Лирик. Книга первая

Скорее улыбка, и только немного досадуя на самого себя за что – то, скорее, как физическое состояние, а не душевное, а ля муки творчества, как и круги под глазами и морщины от старости на его лице тоже. Немного хитрости и наивности. Немного пустоты в глазах от заниженной самооценки. Немного скрытности. Но это только от самого себя. Для окружающих он вообще ноль. И это даже хорошо.

Голос старика закадровый. Размышления.

– Меньше шума и общения. Обаяния. Скорее обоняние старого волка, у которого линька и шерсть свисает клоками. Его клыки похожи на пародию. А не на символ хищника и старости. И одиночества.

Истинные патриоты и словесные анекдоты и философские перевороты… На фоне дикого леса старый усталый от жизни одинокий волк. Он прорычал что – то. Посмотрел на камеру с мудростью и легким презрением и убежал. На том месте, где он стоял растерзанный заяц.

Голос старика закадровый. С хрипотцой.

… – Кстати, кто не любит одиночество. Или лучше сказать свой внутренний мир. Где не всегда праздник или противоположное ему стресс. И похмелье. Одиночество не слабого, а доброго. Простого смертного. Как на острове. Почти что стихи. И как бы второе дыхание. Но еще не вторая молодость. Когда в душе опять двадцать. И по привычке хочется петь. И выпить. Запретный плод. Но скорее дилемма как легкий наркотик. Извращение. Эпилептический припадок среди толпы в метро. Ужасно отвратительно и даже противно. Но лучше, чем ты совсем слепой или на инвалидной коляске. Очевидно, что быть эпилептиком немного лучше…

Философское назначение… Шумная улица мегаполиса. Мужчина представляет себя в огромных на пол лица темных очках и с палочкой как у слепого. Он идет по улице и смотрит, как и все слепые прямо перед собой. А вокруг проходят красиво одетые и счастливые люди. Порт. Залитый солнцем пирс.

Герой представляет себя в инвалидной коляске с моторчиком… С хромированными частями и спицами. С кожаным креслом как у пилота формулы один. Как Бентли среди инвалидных колясок. И самооценка на том же уровне. Завышена. Он в белом смокинге и с сигарой в руке. В шляпе. Все это происходит – На берегу моря. В порту. На фоне огромного океанского лайнера. С высокого белоснежного борта, на него смотрят такие же счастливые, но здоровые и красиво одетые люди.

Некоторые машут ему руками. Жизнь удалась. Атмосфера праздника.

Ночь. Мужчина едет на ручной инвалидной коляске не торопливо словно прогуливается по ночному городу. Наслаждаясь тем, что он все – таки вписался в атмосферу ночного города и спокойного спального района. Тихая улица. Фонари и немного рекламы. Небольшие уютные кафе с закрытыми зонтами для летних столиков. В общем спокойно и немного прохожих. Это его настроение.

… Та или примерно та же улица. Прохожий в белом костюме оборачивается с улыбкой на лице. Это он же, но только с сигарой в шляпе и в белом смокинге. Комментирует.

– Это мое настроение… Как говорят подкаблучники эйфория от того как Она посмотрела на него. Без презрения. Это разве не счастье?..

Метро. Много людей, спешащих по своим делам. А вот и он лежащий на полу с пеной изо рта, его эпилептический Припадок. Над ним склоняются люди, которые пытаются ему помочь. К счастью припадок быстро проходит.

Титры. Надпись на огромном юбилейном торте.

– Это его фантазии… Сложности в восприятии окружающего мира. Одичал. Шутка.

Мужчина задремал. С сигаретой в руке. Так и не закурил. Не устал, а просто от нечего делать. Тихо. Он сегодня добрый. Как кот. Он улыбается во сне. Седая двухдневная щетина на щеках и подбородке.

Вечер. Его фантазии или сон. Не потушенная сигарета падает и дымится. Получается пожар… И старик задыхается в дыму… Хватается за горло. Но через секунду его окатывают водой. И он улыбается. Спасенный и счастливый. Мокрый.

Титры… Надпись на большом пакете для кошачьего корма.

… – Он сегодня добрый как кот. И счастливый. Сытый.

Вечер. Он опять спит. Седые волосы растрепаны, и он даже похрапывает.

Вечер. Перед зеркалом. Во сне.

