скачать книгу бесплатно
– Да заткнешься ты!..
У Цезаря изумленно приподнялась бровь. Хороша молодая царица, ругается, как старый центурион!
Пофин, видно осознав, что сейчас и от Клеопатры зависит его жизнь, принялся целовать ей ноги, умоляя помиловать. Та брезгливо поморщилась, но вырвать ногу сразу не смогла, пришлось помогать верной Хармионе. Служанка с такой страстью врезала ненавистному евнуху по пальцам, что тот завопил уже от боли.
– Казнить! – дольше слушать этот визг Цезарь уже просто не мог.
Тонкий голос Пофина раздавался во дворе до тех пор, пока его жизнь не прервал клинок римского воина. Облегченно вздохнули все.
Выходя из комнаты, Клеопатра тихонько бросила Цезарю:
– Следи за Арсиноей…
Ему бы послушать, но оказалось не до того, александрийцы начали штурм дворца. А когда нападение было отбито, оказалось, что Арсиноя исчезла. Почти сразу принесли весть, что она появилась в войске, где ее объявили царицей вместо Клеопатры. Теперь все зависело от того, как поведет себя Ахиллас, командующий войском Египта. У Клеопатры оставалась надежда на разум военачальника. Возможно, так и было бы, но Арсиноя быстро сумела избавиться от Ахилласа, убив того.
– Это все евнух Арсинои Ганимед! – утверждала Клеопатра.
– У вас что, больше всего надо бояться евнухов?
– Ты зря смеешься, царских детей долго воспитывают евнухи, потому и влияют на них так сильно.
Цезарь пригляделся к Клеопатре:
– А тебя кто воспитывал? Кто твой евнух?
Очень не хотелось сознавать, что рядом с его возлюбленной долго находился такой вот кастрат. Царица помотала головой:
– Меня – Хармиона. И отец. Я – любимая дочь! – с гордостью вскинула голову Клеопатра.
– Чего же он тебе одной трон не оставил? – пробурчал Цезарь.
У Клеопатры прекрасный слух, фыркнула в ответ:
– Я тебе объясняла про обычаи и законы Кемет!
Стояли прохладные месяцы, солнце не пекло, стараясь спалить все живое в Египте, а только грело, прохладный ветер с моря продувал всю Александрию насквозь, но Птолемей обливался потом, мучаясь, правда, не столько от жары, сколько от злости.
Если бы ктото прислушался, то смог сквозь злое сопение разобрать, как царь проклинает свою женусестру Клеопатру:
– Ничего, ничего!.. Придет время и эта сучка ответит мне за все!
Обида на несправедливость собственной судьбы захлестывала Птолемея. Он старший из сыновей Птолемея Авлета, неважно что рожден наложницей, сам отец тоже не от законной жены. Почему же Птолемей Авлет всегда предпочитал эту дерзкую девчонку?! Чем она лучше остальных детей? Старшую дочь Беренику не пожалел, казнил, а для Клеопатры был готов на все.
Тем более обидно Птолемеюмладшему вспоминать о собственном соперничестве с сестрой. Сколько раз мальчишкой он старался сделать все, как хотел отец, и подолгу стоял, ожидая похвалы, но Авлет замечал одну Клеопатру! Сколько раз в детских наивных грезах Птолемеймладший видел картину, как отец на смертном одре держит его за руку, прося прощения за прежнее невнимание, а Клеопатра умоляет нового царя пощадить ее. Казалось, после смерти Авлета все поймут, что настоящий царь – это он!
Но отец умер, и власть перешла к Клеопатре, правда, стараниями евнуха Пофина ненадолго. Если бы не Пофин, сам Птолемеймладший никогда не решился и слова сказать против сестры. Но как же он ненавидел Клеопатру! Разве она знает, что за мука – быть неуклюжим и лезть из кожи вон, стараясь выглядеть ловким и умелым?! Как тяжело сознавать, что ты не так быстр умом, не так памятлив, не так гибок и привлекателен?!
