Иллария: Водоворот Душ

Павел Власов

Иллария: Водоворот Душ

Глава 1

Перед глазами Алана мелькали яркие сцены прошлого. Ему предстоял сложный разговор о будущем. Больные суставы не давали идти быстрее, поэтому он медленно пробирался сквозь длинный коридор Храма Тени. Подошёл к массивным гранитным ступеням.

– Подъём будет трудным, – промелькнуло в голове.

Он собрался с силами и начал медленное восхождение.

Поднявшись, Алан остановился, давая пульсу успокоиться. Было время осмотреть эту часть Храма, где жили боги. За пятьдесят лет проведенные в Илларии, Колыбели Цивилизаций, он попал сюда впервые. Воздух здесь был странно густым, будто насыщенным древней магией, отчего дышать становилось тяжелее.

Перед ним открылась панорама просторного балкона, освещённого закатным солнцем. По обе стороны располагались входы в покои. Узнать их было легко – трёхметровые двери из тёмного дерева с золотыми и серебряными узорами. На краю балкона его ожидала величественная фигура. Это был Омега – Божество Конца, символ порядка и справедливости вечной Илларии.

Когда дыхание выровнялось, он направился к собеседнику. Приближаясь, различал расплывчатый силуэт, который постепенно становился чётче.

С момента их первой встречи Омега не изменился. Время не властно над богами. Алан же за эти годы сильно постарел. Некогда тёмные волосы, спускавшиеся до шеи, поседели и поредели. Гладкая кожа покрылась морщинами. Прямая спина сгорбилась под грузом лет. Неизменной осталась лишь врождённая худоба – она останется с ним до конца.

Омега обернулся. Как всегда, его облик не оставлял сомнений в божественной природе. Идеальные, симметричные черты лица, напоминающие маску. Мертвенно-бледная кожа без изъянов. Тёмно-синие глаза. Он был одет в чёрный двубортный костюм, расшитый серебряными нитями, с кожаным поясом, где в ножнах покоился клинок Эндриг – легендарное оружие, способное, по слухам, рассекать миры.

– Рад тебя видеть, Алан, – произнёс Омега почти шёпотом. Его голос, как всегда, вызывал вибрации во всём теле – его не столько слышали, сколько ощущали. – Сестра скоро подойдёт.

В этот момент балкон озарила яркая вспышка желтоватого света. Алан зажмурился от неожиданности, затем обернулся. К нему приближалась Альфа – Божество Начала. Вечная ангельская красота. Символ жизни и милосердия. Длинные струящиеся белые волосы. Большие золотые глаза. Кожа, мерцающая на свету. Её наряд, как всегда, был неповторим – сегодня серебристое платье из струящейся ткани с открытыми плечами и золотые браслеты с древними символами. Босые ноги едва касались пола – она словно парила в воздухе.

– Здравствуй, Алан, – прозвенел её голос. – Как ты себя чувствуешь?

Она взяла его под руку. От неё исходил сладкий аромат цветов и фруктов. Прикосновение облегчало боль в суставах.

– Об этом я пришёл поговорить.

– Присядем. Тебе, наверное, тяжело стоять, – её ступни коснулись пола, и она повела его к двум серо-голубым диванам с низким стеклянным столиком, затерявшимся в тени массивных бархатных штор. На фоне огромного зала мебель казалась миниатюрной.

Усадив гостя, Альфа села напротив. Омега неспешно подошёл и встал рядом с сестрой.

Алан прокашлялся и начал:

– Благодарю, что уделили мне время, – поклонился, положив руку на грудь.

Альфа ответила вежливой улыбкой.

– Вы спросили, как я себя чувствую… – он опустил глаза. – Честно говоря, плохо. Прошла неделя, а я всё не могу смириться с её уходом. – На глазах выступили слёзы, которые он тут же смахнул. – Тело подводит меня с каждым днём. Элис была здоровее, и мы справлялись вместе. Теперь я остался один…

Тишину прервала Альфа:

– Мы скорбим о твоей утрате. Знаю, она была твоим единственным близким человеком в Илларии. Ужасно, что она ушла так рано… Но продлить жизнь, когда угасает тело, нам не под силу. Надеюсь, ты понимаешь…

Алан кивнул, не поднимая взгляда.

