Мы уже среди вас

– Совершенно верно, на теории великого Чарльза Дарвина – на Теории Эволюции! – Повёлся на провокацию лектор.

– А разве это возможно?!

– Что возможно?! – Не выдержал кто-то из зала.

– Прогрессивное совершенствование жизни, путём случайного развития полезных мутаций под неусыпным оком естественного отбора, то есть Закона джунглей?!

– А почему нет! Что этому мешает!? – Удивился профессор.

– Энтропия! Всеобщий закон сохранения! Естественный отбор этому мешает! – Громогласно взорвались динамики, и переходя от общего принципа, упомянутого закона сохранения к частному случаю, энергия звука, превратилась в массу доказательств, накрыв всех информационной волной. – То, что мы сегодня наблюдаем и то, что нам подают, как эволюцию внутри вида из-за недостаточности времени, не может превратиться в усовершенствование этого вида, а тем более перейти в более развитый вид, ни за миллион лет, ни за миллиард! Это не эволюция, а деградация! Естественный отбор – это всего лишь приспособление к выживанию дорогой ценой. Естественный отбор не создаёт новую информацию более высокого уровня, а избавляется от ненужной информации, путём блокировки её части. Случайные мутации сами по себе уже смертельный приговор для любого живого организма, а прошедшие через естественный отбор, эти мутации приводят этот приговор в исполнение для всего вида. Случайные мутации не могут создавать новую информацию, поскольку они только портят изначально правильный текст, записанный в геноме. Если в совершенном стихотворении изменить несколько букв, то есть информационных знаков, то оно будет испорчено, а если в нём изменить несколько слов, то оно будет уничтожено, так как потеряет всяческий смысл! – Сделал паузу новый докладчик и посмотрел на предыдущего. – Понимаете!?

– Не совсем…

Студент протиснулся к проходу и уверенной походкой «взлетел» на сцену, потрясая огненно красными кончиками волос. Он взял губку и стирая лики африканских гомининов, первопредков предыдущего докладчика, начал создавать иной порядок происхождения человека.

– У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том. И днём и ночью, кот учёный, всё ходит по цепи кругом. – На доске возникла информация высокого порядка. – Это текст, имеющий ритм, звучание и смысл! Это совершенное творение! Это понятно!? – Обратился новый докладчик к залу.

– Понятно! – Ответила аудитория.

– У Лукоморья дуб морёный, литая цепь на дубе дом. И дном и ночью, кит учёный, всё ходит по цепи лугом. Информация уменьшилась! – Рыжеволосый студент посмотрел в зал.

– Понятно! – Отрапортовали слушатели.

– У Лукоморья дед нетрезвый, и у него в руках топор. И дубу будет очень больно, и эволюции капец!

– Понятно! – Дружно гаркнул зал.

– Понятно!? – Спросил студент у профессора. – Естественный отбор подразумевает приобретение узкой специализации, приспособление к конкретным условиям окружающей среды, что является потерей более широких возможностей. Это как специализация стволовых клеток: стволовые – бессмертные, специализированные – смертные! Два однонаправленных движения в сторону деградации – вот она ваша эволюция великого Дарвина! По мере того, как увеличивается разнообразие организмов, генетическая информация большого объёма разрывается на отдельные клочки и организмы теряют возможность приспосабливаться к новым условиям существования, в случае их возникновения. Чем меньше в популяции гибкости, тем она менее способна приспосабливаться к изменяющимся условиям, и неизбежно движется к деградации и вымиранию, а не к эволюции. Вот почему вымерли динозавры, вот почему можем вымереть и мы!

– Понятно! – Провозгласила публика.

– Дарвин просто мошенник! Он не открывал явление эволюции, он подменил понятия. Он выдал естественный отбор за самопроизвольное самосовершенствование. Когда это стало очевидным и «большая» Теория зашаталась на глиняных ножках, её родоначальник явил на свет очередное недоношенное творение – «Происхождение человека и половой отбор». По его глубокому убеждению именно сексуальная оргия во время инфаркта, должна спасти пациента от смерти! Только, видите ли в чём дело: во время инфаркта пациенту секс уже не интересен. Половой отбор не только не подтверждает решающую роль естественного отбора в эволюции живых организмов, но и противоречит ему – он делает его невозможным! Половой отбор уничтожает все выдуманные достижения естественного отбора, так как это даже не лотерея 50 на 50. Организмы, размножающиеся бесполым путём, не оставили бы ни малейшего шанса на выживание, организмам размножающимся половым путём, если бы естественный отбор управлял эволюцией. Бесполых было бы, вероятнее всего, больше в десятки, если не сотни раз. Если бы естественный отбор работал, то сейчас на Земле не было бы не только человека, но и вообще ни одного организма, размножающегося половым путём! Пол – это осиновый кол, забитый в самое сердце, постоянно алчущему человеческой крови, ненасытному вампиру, под названием Теория эволюции!

