний раз. Когда она собирала вещи, и пепел с сигареты падал на её чемодан. И, к слову, в тот момент он особенно сильно её любил, он особенно сильно в ней нуждался. А у неё в глазах появилась такая усталость, что валяться в её ногах стало бессмысленно. Но раз она курила, значит волновалась. Она же всегда курит, когда волнуется. Может, эта мысль совсем немного его утешала, когда он все же валялся. Правда, не у нее в ногах, а на коврике около двери. И не был уверен, какого, собственно, черта он не встает на ноги. По той ли причине, что от него ушла женщина, которую единственную за свою жизнь он любил. Или же причина была в том, что у него разрывалась голова и, казалось, болел каждый мускул, и ничто не могло помочь ему избавиться от этой боли.

5

Кстати, его жена была совсем не в его вкусе. Ему всегда казалось, что он предпочитал более ярких девушек, она же была мечтой поэта, а он никогда не был поэтом. Даже не понимал стихотворения. Даже не читал их. И равнодушно закрывал, если его многочисленные подружки слали ему сообщения четверостишиями. В день знакомства с будущей женой, когда он уговорил ее следовать за ним в бар, его друзья даже оказались в легком замешательстве. Никогда они не думали, что увидят рядом с ним девушку, напоминающую Одри Хепберн, хрупкую, без кричащего макияжа и глубокого декольте. Кто-то даже решил, что это его родственница. Ее потом за глаза так и звали: «Одри».

– Одри тебя еще не бросила?

– Что любит готовить тебе на ужин Одри?

– А нравится ли Одри твоей маме?

– Что Одри нашла в таком балбесе, как ты?

– Что ты нашел в такой девушке, как Одри? Не слишком ли она для тебя правильная?

Она всегда была умницей и немного занудой, но ему, честно, это казалось очаровательным. Она постоянно его исправляла, когда он ошибался в ударениях, в ней присутствовал некий снобизм, присущий легким интеллектуалкам, которые хорошо учились в школе и прочитали некоторых классиков. И им даже понравилось. Он терпеть не мог, когда она пыталась его учить, и она замечала это по его взгляду. Поэтому она звонко смеялась и целовала его в нос.

Когда он услышал свой диагноз, у него, как это бывает, пролетела вся жизнь перед глазами. Он никогда в это не верил, а, впрочем, это все просто красивые слова, потому что на самом деле перед его карими глазами летели лишь отдельные моменты, как видеоклипы. Щелк. Вот они с женой на первом отдыхе, на горнолыжном курорте. К середине дня она уже спокойно может съехать с достаточно высокой горки, в то время как он все еще держится за дерево. Она всякий раз проезжает мимо него, и он вынужден показывать ей большой палец, мол, с ним все в порядке, но по ее улыбке он понимает, что ее умиляет его «способность» к зимним видам спорта. Щелк. Он находит книжку на чешском языке и читает ей вслух, конечно, совершенно не зная чешского, а она покатывается со смеху и пьет какао. Щелк. Она надувает губы, потому что обжигает язык горячим какао. Вся ли это жизнь? Это точно те моменты, в которые он чувствовал себя живым. И когда его мозг услышал диагноз, он словно в насмешку напомнил ему об этих минутах.

В аэропорту, как это бывает, можно наблюдать за людьми. Кто-то кого-то провожает, кто-то, напротив, встречает. В аэропорту почти нельзя встретить людей потерянных, ищущих что-то взглядом растерянно, с просьбой о помощи. В аэропорту каждый точно знает, зачем и почему оказался на этом месте и в это время. Очень уверенное место, очень динамичное. И он всегда любил аэропорты. С самого детства, когда он буквально с ума сходил от нетерпения перед путешествием, и для него это оказывалось целым событием. Помнится, он неделями сводил с ума своих родителей расспросами о том, когда они уже сядут в самолет. Может быть, все дети любят путешествия и самолеты? Почему-то поезда никогда не вызывали у него такого же духовного трепета. Его мать страшно боялась самолетов, у нее потели ладони, и она часто отправляла его вместе с отцом, а сама оставалась дома в полной безопасности. Он же потом рассказывал, как забавно они попали в грозу, как сильно трясло самолет, и как нервничали стюардессы, доводя мать до непревзойденных эмоций. Как бы там ни было, он с самого юного возраста питал слабость в отношении самолетов и аэропортов.