… Видит себя перед зеркалом сначала мальчиком. Лет пяти. Затем лет десяти. Лет пятнадцати. Затем молодым человеком. Студентом первого курса. В джинсах и модной майке розового цвета. С учебником в руке…

… Закадровый Голос диктора.

… – Но он не из тех, кто любит любоваться своим отражением перед зеркалом. Хотя… Иногда можно себе позволить или ничто человеческое ему не чуждо. Вообразить себя, например, банкиром или артистом. Даже пусть клоуном. В маске перед зеркалом. Он не интеллигент, но и не простой смертный. Эгоист и обыватель без предрассудков. Он из другого измерения. Или теста. Явно не от мира сего. Что – то среднее между, например, поэтом и работягой.

Сон. Ему снится, что он в маске перед зеркалом. Зеркало иногда мерцает, и он пропадает как приведение или вампир. Как голограмма.

… Мужчину разбудил телефон. Он смотрит на экран телефона. Не отвечает. Нажимает кнопку отказа. Ложит его на столик. Мужчина смотрит в окно и наконец – то закуривает. На журнальном столике рядом с его любимым диваном пепельница. Его сотовый телефон пачка сигарет и зажигалка.

Дикторский голос за кадром.

… – Человечество давно смирилось с тем, что он неудачник. Именно он, как и многие его соседи, и бывшие друзья. Но все – таки… Он один из миллиардов. Со сложившимся собственным мнением на все и даже с характером. Он не герой из Голливудских блокбастеров. Он не человек года. И не миллионер. У него нет не уголовного не выдающегося в плане карьеры прошлого.

Закадровый Голос Второго диктора. Похоже на спортивного комментатора.

– Но главное, что у него есть, это его богатый внутренний мир. Честно.

Мужчина даже одобрительно кивнул в знак согласия. Подмигнул. И участливо вздохнул. Кашлянул и потер подбородок.

Он словно внутренне подмигнул самому себе и улыбнулся всем тем, кого знал и по-прежнему любил.

Голос диктора.

… – Он не параноик и не озлоблен на весь мир. Протестующий против всего того что ему не нравится. Но с другой стороны он знает, что он есть и мыслит. Существует. И ему это нравится. Как этот джаз, например. Смотрите на что он еще способен. Нравится женщинам, например. А не только самому себе. И это непростительная роскошь в наше время. Без перемен. Застой. Но смотрите на что он еще горазд. Гора с плеч.

Диктор расхохотался. И продолжил:

Он может еще хитрить. Лукавить. Обаяшка. И еще, смотрите. Он как в детстве, словно внутренне подмигнул самому себе и одновременно улыбнулся всем тем, кого знал и по-прежнему любил. Он не разучился любить. А… каково.

Мужчина устало закрывает глаза и наслаждается музыкой.

Ему представляется осенний парк. И маленькая девочка лет трех с охапкой огромных для нее опавших желтых листьев.

Титры-

… – Как в кино… Это его подсознание или душа. Не протестует. Отдыхает.

Голос диктора.

– К старости все становятся сентиментальными и немного глупыми. От слова маразм. Мозг, наверное, действительно замедляет свой ритм. Стратегию и тактику поведения и подчеркиваю внутренних как интересы, а не геополитика междоусобных войн и протестов. Противоречий и основ всего. Философий. А не поэзии для ботаников. Предубеждений и противопоказаний. Провокаций и аппозиций. Антисемитских лозунгов. От его подсознания. И мозга. Стареет вместе с нами. И жалуется. Например, на непогоду. Его правая половинка живет в Азии. А левая в Европе.

В углу комнаты большой телевизор. Его окно в мир. На стене фотография его жены. Лет тридцати. Красивая брюнетка.

Ночь. Старик уже на мотоцикле типа Харлея. В кожаной куртке. Смотрит на окружающее свысока. А вдалеке все тот же постаревший и немного сдавший позиции и похудевший волк. Смотрит опять мудро. Но не свысока. Как индеец.

… Голос диктора. Второго бойкого как спортивный комментатор.

– И как старая привычка она просто обязана развиваться. Вглубь и вширь. Оригинально и не все понятно так сразу. Но не надо быть поэтом. Главное быть человеком. Про байки из склепа. Истина не в вине. А в трепетном притяжении Земли. К старости. Не к корысти. А кто-то еще под корой твоего же головного мозга. Подсознание. Чувство вины.