– Сейчас её душа в Водовороте и со временем переродится. Память об этом цикле и вашей совместной жизни вернётся постепенно.

– Без меня… – подумал Алан, и тело содрогнулось от этой мысли.

Он поднял глаза на Альфу.

– Могу ли я присоединиться к Элис в Водовороте? – пересохло во рту. – Без неё… жизнь теряет смысл. – Каждое слово давалось с трудом. – Я хочу закончить этот цикл, чтобы быть с ней в новом…

Слёзы текли по его щекам.

Воцарилась тишина. Альфа смотрела с грустью и состраданием. Лицо Омеги оставалось невозмутимым.

– Твоя просьба закономерна, – тихо произнёс Омега.

– Да, я тебя понимаю, – добавила Альфа. – Многие в подобной ситуации задумываются об этом, но не решаются просить.

Алан замер в ожидании.

Омега начал объяснение:

– Элис уже в Водовороте и переродится в своё время. Ты же жив. Без вмешательства ваши циклы разойдутся на годы или века. Если хочешь родиться с ней одновременно, твоя душа должна попасть в Водоворот ровно через три дня. Только так ваши души окажутся рядом. Но есть цена…

Он сделал паузу, давая осмыслить сказанное, затем продолжил:

– Отправляясь в Водоворот раньше срока, душа теряет воспоминания. В новом цикле они не вернутся. Ты не вспомнишь ничего, Алан. Даже Элис.

– Совсем ничего? – его голос дрогнул.

– Ничего. – слова прозвучали как приговор.

Тишина. Все ждали решения. Алан закрыл глаза. В темноте всплыли образы пятидесяти лет вместе – первый поцелуй, её смех, тёплая рука в его руке в последний вечер… Он открыл глаза.

– Я согласен. – прозвучало твёрдо.

Альфа пристально посмотрела ему в глаза:

– Ты действительно готов на это? Потерять все воспоминания ради шанса быть с ней? – в голосе слышалось беспокойство.

– Это наш шанс. Остальное решит судьба…

Маска Омеги дрогнула – его удивила такая решимость.

– Вы созданы свободными… Если считаешь, что ждать естественного конца бессмысленно, твоя просьба будет исполнена.

– Через три дня ждём тебя здесь, в Храме Тени, – сухо произнёс Омега. – В саду, у Водоворота, мы проведём Обряд освобождения души.

– Благодарю вас, – прошептал Алан.

Альфа добавила:

– Я пришлю к тебе служительницу из моего храма. Она поможет по хозяйству, чтобы ты мог завершить дела.

– Ещё раз спасибо. Я не ожидал такой милости, – Алан с трудом поклонился.

Омега молча кивнул. Альфа взяла Алана под руку и повела к выходу. Омега наблюдал за их уходом.

Спускаясь по ступеням, Алан думал только о встрече с Элис, не задумываясь о потере памяти. Он был уверен – они встретятся вновь. Альфа чувствовала его надежду и улыбалась. Но напомнила ему о потере памяти:

– Алан, послушай мой совет, – на последней ступени её голос стал тише, будто боясь эха. – Напиши за эти дни дневник. О том, что… не хочешь забыть. Возьми его с собой на обряд.

Она повернулась, и свет ламп сделал её кожу почти прозрачной.

– Не могу обещать, что вы встретитесь. Но если это случится… я передам дневник тому, кто будет носить твоё имя.

У подножия лестницы Алан осознал: все, что он напишет – последняя связь с этим миром.

– Обязательно напишу, – он сглотнул ком в горле. Глаза блестели, но слёзы не пролились.

Внезапно из зала донёсся хоровой напев.

– Что это? – вздрогнул Алан.

– Обряд наречения имени. Хочешь посмотреть?

Её пальцы слегка сжали его локоть, направляя за угол.

Церемониальный зал был круглым, как луна. Воздух дрожал от голубоватого света ламп, висящих без опоры. Фрески с рунами на стенах переливались, как ртуть. В центре – чёрная каменная чаша, окружённая Ордонами в тёмных одеждах. Над ними возвышался Фарис, Настоятель Храма Тени, в мантии цвета ночного неба с серебряными узорами. Его серебряная полумаска тускло блестела. Руки, похожие на древние ветви, взметнулись в ритуальном жесте:

– "Душа, пришедшая из тьмы, прими имя, что носила от начала времён!"

Родители подали младенца вперёд – тот даже не пискнул.

Алан видел этот обряд раньше. В отличие от строгих ритуалов Ордонов, другие расы проводили наречение проще: на третий день после рождения ребёнка омывали в источнике Храма Света, давали имя и надевали защитный амулет. Ордоны же верили, что имя – это судьба, и доверяли только Фарису, способному видеть прошлые воплощения душ.

– Любят же усложнять… – пробормотал Алан.

Альфа провела пальцем по резному узору на каменной стене – след тут же исчез, будто камень впитал прикосновение.

– Когда детей учат правилам, никогда не знаешь, что останется в понимании, – её глаза поймали отблеск чаши. – Ордоны выбрали порядок во всем. Без него – лишь хаос.

Они не стали дожидаться конца обряда. На пороге Альфа отпустила его руку.

– До скорой встречи, Алан.

Он шёл домой, а в голове уже складывались первые строки дневника…

До обряда – 2 дня 14 часов.

Глава 2

Не знаю, кто ты, новый я, держащий эти страницы. Но если Альфа передала тебе этот дневник – значит, ты встретил её. Ту самую девушку с изумрудными глазами. Запомни: в прошлой жизни её звали Элис, она была твоей женой и любовью всей твоей жизни. И ты намеренно пошёл на смерть, чтобы вы снова были вместе. Даже если ты этого не чувствуешь и не помнишь, попытайся узнать её поближе, и, возможно, былые чувства вспыхнут вновь…

Думаю, ты задаёшься вопросом, зачем я пишу этот дневник и почему попросил передать его тебе. Видишь ли, у способа, который я избрал, чтобы вы встретились, был один недостаток: память не возвращается, как у всех окружающих. И этот дневник станет твоими воспоминаниями.

Меня зовут Алан Кинсли, мне сейчас 71 год. Начнём с того, что я родился не здесь. Не в Илларии. А в мире людей… И оттого многое из моего детства будет отличаться от твоего.

Пожалуй, начнём:

Родился я 5 марта 1946 года в Тёнсберге – городе, чьи камни помнили корабли викингов. Город тогда напоминал раненого зверя: немецкие бункеры ржавели у причалов, на улицах Марии всё ещё виднелись воронки от бомб, а запах моря смешивался с известкой и дёгтем – пахло войной и надеждой.

Послевоенная Норвегия дышала на ладан. Хлеб по карточкам, американская тушёнка в жестяных банках – деликатес, и вечное: "Не выбрасывай, почини!". Отец, Эйвинд, с утра до ночи латал порушенное. Оттого его руки всегда были в ссадинах от битого кирпича.

Мы жили в "функционалистском" домике на окраине – бетонная коробка с крошечными окнами. Зато своя! Мама, Мария, учила детей в полуразрушенной школе. Помню, запах мела-эрзаца, сделанного из молотых ракушек. После занятий мы обычно собирали осколки витражей во дворе – они сверкали, как ледяные кристаллы.

Также мы играли в руинах. Лазили по каркасу сгоревшей фабрики "Одеон", где ржавые шестерни стали нашими "кораблями". Конструктор? Редкость! Но отец приносил гвозди, обрезки труб, шестерёнки от разбомбленных станков. Из этого я собирал "краны" и "машины времени". Лучший подарок на 10 лет – конструктор Meccano из Англии! Его детали стали основой для моего первого "изобретения" – лебёдки, чтобы поднимать камни из карьера.

Учёба была спасением. Мама говорила: "Знание – наше серебро". В библиотеке, где под потолком ещё зияли дыры от осколков, я глотал Жюля Верна и учебники по физике. Помню тетрадь в клеёнчатой обложке – там были чертежи вечного двигателя (как я думал) и расчёты моста через фьорд. Мечтал, как построю его вместо старого понтонного, где волны смывали доски.

1964-й встретил меня грохотом отбойных молотков в Осло. Университет – старинное здание с колоннами, где в холле висел портрет короля Хокона VII, "Отца нации". На инженерном факультете пахло маслом, металлом и будущим. В аудиториях стояли трофейные немецкие микроскопы, а профессор Андерсен, потерявший руку в Сопротивлении, водил пальцем по схемам: "Мы построим страну заново, парни!". Я верил. Все верили…

14 мая 1966 года, Осло, Норвегия

Мне было 20 лет. На втором курсе инженерного факультета учёба давалась легко – сказывались знания, накопленные в юности. Но сессия всё равно вызывала страх. Приходилось усердно готовиться, и потому я жил в библиотеке. Я был такой не один. В последние месяцы перед сессией библиотека была переполнена. Нужные книги приходилось ждать или занимать на них очередь. Столов не хватало – приходилось сидеть на полу вдоль стен.