Сегодня не исключение. Сегодня особенный день. Он светится и пытается угадать мысли каждого встречного человека. Сам с собой спорит – за кем интереснее наблюдать: за встречающими или же провожающими. Потом сидит в кафе около своего выхода и пьет кофе с коньяком, добавляя коньяк в черный напиток из маленькой бутылочки, купленной в Дьюти Фри. Улыбается молодой мамочке, которая не в силах справиться со своим испорченным отпрыском, что требует у нее машинку как у Бэтмэна. Она отвечает ему вымученной и усталой улыбкой, в которой он, лично, может прочесть, что она бы и рада уединиться с ним в туалете аэропорта, но отпрыск будет недоволен, и вообще ее жизнь стала катиться к черту и посвящена только этому капризному ребенку.

Хотя, возможно, она думала вовсе о другом:

«Опять на меня пялится какой-то одинокий алкоголик. Что ему надо, он, что, не видит, что я с ребенком? Насмехайся, чертов самовлюбленный козел».

Но он, интерпретировав ее улыбку и взгляд по-своему, был вполне себе удовлетворен. Узнавать точно он не собирался и принял решение доверять своим мыслям.

Он заказывает себе еще кофе и, чтобы не выглядеть сумасшедшим кофейным пьяницей, добавляет к заказу пирожное с малиной. Которое оказывается сущей дрянью, поэтому он так и оставляет его на тарелке. Даже коньяк с кофе не спасает, хотя вроде бы должен разжигать аппетит. Он принимает решение, что лучше съест не самую вкусную еду в самолете. Тоже как часть путешествия. Одного из самых важных в его жизни, если не самого важного, что также придает обстоятельствам определенный колорит.

Его прекрасное настроение не может испортить и очернить даже то, что монотонный голос диспетчера объявляет о задержке его рейса. Он, конечно, вздохнул и даже покачал головой, как и остальные ожидающие, но по большому счету ему было все равно, и он не собирался такой мелочи, как двухчасовая задержка рейса, омрачить ему настроение. Придется провести еще некоторое время наедине с самим собой, не самая неприятная компания, к слову.

– Какая встреча, только не говорите, что не узнали меня, иначе моя вера в судьбу значительно пошатнется.

Он заигрывает неумело. Правда, никто не жаловался. Кто вообще сказал, что мужчины умеют заигрывать? Мужчины или безапелляционно берут то, что им захотелось, или же что-то невразумительно мычат, пытаясь быть джентльменами, но в результате остаются в так называемой фрэнд зоне. И если выбирать из двух зол меньшее, в итоге неизвестно, что лучше. Он, скорее, относится к той категории, которая идет напролом. Все что угодно, лишь бы не «ты замечательный друг, и кто-то обязательно будет с тобой счастлив». Лучше быть чертовым придурком, который возомнил о себе слишком многое, лучше быть человеком, о котором потом будут рассказывать своим подружкам: какой он хам и неотесанный мужлан, с которым и кофе выпить противно, не то что уж сходить на свидание. Хотя бы весело. Лучше, чем быть милым джентльменом, который так никогда и не добьется чего-то большего. Лучше уж быть слишком плохим, чем позорно прослыть слишком хорошим, что на языке женщин обозначает:

«Он вообще ни рыба, ни мясо, совсем не привлекает меня. Но смотрит таким по-собачьи преданным взглядом, что я не могу отказать себе в удовольствии держать его около себя».

Вот и сейчас он идет напролом. Да пусть посмотрит на него как на идиота, пусть скажет, что ее вообще не интересуют мужчины – ему на самом деле все равно. То есть она, конечно, хорошенькая и все такое прочее, но он не герой произведений про любовь, который влюбился с первого взгляда и пошел творить безумства. Он никогда не переживал из-за отказов, а уж сегодня и вовсе, когда у него впереди вторая жизнь, он не был бы задет отказом какой-то миловидной девицы.

