banner banner banner
Гармония преображения
Гармония преображения
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Гармония преображения

скачать книгу бесплатно


Любопытно, однако магазин, это ведь тоже по-своему храм, храм торговли, да и монотонной однотипной работой подобное не назовешь. Уж посетитель туда, это точно, определённо не работой озаботиться внутрь заходит. Значит, кстати, в самую пору туда и зайти? Давно ничего толком не покупал.

НЕДОПУСТИМОСТЬ ГНЕВА ПРИ ВЗАИМНОМ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИИ (КНИГА половины составляющих, добавка к такому, что внизу)

Новое из того, что можно назвать откровением. Оказывается, таким образом устроены, что живущим по определению недопустимо злобствовать и раздражаться. От рождения созданы из двух половин, при этом единая противоположность существует во всём, поэтому стоит только попробовать начать изводить себя злобой, ненавистью, иными такого рода направленными против чего-либо чувствами, едино-противоположные половины словно рас-согласуются и начинают терять свою слаженность взаимной совместной работы друг с другом. При этом, мало такого, что нечто может начать страдать на самом примитивно-обыденном уровне, как апогей недопустимого может начать страдать даже совместная работа правого и левого полушария, и, как результат, всё скажется на даже теряющем совместимость в работе зрение, и всё из-за того, что один глаз вдруг начинает терять слаженность работы с другим. И пусть результатом подобного окажется всё ещё не та, такая пугающая всех слепота, но вполне может появиться размытость и нечёткость изображения, при этом подобное безобразное последствие после вспышки всего только гнева, чтобы такую вспышку перед таким и не вызвало, если уже достаточно высоко поднялся в своём духовном развитии, как малоприятное наложение чего-то на видимое способно начать не обрадовать, это уж точно.

ЧЁРНОЕ И БЕЛОЕ РЯДОМ С ТОБОЙ, ЕДИНСТВО ДВУХ ПОЛОВИН-СОСТАВЛЯЮЩИХ МИРА (КНИГА две составляющих)

Надо отметить, уже давно решил для себя – не хочу и не буду только и исключительно правым или же левым, чёрным или же белым, чётным или нечётным. От такого стремления к одной из составляющих мир половин как результат получается только разлад, избыточно удручающий и огорчающий в своей нелепости хаос. И пусть, с удовлетворяющей на первых порах точки зрения, один из участников действия далеко не радует таким, как поступает, но это только на первых парах. Спустя время, если смог подняться заметно повыше в таком, что обычно и называют развитие, в определённый момент чаще всего неожиданно, вдруг выясняется, что и действия, до того выглядевшие как откровенный и несомненный, направленный против участника происходящего, гадкий вред, как бы ни странно казалось, а были направлены всё же и в таком-то чём-то случающемся, а чему-то на пользу. Поэтому, пусть духом своим тянусь всё же именно к Свету, но и от того, что спряталось в на первый взгляд совершенно непроницаемую Темноту, отворачиваться, отрицая саму возможность общения с таким, что в непроницаемом мраке пребывает, по-прежнему намерения не имею. В любом случае, когда рядом присутствует и то, и другое, всегда становишься только мудрей, поэтому, пусть же будет и то, и другое!

ВОЗМОЖНОСТЬ ДУХОВНОГО НАПОЛНЕНИЯ ЧЕГО-ТО, ВНЕШНЕ ЛИШОННОГО ЖИЗНИ, ПОТОМ ВОЗМОЖНОСТЬ РАССКАЗАТЬ ОБО ВСЁМ ЭТОМ ЛЮДЯМ (РАССУЖДЕНИЕ?)

