По развилкам русской истории

Ольга первая из княжеского рода приняла христианство. Отмолив все свои языческие грехи, она стала святой в Русской Православной Церкви. Другой былинный персонаж того времени – Добрыня Никитич. Олицетворяя собой Святую Русь, он своими подвигами и характером заслужил память в народных сказаниях.

Упоминание князя Владимира говорит уважаемому читателю, что русский экспресс уже близок к узловой станции под названием «Выбор религии». Но перед этим он приостановился на малозаметном полустанке, имя которому «Братоубийство». Можно было бы и не обращать на него внимания, если бы колея потом не привела к большой узловой станции «Междоусобица», на которой русский экспресс потерпит свою первую большую аварию. После себя киевский князь Святослав оставил троих сыновей-наследников: Ярополка, Владимира и Олега. Ярополк, как старший сын, был оставлен на Киевском великокняжеском троне, а Владимира посадили “столоваться” в Новгороде. Владимиру это не понравилось. Одно дело быть полным властителем в Киеве, и совсем другое – делить свою власть с посадником (выборное лицо) в Новгороде. Владимир затеял интригу против брата, формальной причиной которой стало убийство Ярополком своего брата Олега. Владимир собрал войско и пошел на Полоцк, где княжил преданный Ярополку варяжский «муж» Рогволод. Владимир убил Рогволода и двоих его сыновей, забрал его дочь Рогнеду (ту самую, которая отказалась выходить за него замуж), осадил Киев и предложил брату освободить великокняжеский престол. Ярополк отказался, его поддержали киевляне. Тогда Владимир подкупил воеводу Ярополка с одиозным именем Блуд, с его помощью выманил Ярополка из Киева и убил его.

Киев открыл перед Владимиром свои ворота и, въехав в них, Владимир занял место машиниста русского экспресса. Шел 980 год, до следующей узловой станции оставалось еще восемь лет. За эти годы нужно было много сделать, но, начав с окаянных дел, Владимиру было трудно перейти к делам святым. Побежденный похотью женской, он завел, как утверждает летописец, семьсот наложниц по разным городам и, следуя языческим обычаям, имел несколько жен из различных племен. Они родили ему девятнадцать детей, шесть из которых будут княжить потом на земле русской и бороться за великокняжеский престол. А пока детки подрастали, Владимир еще раз сходил на окаянное дело – пограбил хорватов, а на обратном пути совершил дело святое – разгромил печенегов, шедших грабить его родной Киев. В ратных делах и обильных застольях время пролетело быстро. Впереди замаячила узловая станция, пора было готовиться к переходу на другие рельсы. Владимир задумался…

А пока великий князь киевский думает о возможном пути русского экспресса, мы с Вами, уважаемый читатель, поразмыслим о том, была ли альтернатива созданию Киевской Руси у славянских племен, территориально расположившихся подковой от северо-востока до юго-востока Западной Европы?

После поражения славянских племён в борьбе с германскими племенами, их историческая участь была незавидна. Их отстранили от возможности пользоваться плодами греко-римской цивилизации и вытеснили на восток с лучших по климатическим условиям и более плодородных западных земель. Дальнейшему движению на восток препятствовали тюркские народы, населявшие Приволжские земли. В южных регионах хозяйничали степные кочевники, своими набегами не дававшие спокойно заниматься сельскохозяйственным трудом. С запада продолжалось территориальное давление германских народов. С северо-запада периодически приходили варяги для пополнения своих финансов в промежутках между рейдами на более богатые западноевропейские города. В довершение ко всему славяне оказались отрезаны от морских коммуникаций. Между славянскими племенами не было согласия, среди них отсутствовал тот, кому можно было отдать власть так, чтобы это удовлетворило всех. По всему, славян просто ожидало растворение в среде этнически близких западных народов, либо гибель от тюрско-восточных племён.