Она откидывает каштановые волосы со лба, таким естественным, но почему-то очень чувственным движением руки. Поднимает на него взгляд и щурится. А вот это уже обидно, она его не узнала. Слегка задевает его мужское эго. У нее глаза зеленые, как трава. Очень яркие – такие вообще бывают?

– Мы столкнулись на улице. Вот уж не думал, что снова встретимся, да еще и в аэропорту. Воистину, как тесен этот мир.

Он чувствует себя полным идиотом, потому что она хоть и улыбается снисходительно, но, по всей видимости, совершенно не может его вспомнить. Наверное, в своей голове она уже решила, что он неумелый донжуан, который таким дешевым способом всего лишь старается выделиться из толпы других донжуанов. Он предпринимает последнюю попытку, решив капитулировать, если она продолжит так же противно улыбаться, как будто бы его учительница в старших классах, когда знала, что он не выучил урок.

– Вы с кем-то ругались по телефону… Не то чтобы я хотел подслушивать, но вы говорили достаточно громко, так что выбора мне не оставили, – выжидающе смотрит на нее.

Она перестает улыбаться, щурит зеленые глаза, кажется, в ее глазах мелькает что-то, чего не было до этой секунды. В его мыслях проносится, что она его все же узнала, но она мотает головой:

– Простите, я сегодня весь день ругаюсь по телефону. И именно поэтому я совершенно не обращала внимание на окружающих.

Ему кажется, что ее слова звучат слишком уж самонадеянно, она утыкается куда-то вглубь своей чашки с кофе. Он принимает решение, что уже проиграл и стоит уползать с поля боя, пока еще внутри остались какие-то намеки на достоинство. Она путает все его карты, когда жестом приглашает присесть, а потом и вовсе произносит:

– Садитесь, уж простите, что была несколько груба. У меня совсем неудачный день.

Ему уже не так интересно это знакомство, но грусть в зеленых глазах почему-то манит его любопытство. Он видит, чувствует, что ей нужен собеседник, а если быть точнее, слушатель. Понимает, что сейчас она вывернет наружу какое-то грязное белье, и как человек, всего лишь обычный человек, со своими слабостями, он не может противостоять искушению это белье рассмотреть хорошенько. Поэтому, несмотря на ее протесты, заказывает бутылку красного вина. Да ему так долго было нельзя даже думать об алкогольных напитках, что сегодня он решил, что может себе это позволить. Ну уж нет. Как бы ему ни хотелось поделиться с ней своей историей, он будет молчать. С каких это пор он стал таким суеверным?

Он не ошибся, и ей действительно нужны были «уши». Она не собиралась ни с кем общаться и, по правде говоря, решила, что будет в одиночестве напиваться в аэропорту, прежде чем улететь куда-то не в новую жизнь, а так, на отдых. Он оказался рядом с ней внезапно и как-то слишком неожиданно, причем начал говорить о какой-то судьбе и о том, что они уже встречались. С кем проще всего делиться своими переживаниями и проблемами в жизни? Тот, кто скажет, что со своими близкими – ужасный лицемер. Проще всего делиться с попутчиками в поезде и с таксистами, что словно заботливо протягивают дешевую салфетку, которой вытирают губы, после того как поедают сэндвич. А с близкими нет. Близкие и осудят, и покачают головой, и у них всегда много своих проблем. Нет, с ними делиться не хочется.

Она окидывает его взглядом. Весьма недурен собой. Высокий, статный. Загорелый. Небольшие мешки под глазами выдают не самые простые дни за последний период его жизни, но, признаться, это лишь придает ему толику какой-то земной привлекательности. Умный и лукавый взгляд. Она могла бы поспорить, что девушки за этот взгляд готовы были пасть к его ногам, что у нее вызывает лишь усмешку. Хотя… кто знает, что было бы в ее голове, окажись она в более свободной ситуации. Она не хотела ему ничего такого рассказывать, готова была просто ограничиться сведениями о том, что рассталась с любимым человеком, теперь переживает, сердце не на месте, да и слезы вот-вот брызнут из глаз из-за обиды на себя и на весь мир. Но бутылка красного вина чертовски развязывает язык. И у него такие глубокие глаза, что почему-то хотелось произвести впечатление и даже дополнить свой рассказ некоторыми деталями, которые могли бы быть слегка преувеличены. Но ей так нравится, как он кивает головой и щурит глаза, что она не сомневается в правильности решения. Да она и не лжет вовсе. Просто вместо двух лет отношений называет отчего-то пять. Чтобы ее страдания в этом рассказе длились еще дольше. Красное вино оказывается каким-то по-дурацки слезливым напитком. Она слышит, что ее голос предательски дрожит. И пытается заглушить эту дрожь еще одним глотком, который на деле оказывается лишним. Ей хочется есть, и она заказывает себе десерт. Голосом, который кажется ей слишком высоким для ее обычно низкого и немного хрипловатого голоса. Все считали это сексуальным, а она смущалась. Мысли ее прыгают с одной на другую. Она искренне рассказывает, что ненавидит сладкое. Уплетая за обе щеки не самый вкусный десерт. Потом отставляет тарелку и так же искренне сообщает несчастному официанту, что десерт был ужасен. Тот из этических соображений и из вежливости не спрашивает, почему тогда она не оставила ни единой крошки от этого «ужасного десерта». А она много улыбается и много грустит. И видит, что этот привлекательный молодой человек смотрит на нее уже куда более заинтересованно. И это чертовски льстит ее самолюбию. Хотя, она, правда, не понимает, что он мог бы в ней найти, кроме ее зеленых глаз. Все говорили комплименты ее зеленым глазам. Так что им она доверяет. Остальному нет.

Он терпеливо ждет ее рассказ. Она ведь здесь ради того, чтобы о чем-то ему поведать. Иначе она не пригласила бы его за свой столик. Она не жаждет никакого знакомства, это видно невооруженным взглядом. Она не ищет романтических встреч. И не хочет влюбиться. Она не особенная девушка, просто в ее жизни произошло что-то, что она сама считает чертовски несправедливым, и ей хочется, страстно хочется, чтобы кто-то с ней в этом согласился и поддержал хотя бы немного. Да и вино. Продолжает склонять ее к глупостям. Поэтому она набирает побольше воздуха.

А не слишком противно будет услышать историю о несчастной любви? Я, право же, совсем не такая ранимая, как может показаться на первый взгляд, да и то, что я столько выпила, не должно показывать, что я вся такая несчастная, и меня непременно нужно пожалеть. Выпиваю я лишь по той причине, что в последнее время отчего-то нервничаю в самолетах. И я не плачу, конечно, не плачу. Я вообще забыла, когда плакала. Ах да. В последний раз, когда умер мой дедушка, у него была какая-то страшная болезнь, тогда ее так и не смогли диагностировать, сейчас уже известно ее название. Впрочем, даже если бы мы тогда знали о том, что это за болезнь, ничего бы не вышло. Ужасная смерть, ему было так тяжело. Я тогда плакала. А сейчас я не плачу. Сейчас мне что-то попало в глаз – какая же глупая отговорка. Прошу секундочку, всего одну секундочку. Да и не любовь вовсе несчастная, а я несчастная. Потому что любви ведь там толком и не было. И не то чтобы я всегда выбирала не тех, какая дурацкая способность женщин постоянно выгораживать себя тем, что они, видишь ли, выбирают не тех. Мы всегда выбираем «тех». А потом просто или сами не оправдываем надежд, или же они не оправдывают наших, мы ведь все свято верим, что ради наших глаз они будут меняться. Они не будут, они будут становиться только хуже. И все мы это знаем, разве что все время надеемся на лучшее. Поэтому почему бы не выбрать сразу того, чьи перемены тебе не важны? Но это все лирика, и это совсем не обо мне.

Я вчера собрала вещи и ушла, мы были вместе четыре года, подумать только, это же маленькая жизнь. Я совершенно ни в чем его не устраивала. Я любила поваляться до обеда, а он считал, что я должна встать утром и сделать ему завтрак, и я, честно, пыталась, но тосты выходили подгоревшими, а яичница почти сырой. Он, конечно, и не думал скрывать своего недовольства. А всякий раз после его неудовлетворенного лица мне хотелось все бросить и уже больше не пытаться никогда. Но я старалась.

Дура, конечно, но я себя тогда считала героиней. Никто и никогда не меняется, и он бы не поменялся. Почему я наивно полагала, что мои слабые потуги помогут отношениям…

Он, конечно, был очень красив. Почти так же красив, как вы. Нет, ни в коем случае я не пытаюсь забросать вас комплиментами, мы ведь практически незнакомы. Ему казалось, что одно его присутствие в моей жизни уже должно делать меня самой счастливой. Ах, да. Порой он заказывала мне цветы, нет, не покупал сам, но заказывал, и я все равно таяла, словно мороженое на солнце. Он сумел поставить себя таким образом, что я все время чувствовала себя виноватой, я все время чувствовала себя ничтожеством. Я даже где-то восхищена, потому что никогда не считала себя слабой. С одной стороны, я хотела, чтобы он пришел домой раньше. С другой, отчаянно желала, чтобы он задержался, чтобы я снова не слышала о том, что я все делаю не так. Мясо пережарила, а картофель не доварила. Я сказала, что мы вместе были четыре года? Я ошиблась. Мы ведь были вместе пять лет. То есть два. А, впрочем, неважно.

У него бизнес, а я пишу картины. Уже одно это должно было показать, что мы друг для друга не созданы. Я должна была задуматься о том, что мы слишком разные. Если он не видит результата, то он не ценит стараний. Если, черт дери, стейк я не пережарила, он уже не обращает внимание на то, что я сходила в магазин, выбирала чертово мясо, потом смотрела все рецепты, читала все советы и старалась ему угодить. Но результат не получился, да и все остальное уже не так важно. Он отчитывал меня, и я становилась маленькой девочкой, которая разбила школьное окно, и родителей вызывали к директору. Он бизнесмен, а я пишу картины. И я ценю сам процесс. Какие я выбрала краски, какую я выбрала тему. Что я вижу, что у меня получается в процессе. Да, мы были слишком разными, и я виновата в том, что не заметила этого с самого начала. Я всегда проигрывала в сравнениях. Все его бывшие влюбленности были успешными, были амбициозными, прекрасно готовили и просто обожали убираться. Я была ленивая, творческая натура, сжигала его завтрак в духовке, и от слова «уборка» у меня дергался левый глаз. Он должен был оставаться в прошлом. Он не должен был думать, что я могу ему подойти, это была такая несусветная глупость, и, конечно, я не плачу. Я опять не плачу, вы правы. Что вы говорите? Он не стоит моих слез? Да что вы знаете? Я думала, что он стоил моей смерти, а слезы это сущая мелочь, тем более что я не умею плакать. Возможно, аллергия, как же тут пыльно, кошмарно пыльно!

А знаете что? Когда мне было больно и грустно, и пусто, он никогда не обращал на меня внимания. И в эти моменты я понимала, что он не любил меня, а потом почему-то закрывала глаза. Очередная глупость, я к своим глупостям уже привыкла. А вы? Порой он сильно меня обижал, и я плакала – на балконе, в ванной, даже у него на глазах. Он всегда был так равнодушен, что тогда мне казалось, что проблема в том, что я просто слишком эмоциональная. Подумать только… мне было стыдно за мои слезы и за мои переживания. Он же так много работал, как могла я отвлекать его от дел и портить ему настроение, ведь он был таким большим человеком. Если мы с ним ссорились, он всегда припоминал мне мои ошибки. Он помнит каждый момент, когда я оступилась. Даже если я не согласна, что виновата одна, но он все запоминал и всегда был готов меня уколоть и укусить. Я старалась забыть те неприятные минуты ссор, но он всегда их вспоминал, всегда смаковал, и в них я выходила полным истеричным ничтожеством. Я, конечно, потому и стала в это верить. Нормально верить в то, о чем тебе постоянно твердят, ведь правда? Наверное, каждый мужчина слышит двести раз от своих знакомых женщин, что их не ценят. Вы, наверное, устали? Меня не ценили. Меня не ценили. Черт дери, меня совсем не ценили.