На данный момент накопленные знания ещё недостаточны в данных вопросах, но уже и не удивляюсь такой постановке вопроса, что, если вдруг, и окажется, когда пусть на первый взгляд совершенно не живые структуры, камни, металлы и прочие подобные составляющие из того, что называют материей, в основе своей тоже несут в себе нечто энергетическое-оживляющее и появляющееся после совместного действия Материи-Света, духовное. Насколько такое возможное духовное наполнение высоко в своём индивидуальном развитии, на данный момент трудно даже предположить. Пока единственная, полная предполагаемого вращения подвижность, которую здесь обнаружили, это та самая подвижность того, из чего все эти крайне инертные молекулярные структуры, в сущности, состоят, то есть подвижность всего того, что кружится-вертится на разных орбитах, находясь во взаимной связующей взаимной зависимости и создавая те самые, на первый взгляд совершенно инертные молекулы материалов. С любой точки зрения уровень для надежд обнаружить здесь нечто духовное, в таком контексте, в котором само понятие духовности для понимания существует, достаточно низкий, но кто-либо слишком большими знаниями здесь, это уж точно, пока не блистает. Больше того, люди пока не задавались самым элементарным вопросом – а почему, например, на уровне построения молекулы, всё это кружится-вертится, находясь в такой устойчивой взаимосвязи? То есть, допускать, что нечто мёртвое, оставшееся от кого-то, почитаемого святым, несёт в себе нечто, отражающее восхваляемый образ, как не странно, согласны. А почему всё, чему всякое такое способствует-помогает и как это, в круговерти запутанное, без несостыковок в обыденности и происходит, такими вопросами обременять себя не хотим. Между тем, одна из первых истин, с которой ознакомился по ходу освоения ранее незнакомого, как раз и заключалась в таком, что мир, по сути своей выглядит своего рода хранилищем некой памяти, памяти о минувшем, минувшем когда-то и с участием в подобном кого-то. Расклад получается довольно простой – Материя как объединение самых различных построений из самых различных структур несёт в себе некие слепки-образы из информации, сообщающей об имевших когда-то место событиях, действиях, образцах некогда существовавших представителях жизни, Энергия, Свет, в сущности, активный информационный поток, наполняя всё такие структуры, дарует способность обмениваться такой информацией, то есть одаривает всяческим залежи сохранённого, но инертного, способностью к считыванию, обмену, движению, воздействию на что-либо и использованию при создании нового. Взаимодействуя, иначе говоря, одаривая друг друга, при этом каждый своим, и что особенно важно, действуя вместе, Материя, и Энергия создают возможность к существованию как раз того, что обычно и называем такой обычнейшей жизнью. Но это только самые первичные рассуждения. Мироустройство многократно сложней таких наивных намёков на знание о чём-то, подвергавшемся изучению, какими люди, притом очень короткое время, как кажется некоторым особо озабоченным, всё же владеем. За последние пару столетий любой думающий человек, сомнений нет, стал немного умней. К тому же, нельзя забывать, во времена Иисуса Христа большая часть таких, к кому Иисус обращался, были безграмотны. Теперь образование на большинстве заселённых людьми территорий планеты стало чем-то обычным, в большинстве стран стало не иначе как нормой. И всё же ожидать, что даже сейчас те, кому начнут рассказывать о каком-нибудь слишком сложном мироустройстве, услышанному сразу, сходу возьмут и поверят, немного наивно. Особенно если речь пойдёт о мироустройстве, в котором есть особые силы, силы какие-то высшие, силы какого-то совсем иного порядка, пока в целом полностью непонятные, необъяснимые. Люди в большинстве своём всегда склонны с сомнением относиться к такого рода повествованиям. Скорее всего, как и во времена Иисуса Христа, слушающим захочется, чтобы, повествуя о чём-то таком, одновременно удивляли какими-нибудь необъяснимыми и поражающими чудесами. В лучшем случае от рассказчика потребуют какой-нибудь неоспоримой, поражающей сознание логики или же едва ли не научно-экспериментального уровня доказательств. И здесь единственным приемлемым решением проблемы выглядит такая попытка в рассуждениях постараться объяснить то, что раньше было-выглядело чем-то таким, что принимать приходилось только на веру, до того и всегда, в результате чего и объяснить подобное даже и не попытались. То есть, ввиду сложившейся ситуации, сам такого рода вполне понятный вопрос может и существовал раньше, и уже давненько назрел, и не один, но из-за того, что объяснения не имел, всё с непонятным хоть как-либо связанное просто обходили старательно стороной. Конечно, подобное может вначале встретить протесты, особенно со стороны религиозных жрецов любых, и уж тем более всяких-разных доминирующих, да ещё и находящихся в конфликте религий. Но, вследствие того, что своего объяснения подобного рода вопросам представители религий дать уж точно не смогут, при всей нынешней открытости и скорости обмена самой разнообразнейшей информацией, рано ли, или же поздно, дарованное новое объяснение, по сути, сверхновый взгляд на всё существующее мироустройство, распространится и станет чем-то, с чем не согласиться будет уже невозможно.