Голос первого диктора.

… – Искуситель или в жанре цветов на городской клумбе и по интересам. И кино. Клоуны – это старики. Ангелы дети. И только иногда наоборот. Как почтовые голуби.

Цитата Второго диктора. Более шустрого как спортивный комментатор.

… – И если мужчине надо быть сильным, то это про телевизор. Шутка. Он не мозг, которому надо развлекаться и отвлекаться от бурной деятельности. В этом ему намного и даже категорически как аллегория легче. Он как осень. И скоро из телевизора повалит листва. И разве это не гениально? Как одиночество?..

Титры… В облаках табачного дыма.

– В курительной комнате снов.

Кухня. Вечер.

Мужчина наливает себе чай. На холодильнике стоит маленький телевизор, по которому передают новости. Та самая театральная пауза. Когда человек словно отсутствует. Его душа и помыслы где – то не здесь… Размышляет с умным видом. Мечтает или философствует внутренне. Умиротворен. Но это не на долго. Легкая скованность или депрессивность все – таки проскальзывает. Но не на долго. Через пару секунд человек опять спокоен и уверен в себе. А ля в своей правоте. И собственной философии.

Голос мужчины.

… – С позиции противоречивых высказываний в искрометности достижений упитанности мозга и нирваны от слова нейроны, обычного как завтрак – разума и амбициозности того что всегда или все еще движет как по инерции. Но в начале очень даже ничего. Бодро как от чашки хорошего крепкого кофе. А потом вспыльчивость и даже агрессивность. По настроению. И хорошо, если можно настроиться как приемник на позитив. На волну благодушия и как сказал бы философ или священник все познается в сравнении. Как вырванный зуб. После зубной боли. И зубная боль тоже.

И душа может болеть. Она сама по себе. Наверное. И почти наверняка, что она есть. Честно. Как листопад. Это как чих. Апчхи… Я цитирую. Не агрессия. А скорее страх почти, что мания преследования. Ужасно. Но это было. Хорошо, что прошло. С позиции интересов и потенциала, который все еще есть. Странности и копание в себе уверенность силы. А не паранойи. Творчество или импровизации.

Титры – В виде огненной тонкой надписи на окне.

… – Маленький человек. Театральная пауза. Не свечи. А Вечер.

Голос второго спортивного комментатора…

…– Интим не предлагать. Он сам себе интим. Шутка.

Спальня. Вечер. Старик листает глянцевый журнал. Устроившись поудобней в своем любимом кресле. Рядом на журнальном столике лежит его телефон и ваза или корзинка с фруктами. Небольшая фотография его бывшей жены в рамке. Он смотрит на фотографию с умилением и даже с трепетным восторгом, словно до сих пор любит ее.

Голос диктора.

… – Но так ли это? И прошло ли чувство уже давно, и как всегда притупилось с годами, став обыденным или привычным, и остались только воспоминания. Не полный ли он сноб и эгоист. И способен ли он любить кого – то вообще?..

Голос второго диктора. Спортивного комментатора.

… – Скорее всего, он обычный человек которому за шестьдесят. Осталось что – то в душе. Как привычки. И характер. Не Цезарь же. Или Наполеон. У него даже нет друзей. С возрастом это простительно. И с возрастом это проходит. Как столкновения хорошего и плохого. Добра и зла. Нет поклонников или членов его тайного общества. Скорее всего, кружка по интересам. Не то чтобы армии.

Скромность все – таки украшает интеллигента. С акцентом на сны. Или того самого мира в котором он все еще живет. Или попадает на определенное короткое время. Порочащий круг и рычащий оракул, и тигр… Размер не имеет значения. И все еще не маразм, но и не второе дыхание.

Вечер. Спальня. Опять заиграл джаз. Старик шепчет стих. Вполголоса чуть громче, чем шепот. С выражением почти как профессиональный актер.

… – Портал цветов. Тревожный взгляд назад. Зеркальный ветер – джаз… Как в проруби в анфас. Как в профиль чей – то сон. Не понятый листвой. Как осенью – пророк. Кристально чистый лес, засыпанный золой.

Он потянулся и, улыбаясь, закончил.

