Мерцание «Призрака»: лик смерти

– Агент Стивенсон, мы приехали, – снова повернувшись назад, произнёс агент.

– Хорошо, – в полголоса сказала Анджелина и увидела, как из двух внедорожников «Форд» вышли тактики ЦРУ. Она открыла дверцу и поставила ногу на асфальт парковки.

– Спасибо вам за доставку, – улыбнувшись, произнесла мисс Стивенсон и направилась к комплексу зданий штаб-квартиры ЦРУ.

Анджелина несла металлический кейс с образцом в хранилище. Она прошла проходную, центральный холл и направилась к лифтам. Её слегка вялая походка говорила о том, что она устала, устала от всего и нуждалась в отдыхе и простом уюте и спокойствии, которые видела очень редко.

Агент Стивенсон подошла к лифтам и нажала на кнопку вызова. В штаб-квартире было немноголюдно. Большинство сотрудников находились либо в оперативных делах, либо отдыхали от продолжительного рабочего дня.

Двери лифта разъехались в стороны, и Анджелина зашла в кабину лифта. Она нажала кнопку одного из подземных этажей и лифт начал спуск. Кабина быстро опустилась, и мисс Стивенсон вышла на этаж, где её уже ждал Дэниел Майерс.

– Здравствуйте, мистер Майерс, – довольным, но усталым голосом поприветствовала она его.

– Здравствуйте, мисс Стивенсон. Я вижу, что, несмотря на возникшие небольшие проблемы, вы всё-таки выполнили своё задание, – пожав ей руку, сказал Майерс, с вожделением смотря на металлический кейс с образцом.

– Да, сэр. К сожалению, мы не смогли проследить за Томпсоном, и не знаем, откуда в действительности у него оказался образец.

– Ничего страшного, мисс Стивенсон. Главное, вы выполнили поставленную перед вами задачу. – Майерс пристально посмотрел на Анджелину, и, увидев, что она еле держится на ногах от усталости, добавил: – Отдохните и отправляйтесь домой, а через пару дней мы ждём вас с полным отчётом по проведённой операции. Там и выложите все свои мысли.

– Хорошо, сэр, – ответила Анджелина и передала металлический кейс Майерсу.

Дэниел взял металлический кейс и направился к хранилищу, насвистывая какую-то мелодию в стиле кантри.

Мисс Стивенсон поднялась на несколько этажей вверх и направилась к комнате отдыха, чтобы попить кофе и немного передохнуть.

Дэниел постучал в дверь кабинета зам директора Нолингтона, так осторожно, что его стук можно было услышать, только если хорошо напрячь слух.

– Входите, – послышался голос Нолингтона. Майерс неспешно нажал на дверную ручку и открыл дверь.

– Здравствуйте, сэр.

– А, Дэниел, заходи! У тебя есть какие-то новости?

– Да, сэр, – ответил Майерс и вошёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Он прошёл внутрь и сел за стол.

– Слушаю тебя внимательно, – закрыв ноутбук, произнёс замдиректора.

– Мистер Нолингтон, образец найден и находится в нашем хранилище, – с лёгкой улыбкой на лице сказал Дэниел.

– Хорошо. Значит, операцию по поиску образца можно считать успешно выполненной? Никаких форс-мажоров, надеюсь, в последней фазе не было?

– Да, сэр. Можно так считать. Насчёт форс-мажоров могу сказать, что получилось не совсем так, как мы планировала, но образец у нас в хранилище.

– Что ж. Я с трудом представлял это дело без шороховатостей, особенно после парижского провала. Теперь, Дэниел, нам нужно заняться другой фазой этого дела. Необходимо исследовать этот образец, чтобы мы могли понять, что за вещества содержатся в нём. Я сделаю это распоряжение, после того как мисс Стивенсон предоставит нам полный отчёт об операции, – вертя в руках перьевую ручку, сказал Нолингтон.

– Это будет через пару дней, сэр. Я решил дать отдых агенту Стивенсон на несколько дней. Она слегка вымоталась за время всей операции, – посвободнее расположившись в рабочем кресле, сказал Майерс и расстегнул пуговицу пиджака.

– Что ж, хорошо. Я думаю, что подождать ещё несколько дней мы вполне в силе. Идите, отдыхайте, Дэниел. Вы тоже устали.

– Да, сэр. Доброй ночи! – добавил Майерс и, встав из-за стола, направился к двери. Он нажала на дверную ручку и вышел в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь, и направился по длинному коридору к лифтам.

Глава 14

Пекин.

Алекс продолжал смотреть в бинокль за тем, как полковник Чен Мин перемещался по квартире. Яркий свет в комнатах позволял не упускать ничего из утреннего распорядка объекта. Вассерман посмотрел на свои наручные тактические часы, которые показывали шесть часов утра, и снова поднёс к глазам бинокль.

Наблюдение продолжалось, из какого следовало, что время на выстрел у него будет. На стройке начинала кипеть утренняя жизнь. Строители готовились начать работу, а Алексу было самое время исчезнуть с объекта, чтобы его не успели запомнить. Светиться было ему абсолютно не с руки, поскольку ему не очень хотелось, чтобы кто-то его запомнил и смог опознать впоследствии. Он и так был не китайцем и отличался по внешнему виду от остальных людей на стройке.

Вассерман накинул капюшон толстовки, который торчал из-под куртки и аккуратно вышел с этажа на лестницу, где слышалась речь китайского языка снующих везде рабочих.

Алекс быстро и аккуратно, не привлекая к своей персоне лишнего внимания, спустился вниз, пройдя мимо болтающих между собой строителей, которые вели бурную беседу, и направился по стройке к шлагбауму. Он смотрел себе под ноги и лишь на мгновение поднимал голову, чтобы осмотреться и случайно ни с кем не столкнуться лоб в лоб.

Вассерман вышел со стройки и подошёл к арендованной машине, сняв её с сигнализации. Он сел на водительское сидение и завёл двигатель. Оставаться и ждать появления полковника было ни к чему, чтобы тот случайным образом ничего не заподозрил и Алекс перевёл ручку автоматической коробки передач в положение «Drive» и нажал на педаль газа, резко тронувшись с места.

Вассерман перевёл взгляд на планшет, где был заложен маршрут с помощью сигнала GPS и направился обратно в отель, готовить оружие к будущему утру.

Рим. Дворец.

Аделина сидела в своём рабочем кабинете и смотрела на картину, висевшую на стене. «Снятие с креста» словно хотело ей что-то сказать, будто у этой картины была душа и своё собственное я, которое так тяжело порой найти в этом мире. А тут всего лишь картина без души и тела, но со своим собственным я и неповторимым смыслом, который ещё надо постараться найти. Как найти самой синьорине де Монтенье себя. Где искать ту потерявшуюся девочку, сироту, какой она была всегда, как себя помнила? Правда, память жалела её и возвращала ей только хорошие воспоминания о приемных родителях, которые были ей как родные.

Порой в сознании Аделины всплывали кусочки, отрывки тех воспоминаний, которые были словно бредом, где она терялась, где не находила себя, а лишь видела совсем другую девочку. Далеко не ту, которой стала.

Картина продолжала безмолвно смотреть на неё и мысленно спрашивать её о тех грехах, которые она совершала. Она не знала, намеренные ли были они или нет. А может, всё это такой же бред, как и страшный сон, как тот кошмар, и не один, который постоянно мучает её по ночам.

Всё расплывалось, а Христос молча продолжал смотреть на неё и спрашивать с неё за её грехи. Однако что она могла изменить в этом мире, если он был настолько прогнившим и требовал от людей забывать заповеди, которым учил Христос.

Для синьорины де Монтенье всё было сложно! Она чувствовала, что запуталась! Запуталась в самой себе, и теперь обрести ту самую добрую девочку никогда не сможет! Время беспощадно, это Аделина хорошо знала и не могла с этим смириться, хотя понимала, что время переживет её всё равно.

Синьорина де Монтенье взглянула на фотографии уличных камер видеонаблюдения в Париже, которые сняли падающего от яда в крови киллера, и перевела взгляд на чашку с кофе. Великолепный ароматный кофе манил своей бодростью в такое раннее утро. Аделина хорошо отдавала себе отчёт в том, что этой ночью не сомкнула глаз, продолжая заметать следы своего присутствия в Париже, точнее, Паолы Донатти. В результате, после долгой работы не осталось ни одного следа, что не могло не радовать синьорину де Монтенье. Ведь в очередной раз она стала фантомом, который появляется из ниоткуда и исчезает в то небытие, где она живёт уже долгие годы.

Аделина налила из кофейника ещё немного ароматного горячего кофе, и сделала несколько глотков, почувствовав горьковатый вкус кофейных зёрен колумбийского кофе.

Время постепенно подходило к докладу совета Синдиката, который уже собрался в центральном зале дворца.

Синьорина де Монтенье сделала ещё пару глотков кофе из чашки и поставила её обратно на блюдце. Она одёрнула жакет своего брючного костюма чёрного цвета и вышла из своего кабинета.

Пошарив в кармане жакета, она нащупала связку ключей, одним из которых заперла дверь своего кабинета на ключ и направилась в центральный зал дворца с докладом к руководителям Синдиката. Аделина шла неспешным мягким шагом, и лишь стук её каблуков, полусапожек нарушал гробовую тишину. Синьорина де Монтенье подошла к высоким дверям и, открыв их, тихонько зашла в зал, погрузившись сразу в полумрак. Она прошла к столу и застыла, глядя на членов совета Синдиката. Слуга закрыл за ней двери центрального зала дворца, и зависла тишина.

– Здравствуй, Аделина. Какие новости? – спросил глава Синдиката, сидящий во главе стола.

– Весьма двоякие, – с сожалением в голосе ответила синьорина де Монтенье.

– Расскажи все как можно подробнее нам, – сказал другой член Синдиката, делая небольшую затяжку кубинской сигары.

– Дела обстоят на сегодня следующим образом, – ответила она и, сделав небольшую паузу на несколько секунд, собралась с мыслями и продолжила. – Фальшивый образец, сделанный в наших лабораториях, был передан агентам ЦРУ практически без единой помарки. Объект, который передал образец им в руки, был убит точным выстрелом снайпера, а снайпер был уже ликвидирован мной. Проще говоря, никаких следов, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку, я не позволила себе оставить, сделав всё предельно чётко и чисто, а вот ликвидировать Призрака мы так и не смогли. Он уничтожил две нашей группы, находившихся в Москве. Теперь всё. Жду ваших дальнейших распоряжений.

– Я думаю, что основная фаза операции выполнена, а ликвидация Призрака на данный момент не имеет смысла. Теперь он не сможет помешать нашим планам, точнее, уже не помешал! Так что уважаемые члены Синдиката, поздравляю вас с ещё одной победой – сказал глава Синдиката, сидящий во главе стола и слегка похлопал, после чего его аплодисменты подхватили все члены совета Синдиката. – Спасибо, тебе Аделина за всё! Мы не ошиблись в тебе ни разу! И это очень приятно осознавать, – взяв стакан с ирландским виски и сделав небольшой глоток, добавил глава Синдиката. – А теперь Аделина ты можешь перевезти копию настоящего образца в наше секретное хранилище.

– Я всё поняла. Будет сделано! Будут ещё какие-нибудь поручения? – спросила синьорина де Монтенье.

– Думаю, нет, Аделина. Внимательно следи за обстановкой! Не должно произойти никаких осложнений! А пока всё идёт как надо!

– Хорошего утра, уважаемые члены Синдиката, – добавила синьорина де Монтенье, и слуга открыл перед ней двери центрального зала. Она вышла в длинный коридор и направилась в свой кабинет, чтобы немного отдохнуть, ощущая внутри себя какое-то психологическое опустошение и усталость. А также её ждал ароматный колумбийский кофе в кофейнике, который должен был окончательно придать ей бодрости.

Москва. Засекреченный объект ФСБ.

Романов сидел в своём кабинете за рабочим столом и смотрел отчеты экспертно-криминалистической группой, которая работала всю ночь, воссоздавая картину нападения. По баллистическим экспертизам было глухо. Автоматы «Калашникова» сотой серии, стрелявшие в него, были экспортными и якобы должны были уйти в Румынию, но, видимо, попали с завода прямо на чёрный рынок, как и «Глоки», завезённые в Россию неизвестно откуда: видимо, так же из Восточной Европы, что все вместе подтверждало европейский след нападения. Это не меняло собственно ничего, ведь и информация о возможном покушении пришла из Европы. А что это может быть? Месть? Происки спецслужб западных стран? А может быть, и всё вместе. Одним словом, вариантов было много. Установить личности нападавших наёмников не удалось. Ни в одной базе данных они не значились. А это подтверждало только одно: заказ западных спецслужб, правда, было одно но! В лицо его никто не знал, а значит, дело в чем-то другом. Здесь явно был какой-то другой след. Но какой? Этого пока Андрей не понимал.

Он расчертил на чистом листе белоснежной бумаги логическую цепочку, в которой было больше неизвестных, чем известных. А не мог ли он оставить следов своего пребывания в Париже? Этот вопрос стал мучить Призрака, понимая, что, скорее всего, след тянется именно от этого дела с образцом. Конечно, могло быть много чего. Но только вот где он засветил своей физиономией, он не знал и даже не догадывался. Конечно же, Романов понимал, что рано или поздно его лицо станет узнаваемым для западных спецслужб, но во всяком случае хотелось бы, чтобы это случилось как можно позже. Однако нужно было продолжать просчитывать варианты, которых хватало. Волновало только одно! Ниточка от нападения никуда не вела, а обрывалась, что означало только одно: нужно было продолжать операцию с образцом и ждать, когда судьба сведёт вновь с таинственными заказчиками нападения на него.

Андрей открыл ноутбук и принялся продолжать аналитическую работу, пытаясь из неизвестных сделать хоть что-то известное, но в итоге информации было слишком мало и требовалось ещё хоть что-то. За этим хоть чем-то Призрак и погрузился в работу с головой.

Рим. Ватикан.

Говард вместе с отцом Бернардо шли по улочкам Ватикана, направляясь к покоям магистра Доминиканского Ордена, Бруно Кардоне. Угнанный на ферме пикап, Льюис оставил в городе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания со стороны швейцарской гвардии и жандармерии Ватикана, что было бы абсолютно неправильным действом, которое могло бы подействовать против него. Однако папская жандармерия была достаточно лояльна к Доминиканскому Ордену. Многие бывшие сотрудники входили в неё и были такими же терциариями, как и Говард. Но рисковать в такой мелочи было не в правилах Льюиса, который знал, что любая мелочь всегда может привести к провалу, а крупная ошибка может остаться незамеченной и о ней никто и никогда не вспомнит! Эту науку Говард хорошо впитал в себя в Херефорде и никогда не забывал. Ведь там не учат плохому, там учат очень плохому, так всегда рассуждал Льюис о тренировочной базе САС, где прошёл огонь и воду и, конечно же, медные трубы… Всего было очень много позади в жизни Говарда, но всё очень пригодилось ему по жизни и продолжало пригождаться, несмотря на то, что к САС он не имел давно никакого отношения.

Они подошли к небольшому зданию среди садов Ватикана и прошли вглубь, поднявшись по ступеням. Льюис открыл дверь, потянув её на себя, и за отцом Бернардо зашёл внутрь. Повсюду была художественная роспись на стенах и символ Доминиканского Ордена: собака с факелом в зубах. «Псы Господни», – подумал Говард и осознал, что он один из них, только без сана. Да и куда ему был сан! Грешнику, которого нельзя было представить в раю, хотя Льюису бесспорно хотелось попасть туда, поскольку ада ему хватило в жизни, но, видимо, Господь видел в нем что-то большее и продолжал посылать испытания на его шею.

Отец Бернардо подошёл к секретарю, который сидел на первом этаже у входа и сказал, что он на прием к магистру Бруно Кардоне.

Священник молча кивнул и попросил подниматься наверх по лестнице, на второй этаж, где располагался кабинет и приемная магистра.

Говард аккуратно, с легким чувством недоверия к тому месту, где находился, стал подниматься по лестнице. Поднявшись на второй этаж, они прошли по коридору, который находился в полумраке и отец Бернардо открыл двери приёмной.

– Останься здесь! Тебе туда нельзя, – сказал святой отец, молча кивнув в приветствие секретарю магистра Доминиканского Ордена, и подошёл к дверям кабинета Бруно Кардоне.

– Хорошо, отец Бернардо! Я буду ждать вас здесь, – присев на диван антикварной мебели, сказал Льюис, понимая, что никогда не сидел на таких диванах. Это был его первый опыт. «До этого его задница была не достойна такого почтения», – рассмеялся мысленно Говард, понимая, что на таком диване было бы проблематично уснуть. Ведь сидение в автомобиле намного комфортнее, даже если это какой-нибудь «Трабант», а не среднестатистический автомобиль.

Отец Бернардо постучал по дверному полотну и вошёл в кабинет.

– Здравствуйте, ваше преосвященство, – произнёс святой отец и закрыл за собой дверь кабинета.

– Аббат Бернардо. Проходи, – произнёс магистр Доминиканского Ордена, продолжая сидеть за рабочим столом и разбирать какие-то документы в папке.

Отец Бернардо осмотрелся по сторонам, понимая, что в кабинете за то время, которое он здесь не был, ничего не изменилось. Всё та же антикварная старинная мебель чёрного цвета и всё тот же массивный рабочий стол.

– С чем приехал Бернардо? – закрыв папку и отложив её в сторону, спросил Бруно Кардоне.

– Вы, конечно же, знаете, что отец Калькутти погиб.

– Да. Он выполнял моё поручение по поводу секты «Церковь Магдалины».

– Так и было. Мой человек успел узнать от него всю информацию и достал письмена гностического содержания, в которых нет ничего необычного. Вот они, – вытащив из сумки через плечо письмена, сказал отец Бернардо и протянул их магистру.

– Что с главой секты? – пристально посмотрев на святого отца, спросил Бруно Кардоне.

– Его мой человек устранил.

– Великолепно!

– Однако я к вам приехал не с этим. Меня пытаются убить! Единственное, что удалось мне выяснить, что все подосланные ко мне наёмники относятся к какому-то обществу вот с этим значком, – вытащив из кармана куртки значок с головой дракона, держащим земной шар в пасти, сказал отец Бернардо и передал его магистру.

– Хм… Интересно, – повертев в руках значком, добавил магистр. – Боюсь, я не знаю секту с таким символом.

– Вы думаете это секта? – присев на стул, стоящий рядом с рабочим столом Бруно Кардоне, спросил святой отец.

– Скорее всего, да! Ведь, Бернардо, ты должен был им чем-то навредить, чтобы они захотели тебя убить! Сколько раз они на тебя покушались? – положив на стол перед собой значок, спросил магистр Доминиканского Ордена и посмотрел на отца Бернардо.

– Два раза. И оба раза меня спасал мой терциарий.

– Моя благодарность ему! – сказал магистр, чьё пожилое лицо никак не изменилось, а осталось такое же, без выраженных эмоций. Каменное и какое-то не стремящееся вникнуть в проблему отца Бернардо.

– Тебе есть, где остановиться?

– Нет, ваше преосвященство.

– Тогда я распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату.

– Да, но я не один. Со мной мой терциарий.

– Хорошо, тогда распоряжусь, чтобы вам двоим выделили по комнате, – подняв телефонную трубку и распорядившись по поводу комнат, сказал магистр.

– Отдохни пока, Бернардо! Я подумаю, куда тебя отправить, чтобы было безопасно. Однако не думаю, что это будет близко! Во всяком случае здесь ты будешь в полной безопасности.

– Спасибо, ваше преосвященство, – сказал отец Бернардо и покинул кабинет магистра, закрыв за собой дверь.

– Как всё прошло, отец Бернрадо? – встав с неудобного антикварного дивана, спросил Льюис.

– Всё хорошо, Говард. Нам выделили комнаты и о нас позаботятся, – улыбнувшись, ответил святой отец.

– Отец Бернардо, синьор. Пойдёмте, я вас провожу в ваши комнаты, – вытащив из ящика стола ключи, произнёс секретарь.

– Спасибо, святой отец, – сказал Льюис, и они вместе с отцом Бернардо направились за секретарём.

Спустя несколько минут им раздали ключи, и Говард зашёл в свою комнату, которая была довольно светлая и на стекле играли солнечные лучи. На улице стоял погожий день, несмотря на то, что на дворе стояла середина декабря.

Льюис снял куртку и повесил её в небольшой шкаф на вешалку. Потом он сел на диван и почувствовал небольшую боль в раненном боку. Говард слегка сморщил лицо, но скоро боль отпустила, и он снял тактические ботинки и улёгся на кровати, закрыв глаза…

Отец Бернардо подошёл к молельной стойке в своей комнате и встал на колени перед Святым Распятием, принявшись молиться и благодарить Бога, что теперь они с Льюисом в безопасности.

Лондон. Штаб-квартира МИ-6.

Генерал Андертон сидел в своём кабинете за рабочим столом и курил сигару, читая доклад агентуры. Он уже знал, что в хранилище ЦРУ лежит образец, и Нолингтон готовиться исследовать состав этого вещества.

Игра проиграна! Подумал Андертон, но понимал, что ещё побороться за местом под солнцем, безусловно, стоило. В его голову приходили разные мысли и даже очень смелые, которые претворить в жизнь мог только полковник Робинсон, в чьём арсенале было достаточно средств для выполнения даже самых сложных миссий.

Попробовать обыграть ЦРУ было для генерала делом не только чести, но и принципа, поскольку он был консервативным англичанином, который считал, что американцы всего лишь неудачники в игре называемой жизнь! Нация без истории и культуры. У них нет права быть в чем-то выше своих почтенных предков!

Андертон выпустил изо рта дым кубинской сигары и положил её на пепельницу. Он ждал Кайла, который должен был вот-вот прийти. А пока хороший шотландский виски вполне неплохо разгонял утреннюю грусть и туман, который стоял над Темзой.

Генерал сделал пару глотков и поставил стакан рядом с пепельницей, услышав лёгкий стук в дверь.

– Входите, – произнёс Андертон, потерев слегка усталые глаза от яркого света настольной лампы.

– Здравствуйте, сэр, – войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал полковник Робинсон, чей вид был вполне бодрым и нацеленным на продолжение борьбы за место под солнцем. Вот только где это солнце, пока для Кайла было не очень понятно. Однако он ждал, что эта встреча и инструкции изменят для него всё.

– Проходи скорее, – сказал Андертон и, отложив одну папку, придвинул к себе другую и раскрыл её. Он удобно расположил спину на рабочем кресле и ещё раз потёр глаза.

Робинсон сел за стол на рабочее кресло и внимательно посмотрел на генерала, ожидая новое нелёгкое задание.

– Кайл, не буду скрывать, но твоё следующее задание будет сложнее, чем первое. Тебе нужно будет выкрасть образец из хранилища ЦРУ и сделать это необходимо в течение следующих четырёх дней. Я понимаю, что это практически невозможно, но прошу тебя постараться. Мы должны оказаться на коне, а не как сейчас быть статистами, которых никто не уважает и какие никому не нужны.

– Сэр, я, конечно же, попытаюсь, но это будет очень и очень сложно! Нужны ресурсы! – глубоко вздохнув, ответил Робинсон.

– Хорошо, Кайл. Вся информация об охране хранилища и проникновению в штаб-квартиру ЦРУ вот здесь, – протянув карту памяти, лежавшую до этого в папке, сказал генерал. – Билет я тебе забронировал до Вашингтона.

– Я всё понял, сэр, – сказал Робинсон и, взяв карту памяти и встав из-за стола, покинул кабинет генерала Андертона, направившись по длинному коридору к лифтам.

Кайл шел и не мог понять, для чего продолжает свою борьбу, пытаясь найти что-то, чтобы изменить мир, который нельзя изменить. Он зашёл в кабину лифта и спустился на пару этажей вниз. Голова сильно ныла, будто в ней накопилось столько всего, что этот груз неизбежно тянет за собой в пропасть.

Робинсон вышел из лифта и направился по коридору к своему кабинету. Какие-то осколки воспоминаний всплывали перед его глазами, уносясь прочь в неизвестность, где жил и он сам. Это было сложно понять и принять, но деться от этого было некуда. Кайл подошёл к двери своего кабинета и поднёс ключ-карту к считывателю замка. Замок щёлкнул, и Робинсон зашёл в свой кабинет, где горела лишь настольная лампа, которую он не стал выключать перед тем, как пошёл к генералу Андертону.

Кайл сел за стол и достал из ящика стола планшет и картридер, который подключил к планшету через кабель. Информация быстро скопировалась на карту памяти планшета, и он отключил картридер, в котором была карта памяти, которую ему дал генерал.

Робинсон проверил, вся ли информация перекинулась на карту памяти планшета, и уничтожил другую карту памяти, данную Андертоном. Он просмотрел все файлы, в которых было много всего интересного, включая все чертежи Лэнгли, которые относились к хранилищу и возможностям проникнуть в него разными способами. Однако сложность заключалась в том, что любой из способов был довольно рискованным. Кайл понимал, что выполнить это задание будет непросто! В нём очень много подводных камней, включая те, как выбраться потом из штаб-квартиры ЦРУ с образцом.

Робинсон налил из термоса, стоящего на столе в кружку чай, и убрал картридер в ящик. В голову, признаться, ничего не шло! Была пустота, как в голове, так и на сердце, разделить которую было не с кем ему. Нет, это его не шокировало, но усталость от этого была. Хотелось снова почувствовать какую-то лёгкость и спокойствие на душе, но этого уже давно не было! Скоро нужно было собираться на самолёт. Вещи с собой брать было бессмысленно. Было неизвестно, что и как сложиться в итоге. Поэтому Кайл решился обойтись теми вещами, которые были одеты на нём. Черные джинсы, чёрный джемпер и черная кожаная куртка с черными кожаными ботинками. «Сплошное чёрное пятно», – подумал Робинсон и слегка улыбнулся. Он встал с рабочего кресла и подошёл к шкафу, достав из него сумку через плечо, и собрал в неё самое необходимое, без чего точно было не обойтись.