Принесите мне еще вина. Мой рейс задерживают, я имею право на бокал вина. Нет, красного, я не желаю мешать. А когда-нибудь я напишу книгу, и в этом истории очень многие девушки узнают себя. Возможно, моя книга даже разлетится на цитаты. Хотя, нет. Я совсем не умею писать. У меня дурной слог, как будто бы у меня в школе по языкам была твердая тройка. Вы считаете, я говорю красиво? Это всего лишь вино. Я просто слишком драматична, мне кажется, что сегодня мне это идет. Понимаю, что вы обо мне думаете. Ревнивая, истеричная особа, которая не сумела загнать пол каблук молодого человека, и теперь с горя от своей несостоятельности сидит в аэропорту, напивается невкусным, полусладким вином и пытается вызвать у незнакомца сочувствие и понимание. И, правда… очень похоже. Черт возьми, я ревнивая, истеричная особа, которая требует к себе повышенного внимания. Вы извините, что вываливаю все это на вас. Зря Вы ко мне подсели. В следующий раз будете думать.

Я заболела. Правда, логичное продолжение истории? Ничего страшного со мной не случилось, нет. Просто некоторые неприятные симптомы, как следствие, плохое настроение и переживания. Боже, вы такой забавный. Нет, вы не угадали. Дело вовсе не в том, что он меня не поддерживал. Дело в том, что я решила, что нет у нас той близости и даже не стала сообщать ему о той болезни, что заставляла меня переживать. Тогда я и задумалась. Серьезно. Он не умел быть со мной, если ему было плохо. Он потрясающий человек, но я не сумела стать для него идеальной. Я и совершенно здоровая не слишком была мила его душе. Что уж говорить обо мне переживающей? Нервозной. Он благороден. А почему вы так удивляетесь? После всего, что я наговорила, сложно представить его благородным? А это всего лишь эмоции. Обида на то, что я не смогла стать для него той самой идеальной. Но он действительно благороден, и ему было бы тяжело меня оставить. Я ушла сама. Я тоже благородна. Почему вы не смеетесь? Это же смешно. Я лишь хотела, чтобы его больше не было в моей жизни. Я хотела, чтобы он страдал. Я хотела, чтобы он понял, кого потерял. В то же время я хотела, чтобы он был счастлив. Черт, объявляют посадку? Это случайно не моя? Вот посмотрите мой посадочный талон. Я безумно хочу спать…

6

Каштановые волосы мирно щекочут его щеку. Плечо даже немного затекло, но он все равно старается двигаться аккуратно. Всякий раз, когда он принимает для себя более удобное положение, она недовольно сопит сквозь сон. Он даже вынужден отказаться от еды, и его утешает мысль, что впереди у него целая жизнь, и он еще успеет полакомиться едой из самолета. Она же устраивается на нем так уютно, что он даже не может посмотреть журнал, в котором написаны какие-то глупые статьи. Интересно, они специально предназначены для того, чтобы отвлекать тех, кто боится летать? Он никогда не опасался полетов, более того, он даже мог высмеивать тех, кого это беспокоило. Сейчас отчетливо вспоминает, как его жена боялась летать. Как у нее портилось настроение уже за пару дней до очередного путешествия, причем, вплоть до того, что по традиции перед каждым их отлетом она спрашивала его, а не хочет ли он отдохнуть в одиночестве, потому что она готова была ждать его дома. Почему-то это всегда его страшно веселило, и он даже считал порой, что она притворялась. Право же, что может быть страшного в полете? Все его попытки ее успокоить были тщетны. Может быть, он просто не сумел подобрать нужные слова, но сейчас ему уже плевать. Наверное, и тогда было плевать. Самым удачным аргументом он выбрал:

«Если суждено умереть, то своими страхами ты ничему не поможешь. В самолете ты в любом случае умрешь быстро».