О ТАКОМ КАК предстоит НАПИСАТЬ ЭТУ КНИГУ

В результате свою книгу таким образом и напишем, словно сшивая из разных частей! Способность создавать-складывать из фиксируемого читабельный текст на данном поприще важнее всего. Такой, кому отпущено что-нибудь подобное написать, должен владеть соответствующим в надлежащем направлении знанием, способным для начала привлечь внимание интересующихся, а также способностью, позволяющей запечатлеть-сохранить порождения своего собственного сознания в виде изобилия до определённой степени читабельных слов, наделённых по меньшей мере понимаемым смыслом. А источник, из которого начнут возникать подобного рода слова, может оказаться разного уровня, в данном направлении очень многое будет зависеть от духовного уровня, который на момент написания сумеет достичь подобный понимавший подсказки и понятое записавший. И здесь наиболее существенно будет, если такой, который будет подсказывать написавшему, окажется из самых Высших духовно. И смысл при прочтении написанного не должен исказиться чем-то иным и, уж определённо, коверкающим и побочным. Подобным образом выглядит, пусть и первичный, но уже вполне жизнеспособный метод обмена открывшимся, кому-то ранее недоступным и интересным, с любым, наполнившимся желанием записанное прочитать. Но самое главное – всё должно восприниматься читающим как можно более правильно, то есть, без недопонимания и кривизны. Именно потому так важно книгу прочесть и в текст внести изменения если что.

ТЕКСТ О ПРОИСХОДЯЩЕМ (ТЕКСТ С ОПИСАНИЕМ ПРОИСХОДЯЩЕГО)

ЗДЕСЬ О МИРЕ, ПОДСТРАИВАЮЩЕМСЯ ПОД СМОТРЯЩЕГО

Не скажу, что всё понимаю в происходящем, но как же это всё странно, жить, когда реальность начинает подстраиваться под смотрящего, особенно когда начинаешь подобные изменения замечать! Пусть пока подобного рода перемены невелики, всё равно, понимать, что всё случилось не просто пустого ради, а потому, что, посмотрев, стал именно участником происходящего действия, это по меньшей мере уже впечатляет!

В первоосновах было бы неплохо хотя бы попытаться начать искать объяснение, способное сделать понятным, почему в отдельных случаях мир перед взглядом именно плывёт и меняется гораздо и значительно серьёзней, нежели в каком ином. Перемены, если судить по случающемуся и именно происходящему, в сути своей порождение некоторой несогласованности вариантов из возможного увиденного. Взгляды с одной стороны и с другой на то, что возможно, сплошь разнятся, а выбрать-закрепить избранное, присутствует ощущение, что на подобное очень может быть, что силёнок на момент описания такого рода нестыковок и пока что явно не хватает. То есть, в подобном вопросе необходимость присутствует качественности поднабраться.