Земли, заселенные славянами, рассматривались соседними к ним народами как пространство для своей территориальной экспансии. Первый, западный вариант, оказался исторически отложенным из-за распада Священной Римской империи в начале IX века. Образовавшиеся на ее месте государства выясняли отношения между собой, им не было дела до восточных племён. Для реализации второго, восточного варианта, у тюркских племён в то время еще не хватало достаточной силы, она у них появится в XIII веке с приходом татаро-монгольских орд. Таким образом, для славян образовался интервал между IX и XIII веками, который давала им Госпожа История для своего государственного устройства с целью этнического выживания. Из выше сказанного можно сделать вывод о том, что созданию Киевской Руси была только одна альтернатива – исчезновение славянского этноса. Но Госпожа История не проявила себя столь расточительно, и в результате образовалось государство Киевская Русь, которое отправилось в путь по своим рельсам. Насколько этот путь станет успешным, зависело от того, сможет ли в рамках государства родиться новая русская нация из конгломерата славянских племён.

Теперь еще один важный вопрос. Были ли, кроме самих славян, те, кто нуждались в то время в порядке на славянской земле? При наличии таковых изменчивая Фортуна могла повернуться лицом к славянам и дать им выжить. И такие влиятельные силы нашлись. Через славянские земли проходили две главные торговые дороги, одна из них соединяла Восток и Запад, иначе – Азию и Европу («Волжский путь»), а другая Юг и Север («Путь из Варяг в Греки»). Волжский или волго-балтийский торговый путь – самый первый из речных путей, соединивших Европу с восточным Халифатом в раннем средневековье. В период своего расцвета во второй половине IX века Волжский торговый путь обеспечивал экономическое благосостояние трёх государственных образований – Новгорода в верховьях Волги, Волжской Булгарин в средней ее части и Хазарского каганата в низовьях. Сам Новгород стал крупнейшим международным торговым городом. Об этом говорят многочисленные клады, содержащие европейские и восточные монеты, золото, цветные металлы, драгоценные ткани, сосуды для вина и оливкового масла. На раскопках Рюрикова городища были найдены арабские и византийские монеты, датированные серединой IX века. Самый ранний из этих кладов был найден близ Старой Ладоги и по младшей монете датирован 786 годом.

Торговый путь «из Варяг в Греки» являлся самым коротким и дешёвым маршрутом по рекам и Чёрному морю от Скандинавии и Прибалтики до Константинополя, и торговым людям очень хотелось, чтобы он был ещё и безопасным. Значение этого пути пропадёт только к XIV веку, когда скандинавские и прибалтийские народы окончательно интегрируются с народами Западной Европы, а византийская империя одряхлеет и будет ожидать, когда её сиятельную голову снесут турки-османы. Но до этих событий оставалось ещё целых пять веков, а пока вдоль этих торговых путей располагались русские города, богатевшие на торговле. Поэтому История и Фортуна отнеслись благосклонно к инициативе объединения славянских племён в единое государство, дающее возможность всему славянскому этносу сохраниться на непредсказуемых зигзагах истории. Дело, безусловно, святое, большинство славянских народов благодарят за него Русь до нынешних времён. Большинство, но не все, и в этом вина уже Руси Окаянной, которая стремилась обогатиться за счёт славянских народов или силой взять власть над ними. И такая борьба на «славянском фронте» между Святой Русью и Русью Окаянной продолжалась всю дальнейшую историю вначале Русского, а затем Российского государства. Святая Русь освобождала своих славянских «братушек» от иноземного ига, а Русь Окаянная ходила на них с военными походами. Здесь наглядно подтверждаются слова русского философа И.А. Ильина[2], что «рядом с окаянной Русью (и даже в той же самой душе!) всегда стояла святая Русь. И Россия жила потому, что святая Русь вела несвятую Русь, обуздывала и учила окаянную Русь». Святая Русь защищала свои границы, а Русь Окаянная ходила в разбойничьи походы на соседние государства; Святая Русь радела за безопасность торговых путей и поддерживала торговлю, а Русь Окаянная богатела на грабеже стран, участвующих в этой торговле; Святая Русь помогала братским славянским народам и тут же Русь Окаянная начинала их душить; Святая Русь собирала восточные славянские племена в единое государство, чтобы выжить в окружении иноземных захватчиков, Русь Окаянная загоняла их силой под своё владычество. Русское государство с начала своего образования стало жить, пользуясь плодами окаянных и святых деяний.

Помимо грабительских походов, силовых поглощений и войн с другими странами Киевская Русь вела активную мирную внешнюю политику. Так за время своего правления князь Владимир подписал договоры с королем Венгрии, королем Польши, королем Чехии, императором Византии и даже с Папой Римским. Киевская Русь была признана европейскими государствами, она стала их щитом от набегов азиатских орд и ожидала помощи в своём дальнейшем развитии. Но для этого нужно было сделать соответствующие шаги, о которых размышлял великий киевский князь Владимир. К чему он пришёл, мы с Вами, уважаемый читатель, узнаем на следующей узловой станции.

Глава 2

Перекрёсток религий

Развилки, которые мы ищем сами.

О том, что Владимир задумался, какая религия нужна Руси, нам подсказал автор «Повести временных лет». Поначалу Владимир начал наводить порядок и субординацию среди славянских языческих богов. Что же не устраивало его в языческой религии славян? Видимо, отсутствие религиозной помощи в руководстве страны, в которой он выстраивал управленческую «вертикаль». Среди богов, так же, как и среди людей, нужен кто-то старший, которому все остальные должны повиноваться. Пусть, решил Владимир, будет если не единобожие, то хотя бы «главнобожие». И тогда главным из языческих богов он «назначил» Перуна, его деревянную фигуру украсили серебряной головой и золотыми усами и поставили выше всех остальных: Херса, Даждьбога, Стрибога, Симарьгла, Мокоши и других. Им киевляне приносили жертвы, вполне возможно, что и человеческие. К ногам богов несли разные дары, одному богу больше, другому меньше. Получалось, что языческие боги не объединяли население Киевской Руси, а, наоборот, разъединяли его. И уж точно не давали единую религиозную идею всем племенам Киевской Руси. Это главное, что понял Владимир, и это подвигло его остановить процесс дальнейшего развития язычества в русском государстве. Альтернативой стал поиск иной религии с единым богом для всех. Было ли что-нибудь подобное в практике других государств? Обычно религиозная идея либо рождалась среди народа и потом постепенно набирала силу, либо её приносили проповедники и своими отработанными методами внедряли в сознание народа. Существовал и силовой способ внедрения религии в массы, но им, как правило, пользовались завоеватели, приносившие в завоёванную страну в «одном флаконе» как свою власть, так и свою религию. У Владимира ситуация была необычная: он решил внедрять религию с помощью авторитета светской власти государства. Для этого нужно было вначале выбрать новую веру, затем отказаться от старой, свергнуть её богов, на их место установить новое божество и «предложить» народу ему поклоняться. Во что могло всё это вылиться, заранее предположить было трудно, всё зависело от крепости старой веры в сознании народа, авторитета правителя и привлекательности самой новой веры для масс. Сам Владимир мог верить в свой авторитет и силу, а также с достаточно большой вероятностью предположить, что сможет выбрать религию, близкую народу, но вот в оценке крепости старой веры в сознании народа он мог ошибаться. Глубокая вера сделает ситуацию революционной, «предложение» примет форму принуждения, государственную силу придётся направить против народа, религия окрасится кровью с непредсказуемыми последствиями.

Выбор новой религии для страны является задачей многофакторной, Владимиру надо было принять во внимание: 1) характер существующих религий, 2) государства, их исповедующие, 3) отношение религий к централизованной светской власти, 4) близость религиозных догм менталитету русского народа, 5) наличие возможностей обучения народа основам религии, и, наконец, 6) свои личные предпочтения. Из всех перечисленных факторов для Владимира, как руководителя государства, наиболее важными были второй и третий, они непосредственно влияли на государственную внешнюю и внутреннюю политику. Затем шли четвёртый и пятый факторы, которые определяли возможность принятия и понимания народом религии. Немаловажным был и шестой фактор, ведь поскольку выбор делал один человек, его личные предпочтения могли сыграть неожиданную роль и нарушить всю логику, построенную на главных политических факторах. Что касается первого фактора – характера существующих на то время религий – то он определял множество решений по выбору религии для русского народа. Сам Владимир об этом наверняка не задумывался, он не был специалистом в области решения многофакторных задач и надеялся на свой опыт и Божье Знамение. Вполне возможно, что оно-то и повлияло на его выбор, в чём уверена Русская Православная Церковь, принявшая Владимира в сонм христианских святых. Мы же с Вами, уважаемый читатель, попытаемся понять, как и к какому решению мог прийти Владимир, если бы он искал его, исходя из множества перечисленных выше факторов.

Начнём с выяснения характера религий народов, окружавших Киевскую Русь. Для этого воспользуемся классификацией религий атеиста Ф. Энгельса, приведенной в книге советских историков и философов «Введение христианства на Руси» /7, с.11/. Эта книга написана перед знаменательной датойпразднованием Тысячелетия крещения Руси в 1988 году – с целью описать предпосылки и последствия принятия православия с точки зрения марксизма-ленинизма. Энгельс разделял религии на естественные и искусственные, национальные и наднациональные. К естественным религиям относятся, в основном, языческие, так как они основаны на страхе человека перед окружающей природой и отвечают его естественным желаниям: безопасности, сохранению жизненных благ, побед в своих делах, веселью и любви. В искусственные религии, а ими, по мнению Энгельса, являются буддизм, христианство и ислам, уже вносятся определённые социальные принципы и доктрины, религиозное право, политика, мораль, философия. Энгельс считал, что Евангелие создавали крупные и образованные мыслители, философы и литераторы. «Отцом» и «дядей» христианства он называл античных философов Филона и Сенеку, что позволило сделать следующий вывод: «Христианство было идейным производным поздней античности. Оно осваивало прежде всего античный мир, его периферию и окружение. По своей природной принадлежности христианская религия в первую очередь европейская. Другая, обширная зона цивилизации, Восток, была завоёвана исламом и буддизмом» /7, с. 15/. Иудаизм и индуизм Энгельс относил к смешанным религиям, поскольку они появились на основе древнееврейских и древнеиндийских языческих верований, искусственные элементы в которые позже были внесены религиозными теоретиками.

В основном, национальные религии являлись языческими, они, как правило, не выходили из рамок одной народности или племени. Объединение этнически близких племён приводило к выделению общих богов, что давало начало появлению наднациональных религий, носителями которых становились уже группы народов. Наднациональная религия предлагала идею более высокого уровня, чем национальная или языческая. Она позволяла принявшему её народу попасть в некий «избранный клуб», использовать возможность культурного и экономического общения с «одноклубниками» и не замыкаться в национальных рамках. Ко времени остановки русского экспресса на узловой станции «Выбор религии» наднациональными религиями мирового уровня ближайших к Руси стран были буддизм, христианство, ислам и иудаизм. Именно среди них киевский князь Владимир мог начать свой поиск. Какого рода трудности перед ним стояли? Спросим об этом наших очередных помощников: Политика и Философа.

– Вряд ли Владимир задумывался о многофакторности решаемой им задачи, – Политик не очень уважал «царицу наук» математику. – Ему надо было сделать выбор между Востоком и Западом. Если он решит в дальнейшем ориентироваться на Запад, то ему надо было выбрать христианство, а если на Восток, то – ислам.

– Это слишком упрощённо и прагматично, можно даже сказать, цинично, – категорически не согласился с ним Философ. – Я уже не буду говорить о философии, которую несёт каждая религия. Князь Владимир, как и Вы, господин Политик, в то время это вряд ли понимал. Религия предлагает определённый образ жизни для народа, и если он не подойдёт народу, то его в такую религию даже огнём и мечом не загонишь.

– Силой можно загнать любой народ в любую религию, что и доказал Карл Великий, создавший христианскую Священную Римскую империю, – хмыкнул Политик.

– Да, если это народы чужие, а не свои. Вначале христианство обрели франки, далее Карл силой христианского народа поработил другие народы и заставил их принять религию победителей, – Философ не собирался сдаваться. – В первую очередь, сам Владимир, кровь которого наполовину была славянской, должен был понять, насколько та или иная религия подходит ему, язычнику.

Нам с вами, уважаемый читатель, мнение Философа, наверное, нравится больше, но всё же, ближе к истине оказался Политик. Владимир в первую очередь заинтересовался странами, в «избранный клуб» которых могла войти Киевская Русь после принятия той или иной религии. Наиболее близкая к Руси страна, исповедавшая буддизм, о которой у Владимира могли быть хоть какие-то сведения, была Монголия. Однако она находилась слишком далеко, и с ней отсутствовали какие-то постоянные связи. Вряд ли тогда кто-то мог представить, что через два с половиной века эта страна появится на пороге Руси в форме татаро-монгольского нашествия и поставит её на колени! Поэтому мы с Вами, уважаемый читатель, вместе с князем Владимиром, отринем возможность появления буддизма на Руси в государственном масштабе. А вот совсем близкая и существенно более приятная восточная соседка – Волжская Булгария, исповедовала ислам. Как тут не вспомнить, что великие киевские князья X–XI веков носили восточный титул «кагана», что соответствовало западному званию императора! Да и экономическое положение восточных мусульманских стран в то время было значительно лучше, чем западноевропейских. С ними Киевская Русь торговала, на них военными походами не раз хаживали русы за два моря: Чёрное и Каспийское. В тех краях некоторые из русских воинов приняли мусульманскую веру. Она приходилась им по нраву: боевая, воинственна и поощряет многожёнство, что на Руси в те времена процветало. На вино, правда, запрет вводит, но его можно и отменить. Так что, раздумывая о своем выборе, Владимир оставлял ислам как возможную религию для Киевской Руси.

Следующая территориально-близкая страна – Хазария, исповедовала иудаизм. В чём его суть, для Владимира могло быть непонятно, впрочем, это и не важно. Главное то, что хазары – извечные враги русским, сколько из-за них Русь натерпелась! Впрочем, отец Владимира – князь Святослав, в 965 году сильно потрепал Хазарию, после чего она успокоилась. Видимо, не помог ей иудейский бог. Поэтому Владимир с порога отринул от Руси иудаизм.

Оставались ещё Византия и Западная Европа, там властвует христианство. Бабушке, княгине Ольге оно пришлось по нраву, она не раз ездила в Царьград, где приняла его. Потом тихая и смирная стала, всё грехи за разбой над древлянами отмаливала. Да что уж там говорить – Царьград действительно царь-город. Один только собор Святой Софии чего стоит! Снаружи и изнутри весь золотом сияет! Перед греческим богом и голову склонить приятно, хорошо заботится он о своём народе. Недаром и германцы тоже к нему притулились. Так что Владимир оставил и христианство как возможную религию для своей страны.

В итоге мы с Вами, уважаемый читатель, после рассмотрения первого и второго фактора, повлиявших на выбор религии для Киевской Руси, пришли к выводу, что из первоначального множества наднациональных мировых религий для дальнейшего рассмотрения Владимир мог оставить ислам и христианство. Это к тому же соответствовало территориальному и политическому положению Киевской Руси между Востоком и Западом. Так Русь впервые столкнулась с выбором между Западом и Востоком, и в дальнейшем этот выбор ей придётся делать часто.

Теперь рассмотрим третий фактор – отношение ислама и христианства к централизованной светской власти. Для наведения справок об исламе и выяснения политического состояния главных мусульманских государств Владимир отправил послов в Волжскую Булгарию и в Хорезм. Послы доложили, что политическое положение этих стран было нестабильным, и Владимир мог усомниться в возможности ислама укрепить центральную власть Руси. Другое дело Византия, она находилась на пике своего расцвета (то, что с пика рано или поздно придётся спускаться, мы, как правило, не задумываемся). И «греческое» (византийское) христианство всеми способами старалось поддержать государственную власть. Такая вера объединяла многоязычное византийское общество, что было очень актуально и для раннего русского государства. Сам император являлся главным лицом государства и церкви, и это придавало ему ещё больший авторитет среди населения. Так что третий фактор был в пользу христианства, но ислам пока ещё рано отстранять от участия в выборе. Насколько он подходит для русского народа, насколько он близок его менталитету? Только теперь Владимир озаботился о том, о чём нам говорил Философ.

У Владимира должны были быть более глубокие знания о нормах мусульманской жизни, чем о христианской. Всё-таки с восточными мусульманскими странами у восточных славян было больше общих точек соприкосновений, чем с той же «Грецией». И в житейском плане мусульмане более подходили русским, чем гордые греки. Западные же христиане, хотя и этнически были ближе к славянам, чем восточные тюркские народы, но смотрели на славян как на варваров. Так что по четвёртому фактору христианство проигрывало исламу. Перейдём к пятому, он должен был оценить наличие возможностей обучения русского народа основам ислама или христианства.

Здесь полное преимущество оставалось за христианством. Славянская Болгария, принявшая христианство почти сто лет назад, по языку схожа с восточными славянами, в ней существовала христианская религиозная литература, написанная на разработанной братьями Кириллом и Мефодием кириллице. Эта литература была освящена Римским Папой и на ней даже проводили богослужения в Риме. Исламская переводная богослужебная литература отсутствовала полностью. Так что победа по пятому фактору оставалась за христианством. Всё решил, однако, шестой фактор – личные предпочтения самого Владимира.

Какими они были? Ранее мы рассказывали о его языческих увлечениях: многожёнстве, наложницах, обильных пирах. Всё это отталкивало от христианского смирения и больше влекло к мусульманским обычаям. Однако тогда он был молод, а к появлению русского экспресса на узловой станции «Выбор религии» кровь Владимира уже не так играла и бурлила. После последнего хождения в Константинополь он заключил договор, в котором «греки» обещали ему в жёны дочь константинопольского императора христианку Анну. Это поставило бы Владимира на уровень самого императора, что было весьма авторитетно и приятно. Была и память о бабушке-христианке. Кроме того, в стольном городе Киеве существовала достаточно влиятельная христианская община, куда входили бояре и богатые купцы, поддерживающие торговые связи с христианскими странами. В итоге выбор Владимира был сделан в пользу христианства.

Так русский экспресс прошёл развилку пути между возможными религиями и готов был направиться в сторону христианства. И здесь интересно обсудить ислам как наиболее вероятную альтернативу христианству. У него были примерно равные с христианством шансы стать государственной религией в Киевской Руси. Остановившись на исламе, Владимир из политического выбора – Восток или Запад, повернулся бы к Востоку. К чему это могло бы привести? Что думают об этом Политик и Философ?

– Тогда бы Русь оказалась к Востоку лицом, а к Европе, извините, задом. Волжская Булгария, Хорезм, а в последствие и Великий Тамерлан стали бы её союзниками, и с ними Русь могла бы выстоять против будущего татаро-монгольского нашествия, – Политик судил резко и прямолинейно. – Руси такой вариант продолжения событий был бы более выгоден.

– Вполне возможно, – Философ был осторожнее. – Русь, став мусульманской страной, освободилась бы от своей двойственности, от которой она в дальнейшем страдала всю свою историю. Выбрав западный вариант, она до конца не стала европейской страной, и, в то же время, восточные страны не приняли её в своё содружество. Так Россия и осталась не Европой и не Азией, а по сути, одинокой страной, разделившей два континента и две цивилизации – восточную и западную.

Конец ознакомительного фрагмента.