скачать книгу бесплатно
– Идиотскими?! Граблями?! – задыхаясь от возмущения, переспросил Алекс. – Ты сказала «идиотскими»?!
– Да-а! – ответила я, не в состоянии унять сотрясавшую меня дрожь. – Не нравится определение, замени его на «чертовыми». – Лучше бы помог, чем громить все, что доставляет мне удовольствие.
– А ты лучше бы урезала свои аппетиты и прекратила наконец до отказа забивать полки всей этой дрянью!
– Дрянью?! – взвизгнула я, тряхнув головой так, что резинка соскочила с моих волос и они рассыпались в беспорядке по плечам. – Да я в этой проклятой клетке, которую ты только и в состоянии снять, тем и утешаюсь, что собираю свою коллекцию и любуюсь ею, когда нет сил смотреть на то, что меня окружает. Если бы ты был хоть чуточку более внимательным, давно бы это заметил!
Алекс подошел ко мне и, раздувая в бешенстве ноздри, насколько это было возможно, чуть ли не по слогам с показным спокойствием мне заявляет:
– Для утешения и любования тебе вполне бы хватило вместо пяти полок одной. Посчитай, сколько бы мы сэкономили!
– Этого не хватило бы не то что на приличную квартиру, но даже на старый дощатый гараж под «Оку»! – оглушительно крикнула я в ответ, расставляя на полке подобранные свечи.
– Тогда поменяй работу, – предложил мне он, явно с трудом сдерживая голос. – Я, например, в поисках более достойных заработков готов податься хоть к черту в услужение!
– Но пользы от этого никакой! – упрямо возразила я, сдерживая злые слезы.
Алекс резко развернул меня к себе лицом.
– Ты же знаешь, Аня, что надо еще немного подождать, – с отчаянием и мольбой сказал он, заглядывая мне в глаза. – Мы с Виктором и Давидом только-только начали свое дело. Если в этот раз удача нам улыбнется, то…
– Это уже третье ваше общее дело, в котором так же, как и в предыдущих, и близко нет не только никакой удачи, но даже отдаленной улыбки от неё! – взорвалась я, отталкивая Алекса от себя. – Иногда мне кажется, что вы не выросли из детсадовских штанишек, а попытками заниматься бизнесом просто развлекаетесь от нечего делать или бездарности.
– Развлекаемся от бездарности?! – прорычал он. – Ну знаешь… придержи свой ядовитый язык!
– Что?! – уже я подскочила к нему и воинственно рыкнула, начав, если честно, ненавидеть себя за свою скандальность, которая почему-то в ту минуту все разрасталась в недовольство всем и вся. Ты же знаешь, Лина, что любая ссора, дойдя до определенной стадии, выводит меня из себя настолько, что потом мне уже невозможно остановиться.
– По-моему, ты перегибаешь палку, – угрожающе тихо произнёс Алекс.
– Это по твоему мнению. А по моему ты слишком легкомысленно относишься к жизни, поэтому тебе плевать на меня и наше будущее! – завизжала я, как резаный поросенок. – А еще ребенка захотел! Это удовольствие для кого угодно, только не для нас! Не с таким папочкой-неудачником!
– Поменяй работу, – повторил Алекс с ледяным спокойствием. – В наше время женщина тоже должна вносить свою лепту в семейный бюджет, а не тратить свою мизерную зарплату на свечи, крема, лосьоны и всякие скрабы. Да, и еще на разных цветов лак для ногтей. Этой чепухи у тебя столько, что в пору магазин открывать.
– Не трогай мою косметику! Скажи спасибо, что я на нее сама зарабатываю, а не от тебя требую деньги. При нормальных мужьях жены с подобным маразмом не сталкиваются. Они их балуют и ни в чем не отказывают.
– Ну извини, что я не такой. Нет у меня пока достаточного количества денег. Это трудно понять? Найди лучше высокооплачиваемую работу по специальности, чем сидеть в своей занюханной регистратуре.
– Не хо-чу! Слышишь, не хо-чу! Мне нравится моя работа, к тому же, ничего другого я делать не умею!
– А для чего тогда получила диплом юриста? За пять лет уже приобрела бы опыт, смогла устроиться на приличную работу… Уж если ни знаний, ни ума не хватило заниматься юриспруденцией, тогда не изводи меня своими претензиями!
– А ты меня – своими разговорами про детей! И не упрекай, что мало зарабатываю. Я жен-щи-на! По большому счету, я вообще не должна работать. Женившись на мне, ты взял на себя определенные обязательства по моему содержанию. Поэтому не смей предъявлять мне никаких претензий!
И Алекс не выдержал… схватил меня за руку, причем, довольно крепко. И, естественно, я закричала, вырвалась и упала в истерике на диван.
– Чего ты хочешь, Анна? – впиваясь в меня горящим взглядом, спросил он, подойдя ко мне вплотную. – Последнее время тебя не устраивает все на свете! И, знаешь, мне кажется, причина не в квартире и не в том, что у нас не так много денег, как тебе хотелось бы, а во мне. Только во мне!
– Ты больше не смотришь на меня, как раньше… с обожанием, – тихо и с грустью через паузу добавил он. – Практически на все выходные уезжаешь то к подругам, то к матери.
Вместо того, чтобы цивильно обсудить поднятую тему, я, зло прищурившись, начала нести несусветную чушь. Какой-то чертенок внутри меня так и подмывал спихнуть свою вину на него. Сейчас я понимаю, что это было по-детски, но тогда… вдруг вспыхнула, как сухой тростник:
– На что это ты намекаешь? Хочешь уйти от меня? Я тебя не держу! Выметайся! – и с этими словами оскорбленно сделала широкий жест рукой, показывая, что хоть сейчас отпускаю его на все четыре стороны. Через минуту я уже целенаправленно указала на входную дверь.
Алекс как-то странно дернул головой и уставился на меня. Тяжело вздохнув, вдруг изрек:
– Ты вот уже почти четыре месяца твердишь одно и то же. Самой-то не надоело? Не понимаю, почему до сих пор живешь со мной. Я же тебя не закрыл в высокой башне, как принцессу. Знаешь, в этот миг я на минуту замерла.
– Почему? – удивилась Лина.
– Потому, что он был совершенно прав. Ведь я, как заезженная пластинка, в последнее время только и талдычила ему: давай разведемся. А это был именно тот момент, когда мне стоило броситься мужу на шею и попросить прощения.
– И ты не попросила?
– Нет. Вместо этого на меня вновь накатил приступ ярости и на себя, и на нашу неустроенность.
– Будь ты проклят, как и твоя никчемность! – заорала вдруг не своим голосом. – И я не шучу: мне действительно все осточертело!
И тут Алекс поднял руки, словно сдаваясь в плен, и уставшим голосом сказал:
– В таком случае нам действительно лучше разойтись.
Услышав это, меня охватила легкая паника, переходящая в страх, но громче других чувств во мне всё же бушевал неуемный гнев.
– Что ж, прекрасно! Наконец-то и ты это понял! Слава Богу, достучалась до тебя, не прошло и полгода, выкрикнула я и уверенными широкими шагами ушла в спальню, где остановилась возле большого зеркала на стене. Собственное отражение заставило меня ужаснуться. Вид у меня был препаршивый! Продолжая заниматься прической, представила, как смехотворно выглядела, когда, разгораясь, как неудержимый огонь, сотрясала своими запутанными волосами. Злоба в душе разгорелась с новой силой, хотя, казалось бы, дальше просто некуда.
– Я сегодня же перееду к маме! – крикнула я, напрягая слух, чтобы понять, услышал это Алекс или нет.
А он на мою угрозу ничего не ответил. Представляешь, молчал, словно ему все равно. Я, естественно, не успокоилась и не привела свои эмоции в порядок. Мне было очень плохо, и я горела физически ощутимым желанием сделать ему больно. Причем, как можно больнее! И тут, уже не сдерживая себя, со злобой заявила:
– Потому что сыта по горло и тобой, бездарным неудачником, и этими постоянными выяснениями отношений, и теснотой, которую ты только и способен обеспечить своей семье, и твоей беспросветной тупостью, чтобы понять всё это!
Я была уверена, что на подобное оскорбление он отреагирует, во всяком случае не останется спокойным. Однако Алекс, к моему великому удивлению, в ответ продолжал молчать. Как будто речи лишился. Правда, в тот момент я не знала: от страха потерять меня или от равнодушия.
– И даже не думай звонить мне, донимать меня попытками все вернуть и изводить упреками! – решила продолжить я свой монолог. Говоря это, на мгновение замерла и опять прислушалась. Тишина, только какие-то легкие звуки доносятся из ванной. Меня начало трясти от возмущения. Неужели собирается идти на работу? По всей видимости, спокоен, как слон, несмотря на мои угрозы. Да как он смеет?! Мне ужасно захотелось сорвать с него эту маску показного равнодушия, и я решила припугнуть его еще больше.
– Если появишься у моей матери, она тебя даже в калитку не пустит, а погонит метлой по улице у всех соседей на виду! Понятно?! – уже заорала я, совсем теряя власть над собой.
И вдруг Алекс неслышно возник на пороге спальни, уже одетый в костюм и держа в руке галстук.
– Не появлюсь, – сказал он спокойно и так убежденно…
И, знаешь, меня заклинило. Я так и застыла с расческой в руках в полном ошеломлении. Потом бросилась к нему, готовая расцарапать ему лицо. А он… он… представляешь? Одной рукой отодвинул меня, как мебель, и с невозмутимым видом пошел к входной двери, открыл ее, задержался у зеркала, чтобы надеть галстук и пригладить волосы, и исчез из виду.
– Сволочь! Скотина! – закричала я что есть мочи, бросившись вслед за ним на площадку. – Наглая скотина!
Но, видя, что его уже нет, и, понимая, что он уже меня не слышит, в тот миг осознала, что это в самом деле конец…
– Алекс домой так и не вернулся?
– Не знаю. В состоянии невменяемости я достала чемоданы, побросала туда свои вещи, вызвала такси и поехала к маме. Через час была уже у нее.
– И всё?
– Да.
Подруги несколько минут сидели молча, осмысливая что-то свое. Анна после того, как рассказала всё о скандале с Алексом, посмотрела на ситуацию со стороны, ужаснувшись своему поведению, и чувство вины отозвалось щемящей болью в сердце. Она знала, что имеет взрывной характер и с трудом управляет разбушевавшимися гормонами, но повести себя как вздорная базарная баба на пустом месте, оскорбляя мужчину, которого любит, – такого и врагу не пожелаешь. До сих пор непонятно, какая пчела её укусила!
Глава 2
Элина незаметно наблюдала за переживаниями подруги, отражавшимися, как в зеркале, на ее лице. Слова утешения и сочувствия вряд ли были бы сейчас к месту, а потому она решила продолжить прерванный разговор:
– И как отреагировала мама?
– Никак. Сделала вид, что в порядке вещей то, что после стольких лет замужества я переехала к ней.
– А с работой все проблемы утрясла?
– В принципе, и утрясать было нечего. Я ведь в регистратуре работаю посменно. Правда, в первую смену теперь приходится рано вставать, а после второй – поздно возвращаться, но это мелкие неудобства. Уже привыкла.
– А кто из вас на развод подал?
– Конечно, я, но Алекс не возражал.
– Что ж, рассказывай, дальше, – вздохнув, сказала Лина.
– А что тут рассказывать?
Анна допила остывший кофе, скривилась и тихо прошептала:
– Знаешь, на самом деле, если честно, до сих пор не верю, что два дня назад даже на бумажке перестала быть женой Алекса.
– Как все прошло? Он не просил тебя отказаться от этой безумной затеи? – спросила Лина, погладив подругу по руке.
– Гмм… нет, – тяжело вздохнула Аня.
– Знаешь, все время, находясь в ЗАГСе, я твердила себе, что ничего другого и не желаю. Что если затяну с разводом, превращусь в неизлечимую истеричку, да и Алекса сведу с ума своими разборками. В глубине души я чувствовала, что между нами что-то безвозвратно умерло, и нет ни малейшего смысла мучить друг друга. Так во всяком случае мне казалось. Наверное, потому так стойко демонстрировала ему свое чувство оскорбленного достоинства. А теперь, когда получила на руки документы о разводе, перестав перед собой притворяться, вдруг ясно осознала, что втайне от себя только и ждала, что Алекс не допустит этого, что, вопреки всему, явится ко мне и назовет меня глупышкой, прижмет к своей груди и начнет целовать мне веки, собирая с них готовые скатиться по щекам слезинки. И, как обычно, у меня что-то смягчится внутри – и мы снова заживем, как раньше.
Но, к сожалению, Алекс после моего ухода даже не думал осыпать меня мольбами и не опустился до уговоров. А позавчера держался с достоинством и, несмотря на то, что все-таки выглядел грустным и несколько растерянным, вел себя так, как будто ни о чем не сожалел. Я до последней минуты надеялась, что он дрогнет, поглядывала на него, но…
Получив документы, Алекс, даже не попрощавшись, вышел из кабинета. Я не выдержала и поспешила вслед за ним, ошеломленная случившимся до такой степени, что хотелось истерически и плакать, и смеяться.
– Почему вдруг? Ведь ты же сама стала инициатором развода, – удивилась Лина. – Ты что-то противоречишь сама себе. Или ты все же не хотела, чтобы распалась ваша семья?
– Не знаю, что я тогда хотела. Помню только злость, которая сотрясала меня: и на Алекса, и на саму себя. И боль, впившуюся острой занозой мне в сердце. Я изо всех сил сдерживала слезы, готовые хлынуть из моих глаз. Мне так хотелось догнать его и сказать, что я дура, что по глупости наказала не только его, но и себя, но вместо этого позвала:
– Александр!
Он остановился, выйдя из главного входа, и повернул ко мне голову. Мне следовало все всё то искреннее, что рвалось из моей души, сказать ему. В крайнем случае, что-нибудь нейтральное или даже дружеское, однако…
– … ты ему ничего такого не сказала, – закончила Лина мысль вместо подруги. – Гордыня не позволила. Или вредность?
– Не могу ничего на это ответить. Знаю только, что вдруг почувствовала неожиданное опустошение внутри, потом… даже стыдно вспоминать… засмеялась дурацким смехом и воскликнула:
– Ура! Наконец-то свершилось! Поздравляю тебя и себя с долгожданной свободой! Да здравствуют перемены и новая жизнь!
– Ну ты даешь! – не выдержала Лина. – Это с какой же дури ты выкинула такой необъяснимый финт?
– Не спрашивай. Даже спустя два дня я не могу объяснить свое поведение. Оправдать тоже.
– А что Алекс?
– Он, прищурившись, пристально посмотрел на меня, медленно положил документы в папку и, полностью владея собой, сухо спросил:
– Может, еще устроишь по этому поводу вечеринку?
И, представляешь, я опять рассмеялась, а потом, отдышавшись, выкрикнула:
– Конечно, устрою! Будем гулять и веселиться с девчонками ночь напролет. Это же такое счастье – избавиться от семейных цепей. Теперь я свободна, как птица…
– Вот —вот, – перебил он меня, – отныне будешь жить, как в мультике ворона: «куда хочу – туда лечу». Что ж, счастливого полета. Не смею больше сдерживать твоей души прекрасный порывы, которая сорвалась с привязи.
И столько сарказма было в его голосе!
– А может, сожаления? – предположила Элина.
– Нет, сожаления не было ни в голосе, ни в глазах. Я же, непонятно почему, гордо вскинула
голову, словно действительно скинула с себя цепи, которыми была опутана, будучи его женой. Хотя это чушь собачья. До сих пор не понимаю, зачем я разыграла подобную роль.
– Возможно, тебя потрясло равнодушие Алекса, которое он показал в день развода?
– Наверное. Если честно, я ожидала какого-нибудь признания, вроде: «Нелегко ведь это – прожить с женой восемь лет и вдруг снова стать холостяком» или «Жаль, что ничего у нас не получилось». Тем не менее, ничего подобного я не услышала, кроме:
– Ладно, пока. У меня нет времени на пустые разговоры, – и, спокойно повернувшись ко мне спиной, пошел к остановке маршрутки.
А я еще долго стояла на месте и смотрела сначала ему вслед, потом на тротуар, по которому он ушел… Если честно, у нас давно так: я затевала скандал, а Алекс любыми способами пытался восстановить мир. Вот и позавчера мне, как обычно, хотелось выступить в роли королевы, а его видеть в роли заискивающего раба, над которым я посмеюсь и гордо уплыву, а он, убитый и подавленный, будет провожать меня тоскливым взглядом и придумывать, как все вернуть. Но не тут-то было! Мы поменялись местами.
– И как? Отметила с девчонками развод? – поинтересовалась Лина.
– Глупости, никакого праздника я устраивать не стала, потому что вернулась домой в прескверном расположении духа. Настроение было ни к черту, и я позвонила маме, с которой весьма странно побеседовала.
– А вот с этого места подробнее, – улыбнулась подруга.
– Не торопись. Я до сих пор анализирую наш разговор. Как только мама ответила на мой звонок, первое, что она меня спросила, – «Как дела?».
– Как дела? – глупо переспросила я и округлила глаза.
– Почему? Ведь Анна Петровна знала, что в этот день у тебя должен состояться развод.