– Грамотно излагаешь! – Послышалась реплика, и как ни странно не с задних рядов.

– Тогда спрашивается: с какой целью возникло половое размножение? Явно же не для того, чтобы разрушить нелепую теорию происхождения видов! – Продолжал студент второго курса, механико-математического факультета МГУ.

– А для чего? – Не выдержала накала страстей ещё одна очаровательная в своей простоте студенточка.

– Для того, моя красотулечка, чтобы возникли мы – Человеки разумные! Для того чтобы мы влюблялись, любили и производили на свет всё более разумных человечков! Чтобы дети наши, воспитанные в любви, становились ещё разумнее и мудрее, чем мы! От полового размножения к сексу, от секса к любви – вот путь происхождения Человека! Любовь, рождённая сексом – это аппаратное обеспечение нашего бессмертия!

– Понятно! Красавчик! Ты лучший! Жги!– Взорвался зал в неистовом восторге.

– Ваше заявление об идентичности геномов человека и шимпанзе, так же высосано из пальца, как и ваша мертворождённая теория эволюции! – Заявил студент профессору антропологии. – В 1975 году в своей работе «Эволюция на двух уровнях у людей и шимпанзе», Мэри-Клер Кинг и Алан Уилсон описали сходство между некоторыми белками человека и шимпанзе. И на этом основании они предположили, цитирую: «Столь малая степень молекулярной дивергенции не может являться причиной анатомических или поведенческих различий между шимпанзе и людьми». Всё, больше ничего! Не было никаких генетических доказательств, и не могло быть! С чего эволюционисты раструбили на весь мир о 98 процентах сходства!? Кто-то секвенировал полные геномы человека и шимпанзе?! Нет! Это невозможно на данный момент! Просто людям, кормящимся с теории эволюции, нужны всё более научные доказательства их полезности для человечества!

– Но позвольте, а как же палеонтологические и палеоантропологические находки и датировки этих находок?! Всё же выстраивается в чёткое филогенетическое древо! Или вы и это будете опровергать!? – Торжествующе возразил профессор.

– А если будут найдены находки, опровергающие все эти умозрительные построения?! Если будут найдены целые скелеты людей с объёмом мозга как у обезьяны, причём жившие не миллионы лет назад, а в то же самое время, когда жили наши непосредственные предки – кроманьонцы!? А когда будут найдены доказательства того, что для образования осадочных пород не требуются миллионы лет, а достаточно не более 150, тогда вы признаете, что человек произошёл не от обезьяны!?

– Что значит не от обезьяны!? Какие такие находки!? Этого не будет никогда! Это, не возможно, ни при каких обстоятельствах! Что вы себе позволяете! Это уже выходит за рамки научной дискуссии! Да как вы смеете! Вы за это ответите! – Вышел из себя от негодования лектор.

– Смею! И отвечу! Самый лучший судья – это сама жизнь! И надо отметить, что она умеет устраивать целые представления во время судебного процесса. Иногда это мероприятие подаётся в саркастическом жанре. Возьмём, к примеру, такое понятие, как суперпозиция. Суперпозиции бывают разные, но нас интересуют две из них – геологическая суперпозиция и квантовая суперпозиция. Они обе появились в середине 17 века, практически одновременно. Родоначальник геологической суперпозиции – Нильс Стенсен, или Николя Стено, как его чаще называли. Он разработал принцип, лежащий в основе датирования геологических пород и палеонтологических находок. Суть его в следующем: так как осадочные породы накапливаются очень долго, тысячи, а то и миллионы лет, то по пластам этих осадочных пород можно определить не только возраст самих пород, но и возраст найденных в них окаменелостей. То есть, если известно, сколько лет осадочной породе, то столько же лет и найденным в ней артефактам. А если известно, сколько лет окаменелым находкам, то столько же лет и самой породе. Всё четко, на первый взгляд! Но только на первый. На самом деле – это просто тавтология. Как в известном анекдоте о ягуаре. Когда европейцы впервые достигли берегов Америки и увидели впервые крупную пятнистую кошку, Колумб воскликнул: «Господи, да это же ягуар!» Понимаете о чем я!? – Продолжал студент с рыжими кончиками волос.

– Естественно, понимаем! – Ответили слушатели дружным весельем.

– Маладца! Это мы знаем, что это был ягуар, но откуда знал об этом Колумб!? Так и с геологической суперпозицией – чтобы знать возраст породы надо знать возраст ископаемых, и наоборот. Только нам не известно ни то, ни другое! Ответ нашёлся очень просто – это эволюция. Так как для образования и окаменелостей и осадочных пород необходимы миллионы лет, исходя из идеи супер медленных эволюционных изменений, то чем ниже слой и чем примитивнее окаменелое ископаемое животное или растение, то очевидно, что оно и древнее всех вышезалегающих. И для определения возраста и слоёв и окаменелостей, надо просто назначить… точку отсчёта! За точку отсчёта был взят, на минуточку – возраст Земли. А кто его высчитал!? Да никто! Его взяли – с потолка, от фонаря. Сначала 3 миллиарда лет, затем удревнили до 4, 5 миллиардов, и опять с потолка, ибо и радиоуглеродное датирование – это такой же «фонарь» для наивных обывателей. Палеонтология, равно как и археология с палеоантропологией, все свои датировки берёт с потолка! Как кому надо, так каждый и датирует! Именно поэтому с удивительным постоянством, выплывают скандальные разоблачения в этих областях.

– Есть такое дело! – Выкрикнули с первых рядов.

– Так вот, геологическая суперпозиция – это и был очередной спасательный круг для теории эволюции. Нас держат за дураков, прикрываясь научными степенями и званиями. Датировки подтверждают теорию и при этом построены на этой самой теории! – Продолжал Павел Корчагин.

– Красава! Так оно и есть! Нас разводят, как лохов! – Завопили сзади.

– Только геологическую суперпозицию похоронила другая суперпозиция, которая сидела за одной партой с первой, в далёком 17 веке. Это квантовая суперпозиция! Квантовая суперпозиция, если простыми словами, означает, что квантовая частица может находиться одновременно в двух состояниях, до тех пор, пока её не начнут измерять. Квант – это единица информации! Информация находится одновременно в двух состояниях, и проявляет себя только тогда, когда её считывают! Понимаете, что я имею в виду!? – Спросил самопровозглашённый лектор и широко развёл руками, демонстрируя, что он обращается ко всем, кто его видит и слышит.

Аудитория напряжённо молчала. Наглый выскочка тем временем разделил широкой мелованной полосой доску на две части, и начал быстро набрасывать какие-то формулы, причём попеременно на обеих половинах доски. Формулы росли двумя непрерывными потоками с такой скоростью, что большинство зрителей вообще не совсем верили своим глазам: человек такое вытворять не мог – просчитывать сложнейшие дифференциалы с такой скоростью не под силу даже академикам, даже компьютерам, чёрт возьми! Но процесс на доске продолжался.

– Это безобразие надо прекратить! – Высказал своё мнение ректор.

– Прекратить, немедленно! – Пронзительно заверещала «Матильда», и вскочила с места.

– Стойте! Подождите! – Бросился вслед за ней декан мехмата. – Не смейте этого делать!

Он схватил Брониславовну за шиворот, не позволяя ей сдвинуться с места.

– Что вы делаете! – Возмутился ректор.

– Подождите, подождите! Этот студент… он строит… я не понимаю… преобразование Фурье… гармонические колебания… производящие функции последовательности… я не успеваю. – Бормотал декан несвязные предложения.

– Что вы не успеваете?! – Взревел ректор. – Вы же профессор математики! Чёрт возьми, что здесь происходит!

– Я не успеваю за ним… подождите… я кажется… математическое ожидание случайной величины? Но это уровень… нет это невозможно! Это невозможно! – Декан топтался на месте как верующий, увидевший собственными глазами очередное пришествие Всевышнего, и бормотал какие-то математические заклинания. – Самоорганизующаяся система функций… вероятности! Это будущее математического анализа! Вы понимаете – будущее! Этого не может быть! Это попросту невозможно! Это уровень гипотетического квантового компьютера! Это невозможно… А он делает! Делает, понимаете вы!

