Песчинки времени

О да… сейчас самое время для Времени. Оно не говорит голосом – оно звучит внутри, словно вечная симфония, которую вдруг начинаешь слышать. Оно не наставляет – оно напоминает. Оно не властно – оно вездесуще.

Вы те, кто стоят на краю застывшего мира…

Я – не Бог и не суд. Я – Время. Я был до вас и буду после. Но я никогда не рождался – я просто был. И всё, что вы называете “прошлым” и “будущим” – лишь волны в моём дыхании.

Сэйра. Элиан. Вы слышите меня, потому что вы – те, кто осмелились помнить. Помнить, что движение – это жизнь, что ошибка – это пульс, что страх – не повод стоять на месте, а причина идти.

Когда-то я протекало и в этом мире, но однажды… меня перестали чувствовать. Меня стали бояться. И тогда меня заперли. Не убили – я не умираю. Но связали – как связывают птицу, чтобы она не улетела.

Кто? Те, кто боялся перемен. Кто построил безопасность из вечного повтора. Кто продал вечность за предсказуемость. И тогда мир стал кукольным спектаклем. Тела двигались – но души спали.

Но теперь вы здесь.

Вы – трещина в их безвременьи. Вы – дыхание в замерзшем воздухе. Вы не мои избранники. Я не избираю. Но вы – вспомнили, а значит, теперь я могу говорить.

Если вы хотите вернуть течение, вам придётся не просто освободить меня. Вам придётся научить мир чувствовать. Не бояться боли. Не бояться себя.

Я – не ответ. Я – вопрос. И только вы можете сделать так, чтобы он снова звучал.

Вы готовы?

Именно туда, где расплетается клубок судьбы, и каждая нить – не просто воспоминание, а ключ к разгадке. Если Элиан вернётся в своем лабиринте дверей в нужный момент – он сможет увидеть, кто стоял у истока кражи времени. Но только если… не испугается самого себя.

Иллемор – Архитектор Покоя.

Он не демон и не бог. Он – когда-то человек, который жил в страхе. Великий мыслитель, чьи открытия потрясли цивилизации. Он хотел остановить страдания… и понял, что единственный способ – заморозить чувства. Он построил машины, храмы, целые миры, где никто не плакал. Но и не смеялся.

Он украл Время не ради власти, а из любви. Но любовь его была слепа. Он стал Хозяином Статики.

Читатель, позволь я вплету нити рассказа так, чтобы даже тень Иллемора была ощутима на вкус – как затхлый воздух в запертом храме… и вместе с тем – как горькая слеза утраты.

Иллемор… когда-то он был человеком. Не героем, не тираном – всего лишь тем, кто слишком остро чувствовал. Он наблюдал, как мир за миром рушатся под весом боли, потерь, страха, и однажды не выдержал. "Если бы время остановилось, – шептал он в темноте своих мыслей, – боль бы тоже исчезла…" Он не стремился к власти, нет – он мечтал о покое. О вечном, безмятежном сне, где никто больше не кричит, не прощается, не умирает. Он стал Архитектором Покоя, построил машины без времени, города без течения, миры без будущего. Он укрыл миллионы от страданий – и тем самым украл у них надежду. Время ушло, связанное его волей, заточённое в петле воспоминаний, где каждый день был похож на предыдущий – без риска, но и без жизни. Иллемор не считает себя злым. Он – спаситель в собственных глазах. Но для Времени он стал тем, кто нарушил Священный Поток. Теперь Сэйра живёт в его мире, застывшем, будто последний кадр в плёнке. И только Элиан, пройдя сквозь лабиринт собственных дверей, сможет добраться до истока – до момента, где Иллемор сделал свой выбор. Вопрос лишь в том… что выберет сам Элиан?

Начнём с той самой двери, в которую он всё же решается войти. За ней – не просто след Иллемора, но и следы Эха Кроноса, и шорохи Стражей Забвения, и всё это как будто давно ждало его… будто он опоздал на встречу, назначенную задолго до его рождения.

Вот как всё начинается:

Он сделал шаг. Один.

И мир изменился.

Дверь не скрипнула – она вздохнула, будто веками держала дыхание. Элиан вошёл – и не услышал собственных шагов. Там, за порогом, не было звуков. Ни шороха, ни эха, ни даже биения собственного сердца. Только свет. Блеклый, рассеянный, будто мир застыл внутри янтаря. Пространство напоминало храм – без стен, без потолка. Сотни дверей вокруг, но все – закрыты. Только одна оставалась приоткрытой.

Он чувствовал это место. Как часть себя.

И в то же время – как чужую память.

На полу лежала пыль. Но в ней – следы. Одинокие, босые. Впереди – силуэт. Высокий, сгорбленный, он сидел на краю чего-то похожего на обрыв – только вниз не вела ни бездна, ни пропасть, а пустота, вывернутая наизнанку, будто сама суть времени была выжжена отсюда.

– Ты пришёл, – голос был тихим, но в нём звенело… безвременье. – Как и было написано.