В этот день мне нужен был учебник по «Основам механики тепловых установок», чтобы подтянуть знания. Во время обеда я пошёл в университетскую библиотеку. Это было протяжённое здание в стиле функционального модернизма с элементами скандинавской строгости. Во мне жила надежда, что в это время все едят, а не поглощают знания из книг. Войдя в здание, понял, что ошибался. Библиотека была переполнена. Ничего не поделать.

Стеллаж с учебниками по инженерному делу располагался в восточной части, рядом с историей искусств. Подойдя, я пробежался взглядом по оглавлению, расположенному с торца стеллажа. Моя книга должна была стоять на верхней полке. В надежде, что её не взяли, я пошёл вдоль стеллажа, читая каждый корешок. Дойти до конца я не успел. Столкнулся с кем-то. Кто-то упал.

Я повернулся посмотреть, во что врезался. Передо мной на полу сидела хрупкая девушка, прижимая книгу к груди, а её большие глаза изумрудного цвета злобно сверлили меня. Я побледнел от неловкости.

– И зачем? – напряжённым тоном спросила она.

– Простите, пожалуйста, я вас не заметил, – сказал я и попытался загладить вину, подав ей руку.

Она ответила жестом ладонью, показывающим, что справится сама. Когда она встала, я решил проявить внимание к своей «жертве»:

– Вы в порядке? Не ушиблись?

– Переживу, – гордо ответила она и пошла мимо. До меня дошёл приятный запах кофе с корицей. Когда она скрылась за стеллажом, я продолжил искать учебник. Он был в самом конце. Оставалось найти свободный стол.

Выходя в главный зал, я скользнул взглядом по помещению – свободных столов не было. Единственное место, где можно было расположиться, – столик в дальнем углу. Там как раз девушка собирала вещи, чтобы уйти. Оставалось успеть занять. Каково же было моё удивление, когда напротив свободного места я увидел ту самую девушку, которую пару минут назад толкнул. Выбора не было – пришлось сесть к ней. Но перед этим проявил немного вежливости:

– Тут не занято? – Я показал на стул, стараясь не смотреть на её губы, поджатые в едва заметной улыбке.

– Больше бить меня не собираешься? – Губы дрогнули, выдавая сдерживаемый смех.

Расценивая вопрос как шутку, я ответил той же монетой. Достал из кармана листок с названиями необходимых учебников, поднял перед собой, задумчиво осмотрел, перевёл взгляд на неё и ответил:

– До конца дня в моём расписании такого нет, – улыбнулся, ожидая её реакции.

– Тогда до конца дня можешь посидеть.

После одобрения с её стороны я достал из сумки тетрадь с конспектами и сел. Нашёл нужную тему и принялся конспектировать.

Спустя примерно двадцать минут всё было готово. Девушка напротив продолжала вдумчиво писать, поджимая губы. Я посмотрел на часы. До конца перемены оставалось двадцать минут. Уходить было рано. Вернул взгляд к соседке. Чтобы не быть замеченным, что я за ней наблюдаю, положил учебник себе на колени и периодически перелистывал страницы.

«Чёрт, а она красивая», – пришла в голову первая мысль. Длинные волосы цвета спелой пшеницы, веснушки, рассыпанные на переносице. Стройная, изящная фигура, тонкие запястья. На ногах – тёмно-синие узкие джинсы, жёлтая блузка с закатанными рукавами до локтей. На левой руке – серебряный браслет.

«И с чувством юмора», – подумал я, вспомнив её ответы. Она убрала сбежавшую прядь волос за ухо. «Почему её раньше не встречал в университете? На какой специальности учится?» Я вернул учебник на стол, положил локти на край, чтобы было лучше видно её книгу, и прочёл название главы: «Художественные стили, используемые при создании портрета». «Похоже, с художественного. У нас нет общих предметов. Тогда понятно».

Погружённый в мысли, я забыл перелистывать учебник. Видимо, она это заметила. Подняла на меня взгляд.

– Спросить что-то хочешь?

– Вспоминаю просто, – попытался я скрыть истину.

– Что вспомнить? – с интересом спросила она.

Я перебрал в памяти всё, что только что конспектировал, и вспомнил:

– Забыл, как называется пар, находящийся в динамическом равновесии со своей жидкостью.

Она на секунду задумалась, посмотрела на мой учебник и ответила:

– Он называется «насыщенным».

От удивления у меня поднялась бровь.

– В механике разбираешься?

– Нет, – она рассмеялась. – Смотрел бы не на меня, а в учебник – сразу бы вспомнил.

Она потянулась через стол и указала на первый абзац моей книги. Там жирным шрифтом красовалось определение.

Если бы у людей от смущения поднималась температура, я бы в эту секунду уже сгорел…

– Не благодари, – она опустила взгляд обратно в свой учебник, продолжая тихо смеяться. Меня же охватил глупый смех, который я всячески пытался скрыть.

Тишина снова воцарилась. Часы показывали, что пора идти на занятия.

Я закрыл учебник и собрался уходить. Решив, что уйти, не узнав её имени, не смогу, я представился:

– Меня, кстати, зовут Алан. Алан Кинсли.

– Меня – Элис. Элис Торсен, – она протянула руку. Я легко пожал её и удивился, насколько она была тёплой.

Собрал вещи и встал.

– Мне уже пора, – сказал я на прощание.

– Пока.

Перед уходом вернул книгу на стеллаж и пошёл к выходу. Проходя через главный зал, ещё раз взглянул на Элис. Она писала, не отрываясь от книги. Теперь ей никто не мешал.

До обряда – 2 дня 13 часов.

Глава 3

19 мая 1966 года, Осло, Норвегия

Сессия должна была начаться через неделю, и нагрузка только росла. К этому моменту удалось успешно закрыть часть предметов и освободить время для подготовки к экзаменам. Целыми днями не вылезал из учебников и библиотеки. Туда предстояло идти и сегодня.

Прозвенел долгожданный звонок, оповещающий об окончании занятий. По пути в библиотеку заскочил в буфет – взял пару яблочных булочек на вечернюю зубрёжку. Заниматься предстояло долго.

Открывая двери библиотеки, я почувствовал знакомый запах старых книг и бумажного клея. Прошёл мимо стойки библиотекаря. Уже немолодая миссис Фейе устало улыбнулась мне и продолжила подклеивать корешок старого учебника. Свободных мест, на удивление, было несколько.

Выбрав небольшой столик на двоих, я положил сумку на один стул, а сам отправился за нужной литературой. Когда все книги были найдены, вернулся к столу. Один из стульев куда-то исчез. Но мне он был и не нужен, хотя бы никто не подсядет, и я смогу заниматься один.

Разложил всё удобно: учебники – в левый дальний угол, ручки и карандаши – в правый, под левую руку – книгу для конспектирования, под правую – тетрадь. Идеально. Пора за работу.

Прошёл час. Я достал булочки с яблочным повидлом. Они уже остыли, но сладкий аромат яблок ещё витал в воздухе. Отклонившись на спинку стула, чтобы не испачкать книги, принялся за перекус. Закончив, убрал упаковку в сумку и стряхнул крошки с кофты. Перерыв окончен – продолжаем.

Прошёл ещё час. Голова начала болеть, рука устала ещё раньше. Я сложил руки на столе и положил на них голову, чтобы немного отдохнуть. Осталось заниматься два часа… И я незаметил, как уснул.

Мне приснился странный сон.

***

Я шёл по густому тёмному лесу. Под ногами хрустели сосновые иголки. В воздухе витал мягкий запах хвои. Впереди показалась небольшая поляна, залитая солнечным светом. Я направился туда.

Посреди поляны стоял невысокий каменный алтарь – полукруглая арка метровой высоты. Подошёл ближе, чтобы рассмотреть. Обошёл вокруг, удивляясь мастерству древнего строителя. Алтарь выглядел очень старым, но при этом не разрушился от времени.

Прикоснулся к одному из камней – он был холодным и влажным, будто после дождя. В этот момент в голове прозвучал шёпот:

«Найди его…»

Я испугался и огляделся – вокруг никого не было. Взгляд снова упал на руку, всё ещё лежащую на камне.

«В нем твоя судьба…»

Тень от арки вдруг ожила – тёмной рекой потекла к деревьям. Среди леса вставали чёрные силуэты в длинных мантиях с глубокими капюшонами. Они смотрели на меня безликими тенями – только глаза, пылающие красным пламенем в пустоте капюшонов.

«Они – зло…» – шепот становился громче.

Я замер, не в силах пошевелиться. Тени двинулись вперёд.

Резко оторвал руку от камня – и тени исчезли. Тьма отступила.

Оглядел лес вокруг. Никого.

«Он ждет тебя здесь, Алан…» – шепот доносился из-за спины.

Начал оборачиваться, но не успел… Глаза заполонила темнота. Последнее, что увидел – край платья, будто сотканного из лунного света.

***

Запах хвои сменился ароматом кофе с корицей. Я осознал, что сплю в библиотеке.

Темнота. Знакомые звуки перелистывания страниц и скрипа карандаша по бумаге. Поднял голову – лоб был влажным от пота. Открыл глаза с трудом.

Всё те же высокие потолки, деревянные стеллажи и мой стол с разложенными книгами. Но появилось что-то новое – передо мной стояла крышка от термоса с дымящимся напитком, источающим тот самый кофейно-коричный аромат.

Огляделся. За соседним столиком сидела Элис, улыбаясь мне. Рядом с ней стоял открытый термос в клетчатом чехле.

– Выпей. Станет легче, – прошептала она и снова взялась за ручку.

– Спасибо, – пробормотал я, ещё не до конца очнувшись.

Взял крышку и вдохнул аромат. С детства, выбирая между кофе и чаем, я всегда предпочитал последний. Отец, имевший английские корни, привил мне любовь к чайным церемониям. «Так мы чтим предков», – говорил он. Кофе пил лишь в крайних случаях.

Но в знак благодарности сделал глоток. Напиток оказался бодрящим и согревающим – терпкий кофе с пряной корицей.

Глянул на наручные часы Seiko Champion – проспал целый час. Быстро допил и вернул крышку.

– Ещё раз спасибо, – сказал я.

Её пальцы на миг коснулись моей руки – такие же тёплые, как в прошлый раз.

До закрытия оставался час. Большинство студентов уже разошлось, остались лишь самые упорные. В их числе были мы с Элис.

Я лихорадочно конспектировал, надеясь успеть. Через сорок пять минут миссис Фейе объявила о скором закрытии. Дописав предложение, я сделал пометку и начал собираться. Элис уже возвращала книги на полки.

Завтра у меня не было занятий, и я планировал прийти с утра. Чтобы не искать книги заново, решил оставить их у библиотекаря.

– Миссис Фейе, библиотека завтра работает?

– Конечно, – ответила она ещё более усталым голосом.

– Можно оставить эти книги? Заберу их утром.

– Положи на тот стеллаж, – она указала на деревянную этажерку у своего стола. – Но ты знаешь правила: если кто-то попросит раньше тебя – отдам.

В этот момент мимо прошла Элис, направляясь к выходу.

– Спасибо. До завтра. – я поспешил догнать Элис.

– До завтра, – кивнула библиотекарша, не отрываясь от работы.

На улице уже смеркалось. Выйдя из библиотеки, я увидел её идущей по аллее к женскому общежитию. Решил проводить – хоть какая-то благодарность за кофе.

Догнал. Она вздрогнула от моего внезапного появления.

– Ох, это ты! Не стоит так пугать девушек, – сказала она, всё ещё взволнованно.

– Прости. Не хотел. – в голосе смешались смущение и одышка.

– Не вышло. Напугал, – она постепенно успокаивалась. – Ты специально над мной издеваешься?

– Нет, конечно, – машинально ответил я, осознавая, что все мои действия пока приносили больше вреда.

– Можно тебя проводить? – спросил я спокойнее.

– Запретить идти рядом не могу. Если хочешь – пошли. Тебе тоже в общежитие?

– Нет, мне дальше. Но идём в одном направлении.

– Ты не в общежитии живёшь? – удивилась она. – Ты местный?

– Нет, я из Тёнсберга. Живу в квартире тётки. Она уехала в Австрию по работе, а я присматриваю за жильём.

– Повезло, – в её голосе прозвучала грусть.