– Как часто мы смотрели снам в глаза?.. Не сглазить бы. Защита от проклятий. И… Пророчество цветов. Лунатик. Хрустально чистый сон. Пророчество тумана. Как интим. Чудесное забвение. Как рай…

И после небольшой паузы шепотом:

– Это и есть счастье? Или Нирвана?..

Закончил он с легким сарказмом. Старик закрывает глаза.

День. Он видит себя в этом девственном романтичном лесу из полу сказки полу стиха – залитом солнечным светом. С пением птиц и журчанием ручья. И только вдалеке в тени дерева стоит зловещая мистическая тень.

День. Осень. Он сидит на берегу лесной речки. Скрестив руки на коленях, и смотрит перед собой. Словно помолодевший. Как будто ему действительно столько, на сколько он себя чувствует. Растворяясь в кадре в природе… Как ее часть. Поэтично.

Ночь. Что – то около полуночи. Тихо. Мужчина рассматривает свое тату на плече. С философским, а не мистическим настроением типа ностальгии. Тату братства байкеров. Похожее чем – то на романтическое тату братства студентов. Он переводит взгляд на большой профессиональный зеркальный фотоаппарат…

Ночь. Воспоминания. На шее мужчины ремешок с надписью Никон и зеркальный профессиональный фотоаппарат. Он лет на двадцать моложе. Он сидит на скамье у озера или пруда посредине парка. Слышатся сверчки. Небольшая пауза.

… Голос за кадром первого обозревателя.

– Странно, что все склоняются к одному. Как стереотип. К романтическому ореолу. Я бы сказал Соревновательно. От ада до рая всего четыре шага. И два из них в сторону как побег от самого себя. Шутка. И склонность к преувеличениям. Это может быть только метафора, а не настоящий ад или рай. А просто серая или даже черная полоса. Стадное чувство толпы и наоборот склонность к одиночеству. Личности. И творческой в том числе. Девственного леса. Тишины и пения сверчков. И как вариант тот же Харлей или контузия на войне. Забвение или наоборот воспоминания.

Голос второго более шустрого или живучего.

– Что – то конкретное под этим забвением или просто сны. Как компромисс. Как хватание за соломинку утопающего. Как сад идей и просто райский сад Эдем. Выживает не храбрый или сильнейший. А может быть добрый. С принципами. Хоть внутренне, но он чувствует свою победу над разумом. А не над всеми. Естественно он горд и рад. Потому что все – таки хоть немного, но тщеславен.

Голос второго комментатора.

– Сконфужен. А, не основательно разобравшись в морали и наконец – то в себе. И опять попытка убежать. Из рая в ад и наоборот. И опять ты попадаешь не на бой интересов. А в чистилище. По-детски. А по-взрослому это философия не упрямства, а одиночества. Но и упрямства тоже. Отчасти. Гладиаторы. Инкогнито или под псевдонимом Поэт или Лес. Поэтический лес. Осенний или летний. И еще ночь. Это когда не стыдно и ничего не видно. И еще друг молодежи…

Он рассмеялся.

Голос первого обозревателя или ведущего.

… – Впадаешь в детство. Оракул. И ты тоже иногда бываешь ведомым как этот старик. Хотя внутренне он не так уж и стар. И флаг ему в руки.

Голос второго ведущего.

… – Спасибо. За флаг. Хорошо, что не свастика. А по статистике осень. Лукавая только сегодня. Как праздник. И не в тихом омуте черти, а скорее наоборот. Ангелы среди толпы. Неуютно им там. В среде действительно опытных тараканов и их семейств. Обыватели. До сарказма и до сердцебиения. Так младенцы всем улыбаются. Хвастаются. Ложная улыбка или дипломата, или ангела. Расстрелянные на облаках. Тучами. Зловещими мертвецами. Шутка.

Голос первого обозревателя.

… – Дежурная фраза и скука. Зануда. Набор фраз и даже немного поэзии. В голове. А в голосе ложная тревога и страх. За себя. Инстинкт само выживания. И сохранения энергии доброты что ли. До крайностей и странностей. А не зуд. В правом ухе, где как всегда ангел. Или ангел хранитель. Или сам черт. Искуситель. Ожидает, когда старик вдруг устанет и даст волю чувствам. Расслабится. И согрешит. Дьявол же.

Ночь. Тот же парк и скамья у пруда. И по правую и левую сторону сидят два странных типа в странных одеждах. Переговариваются, а старик не видит их. В светлых или темных тонах. Может быть, в майках с надписями. В общем ангел и бес. Добро и зло. У оного может быть кудри на голове. А у второго рожки. Но не обязательно.

Голос второго ведущего.

… – Просто клоуны. Как мы… Может быть чуть более разносторонне развитые. Как журналисты. Которые не разучились читать и мечтать. Побывать на светском рауте, например. Как этот старик. Это его воспоминания. И не кто не останется разочарованным. Не от. Не мы. Не читатели. Или зрители. А вдруг ему позвонит сам президент и поздравит с днем ангела. С его днем рождения. А?..

Комментатор вздохнул. Пауза.

Ночь. Парк и скамья. К старику подходит бродяжка. Не мытый и не бритый. Философски настроенный. В хорошем настроении. Что – то насвистывающий. Или напевающий.

Мужчина с фотоаппаратом спрашивает его:

… – Уважаемый. Вы расположены к беседе. А я, пожалуй, что и нет.

Бомж как – то интеллигентно отвечает:

– Скорее да, чем нет. А хотите, я поясню вам свое мнение по поводу Разумного объяснения не происхождения всего сущного или живого. Или не вымри динозавры не появились бы тараканы и изгои отчасти, то есть мы не вечные. И бомжи в то числе. Разумные и водоплавающие, но не летающие.

Стратегически направленные на самоуничтожение. И самоуважение до последней капли энтузиазма. Итак, я о квинтэссенции… Очень емкое слово и понятие. А? Не хотите ли послушать и оспорить. Поспорить…

Мужчина отвечает после небольшой паузы:

… – Да. И о протоплазме тоже. Шучу. Если вы не приведение, посланное свыше. Или все – таки из ада?

Титры:

Квинтэссенция (от лат. quinta essentia – пятая сущность), в древнегреческой философии – некий тончайший элемент (или стихия), эфир, противополагавшийся остальным элементам (воде, земле, огню и воздуху) и признававшийся основной сущностью. В переносном значении – экстракт. Самое главное, самое важное, наиболее существенное.

Бомж, усмехнувшись, с небольшим сарказмом по привычке отвечает:

… – Как знать, чему радоваться, а что приведет к депрессии. Исчерпав себя. Полностью. Выжатый как лимон. Изнутри. И как лучше вовремя остановиться и исчезнуть. Раствориться как в кино в тумане или в дыме. В лучах славы и в конце концов умиротворенно уснуть. Вспоминая с улыбкой хорошие моменты жизни. Удалась она или нет, это уже второй вопрос. На адекватность.

Уснуть на целую ночь. Как в детстве. Не просыпаясь среди ночи по-стариковски. Видеть сны. И пусть даже ты в центре последних новостей и заголовком газет на первой полосе.

.. – Желтая пресса. Однако. Немного не правда.

… Старик усмехнулся. Бомж продолжил тему.

… – Уклончиво, но лаконично. Категорически нет. Про землетрясение. Как вариант. Ностальгии и воспоминаний вполне достаточно и не критично. Неудачникам прямая дорога на виселицу и сразу в ад. Чтобы не мешали удачливым. Им место в раю. И при жизни тоже. Как итог и вердикт. Но землетрясения не надо. Честно.

… Как позывные. Лучше торт Наполеон как прослойки общества и вульгарные сны. Эротичные. Но человечные. Добрые. Отвлекают от стресса или рутины будней. Неуязвимые мы нор все-таки. Недотепы. Как почти гении этого места. По кличке – Сглазили нас. Отреклись от лукавого.

… Попались мы на крючок или в капкан. Как в анекдоте про Абрама и Сару.

Собеседник с легким ностальгическим прононсом:

… – Прости если опять серая полоса и накаркали. Обыденное желание забыться и остаться одному. Не в гордом одиночестве. И без этого одичал. Просто физически отдохнуть. И вспомнить все…

… Не логическое завершение дня, а обычное противостояние. Как паранойя. Или как попугай. С гражданским иском. На шумных соседей и на весь мир за окном.

Логически проверенное желание остаться одному. И спрятаться от мороза или ветра. Тот самый покой. Тост о совершенстве или нирване. Об осени. И, правда, уже почти осень.

Старик осмотрелся вокруг и закончил.

… – В каком только жанре?.. Это когда срываясь с листвой и как баритон. В последний полет… Ангельское или даже божественное предназначение. Как угрызение совести.

Мужчина с фотоаппаратом:

… – Браво! Просто ваше место на сцене. Где можно умиротворенно уснуть. Шучу. Как разумные водоплавающие, но не летающие и не лазающие по деревьям как тени. И как мысли. Я не о поэзии вообще, а о вдохновении. Срываясь с листвой… И даже если стресс. Стоит пытаться и пробовать. Слова гуру или сенсея. И не сложно догадаться кто есть, кто. И лукаво выбирать себе новую родину. Листопад, например. И в последний полет. Шутка.

Вообще будьте лучше, если получится.

Бомж:

… – Спасибо. А знаете, мы уже почти освоили тему и приступили к обсуждению. Во всяком случае, нашли общий язык. Умиротворенно молчать в ожидании чуда. Отдушина. Просто Париж, какой – то город любви. Город упрямый и поживший свое как осень.

Мужчина:

– А что я вам говорил. Идеально. А идеалистов нет. Одни отцы основатели. И Создатель. Не кто не скажет что и он одичал…

Он улыбнулся.

Бомж.

– И как бы рассвет. Интеллигент. Преподавателей здесь нет. И только вечные студенты. Наши души. И может быть ангелы.

… Он огляделся.

Голос первого обозревателя и комментатора за кадром:

Ангелы… М… Понятие растяжимое и в то же время легкое и эфемерное как воздушные шарики в детстве. И как противоположное суррогатная мать. Как правило, бедная.

Голос второго ведущего:

– Счастливые. И подсознательно – дети, и подсознание ворчит или верует по настроению словно его душа. Как говорится Нимб или аура. Ной или его зверье. Нервные клетки. Не для слабонервных и не для психически неуравновешенных. Для адекватных жителей все – таки нашей планеты. Земля. Осень. Это время года. А время суток… М… Вечер.

Противореча принципам ожидания праздника. Что – то типа Рождества. Наличие мечты в голосе как дрожь и скрывание своих слабостей. В дрожи в руках. Налипание перхоти на волосах. Перекрасившись в рыжее. Чтобы не было видно седины. Как осень. Приобщаясь к прекрасному. И к прекрасному полу в том числе.

Голос первого:

– Подсознание праздника или верующего. Я понял. И честное слово до меня, наконец – то дошло. Это уже жирный плюс. Для тугодума. А не ядерного остывающего реактора под саркофагом. Как в Чернобыле.

Голос второго.

– И еще это можно назвать самообороной подсознания. Хвостом кометы. А в принципе… Побеждает на этот раз старейший. От слова мудрость. А не знания. И философия в том числе. Пробуждение простых чисел и не логичных сложных слов паразитов. Из ада. Шучу. А если честно все просто осточертело. Докапываться до истины словно кладоискатели.

Голос первого.

– Расхитители гробниц. Из космоса. Но все – таки послушаем мудрых…

Голос второго:

– Естественно я только за. Как Нобелевский лауреат по теме души и нравственности. Почти как священник. На исповеди самой души. И только потом ангела хранителя. А ля внутреннего голоса или подсознания. Сложно все это. Но все – таки иногда понятно. Когда рядом мы. Насмешники или боевые петухи со специальными шпорами.

Голос первого:

– Скорее всего, дельфины. А не петухи. И клоуны. Тем более не киты или акулы. Доступные как настроение и амбиции далеко не всем. А только избранным. И моралистам. Артистам. Трагикомикам.

Ночь. Парк. Старик и бомж. Небольшая театральная пауза. Ангел и бес или комментаторы играют в шахматы на соседней скамье.

… Мужчина фотографирует со вспышкой собеседника. Который щурится и отмахивается с непривычки.

Затем мужчина рассматривает фотографию на фотоаппарате. Говорит:

… – Так что там со стратегией и тактикой? Или кто победил в гражданской войне? Я не имею ввиду побочный эффект лекарства от стресса или мании величия, которого кстати пока не изобрели, столетнюю войну интересов. Или по интересам. Инкубаторы. Для новых гениев. Философия совершенства.

Титры:

Каждая стратегия включает в себе несколько тактических решений.

Бомж отвечает: