Читать книгу Бутлегер. Книга вторая (Павел Ларин) онлайн бесплатно на Bookz (2-ая страница книги)
bannerbanner
Бутлегер. Книга вторая
Бутлегер. Книга вторая
Оценить:

0

Полная версия:

Бутлегер. Книга вторая

В общем, взвесив все «за» и «против» (очень быстро взвесив, потому как семь пар глаз продолжали пялиться прямо на меня, ожидая ответа), я все же решил – настал момент представится.

Я гордо задрал подбородок, а затем чётко, уверенно, едва ли не с вызовом, произнёс:

– Винченцо Скализе – мой дядя, старший брат отца. Мы потеряли связь много лет назад, когда он уехал в Америку. Я прибыл с Сицилии недавно, чтобы… найти его. Узнать о его судьбе. Дон Магаддино… – Я посмотрел на Гробовщика, который, кстати, при более детальном изучении оказался не таким уж старым. Все дело в волосах. Из-за них возникало ощущение, будто он старше, чем есть на самом деле. – Вам кажется, что я похож на Винченцо Скализе, потому что в моих жилах течёт его кровь.

В комнате снова воцарилась тишина, на этот раз немного иная. То напряжение, которое ощущалось с первых минут встречи, сейчас казалось сущей ерундой по сравнению со сгустившимся ощущением опасности. Такое чувство, будто к затылку приставили ствол и он может выстрелить в любой момент.

Однако на этот раз молчание нарушил не Маранцано и даже не Массерия. Хотя, очевидно, его все происходящее касалось в первую очередь. Как только я произнёс свою фамилию, Магаддино, «Арамис» и третий, пока не известный, тип, одновременно посмотрели на Джо Босса. И взгляды у них были такие… Типа, что ты будешь делать с этим, дружище?

Тишину нарушил Лаки Лучано. Он резко вскочил на ноги, его стул с грохотом отлетел назад. Холодная маска окончательно сползла с лица гангстера, обнажив голую, неприкрытую ненависть.

– Винченцо Скализе был предателем! – его выкрик прозвучал слишком резко. Это было похоже на удар хлыста. – Сволочью, которая торговала интересами семьи! Он получил по заслугам!

Лучано буквально выплевывал каждое слово. Его только что не трясло от ярости.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Вот и ответ на мой вопрос: разумно ли признавать родственные связи с Винченцо. Очевидно – не разумно. К сожалению, уже поздно, обратно не отмотаешь.

А потом, в следующую секунду, до меня, наконец, дошел один крохотный нюанс, на который я сначала не обратил внимания. Хотя стоило бы. Тогда, возможно, разговор пошел бы в другое русло.

– «Был»? – переспросил я намеренно сделав ударение на этом слове, – Почему «был»?

Маранцано усмехнулся, его лицо буквально светилось откровенным удовольствием. Этот тип кайфовал от происходящего.

– Потому что, малец, так всегда говорят об умерших. Он – «был». Он был хорошим парнем… Или он был той еще сволочью. Твой дядюшка, Винченцо Скализе, достаточно долго исполнял роль сначала «capo», а потом и «consiglieri» при доне Массерии. Они, видишь ли, когда-то оба служили капитанами у Джузеппе Морелло. Пока того не посадили. Морелло считал себя «боссом боссов», да… Но когда Джузеппе оказался за решёткой, его бывшие «capo», как с цепи сорвались, начали делить развалившуюся империю. Винченцо поддержал Массерию. А Тото Д'Аквилла… – Моранцано громко хохотнул. – Наш дружище Тото решил, что сам хочет быть боссом. А потом, внезапно, Винченцо поймали на предательстве. И мистер Лучано лично привел приговор в исполнение. Год назад. Так что искать тебе дядю негде.

Не знаю, почему у меня после рассказа Маранцано челюсть удержалась на месте, а не поехала вниз от удивления. Ибо я был охренеть, насколько удивлен!