Ее это совсем не успокаивало. Она закатывала глаза и просила его молчать и не накалять обстановку еще сильнее. А сейчас эти воспоминания вызывают у него улыбку, хотя еще месяц назад они бы отдавались болью в районе сердца. В сущности, ничего страшного не произошло, почему же его так покоробило, что она ушла? Наверное, если бы тогда он знал, что судьба готовит для него второе рождение, он бы помог ей собрать вещи, довез бы до ее нового дома, пожал бы руку ее новому мужчине и они бы могли остаться хорошими друзьями. Тогда он таких возможностей даже не видел. Сегодня ему это кажется логичным. У него настолько настроение на подъёме, что даже кажется, что каштановые волосы его недавней собеседницы, а сейчас еще и соседки, пахнут очень вкусно. Или жизнь играет новыми красками, и эта эйфория для него сродни наркотической.

Девушка с несчастной влюбленностью (так он ее про себя уже окрестил, потому что она, конечно же, ему не представилась, впрочем, он видел ее имя в посадочном талоне, но «девушка с нечастной влюбленностью» ему нравилось больше, чем сухое имя Валерия) дремлет у него на плече. После последнего бокала вина, когда она встала со своего места, наверное, все выпитое ударило ей в голову, и ему пришлось практически на себе тащить ее в сторону самолета. Благо, совпадения не заканчивались и, как выяснилось, они летели одним рейсом. К слову, пока он вел ее к самолету, она несла что-то несвязное и все время извинялась за свое поведение. Ему это даже надоело. Поэтому, когда он ее усадил на место, и она уложила голову ему на плечо и сразу же отключилась, он выдохнул с облегчением. На самом деле ему больше не хотелось слушать ее истории про несчастья, а чертовски хотелось подумать о своей новой жизни. Она устроилась на его плече так нагло и так неудобно, что у него даже нет возможности хорошо ее рассмотреть. Его попытки натыкаются на ее явное недовольство, и он опасается, что ее может вытошнить от такого количества выпитого. Определенно, он помнит, что у нее были красивые глаза. На ней обыкновенная белая майка, такие продаются за смешные деньги в универмагах для модных и не обеспеченных. Впрочем, она может стоить как пару долларов, так и целое состояние, признаться, он не разбирается. Ноги стройные, облачены в рваные джинсы, а на ногах черные классические туфли на высоком каблуке. Незамысловато, но достаточно сексуально, как ему кажется, если еще учесть обстоятельства, аэропорт и ее алкогольное опьянение. Или просто общая атмосфера.

Она ворочается во сне и открывает глаза. Смотрит на него, прищурившись. Выпрямляется в кресле и касается тонкими пальцами висков. Он отмечает отсутствие обручального кольца. Впрочем, не показатель, он никогда не носил кольцо, даже будучи «глубоко» женатым человеком.

– У меня очень болит голова. Кажется, я отравилась.

Вымученно и сдавленно улыбается ему, и улыбка ее выходит такой извиняющейся, что он понимает, как ей неловко перед ним. Должно быть, благодарит бога за то, что больше никогда в своей жизни его не встретит. Смотрит на часы, прикидывает, сколько времени ей еще придется провести рядом с человеком, перед которым она так неловко «опозорилась». Хоть в туалете отсиживайся, только вот в самолетах в туалетах слишком тесно.

– Кажется, вы ничего не ели… Возможно, вино было некачественным, мне очень жаль, – задумчиво произносит он, специально дразня ее, и у нее возникает желание ударить его журналом. Надежда на то, что он будет вести себя как джентльмен, умирает. Впрочем, с чего она вообще решила, что этот незнакомец будет беречь ее чувства. Она откидывается на спинку, просит у стюардессы стакан воды. Он задумчиво рассматривает ее профиль и произносит, как будто бы сам с собой: