скачать книгу бесплатно
Не успела императрица припечатать электронный документ своим перстнем, как из темноты (электричество во дворце экономили) в дверь библиотеки ворвалась Мелисса Майер – в асимметричном платье беспокойного оранжевого цвета. Глава правительства спрыгнула с фиолетового гироскутера, властно отодвинула рукой щуплого Столыпина и устремилась к Екатерине:
– Ваше величество, так что вы думаете по поводу второго солнца? А, Генри, и ты здесь. И опять со своей камерой… Катарина, ответ нужен срочно! Меня в кабинете семнадцать человек ждут из Императорской Космической Коллегии и Военный Министр Сухомлинов.
– Что? Какое солнце? – не поняла императрица.
– Второе! Второе солнце. Боже, Катарина, – с досадой сказала премьер-министр, заправляя за уши короткие чёрные волосы, – вы что, не посмотрели документы, которые я вам отправила?
Мелисса кивнула в сторону красного принтера, дремавшего на антикварном столе. Екатерина только сейчас заметила рядом с ним целую стопку распечаток на рисовой бумаге. Вот так сюрприз. Оказывается, сотни проблем требовали немедленного высочайшего внимания!
– Ой, простите, ваш’величество, – тихонько вякнул Столыпин. – Вообще-то я должен был вам раньше сказать. Принтер включается в одиннадцать часов ежедневно, кроме субботы и воскресенья.
– Ну, знаешь ли, Семён! – с укором взглянула на него Екатерина, обречённо снимая толстовку (работа, судя по кипе посланий, предстояла нешуточная) и усаживаясь обратно за стол. А она-то, наивная, собиралась перед обедом прогуляться по городу верхом на Кирине! Какие уж тут гуляния. Невидимые цепи приковали её к старому столу, выкачавшему жизненные силы не из одного российского монарха.
– Вот так безобразие у вас творится, ваше величество, – неодобрительно покачала головой Мелисса, хотя её мнения никто не спрашивал. – Я бы на вашем месте лишила господина Столыпина квартальной премии.
– Я в состоянии сама разобраться со своим аппаратом, Мелисса Карловна, – холодно отрезала Екатерина. – Вы мне лучше скажите, где в этом бумажном хаосе ваш солнечный проект?
Мелисса принялась рыться в рисовых листах.
– Не то, не то, не то… А, вот оно. Если коротко, Катарина, "Второе солнце" – это новый космический проект Российской империи. По важности – где-то посередине между пилотируемым полётом на Марс и туристическими экскурсиями на Луну. – Мелисса говорила быстро и сердито. Она стояла рядом с Екатериной и постукивала носком бело-оранжевой туфли по паркету. Это порядком раздражало. – Запускаем на орбиту гигантское зеркало, которое будет отражать солнечный свет. Ну, согласны? Подписывайте!
– Постойте, постойте, дайте разобраться. – Екатерина не собиралась идти на поводу у главы правительства. Она старалась добросовестно относиться к своим обязанностям. – Какого размера будет это зеркало?
– Один квадратный километр. По площади – примерно как пятьдесят пирамид Хеопса.
Тук-тук-тук. Екатерина начала медленно закипать от этой импровизированной чечётки.
– Катарина, вам совершенно незачем вдаваться в эти скучные цифры. Припечатайте, и я побегу.
– Не так быстро, Мелисса Карловна. Я не понимаю, как вообще возможно поднять километровое зеркало на такую немыслимую высоту? Оно же громоздкое. Может, начать с чего-нибудь менее тяжёлого? Скажем, на пирамиде Хеопса потренироваться?
– Ваше величество, если бы вы прочитали документы, которые я вам отправила ещё в восемь часов утра, – язвительно ответила премьер-министр, – вы бы знали, что это зеркало сделано из тончайшей фольги. Ну не совсем фольги – при подготовке экспедиции на Марс столько новых материалов придумано! Одним словом, эта условная фольга свёрнута в ма-а-аленький комочек. Этот комочек долетит до орбиты, а там автоматически расправится в большо-о-ой парус. Парус отразит солнечный свет на Землю.
Мелисса разговаривала с императрицей как с ма-а-аленьким ребёнком. И Екатерина была уже на грани большо-о-ого космического взрыва.
– Что, всю Землю ваш парус осветит? – уточнила императрица, пытаясь держать себя в руках.
– Конечно, нет! – закатила глаза Мелисса. – Фольга не настолько большая. Эксперимент решили начать с Петербурга.
– Но у нас же и так во дворах-колодцах работает система отражающих свет зеркал. Народ вроде доволен, нет тёмных углов. Зачем ещё дорогостоящее второе солнце?
Мелиссы нетерпеливо притопнула ногой.
– Во-первых, Катарина, не настолько оно и дорогостоящее. Большинство затрат возьмёт на себя бизнес. Инвестиции окупятся моментально! Аграрные предприятия получат небывалый урожай, производители солнечных батарей – скачок заказов, отели – приток туристов. А во-вторых, – премьер-министр вновь заправила волосы за уши, открыв взорам окружающих серьги смелого дизайна, – вы хоть представляете, как нам обзавидуется Лос-Анджелес[6 - Название Los Аngeles переводится с испанского как "Город ангелов".]? Петербург, дождливый, мокрый, пасмурный Петербург отныне станет городом вечного солнца! Здесь теперь будут жить ангелы, а не в Южной Калифорнии.
Мелисса терпеть не могла новую президентшу Америки, и Екатерина это знала. У самой Екатерины тоже были кой-какие счёты с Соединёнными Штатами, но затевать сомнительное, претенциозное мероприятие только ради удовлетворения собственных амбиций не хотелось.
– Мелисса Карловна, простите, но прямо сейчас, вот так с кондачка, я не могу одобрить этот проект, – твёрдо сказала императрица. – Нужно изучить документы; провести опрос общественного мнения, в конце концов. Петербуржцы, конечно, привыкли к белым ночам, но вдруг им не понравится этот круглогодичный небесный фонарь?
– Но у меня полный кабинет чиновников, Катарина! Мы должны сегодня же, сейчас же приступить к разработке деталей проекта! – Тёмные глаза премьер-министра гневно сверкали.
– Ничем не могу помочь, – любезно отозвалась Екатерина. – Сперва хочу разобраться в вопросе. Не желаю быть марионеточным монархом.
Мелисса сжала губы в тонкую ярко-красную полоску, потом разлепила их и процедила:
– Позвольте напомнить, ваше величество, что из-за своеволия фараона Хеопса рухнула Четвёртая династия Древнего царства Египта.
Екатерина изумлённо вскинула брови, поражаясь нахальству премьер-министра. Мелисса перешла все грани. Это было слишком даже для неё.
Императрица подавила внутреннюю вспышку ярости – Романовы всегда превосходно владели собой – и спокойно спросила:
– Мелисса Карловна, я вижу, дело не только во втором солнце. Что происходит? Вы всегда очень энергичны, но сегодня буквально олицетворяете собой стресс.
Глава правительства посмотрела на Генри. Тот моментально всё понял и выключил камеру. Мелисса наклонилась к Екатерине и прошептала, выдыхая хвойную свежесть (судя по запаху – молодые еловые веточки, продававшиеся в пассаже Второва в вакуумной упаковке и заменявшие гражданам империи американский чуинг-гам):
– Курить хочется до чёртиков.
– Вы курите? – удивилась Екатерина.
– Уже нет. Последние два дня. Пытаюсь бросить. Вы представьте, какой скандал будет, если до прессы дойдёт, что лидер самой экологичной партии в мире курит.
– Конечно. Тяжело без сигарет? – Екатерина, преисполнившись сочувствием, простила Мелиссе её нападки. Трудно бороться с тем, что сильнее тебя. Премьер-министр отчаянно мечтала о табаке, императрица – о вольном ветре, бьющем в лицо беззаботному всаднику.
– Видите, руки трясутся? – Мелисса вытянула ухоженные пальчики, которые и правда мелко дрожали. – Вообще себя не контролирую.
После того, как взбудораженная, нервная глава правительства улетела на своём гироскутере объясняться с коллегами, а Столыпин выбежал в коридор поговорить по перстню-разумнику со своей мамочкой, Екатерина встала из-за стола и повернулась к мужу:
– Генри?
– Да, Кейт? – Он складывал камеру в сумку.
– Знаешь, о чём я думаю?
Генри выпрямился и подмигнул новобрачной.
– Полагаю, о том же, о чём и я. – Он подошёл поближе и крепко обхватил её за талию. За последние дни молодой муж ясно дал ей понять: англичане только кажутся сдержанными; под внешней замороженностью кроется горячая лава страстей. Одним движением Генри усадил Екатерину на антикварный стол. Серые глаза оказались совсем близко. – Надеюсь, мы не оскорбим память твоих предков, решавших здесь проблемы мирового масштаба?
– О! – покраснела Екатерина, обнимая супруга и пропуская между пальцами короткие, жёсткие рыжие пряди. – Дорогой, я же на работе. И Семён сейчас вернётся… Нет, вообще-то я думала не об этом, хотя теперь буду думать об этом постоянно, спасибо тебе большое, весь день под откос… Я думала о коммунальных квартирах.
Генри, похоже, растерялся. По крайней мере, выпустил жену из объятий.
– О каких ещё коммунальных квартирах? – Рыжие брови сошлись на переносице.
– Которые в Швейцарии после революции появились, – пояснила Екатерина, возвращая на место лямку майки.
– Нет, всё-таки как прав я был, как прав! Ведь дал себе зарок жениться только на простой девушке, из обычной семьи! – мрачно сказал Генри и уселся на стул у стены. – Не сдержал собственное слово – и вот она расплата. Живу с государственным лицом. Медовый месяц в библиотеке провожу. Купаюсь в море бумаг.
– Да ладно тебе, Генри, – улыбнулась Екатерина. – Вот через месяц поедем в Англию на скачки, и наверстаем упущенное. Обещаю! Ещё будешь просить пощады у русской императрицы! А слово Романовых – прочнее карбона, как говорит папенька.
– Хорошо, проверим, – согласился Генри, остывая. – Так что там с квартирами?
– Да я просто подумала, что мы с Мелиссой – как две кухарки на одной политической кухне. Ссоримся, вместо того чтобы управлять государством. Не Зимний дворец, а какая-то швейцарская коммуналка.
Глава 5. Навстречу любви, штрафам и «Буковому безумию»
– Перекусим, Николай Константиныч? Как вы насчёт «Помела»? – Алексей Попович, исполнявший в путешествии функции штурмана, бортмеханика, а также взбадривателя и оптимиста, тыкал пальцем в экран на приборной панели «Фодиатора».
– «Помело»? Я предпочитаю более современные транспортные средства… Да куда ж ты лезешь, шестерёнка глупая?!
Николай Константинович ловко увернулся от столкновения с почтовым квадракоптером. Тёмно-зелёный дрон с золотыми винтами испуганно шарахнулся в другую сторону – бедняга не ожидал встретить препятствие на высоте, специально выделенной для курьерских служб.
– Ой, – прокомментировал инцидент экс-император, – кажется, это я сам куда-то не туда влез. Алёша, ты чем там занимаешься? Трактиры ищешь? А за высотой не уследил!
– Пардон, – извинился Алексей, – готов загладить свою вину в вышеназванном «Помеле», угостив вас любым блюдом по вашему выбору.
– Даже «Буковым безумием»? – усмехнулся Николай Константинович. Как и любой другой житель империи, он отлично знал ассортимент сети трактиров «Омела», которую в народе называли «Помело». «Буковое безумие» – это был самый дорогостоящий пункт в меню. Состоял он из нескольких блюд, съедать которые следовало в строго определённом порядке, для «наилучшего услаждения вкусовых сосочков», как говорилось в рекламе.
Алексей надул щёки и с шумом выпустил воздух.
– Даже «Буковым безумием», – согласился он.
– Тогда снижаемся, – скомандовал Николай Константинович, – рассчитывай траекторию.
– Слушаюсь, мой капитан! – шутливо отдал честь Алексей. – У нас есть пара километров до ближайшего «Помела» – и «Букового безумия», я помню! Для вас, Николай Константиныч, всё что угодно. Если бы не вы – когда бы ещё я отправился в такую приятную поездочку!
Поездочка и правда выдалась на редкость приятной. Пару дней назад они вырвались из пасмурной столицы и пока что бесцельно колесили по заснеженной России, не особо задумываясь над тем, куда ехать. Интуитивно почему-то двигались на юг. Восьмиполосные магистрали с отличным освещением, круговыми развязками и понятными указателями накрывали всю страну наподобие рыболовной сети. Кататься по таким предсказуемым, нетребовательным дорогам – всё равно что медитировать. Путешественники словно поставили свою жизнь на паузу.
С первой минуты поездки Николай Константинович переменился необычайно. Он то и дело смотрелся в зеркало заднего вида «Фодиатора» и удивлялся. Где, где все эти морщины вокруг глаз? Куда, скажите на милость, подевались горькие складки на лбу? На протяжении не менее девяноста километров экс-государь пытался понять, что не так с его губами, и наконец понял: уголки перестали стремиться вниз.
Он нарочно не опускал козырёк в машине – ему нравилось щуриться от лучей легкомысленного, почти уже весеннего солнца. А иногда Николай Константинович переводил ручку переключения передач «Фодиатора» на режим Fly[7 - В переводе с английского – "лететь".] – и ненадолго взлетал над дорогой, просто для собственного удовольствия.
Сорокавосьмилетний отставной император чувствовал себя молоденьким царевичем, отправившемся на поиски невесты.
Он будто очнулся от тяжёлого сна, длившегося без малого четверть столетия.
Экс-император всё ждал, когда сердце начнёт подсказывать путь к любимой. Но сердце упорно молчало, и путешественникам приходилось довольствоваться информацией о зарядочных автомобильных станциях и трактирах, которую предоставляло приложение «Клубок-навигатор».
Николай Константинович выбрал свободный от автомобилей ряд и приступил к снижению.
В каплевидных окнах «Фодиатора» показались верхушки деревьев, а потом и шумозащитное ограждение трассы. Шасси – они же колёса – зашуршали по сухому асфальту. Алексей зааплодировал. Пневмоподвеска, разработанная при его участии, снова блестяще отработала приземление. Ещё мгновение назад машина была воздухе – и вот она уже скользит по дороге, как утка по озеру.
Пролетающие мимо водители притормаживали, чтобы посмотреть на чудо инженерной мысли. Не каждый день на восьмиполосную магистраль спускаются с неба аква-авиа-автомобильчики. Серебристо-серый «Фодиатор» напоминал одновременно игрушечный вертолёт, двухместный катер и городской мини.
Николай Константинович услышал, как с мягким щелчком убираются в кожух на крыше складные винты. Впереди показались огромные щиты со стрелками, приглашающие отобедать в «Омеле». Капитан включил правый поворотник. Одновременно на его руке запищал перстень-разумник. Сообщение тут же вывелось на экран «Фодиатора».
– Уже и штраф за нарушение высотного режима прислали, полюбуйся, Алёша! – кивнул на экран Николай Константинович.
Алексей присвистнул.
– Сколько?! Пятнадцать рублей? Ах ты, ёлки!
– Вот тебе и ёлки, – нравоучительно сказал Николай Константинович. – Хоть даже и императорская машина, а всё равно оштрафуют. Пятнадцать рублей! Ощутимый удар по моей пенсии.
– Это что же у вас за пенсия, если не секрет? – с любопытством спросил Алексей. – Во сколько нынче оценивается двадцать три года радения о благе нации?
Экс-император пожал плечами.
– Нет никакого секрета. Двести тридцать рублей.
– По десятке за каждый год радения! Несерьёзно. Крохотульная цифра.
– Не такая уж и крохотульная, – не согласился Николай Константинович, направляя «Фодиатор» к высоким соснам, окружавшим «Омелу». – Почти столько же будут получать семьи колонизаторов Марса! Всего лишь на двадцать рублей у них больше. А они до конца жизни своих детей не увидят. Я-то хотя бы остался со своей дочерью на одной планете.
Он с любовью погладил тактильный браслет. Тот тут же завибрировал в ответ, передавая привет от Кати.
– И всё-таки позвольте оплатить штраф за вас, Николай Константиныч! – предложил Алексей, явно терзаясь угрызениями совести. Светлые брови сошлись на переносице, руки скрестились на богатырской груди. – Я неплохо заработал на продаже патентов ВАЗЗ’у, правда.
– Ладно, Алёша, – благожелательно усмехнулся капитан, паркуясь под вечнозелёными хвойными кронами на расчищенной от снега площадке. – После «Букового безумия» возьму на десерт «Ореховый взрыв», и мы в расчёте!
В трактире, как всегда, было многолюдно и разношёрстно – гимназисты в синих шинелях веселились рядом с солидным предпринимателем в полосатом сюртуке; тут же сосредоточенно налегала на еду команда велосипедистов в обтягивающих костюмах (рядом с «Омелой» располагался крытый спортивный центр); растрёпанный паренёк уставился в экран лэптопа с золотой рыбкой; подтянутая дама тихо разговаривала по перстню-разумнику.
Круглые столики перемежались живыми деревьями декоративных пород. В углу журчал небольшой водопадик, из аудиоколонок раздавался негромкий птичий щебет, под потолком уютно устроились ампельные растения всевозможных видов, за исключением одного – собственно омелы. Каскадный кустарник, давший название сети трактиров, никак не поддавался принудительному выращиванию.
Под цветущей кроной комнатного клёна яростно спорили о политике двое старичков.
– А я говорю, будет!
– А я вам говорю, что нет! Не посмеют!
– Ещё как посмеют!
– Не посмеют! Духу не хватит!
– У испанцев-то? У потомков Кортеса – и духу не хватит? Ха!
– Да их весь мир осудит, не пойдут они на это!
– Весь мир осудит, а дело-то будет сделано! Говорю вам – нападут они на Венесуэлу! Нападут, чтоб мне провалиться! Всё к этому идёт.
– Не посмеют, уверяю вас, не посмеют! Мы в цивилизованном обществе живём, в двадцать первом веке.
– А инстинкты-то, инстинкты первобытные никто не отменял! Прикроются восстановлением исторической справедливости – и нападут! Скажут, Южная Америка всегда была испанской колонией! Скажут, надо вернуть территории истинному владельцу – испанскому королю. Вот увидите! Будет война, ох будет!
– А я вам говорю, что не будет! Не посмеют напасть!
– Ещё как посмеют!
Похоже, бывшего российского государя никто из посетителей трактира не узнал. Да и не удивительно: одет он был неприметно, в серое зимнее пальто и тёмный мягкий картуз – Николай Константинович где-то вычитал, что точно такой же головной убор носил Пётр Александрович Фрезе[8 - Фрезе Пётр Александрович (1844 – 1918) – легендарный русский изобретатель, конструктор первого отечественного автомобиля. Впоследствии оригинальные технологии Фрезе широко применялись на Русско-Балтийском вагонном заводе. Как утверждают, он был исключительно мягким, скромным и уступчивым человеком, что позволяло ему ладить с подчиненными и добиваться от них высокого качества выпускаемой продукции.], перед которым он преклонялся.