Когда оказалось, что Птолемей и Клеопатра должны править вместе, у брата была надежда все же встать вровень с сестрой, однако все решилось в первый же день. Для торжественного приема послов им поставили обычный двойной трон, причем для Клеопатры чутьчуть сзади, что доставило заметное удовольствие Птолемею. Но на этом удовольствие и закончилось.
На приеме он был вынужден прислушиваться к словам переводчика, в то время как юная царица понимала без помощников, потому как знала несколько языков, и принялась отвечать, не дожидаясь перевода, причем отвечать на языке послов! Не понимавший ни слова Птолемей беспокойно оглядывался на Пофина. Но тот и сам не знал о чем идет речь. Все время, пока царица Египта разговаривала с прибывшими послами, с каждым на их языке, царь ерзал на своем троне, не в силах чтото изменить.
Вечером он решил, что пора взять все в свои руки, и отправился к сестрежене на правах супруга. Вспоминать о том, что произошло у дверей спальни Клеопатры, не хотелось совсем.
По обычаю перед царем Египта следовал его глашатай, объявлявший о приближении Великого. Голос его слышен на все крыло дворца, где находились покои царей, но дверь спальни царицы оказалась запертой! Птолемей растерянно топтался на месте, не зная, как поступить.
Вперед выступил верный Пофин, довольно грубо постучав в дверь. Изза нее раздался голос Хармионы:
– Кто еще?
– Царь пришел к своей супруге! – объявил глашатай.
Несколько мгновений за дверью было тихо, потом она резко распахнулась, едва не сбив с ног Пофина, тот с трудом успел отскочить в сторону. На пороге стояла сама Клеопатра. Заметив шарахнувшегося евнуха, она звонко рассмеялась, потом изумленно поинтересовалась у мужа:
– И чего тебе здесь надо?
Тот опешил:
– Как?.. Я… пришел…
– Это я вижу. Чего хочешьто?
Когда нужно, Клеопатра умела быть очень учтивой и приветливой, но могла быть и грубой, даже наглой.
– Царь Египта пришел к своей супруге, – зачемто снова повторил глашатай.
Звонкий смех снова разнесся по царским покоям, будя прикорнувшую стражу.
– Царь Египта… – передразнила Клеопатра, – супруге!.. Шел бы ты спать, мальчик! И не вздумай больше мешать мне по вечерам!
– Клеопатра, я твой муж, – попробовал урезонить сестру сам Птолемей.
– Муж?! – снова расхохоталась та. – Вот отрастишь… коечто, тогда и будешь мужем!
Дверь захлопнулась, оставив царя в коридоре с толпой сочувствующих вокруг.
Как же он ненавидел Клеопатру в тот момент! Первым опомнился Пофин, подхватил под руку, принялся уговаривать:
– Ваше величество, царица пьяна! Стоит ли пререкаться с глупой женщиной? Пойдемте…
Обычно Пофин разговаривал со своим воспитанником иначе, но сейчас сделал все, чтобы выказать уважение и даже поклонение оскорбленному царю. Птолемей готов был разрыдаться от обиды, но евнух успел увести юного правителя в его покои.
На следующий день Клеопатра восседала на своем троне как ни в чем не бывало. Дождавшись, когда рядом, кроме Пофина и всегдашней Хармионы, никого не будет, она свистящим шепотом поинтересовалась:
– Чего тебе взбрело в голову взрослогото из себя разыгрывать?
Птолемей задохнулся от злости, а сестра ехидно добавила:
– Называться моим мужем и быть им не одно и то же. Это надо заслужить!
И тут же принялась беседовать с кемто на латыни, в которой Птолемей не был силен. Юному царю оставалось только скрипеть зубами. Между соправителями – братом и сестрой – легла пропасть. Клеопатра не собиралась признавать его равноправным, давая понять: правит она, а Птолемей лишь сидит рядом на троне по ее милости.
Если честно, то так и было, правила действительно сама молодая царица, причем правила вполне толково, хотя времена настали очень нелегкие. Впервые за многие годы Нил не разлился, как ожидали, многим землям воды попросту не хватило. Остались без работы тысячи крестьян и рыбаков, резко взлетели цены на хлеб и рыбу. В Александрии это было не так заметно, все же город портовый, но недовольство жителей остальной страны грозило вылиться в нечто большее.
Птолемею и Пофину задуматься бы, как справиться с таким положением, но их заботило только одно – как устранить Клеопатру.
Евнух быстро нашел повод. Когда в Александрию прибыл сын правившего в Риме консула Гней Помпей, Клеопатра, не желая ссориться в такой неподходящий момент с сильным Римом и помня о долгах отца, встретила того приветливо и даже отправила с Гнеем римских легионеров, которых когдато привел для своей защиты отец. Это было совсем неплохо для Египта, и война с сильным соседом ни к чему, и нахлебникилегионеры давно надоели, но царя и его евнуха интересовало другое. Пофин распустил слухи, что Клеопатра стала любовницей молодого Гнея Помпея и стремится подчинить Египет Риму.
Усилия евнуха принесли свои плоды, молодую царицу попросту изгнали из Александрии! Но та умудрилась то ли увезти с собой, то ли припрятать бо?льшую часть казны Египта.
А потом в Александрии появился Помпейстарший, и по приказу Пофина и Теодота, учителя риторики малолетнего царя, его лишили головы. Следом приплыл Цезарь, которому не понравилось излишнее рвение египтян.
В результате всех событий Цезарь и сам Птолемей, а теперь еще и ненавистная маленькому царю Клеопатра сидели, охраняя друг дружку, в осажденном дворце. Пофина казнили за предательство, Теодот вовремя унес ноги, а чего ждать Птолемею – неясно.
И все равно молодому царю больше всего хотелось убить свою несостоявшуюся жену! Жаль, такой возможности не было… Оставалось надеяться на усилия младшей из сестер, Арсинои, может, та выручит?
Арсиноя никогда не стала бы открыто презирать Птолемея, хотя и править тоже не дала. У Птолемея Авлета все дочери как на подбор – сильные и властные, что самая старшая Клеопатра, что Береника, что Арсиноя… А сыновья слабые. Царь вздохнул, плохо быть младшим братом таких сестер… И помочь больше некому, Пофин казнен.
Тоскливо повздыхав, Птолемей протянул руку к подносу со сладостями, который каждый вечер для него наполнял всякой всячиной верный Пофин. Но на подносе лежала всего пара фиников!
Царь не знал, где взять еще. От нахлынувшей обиды сжало горло, отсутствие привычных сладостей стало той последней каплей, что переполнила чашу его страданий. Едва не зарыдав, Птолемей выскочил из комнаты и наткнулся на человека, спешившего к нему.
После разговора с посланником Арсинои стало немного легче, тем более тот разыскал на кухне множество сушеных фруктов и принес страдавшему царю. Сласти (или вести, принесенные слугой с той стороны осады?) успокоили, и Птолемей уже не чувствовал себя брошенным и никому не нужным.
Положение с каждым днем становилось все тяжелее, а помощи не было. Один за другим вдруг стали мучиться животами легионеры. Только к концу дня врач Цезаря вдруг сообразил, что вода, поступающая в район дворца, испорчена.
– Здесь есть где еще брать воду?
– Нет, – мрачно помотала головой Клеопатра. – Только один старый колодец.
Пришлось срочно копать новые.
Кроме самих легионеров Цезаря, в осажденной части города жило множество александрийцев, и чтобы не вызвать среди них паники и бунта, колодцы пришлось копать срочно, за одну ночь. Ганимед, гордившийся своей хитростью с испорченной водой и положивший немало сил, чтобы заложить одни водотоки и углубить другие для поступления в район дворца вместо пресной воды соленой морской, был вне себя! Столько усилий пошло прахом изза настырности этого римского выскочки!
Но были и радостные события. Тридцать седьмой легион смог переправиться по морю и привезти продовольствие и оружие, а также обещание скорой помощи и по морю, и по суше. Но для такой помощи надо было не позволить перекрыть доступ с моря, и Цезарь решил атаковать Фаросский маяк. Бо?льшая часть острова уже и так была в его руках, теперь следовало захватить Фарос полностью.
Клеопатра словно почувствовала чтото недоброе, она долго не отпускала Цезаря от себя. Тот даже рассердился:
– Ну что ты вцепилась, словно старая клуша?
– Возьми меня с собой!
– Куда?!
Битва получилась странной. Сначала все шло, как надо, атака была уверенной и мощной. Но потом легионеры Цезаря вдруг дрогнули, и начался полный хаос. Сколько ни требовал консул прекратить панику, ничего не помогало. Набитые до отказа суда бегущих римлян едва держались на плаву. Судно самого Цезаря не было исключением. Осознав, что еще немного и он пойдет на дно вместе с переполнившими судно легионерами, Цезарь снял доспехи и бросился вплавь.
Он смог добраться до безопасного места и отправить подкрепление, хотя бы вывезти тех, кто оставался барахтаться в воде.
Попытка захватить Фарос дорого обошлась – около 800 легионеров и моряков не вернулись обратно. Но сопротивление войска Арсинои не прекратили.
Клеопатра смотрела на своего возлюбленного с жалостью. Цезарь который час сидел, обхватив голову руками и не желая ни с кем разговаривать.
– Но ведь еще не все потеряно?.. Ты сам говорил, что не бывает битв без потерь.
– Я утопил свой палудамент.
– Что? – даже не сразу поняла Клеопатра.
– Плащ.
У нее хватило ума промолчать. Только позже она вспомнила, как гордился плащом Цезарь, не раз утверждая, что пока на его плечах развевается этот пурпур, он непобедим. Очень хотелось возразить, что сила военачальника не в куске ткани и даже не столько в мече, сколько в уме, но Клеопатра понимала, что сейчас ничего говорить не стоит. Такая потеря для Цезаря сродни потере самого меча и может надолго вывести его из равновесия.
А через пару дней к Цезарю вдруг пришла делегация из видных жителей Александрии с просьбой… отдать им Птолемея! Консул едва не спросил, почему не просят и Клеопатру тоже, но вовремя сдержался. Египтяне утверждали, что устали от Арсинои и Ганимеда.
Цезарь задумался. Отправив Птолемея, он давал александрийцам возможность объявить женой мальчика и законной царицей Арсиною. Тогда Клеопатра оставалась ни с чем. Но выбора у Цезаря попросту не было, и он распорядился позвать самого маленького царя.
Птолемей выглядел не лучшим образом, ежедневный страх за свою жизнь сослужил плохую службу царю, тот был бледен и даже несколько похудел.
– Птолемей, я готов отпустить тебя по просьбе жителей Александрии, но с условием, что ты прикажешь прекратить нападки на мои легионы.
К изумлению Цезаря, Птолемей вдруг принялся… умолять не отсылать его от себя! Рыдая, он бессвязно выкрикивал уверения в своей неминуемой гибели, стоит только покинуть дворец.
– Что ты? Тебя ведь просят отпустить как царя! И там сестра… Прикажи прекратить атаки и все будет в порядке.
В комнату быстрым шагом в сопровождении неизменной Хармионы вошла Клеопатра. От Цезаря не укрылось, что александрийцы невольно приветствовали ее как царицу. Но женщина не обратила на это никакого внимания.
– Ты отпускаешь этого нытика? Веришь, что он не присоединится к Арсиное?
Птолемей оглянулся на свою супругу и вдруг принялся убеждать Цезаря:
– Я вернусь! Не верь ей, я вернусь! Только прикажу прекратить атаки и вернусь!
– Иди.
Клеопатра фыркнула:
– Если ты выступишь против нас, я сама тебя придушу! А еще передай сестрице, что быть ей с выцарапанными глазами!
Спина удалявшегося Птолемея дрогнула, но он не обернулся. Глядя вслед, женщина усмехнулась:
– Завтра он будет в рядах тех, кто выступает против нас. Зря ты его отпустил, Цезарь.
– Это чтото изменит в их силах?
– Нет. Просто неприятно.
Так и случилось: едва оказавшись вне римских позиций, Птолемей примкнул к сестре Арсиное, убеждая египтян усилить атаки на дворец. Это мало что изменило в раскладе сил, но Цезарь ходил мрачнее тучи. Клеопатра помнила о потере плаща, только что она могла поделать?
– Царица, к тебе человек из Дельты.