Дядя Винченцо – советник Массерии? Убит Лучано. По обвинению в предательстве. Год назад.

А теперь перед ними стоит его племянник, который только что продемонстрировал смекалку и дерзость. Для них я – не просто напоминание. Я – угроза.

– Извините, сеньоры, но мне, пожалуй, тоже пора высказать свое мнение, – раздался громкий голос «Арамиса». – Несмотря на то, что лично я занимаю должность советника при доне Д'Аквиле, и мне, вроде бы, глубоко плевать на семью Массерия… Винченцо был человеком чести! Его предательство ничем не доказано! Не для кого не секрет, что Лучано видел в Скализе угрозу лично для себя. Все мы знаем, откуда пришёл Чарльз. На секундочку, он якшался с Арнольдом Ротштейном. И мне помнится, именно Винченцо поднял вопрос о двойной игре нашего Лаки.

– Молчи, старик! – прошипел Лучано, его рука потянулась к внутреннему карману пиджака. – Доказательства были! Винченцо встречался с людьми Маранцано!

– По приказу вашего дона! – Резко заявил пока еще неизвестный гангстер. – Чтобы обсудить перемирие! Мы все это помним. А потом вдруг появились «доказательства» и тут же – быстрая расправа. Очень удобно, Чарльз. Очень удобно.

Спор нарастал, грозя превратиться в самую настоящую драку. А драка людей, каждый из которых вооружён – весьма хреновое дело.

В какой-то момент, мне даже показалось, что все эти мафиозные товарищи вообще забыли обо мне и начали выплескивать скопившуюся агрессию друг на друга. Охранники, топтавшиеся в углах, напряглись, концентрация тестостерона и взаимной ненависти увеличилась в воздухе до предела. Дело шло к крови, которая вот-вот должна была пролиться.

Именно в этот момент Лучано, поняв, что словесная перепалка свернула в очень опасное русло, причем в первую очередь опасное для него, решил, видимо, прекратить все это одним решительным жестом. Он повернулся ко мне, а потом громко крикнул:

– Гнилая кровь! Племянник предателя – сам предатель! Он пришел сюда, чтобы мстить! Чтобы завершить дело дяди! Заметьте, всего лишь день, как мы узнали об этом мальчишке, а уже готовы вцепиться друг другу в глотки! Этот пацан специально провоцирует нас.

Лучано рывком выхватил из-под пиджака компактный, изящный «Маузер» и направил его прямо мне в лицо.

Время замедлилось. Я смотрел вперед и видел только белый костяной упор на рукоятке, холодный блеск ствола, палец Лучано, напрягшийся на спусковом крючке.

А вот мысли мои, наоборот, неслись со скоростью света: «Твою ж мать… какая несусветная глупость, сдохнуть в теле, которое мне уже дали на замену исходному варианту. Конец истории. Макс Соколов, криптокоуч, убит в 1925 году из-за давних разборок мафии».

Самое любопытное, что среди всей этой вакханалии, только Массерия сидел неподвижно. Его лицо было каменным. Мне показалось, он наблюдал, взвешивал, решал, стоит ли спасать наглого мальчишку или позволить Лучано устранить потенциальную проблему.

Щелчок взведенного курка прозвучал оглушительно громко, но выстрела не последовало. И звук этот донёсся откуда-то из-за моей спины, что немного не совпадало с реальностью. Лучано стоял ровно передо мной, нас разделял только этот чертов стол.

А потом, оттуда же, из-за моего плеча, со стороны входа раздался спокойный, полный уверенности голос Фредо:

– Опусти оружие, Чарльз. Или я отправлю твою душу в ад прямо сейчас. Раньше, чем ты успеешь понять, что произошло.

Глава третья: Хорошая мина при плохой игре

Пожалуй, ради этого момента стоило пережить все, что было «до». Никогда в жизни я не видел настолько охреневших лиц, какими в данную минуту являлись физиономии гангстеров.

Их удивил не сам факт появления непонятного мужика. А судя по ошарашенным взглядам, Фредо был для мафиози максимально непонятен и незнаком. Гангстеров до глубины души поразило то, что кто-то осмелился вот так запросто прийти на собрание самых опасных людей Нью-Йорка и размахивать оружием перед их носом, когда тут и без того вполне хватает вредных для здоровья предметов.

– А я не понял… – Протянул Маранцано. Он сегодня явно претендовал на роль главного оратора. – Какого дьявола здесь шляются какие-то посторонние оборванцы? Мы что, на городской площади заседаем? Джо! Это и есть твоя хваленая безопасность?

Массерия в ответ промолчал, хотя, очевидно, камешек в его огород прилетел приличный. Даже не камешек, а булыжник.

Я обернулся и посмотрел в сторону, куда пялились все присутствующие. В дверном проеме, широко расставив ноги, замер Фредо. И это был не тот Фредо, которого я знал – неприметный, неразговорчивый рыбак в пропахшей селедкой одежде. Ни черта подобного.

Сейчас на пороге кабинета стоял вполне себе крепкий, уверенный мужик. Мне кажется, Фредо даже как-то помолодел. Его спина была прямой, взгляд – острым, как лезвие бритвы, а на губах играла лёгкая ухмылка. В руке Фредо держал армейский «Кольт» M1911, и ствол пистолета был направлен ровно в смазливую физиономию Лучано.

Не то, чтоб я великолепно разбирался в оружии и мог с одного взгляда определить, что это. Просто один из охранников шепотом произнёс:

– «Кольт» М1911…

Не знаю, кому предназначались его слова, но интонация «солдата» весьма фонила уважением. Видимо, в отличие от меня, он как раз был знатоком оружия и выбор Фредо произвел на него впечатление.

В общем-то, ситуация пришла в некоторое равновесие. Да, чертов Лаки целился в меня, но на него точно так же смотрел ствол «Кольта» Фредо. И если сравнить «Кольт» с «Маузером», дыра в башке Лучано может выйти поинтереснее, чем в моей.

– Это что за minchia (хрен)? – пробормотал кто-то из мафиози.

Судя по голосу, высказывание принадлежало «Арамису», советнику Д'Аквиллы. Причем, он задал вопрос с такой интонацией, словно отказывался верить своим глазам и реально очень хотел услышать пояснения.

– Minchia… Ну в принципе, так меня тоже называли. – Ответил Фредо, не переставая при этом совершенно хамски усмехаться, – Другой вопрос, что обычно после подобных высказываний наглецы жили не особо долго. Однако сейчас я стал более лояльным. Подобрел. Поэтому просто уточню, не обращая внимания на грубость. Я был бы не против, если бы вы называли меня Федерико Бонасэра, или Скала. Думаю, так вам будет понятнее, с кем имеете дело. Вы все молоды, но тем, кто постарше, я известен под этим именем. Я носил его, когда был правой рукой «capo dei capi» («босс босов»4) в Сицилии.

Честно говоря, я уже и не думал, что какие-то новые факты могут сделать сегодняшнюю вечеринку более оригинальной, чем она уже была. Однако, после слов Фредо в комнате повисло ошеломленное молчание, а глаза некоторых гангстеров натурально полезли на лоб.

Например, у того мужика, имя которого пока еще не звучало и я пока ещё не понимал, кто он такой, буквально случился приступ «рыбной» болезни. Его глазища округлились, грозя просто-напросто выскочить на свободу, будто он не человек, а какой-нибудь мопс. Рот гангстера открылся, губы шевелились, но оттуда, из этого рта и этих губ, не доносилось ни звука.

Со стороны казалось, будто имя, которое назвал Фредо, как и обозначенный титул его босса – «capo dei capi», обладали магической силой. В одну секунду эти два «заклинания» лишили гангстеров дара речи. К счастью, не всех. Потому что лично я уже немного утомился от затянувшейся паузы, переходящей периодически в тишину, а потом взрывающуюся криками и угрозами всяких итальянских придурков, грохнувших моего дядю Винни.

И по хрену, что чисто юридически дядя не мой, потому что чисто юридически, я – Макс Соколов, а не Джованни. Как говорил товарищ Верещагин, за державу обидно. В данном случае, не за державу, конечно. За родню. Но суть осталась прежней.

В общем, единственным, кто не впал в очередной ступор, оказался снова Маранцано. Он вскочил на ноги, его лицо побелело, затем покраснело, а потом снова пошло белыми пятнами. Говорю же, чистая магия. Впервые за время нашего чу́дного междусобойчика сеньор Сальваторе реально вышел из себя.

– Ты врешь! Врешь! Бонасэра? Бонасэра Скала? Под этим именем и прозвищем известен только один человек! И да, он был правой рукой самого Витто Кашо Ферро! Того самого, что заставляет баронов целовать ему руку и хоронит своих врагов заживо! Того, кто больше двадцати лет является настоящим «capo dei capi» для всей западной Сицилии! Но Скала… он исчез очень давно. Очень! В 1909 после убийства того идиота полицейского, Джо Петрозино, который на полном серьезе собирался арестовать дона Витто. Вся Сицилия в курсе, что Фредо Скала «убрал» фараона по приказу своего босса. Громкое было дельце. О путешествии этого Петрозино в Италию трубили все газеты, обещая полный разгром мафии. Но потом Брнасэра исчез. Испарился. Все думали, его убили! Прошло четырнадцать лет! И поверь, я бы знал, если бы Фредо действительно был жив! Здесь, в Америке, я – правая, рука дона Ферро. Он отправил меня сюда. И если бы его советник, ставший легендой, прославившийся своими деяниям, был жив, я об этом знал бы наверняка.

Фредо, дождавшись, пока Маранцано заткнется, усмехнулся еще шире, и в его улыбке не было ни капли тепла.

– Для начала, Сальваторе, позволь уточнить, а кто ты такой, чтоб дон Витто отчитывался тебе о своих прошлых решениях? Люди, наподобие меня, редко уходят на отдых. Обычно, если это и случается, то покой им достаётся вечный. Меня же дон Витто отпустил с миром. Думаю, не нужно объяснять, почему здесь, в Нью-Йорка, я предпочёл вести неприметный образ жизни? Ну а во-вторых, как видишь, Сальваторе, слухи о моей смерти несколько преждевременны. Трупы не размахивают «Кольтами» перед лицами живых.

Фредо медленно сделал несколько шагов вперед, фактически, поравнявшись со мной. Теперь мы с ним стояли едва ли не плечо к плечу. Пистолет, который старик не торопился опускать, смотрел Лаки Лучано прямо между глаз.

Сам же гангстер словно завис. Он не убирал «Маузер», но при этом явно утратил весь свой пыл. Думаю, оружие, направленное ему в лоб, оказало успокаивающе действие похлеще пары литров валерианы.

– Так вот… Продолжим… – Фредо обвел взглядом мафиози, дольше всего задержавшись на Массерии, – Я отошел от дел много лет назад. Все верно. Переехал сюда, в Америку и предпочел тихую жизнь. Но я всегда следил за тем, что происходит вокруг. И я знал Винченцо Скализе. Я очень хорошо его знал. В прежние времена, когда я еще находился при доне Витто, Винченцо работал на меня. Он был…как младший брат мне. Здесь, в Америке, он в первую очередь нашёл меня. Потому что Винни единственный, кто знал, кто я на самом деле и где нахожусь. Даже дон Витто, когда мы прощались, сказал, что не желает владеть этой информацией. Для личного спокойствия она ему не нужна. А Винченцо знал. И он не был предателем. Его убрали, чтобы расчистить дорогу для новых, более гибких понятий о чести.

Фредо сделал паузу и снова посмотрел на каждого из мафиозных боссов по очереди. Они, кстати, под его взглядом, как-то стушевались, сдулись. Пожалуй, только Маранцано еще держал плечи широко расправленными, а голову высоко поднятой. Остальные внезапно стали похожи на провинившихся школьников.

– Впрочем, оставим уже эту историю в покое. Что сделано, то сделано. – Продолжил Фредо. – Сейчас речь идет о Джованни Скализе. Я здесь, чтобы поручиться за этого мальчика. Его слово – это мое слово. А мое слово… мое слово все еще кое-что значит. Надеюсь, с этим никто не хочет поспорить?

Судя по загрустившим гангстерам, оспаривать авторитет Фредо никто из них не хотел и не планировал. Я бы даже сказал, что Магаддино, «Арамис» и неизвестный мафиози, вообще очень сильно сейчас жалели, что вписались в это «собрание».

И снова напряжённую тишину, повисшую после вопроса Фредо, нарушил Маранцано. Он вдруг плюхнулся обратно на свое место, откинулся на спинку стула, громко расхохотался, а потом повернулся к Массерии и язвительно произнес:

– Как забавно, Джо… Ты, босс «семьи», понятия не имел, что на твоей территории, под самым твоим носом, все эти годы жил такой pezzonovante (большая шишка). И что возит твой товар племянник человека, которого по твоему же приказу Чарльз, – Маранцано кивнул на Лучано, – Сначала объявил предателем, а потом убил. Интересная у тебя организация, Джо. Очень интересная…

Массерия снова промолчал, но по расурасневшимся щекам было видно, насколько сильную ярость он сдерживает. Его только что унизили. Причем не единожды. Сначала – мальчишка, оказавшийся племянником Винченцо Скализе. Потом – скромный рыбак, под личиной которого скрывается настоящий лев. А теперь еще и конкурирующий босс высказал то, что, в принципе, почти у всех присутствующих было на уме.

Уверен, так же думали и остальные гангстеры. Пожалуй, в расчет можно только не брать охранников и Лучано. Первые слишком глупы, чтоб размышлять о подобных вещах, а второй – наоборот, слишком умён.

Кстати, про Лучано. Он все еще не опускал оружие. Ненависть в его глазах стала менее заметна, но этот тип явно переживал внутренний кризис. В нем инстинкт самосохранения боролся с диким желанием грохнуть и меня, и Фредо.

– Чарльз, ради всего святого! – Магаддино легонько стукнул кулаком по столу. – Убери ты уже свою пушку!

– Он угрожает нам в нашем же доме! – Процедил Лаки сквозь зубы. – Джо! Ты спустишь это ему с рук?!

Массерия покачал головой, а потом медленно поднял указательный палец, привлекая внимание. Похоже, босс принял решение.

– Опусти оружие, Чарльз. Ты вырос здесь, в Нью-Йорке. Ты не понимаешь, кто такой Фредо Бонасэра. И что значит его репутация. – Массерия выговаривал каждое слово едва ли не по буквам, будто вся эта речь давалась ему с трудом. – Гарантия, данная Бонасэро Скалой, действительно имеет вес. Мальчик находится под его защитой. Значит, и под моей. История с Винченцо… – Джо Босс тяжело вздохнул, – Будем считать, что она была трагическим недоразумением. Мы все можем ошибаться.

Массерия откровенно лгал, и каждый из присутствующих в кабинете, это понимал. Но его высказывание, его решение, которое он принял под давлением обстоятельств – единственный выход из тупика, в который всех загнал Фредо своим появлением. Это тоже было вполне понятно. И в первую очередь самому Массерии.

Я заметил, как нервно дернулся глаз у Лучано. Чарльз находился в шаге от того, чтобы начать стрельбу, но он был прежде всего прагматиком. Один против всех, включая внезапно воскресшего легенду сицилийской мафии, – это верная смерть. Резко втянув воздух сквозь сцепленные зубы, он убрал «Маузер» обратно в кобуру.

Фредо тоже медленно опустил свой «Кольт», но не спрятал его.

– Джованни говорит правду о вчерашнем дне, – заявил старик, и в его голосе не было места возражениям. – Йель убил полицейского. Мальчики действовали в интересах «семьи», спасая товар. Все остальное – интриги и последствия чьих-то амбиций.

Казалось, дело закрыто. Ситуация исчерпана. Хотя внутри моего естества, в глубине души, все кипело. Это странно, но убийство дядюшки Винни задело меня сильнее, чем должно. Однако я, как и Массерия, понимал, сейчас нужно угомониться. Сделать вид, будто поставлена жирная точка и претензий ни у кого нет. Играть в покорность – на данный момент единственно верная тактиктика.

Я опустил голову, изобразив смирение и даже некоторую скорбь, а затем голосом, полным сожаления, произнёс:

– Если мой дядя действительно был виновен… мне горько и стыдно это слышать. Я приехал искать семью, а не вражду. У меня нет претензий к сеньору Лучано. Он… выполнял свою работу. Я готов отказаться от мести, если это поможет забыть прошлое и доказать мою преданность новой семье.

Мои слова вызвали одобрительный гул со стороны мафиози. Им понравилась эта короткая речь. Ни один из них не знал и не понимал, что я, точно так же, как и Массерия, всего лишь подыгрываю обстоятельствам, подстраиваюсь под них.

На самом деле ни черта я не забуду. Все, что было сказано сейчас, это блеф, главная цель которого – усыпить бдительность, чтобы выиграть время. Чтобы понять, какую игру ведут Массерия и Лучано.

Черт… Это на самом деле странно, но меня прямо выворачивало от мысли, что прилизанный, мерзкий итальянец грохнул дядю Винни. Наверное, сработали инстинкты настоящего Джованни.

Массерия ухватился за мои слова, как за соломинку, способную вытащить всю ситуацию из бурной пучины на берег. Потому что именно сейчас, после моего маленького выступления, он снова мог выглядеть великодушным и мудрым доном.

– Заблуждения молодости и горячая кровь… – он покачал головой, изображая сожаление. – Мы все через это проходили. Ошибки Винченцо не должны падать на твои плечи, Джованни. Семья должна быть едина. Я принимаю тебя. Забудем о прошлом.

В общем-то, это был момент, когда по всем законам жанра нам с Массерией нужно было обняться и заплакать скупыми мужскими слезами. Но… Атмосфера семейной идиллии была нарушена самым беспардонным образом.

Дверь снова распахнулась и на пороге, к всеобщему изумлению, возникли двое охранников. Они тащили, почти волокли за шиворот… Патрика.

Лицо ирландца было землистым от нервного напряжения, в одной руке он с безумной решимостью сжимал пистолет – тот самый, что украл у Томазино, а второй судорожно цеплялся за косяк, пытаясь затормозить свое вынужденное движение. Ну и еще, конечно, я сразу понял, что Патрик на грани. На грани своего перехода в состояние берсерка. Его глаза метали молнии, в них плескалась ярость.

– Дон Массерия! – один из охранников с силой отодрал пальцы Патрика от дверной рамы и легонько толкнул вперед, при этом продолжая держать за шиворот. – Этот ублюдок-ирландец! Пытался вломиться через черный ход! С криками «Джонни, я иду!». Тыкал в нас оружием. Idiota (идиот)… А оно у него даже не заряжено.

В комнате на секунду уже привычно повисла гробовая тишина, но ее тут же разорвал хохот Маранцано.

– О, святой дух! – закатился он, хлопая себя по колену. – Джо, я просто обожаю твою безопасность! Сначала к тебе в кабинет, как на семейный праздник, заходит живая легенда сицилийской мафии. А теперь вот… ковбой из Дублина! Может, позовем еще цирк шапито? Или ты решил окончательно переквалифицироваться в дом терпимости?

Патрик резко лягнул охранника в ногу, ниже коленной чашечки, а потом, пользуясь тем, что тот взвыл и ослабил хватку, рванул вперед. Оказавшись рядом со мной и Фредо, он замер, озираясь по сторонам бешенным взглядом.

– Патрик, чтоб тебя… – Тихо прошептал я. – Скажи спасибо, что твой пистолет оказался чист. А я скажу спасибо, что Томазино вместе с оружием не оставил патронов. И что тебе больше нечем его зарядить…

– Джонни? – Так же шёпотом произнёс ирландец, – Ты… в порядке? Я переживал, что они тебя забрали… а потом Фредо куда-то побежал… я думал…

– Черт, Патрик… Думать – не твой конек. – Оборвал я товарища, а затем, шагнул вперед и громко обратился к гангстерам, которые от всего происходящего пребывали уже даже не шоке.

Шок – это слишком слабое определение. Массерию вот-вот мог хватить удар. Маранцано, не скрываясь, ржал, аки настоящий полковой конь. Магаддино и «Арамис» смотрели на нас с Патриком, как на нечто крайне любопытно, но явно опасное в силу своей непредсказуемости.

– Это мой друг. – Решительно заявил я. – Мы вместе плыли на корабле и пережили первые трудности. Сейчас он явился сюда, потому что думал, что мне нужна помощь. Ничего плохого Патрик не хотел. Сделал глупость по недоразумению.

– О! – сладким голосом протянул Лучано. В его взгляде мелькнул интерес. Но это был хреновый интерес. Только что гангстер понял, что у меня есть слабые места. – А это что за милый щенок? Твой личный ирландский телохранитель, Джованни?

– Он мой друг, – Снова повторил я, глядя прямо на Массерию, игнорируя при этом Лучано. – Он проявил глупость, но из верности. Разве наша семья не ценит верность? Именно Патрик и есть тот второй человек, который вместе со мной спас товар. Он был рядом, когда началась заварушка с Фрэнки Йелем. Он не спасовал, не испугался.

Массерия слушал меня, не перебивая. На Патрика он смотрел так, будто тот был насекомым, приползшим на его обеденный стол.

Еще один удар по репутации Джо Босса. Новоиспеченный член семьи якшается с ирландцем. И главное, что в этой ситуации теперь ни черта не сделаешь. Не может Массерия меня сейчас обратно вернуть в ряды предателей или выкинуть из клана. Это совсем уж глупость. Пять минут назад только приняли.

Маранцано не унимался:

– Смотри-ка, Джо! Теперь у тебя в семье и сицилийские легенды, и ирландские головорезы! Настоящий интернационал! Может, еще коммунистов позовешь?

Вообще, конечно, мне даже немного стало жаль Массерию. По-моему, он был на грани. Ему пришлось «проглотить» мою историю, явление Фредо, а теперь еще добавился идиот-ирландец, который явился с какой-то крайне нелепой целью.

Джо Босс с силой выдохнул, сжав кулаки, а затем обманчиво спокойным тоном произнёс:

– Забери своего ирландского щенка, Джованни. И чтоб я его больше никогда не видел. Особенно вблизи этого дома. Если ты за него ручаешься, хорошо. Пусть работает вместе с тобой. Но на глаза мне не попадается. Понятно? А насчет дружбы… тебе стоит пересмотреть круг общения. Мы тебя приняли в семью. Начинай жить как часть семьи.

Не дожидаясь новых виражей этого непредсказуемого дня, я повернулся к Патрику, выхватил у него из ослабевших пальцев пистолет, и решительно взял его под локоть:

– Пошли, герой. Твое приключение окончено.

Буквально через пять минут Патрик, Фредо и я уже стояли на улице, щурясь от яркого солнца.

– Idiota! – Рявкнул старик, а затем со звонким щелчком отвесил ирландцу подзатыльник. – Зачем приперся сюда?! А главное, как?!

bannerbanner