Декан отпустил «Матильду» и она обессилено рухнула в кресло, а он стоял сбитый с толку, обескураженный увиденным, и беспомощно разводил руками.

Тем временем процесс самоорганизации функций был закончен. На доске, подчёркнутые жирными линиями, красовались две цифры – результаты вычислений. На левой половине доски после окончательного знака равенства гордо позиционировала себя цифра 0, а справа 1.

– И это творение рук супер математика?! Вы говорите, что он гений!? А по моему мнению то, что сейчас начертано на доке – это какая-то глупость! Что значат эти ноль и единица?! – Воскликнул ректор.

– Он не глупец! Он… ходячий квантовый компьютер! Он мыслит не знаками, а мыслеформами! – Выдохнул декан мехмата.

– Что это значит?! – Спросил прямо в микрофон профессор антропологии.

– Слева просчитана вероятность того, что шимпанзе, при случайных условиях может стать человеком, и как вы можете убедиться, эта вероятность равна нулю. Что меня абсолютно не удивляет! Справа произведён расчёт вероятности превращения человека в обезьяну. Причём просчитана не просто вероятность, но и заданное параметрами расчётных функций, необходимое условие для такого превращения. И вполне ожидаемо, что вероятность такого события равна единице.

– Мы не совсем понимаем, что это всё означает! – Почти одновременно послышалось несколько голосов со стороны трибуны.

– Молодой человек, потрудитесь перевести вашу абракадабру в доступную для нашего понимания информацию! – Исправил ситуацию профессор антропологии.

– Это не абракадабра! – Гневно выкрикнул декан мехмата. – Это же математиче… – Собирался он продолжить свою мысль.

Но наглый студент прервал его гневную речь на полуслове, лаконичным движением руки.

– Хорошо. Я попытаюсь объяснить то же самое, воспользовавшись более доступной для широкого круга слушателей системой кодировки информации, чем математический анализ. – Продолжил свою лекцию студент. – Итак, что это всё означает! – Торжественно провозгласил он, и замолчал, зафиксировав свою позицию гордо поднятым вверх указательным пальцем правой руки.

В огромном актовом зале, битком набитом зрителями, числом уже не менее двух тысяч, ввиду исправного функционирования университетского сарафанного радио, разнёсшего молву о совершающемся научном бунте, наступила напряжённая тишина. Казалось, что в любой момент эта разность потенциалов может самопроизвольно разрешиться разрядом шаровой молнии. И только люди хорошо знакомые с системой актёрского мастерства имени Станиславского, понимали назначение этой тишины. Выдержав отмеренный великим театральным педагогом промежуток времени, в богемной среде именуемый паузой, самовыдвиженец на номинацию лучшей первомайской интриги, продолжил:

– Это значит, что математическое ожидание постоянной величины ни при каких внешних и внутренних условиях не может отличаться от самой величины, то есть определённый вид человекообразных обезьян так и останется навсегда видом обезьян. Никакая шимпанзе, горилла или орангутан, ни при каких обстоятельствах, как способствующих так и противодействующих, не может стать человеком, ни за тысячу лет, ни за миллиард! Далее! Не равно самой величине только математическое ожидание случайной величины, то есть величины изменяющейся. В нашем случае это означает, что человек при определённых условиях может превратиться в обезьяну. Определяющим это превращение условием является наличие рядом с человеком большого количества обезьян. Что и случилось с так называемыми первобытными людьми, когда они оказались в регионах обитания обезьян. Вот откуда взялись те самые «переходные звенья» от обезьяны к человеку, а попросту обезьянолюди! Всё «это», на самом деле является не чем иным, как результатом многоуровневой межвидовой гибридизации обезьян и людей. Это плод запретной «любви» обезьяны и человека, гибрида и человека, гибрида и обезьяны или гибрида и гибрида, а не результат работы пресловутой эволюции! И наличие этих греховных плодов в Африке или ещё где бы то ни было, не делает эти территории Колыбелью человечества! Вот почему они все такие разные! Вот почему в этих находках, невозможно обнаружить ни какой системы или закономерности. Каждая новая и «естественно» сенсационная находка ископаемых останков «предков человека разумного», вносит ещё больший хаос в эту и без того малоперспективную теорию происхождения человека. Более того сама теория эволюции – это явная мистификация и подлог. Эта вредоносная идея, навязанная человечеству одновременно с подобными ей идеями на заре установления диктатуры промышленных воротил, долгие годы витала в умах недалёких гениев, не находя реализации. А применить её по назначению удалось династии Дарвинов. Первым за дело взялся основатель клана – Эразм Дарвин. Но сама по себе идея была сыровата, и «доваривать» её до готовности пришлось уже внучку «злого гения» – Чарльзу. Вытягивание из чулана изрядно запылённой версии спасения мира и явление сего артефакта народу, у современников особого энтузиазма не вызвало. Для воскрешения мертворождённого байстрюка, был разыгран целый спектакль с кругосветным путешествием и волшебными галапагосскими вьюрками, которые на самом деле представят собой не 15 разных видов, а один единственный. Так и появилась театральная постановка об эволюции, на главную роль в которой утвердили Естественный отбор. Этот хаотичный процесс, возведённый в ранг Неизбежной Закономерности, был публично провозглашён альтернативой состарившемуся многоликому божеству. Если каждый конкретный бог управлял определённой частью людей и делил мир на епархии, то новый идол заявил свои претензии на власть во всём мире. Когда законность подмены не подтвердилась на цветочных растениях, пришлось срочно выпускать на сцену дублёра – половой отбор, и опускать занавес. На поклоны «вышел» обезьяно-человек, и шокированная публика была готова поверить хоть в чёрта лысого, лишь бы вырваться из зомби-театра живыми. А дальше за работу принялась Святая Инквизиция, переименованная в Официальную Науку, путём закрытого заседания «Лунного общества»! Официальность нового Хранителя веры определялась как и прежде не неопровержимыми доказательствами, а указом Свыше. В результате этой аферы, рабы не стали свободными, просто хозяин перестал их кормить. Промышленная революция, ядовитые плоды которой мы пожинаем до сих пор, была бы невозможна без Теории Дарвинов, распространивших действие Закона джунглей и на людей! Но Жизнь – это не бессмысленный способ существования белковых тел, как нас пытаются убедить, жизнь – это торжество Духа над плотью, реализация Великого Разумного Замысла! Так как человек является изменяющейся величиной, то он имеет все шансы не только деградировать до уровня обезьяны, но и повысить Уровень своего сознания до состояния бога! Это может сделать каждый из вас! Без понимания сути человека и его роли во Вселенной мы так и будем блуждать в полнейших потёмках, ведомые слепыми вождями! Выбор за вами: быть вам обезьянами или стать богами!

Студент второго курса механико-математического факультета МГУ закончил свою вдохновенную речь, и посмотрел в зал. Это был взгляд сумасшедшего, или пророка. Аудитория подозрительно притихла.

– Вы хотите нас убедить в существовании бога? – Первым опомнился профессор антропологии.

– Я пытаюсь вам объяснить, что современная наука ничем существенным не отличается от церковного мракобесия средневековья. Наука показала религии красную карточку и заняла её место на игровом поле. А посрамлённая религия обосновалась на скамейке запасных в надежде снова попасть в основной состав в борьбе за обладание душами людей! Но это услышит и поймёт только тот, кто сам давно понял, что он находится в добровольной тюрьме.

Народ загудел как растревоженный улей и валом повалил на сцену, всем хотелось поближе рассмотреть то, что было написано на доске, и увидеть безумца, бросившего вызов официальной доктрине. А «безумец», воспользовавшись всеобщей суматохой, незаметно покинул актовый зал.

2 мая 1987 года, СССР, Москва, приёмная ректора МГУ.

– Евгений Алексеевич, он здесь. – Произнесла в трубку миловидная блондинка с пышной грудью, готовой в любой момент вывалиться из откровенно провокационного бюстгальтера, слегка прикрытого полупрозрачной белой блузкой, расстёгнутой дальше, чем не могу.

– Пусть войдёт. – Послышался повелительный голос по громкой связи.

В кабинет ректора вошёл худощавый парень среднего роста, облачённый в видавшие виды штормовочные брюки, и энцефалитку с недвусмысленной надписью на спине: «Комсомол – БАМу».

– Входите, молодой человек. – Ректор смягчил тон до поучительно-отцовского.

– Добрый день, Евгений Алексеевич. – Чётко продекламировал парень, поправляя непослушный рыжий вихор.

– Добрый день, Павел Леонидович. Присаживайтесь, в ногах правды нет.

– Крепостничество в России давно отменили. – Последовал ответ.

– А при чём здесь крепостничество?

– Поговорка о том, что в ногах правды нет – это отголосок того времени, когда за любую провинность, барин наказывал провинившихся «стоянием на ногах».

– Не знал, не знал. Ну и всё же присаживайтесь. – Ещё более мягким тоном предложил ректор.

Комсомольский значок, на груди у визитёра, тускло блеснул, в свете неплотно задёрнутых штор, когда он садился в указанное кресло.

– Да, молодой человек, задали вы нам задачку. Непростую. – Начал задумчиво ректор, пытаясь продемонстрировать нейтральную заинтересованность в собеседнике.

Собеседник молчал, равнодушно взирая на мучительные потуги человека, от которого могла зависеть вся его дальнейшая судьба.

– Так вот, непростое заседание у нас… было вчера. Долго обсуждали… так сказать, ваш демарш. – Продолжил Евгений Алексеевич.

Собеседник молчал, глядя свозь ректора.

– Ваш декан вас очень хвалил! Да, хвалил. Откровенно говоря, и не он один. Кафедра общей физики тоже была на вашей стороне. Да и вообще, ваша биография впечатляет: родившись в семье колхозников в украинской глубинке, закончить школу с золотой медалью и поступить в военное училище… отслужить в армии, а спустя годы, в возрасте 25 лет, с первого раза поступить на наш мехмат, это знаете – уже достижение. К нам приходят абитуриенты в 17, и поступает один из ста… Удивительно, прямо как Ломоносов. – Тон ректора начал меняться на саркастический, в ответ на безучастность собеседника.

Собеседник молчал, оставаясь где-то далеко.

– Вы понимаете, о чём я сейчас говорю?! – Последовала ещё одна попытка привлечь внимание студента.

– Да, Евгений Алексеевич, я понимаю. Вы удивляетесь, почему я не остался в колхозе.

– Да нет, я не это имел в виду. – Засуетился ректор, извиняющимся тоном. – Я наоборот рад, что в нашей стране открыт путь в науку для всех… одарённых детей. Ваш декан назвал вас редчайшим самородком. А вот доцент Гуняшева… вас как-то не очень… оценивает.

– Это не удивительно, Ада Теодоровна имеет право меня ненавидеть.

– Ну, зачем же вы так, она вас не ненавидит. Ада Теодоровна прекрасный преподаватель, у неё безупречный послужной список… – Затарахтел ректор.

– Слишком безупречный. – Перебил его, пока ещё студент. – Знаете, какое у неё прозвище?!

– Ну, знаете…

– Значит, знаете – «Бульдозер»! Она давит любое инакомыслие, любую инициативу. Студенты не хотят ходить к ней на практические занятия, и посещают их только из боязни мести на экзамене. Она ничему не учит, кроме послушания и жополизания.

– А вы значит, не боитесь?! – Съязвил ректор.

– Видите ли, уважаемый Евгений Алексеевич, я не умею бояться. Не научился, нет у меня такого таланта. Ну а математика… я с детства писал цифрами и считал буквами, понимаете?!

– Не понимаю. Объясните свою точку зрения…

– Извольте. Все наши коммуникативные особенности закладываются в детстве, самом раннем детстве. Когда мы появляемся на свет, нам не надо учить ни какие языки общения с окружающим миром – мы его просто ощущаем во всех проявлениях одновременно, мир открыт для нас. Это происходит потому, что мы не знаем, что такое искусственная матрица общения. Эту матрицу детям навязывают взрослые, а им в своё время навязало их взрослое окружение. Это просто традиция такая: навязывать всем своё видение, лишать свободы выбора. В жизни взрослых всё подчинено традициям и ритуалам, неважно насколько они верны и полезны каждому, важно, что они считаются полезными для всех. Люди не хотят свободы – им кажется, что гораздо безопаснее быть частью чего-то большого, а не самим собой. А мне просто повезло, я с самого раннего детства любил одиночество: мне хорошо было вдали от людей. Ускользнув, незаметно для «смотрящих», от насильственной коллективизации, я не знал, что такое правильно и неправильно, я не ведал, что существуют правила вообще. Сначала я научился думать и говорить цифрами, а потом уже буквами. Понимаете?!