скачать книгу бесплатно
И вот тогда я увидел.
Кружащийся зеленый огонек в коридоре. Несколько вспышек пунктиром провели линию от потолка до пола. Я оттолкнул бабушкину руку и готов был броситься ловить светлячка.
– Ну-ка, подожди, – сказала мама, и я решил, что она говорит со мной и тоже видела зеленый огонек. В спальне вспыхнул свет, и светлячка не стало видно.
Я зажмурился от резкой боли в глазах.
Ребенок перестал плакать.
Мама выключила свет, и он опять захныкал. Вспыхнул свет, и ребенок умолк.
– Так было и с ним. – Мама указала на меня пальцем. – В темноте он всегда плакал.
– Так было со мной? – удивился я.
Мама передала ребенка бабушке и усадила меня на кровать рядом с собой.
– Когда ты был таким же маленьким, боялся темноты, – объяснила она. – В первую ночь ты не унимался, пока кто-то не включил свет.
– Но я больше не боюсь.
Мама улыбнулась, и глаз ее закрылся.
– Конечно нет.
– А как я перестал бояться?
– Все страхи проходят. – Мама встала, подошла к двери и подняла руку к выключателю. – Когда осмелишься посмотреть им в лицо. – Она выключила свет. Младенец громко заорал.
Бабуля принялась его укачивать и утешать, а я стоял и ждал, когда глаза привыкнут к темноте. Когда я смог видеть и выглянул в коридор, светляк уже исчез.
– И ты позволишь ему плакать? – спросил я.
Племянник орал во всю мощь легких, изо всех сил напрягая горло. Два темных силуэта приблизились к кроватке. Один из них согнулся пополам, это была бабушка, она положила ребенка в кроватку.
– Мы больше ничего не можем сделать, – ответила она мне.
– В темноте нет ничего плохого, – поддержала мама.
Малыш кричал еще громче, хотя это казалось невозможным.
– Заткните же его! – выкрикнул из общей комнаты отец.
Мама с бабушкой стали энергичнее раскачивать кроватку. Я подошел и встал рядом.
– Ты не бойся, – прошептал я. – Темно – это не так уж плохо.
Мама вздохнула, услышав, что я повторил сказанное ею. Однако ребенок плакал, несмотря ни на что.
Ножки кресла отца царапнули пол в комнате, и он появился в дверном проеме в пляшущем свете экрана. В фильме кто-то играл на губной гармошке.
– Что стряслось с этим ребенком?
– Его беспокоит темнота, – ответила мама.
Папа нажал на выключатель. Я успел вовремя закрыть глаза.
– А он что здесь делает? – Я знал, что отец говорит обо мне. – Тебе что здесь понадобилось?
– Я не мог заснуть. Решил посмотреть, что случилось.
Папа еще несколько раз щелкнул выключателем, убеждаясь, что ребенок успокаивается, когда в комнате светло.
– Так не выключайте свет, – бросил он.
– Мы должны, – заявила мама. – Не может же свет гореть всю ночь.
– А как будет спать твоя дочь? – поддержала бабушка. – Это ведь и ее комната.
– И ребенок должен привыкать спать в темноте, – продолжала приводить доводы мама.
Папа вдохнул и нажал на выключатель.
В помещении вновь стало темно.
Малыш заплакал.
– Ты, отправляйся спать, – приказал отец. – Тебе известно, что Человек-сверчок делает с мальчиками, которые плохо себя ведут.
Прежде чем убрать руки с рейки кроватки, я прошептал:
– Ты не волнуйся, у меня есть идея.
Отец пропустил меня вперед, проводил взглядом и вернулся в свое кресло. Скрипнули ножки, и звук телевизора стал громче.
Я шел по коридору медленно, оглядываясь в поисках нового гостя-светлячка. И опять наступил на гвоздик. Рядом с ногой вспыхнул зеленый огонек.
Он охотно подлетел к банке, словно был рад навестить родственника в тюрьме для насекомых. Огоньки замигали с обеих сторон стеклянной перегородки, как будто они так переговаривались. Я открыл крышку, и оба жука замигали зеленым светом.
Слушая, как надрывно плачет мой племянник, я улыбнулся.
– Подожди немного, – прошептал я и забрался в постель, с трудом сохраняя терпение.
Как попугай, я принялся шепотом повторять реплики из фильма, который мой отец не уставал пересматривать, брат никогда не понимал до конца, а сестра, наверное, ненавидела. Наконец закончилась старая песня, это была самая грустная мелодия из всех, что я слышал. Женский голос наполнил подвал мраком, страшнее кромешной тьмы.
В нашу спальню вошел брат и забрался наверх, на свое место. Пружины несколько раз скрипнули, прежде чем он устроился. Затем они ритмично прогибались несколько минут, сначала медленно, потом быстрее и еще быстрее, потом брат застонал, и все стихло. Правда, через несколько минут брат громко захрапел.
Я решил подождать еще немного, чтобы все точно успели заснуть.
Вскоре тишину нарушали лишь звуки капающей из бачка воды и плач ребенка, и я выбрался из постели, прихватив банку со светлячками.
В комнате сестры я первым делом услышал ровное дыхание бабушки и медленно подошел к детской кроватке.
– Посветите ему, пожалуйста, – прошептал я светлячкам. – Он еще боится темноты.
Банку я поставил рядом с головой ребенка и накрыл ее простыней. Под тонкой тканью вспыхнули два огонька, подсвечивая лицо малыша.
Когда я был в дверях, он уже не плакал.
8
Следующим утром я резко сел в постели, вспомнив о банке со светлячками.
Подвал уже наполнился множеством звуков. Тостер несколько раз выстреливал в кухне, стулья вокруг стола вовсю царапали пол, в ванной бачок унитаза наполнялся водой.
Я вошел в комнату бабушки в одних трусах, тех же, что и прошлым вечером. Первым делом я заглянул в кроватку ребенка, но она была пуста. Ни племянника, ни моей банки. Я поднял простыню и еще раз исследовал кровать. Ничего.
Из кухни меня позвала по имени мама, и еще манил аромат поджаренного хлеба. Сначала, однако, я зашел в ванную, чтобы умыться и пригладить водой волосы. Они всегда были растрепанными после сна.
– Входи, садись, – сказала, увидев меня, мама и открыла холодильник, чтобы достать масло. – Мы уже завтракаем. Видишь, что бывает, когда поздно ложишься. Потом тяжело вставать.
Брат сидел за столом, держа в обеих руках приборы, и ждал, когда мама подаст еду. Он ножом указал на соседний стул и скорчил рожу, оттопырив изуродованную губу так, что стала видна десна. Я забрался на стул и посмотрел на бабушку напротив. Она улыбалась, глядя в пустоту, и пила кофе, иногда опуская кончик пальца в чашку, чтобы определить, сколько там осталось. Рядом с ней сестра кормила грудью сына. Папа смотрел на нее, не отводя взгляд.
– В конце концов, он вчера уснул, – произнес он.
Белая маска сестры повернулась к нему. Уловив, что взгляд его направлен туда, где губы младенца сомкнулись вокруг соска, она быстро прикрыла грудь ладонью. Отец нахмурился.
– Вот видишь, – повернулась к нему мама, наблюдавшая за тостером. – Ему надо было просто привыкнуть к темноте.
Сестра покосилась на меня, не пошевелив головой.
– Или нет, – сказала она.
И улыбнулась, как мне показалось. Я подумал о светляках в банке.
– Что ты хочешь сказать? – спросил отец.
– Ничего, – легко ответила сестра.
– Нет, скажи мне, что ты имеешь в виду?
Бабушка перестала улыбаться неизвестно чему.
Брат гортанно загоготал своим ослиным смехом.
– Ничего я не имею в виду, – продолжала отнекиваться сестра из-под маски.
– Что ты имела в виду? – настаивал отец.
Выпустив грудь, ребенок заплакал. Сестра взяла сосок двумя пальцами и засунула ему в рот.
– Я хотела сказать, что дети не могут быстро привыкнуть к темноте. – Едва уловимым движением головы она указала на сына и на меня одновременно. – Мальчикам нужен солнечный свет.
– Мы все принимаем витамин D, – вмешалась из кухни мама.
– Но им нужен свежий воздух, – продолжала сестра. – Они должны жить. Им необходимо…
Она перевела дыхание, словно собиралась сказать нечто чрезвычайно важное, но не решилась и замолчала.
– Что им необходимо? – набросился на нее отец. – Говори. Что им нужно?
Сестра уставилась на папу.
– Я уже сказала все, что хотела.
– Так ли? Кажется, ты не закончила фразу. Продолжай, смелее, говори, что нужно мальчикам.
Сестра опять помогла сыну ухватить сосок.
– Давай же, – напирал отец. – Им нужен свежий воздух. Солнце.
Я видел, как губы сестры плотно сжались под маской.
– Говори! – заорал отец.
Сестра расправила плечи и выпрямилась. Ребенок опять заплакал, когда сосок выскользнул из его губ, на этот раз сестра запахнула блузу и застегнула пуговицы.
– Больше всего остального ребенку нужен отец, – отчеканила она и осторожно положила малыша на стол. Прямо напротив папы.
От сильного удара кулаком по дереву подпрыгнули все тарелки и приборы. Ребенок задергал ручками и ножками. На крик поспешила бабушка. Мама обхватила свою чашку обеими руками, будто та могла упасть. Отец три раза сжал и выбросил в стороны пальцы. Первые два раза суставы хрустнули. Он шумно выдохнул и покачал головой, а потом еще раз ударил по столу и вышел, не сказал ни слова, лишь мельком глянув на сестру. Я слышал, как открылась и захлопнулась железная дверь спальни.
Мама принялась раскладывать тосты, положив каждому, кроме моей сестры.
– А мне? – спросила та.
– Последний кусок там, в пакете, – ответила мама. – Тостер в шкафу.
Я сидел на полу, скрестив ноги, и подталкивал кактус, чтобы он всегда был в луче солнца.
– Вот тебе витамин D.
Я сложил ладони в пригоршню и тоже долго держал под светом, вдруг мне тоже не хватает витамина, который давала мне каждый день мама. Потом я перевернул руки, прижал ладонями к полу и лег. Теперь глаза мои были почти на уровне пола, и я принялся разглядывать главную комнату нашего дома. Заглянул под стол, под шкафы и холодильник в кухне. Мама что-то стирала в раковине. В подвале была стиральная машина, но она предпочитала стирать руками, говорила, что это полезная нагрузка. Потом мама развешивала белье и одежду в своей спальне, у машинки, которой никогда не пользовалась. Удалось мне посмотреть, что под велосипедом, под диваном и даже папиным креслом. А еще под тумбой, на которой стоял телевизор, и полками с книгами и кассетами. Моей банки со светлячками нигде не было.
Сначала исчез цыпленок.
Теперь и светлячки.
– Хорошо хоть, ты не сбежишь, – сказал я кактусу и вздохнул. В нос ударил запах нашатыря, которым стирала мама. Это был один из моих самых любимых запахов в подвале.