Есть вариант, что такого рода рассогласование и, как следствие, подобная размытость видимого происходят не просто ввиду недостаточной согласованности чего-либо и где-либо, а потому, что такими, словно бы включающими всё подобное объектами-действиями затрагивается нечто, пусть и стороннее, но, с точки зрения одной из сторон, чему следует происходить-осуществляться как-либо иначе. При чём-либо подобном сообразно ситуации и возникает повод видимой размытости и рассогласованию возникнуть.

В любом случае, пока вопрос выглядит таким образом, словно предлагают справиться с очередной, и, по всем признакам, предельно непростой, важной задачей, уж как-никак, но всякое возникновение размытости обычно сопровождает более или же менее значимое, а всё-таки результативное продвижение к цели, ввиду того, что таким чаще всего целенаправленно стараются, толи помочь, толи мешать. Одно только плохо, временами всё подобное довольно сильно ухудшает самую естественную и реальную видимость обычнейших объектов.

Как же всё-таки неповторимо – удивительно таким образом не просто жить среди самых различных и предельно специфических событий, при этом понимая, что всё, что при подобном происходит, случается уж точно далеко не просто не с того и не с сего! Понять такое, проникнуться достойным уважения пониманием достаточно непросто. Ещё сложней наполниться желанием ни в коем случае не отступать и постараться всё, что ожидает получить организатор ожидаемого чуда, исполнить-выполнить как можно лучше. А, между прочим, полагаю, что пока всё если даже получается, то уж не то, чтобы предельно очень сильно хорошо. Но раз и до того старался, то и далее будем изо всех сил стараться.

(Такие тексты важны, потому как таким напоминаешь себе, с чего подобное начиналось. Не надо забывать, что теперь, просто вышел вроде бы пройтись по магазинам, и не найти лица, которое под взглядом не поплыло бы, и не огорчило бы блёклостью облика своего и не радующим очертанием черт.)

Ощутимо тревожит то, что лица людей, как, от случая к случаю, и пространство пред глазами, достаточно часто и сильно сплошь размываются, при этом всё временами плывёт вне сомнения заметно и реалистично-откровенно. Уже успел заприметить, что, если человек часто участвует в храмах в творимых молебнах, то и лицо такого молящегося не плывёт и устойчиво под направленным в эту сторону взглядом. А у иных прочих такое временами случается с неустойчивым обликом, что при таких переменах, то, на что с некоторым вниманием посмотришь, по сути толком и не рассмотреть. При этом всё склонно меняться, что лица видимые, что тела. Насколько то, что таким образом столь странно и неустойчиво вижу, влияет на конечный продукт-результат, и уж тем более насколько всё это может влиять на реальное оформление и перемены случающиеся, пока, скажем прямо, не очень понятно. Но, судя по всем признакам, какое-то влияние всё-таки есть. То, что столбы с фонарями возле дома или иные предметы временами словно плывут и склонны к неким экзотическим изменениям, буду говорить прямо, такое если и тревожит, то заметно меньше, чем плывущие встречные лица. Тем более, что крупные перемены, большие и приметные, среди чего-то неживого, что совсем недавно подмечал, на следующий день, бывало, что как будто словно исчезали. Дорога снова стала вроде ровной. Да и валидаторы в метро вернули себе прежний внешний вид. А именно с людьми, такими переменчивыми, что в непосредственной реальности происходит? Здесь утверждать, что всё проходит совершенно без следа уж точно ни в какую не возьмусь.

Довольно любопытно, но при всех испытаниях, самых различных, по сложности отличающихся, или же по ситуации с заботами, если судить по накопившемуся опыту, чрезвычайно важно, чтобы при любых подобного рода обстоятельствах прежде всего старался сохранять душевное спокойствие и равновесие. Любое раздражение и озлобление, как и иное разное расстройство чувств уж точно не приветствуются. Правда, достойно помогающая жить весёлость, особенно когда вроде бы чему-то впору огорчаться, судя по всем побочным проявлениям, вполне желательна и допустима. И, всё-таки, всё говорит о таком, что сохранять при подобных делах в любом из вариантов равновесие душевное, как и спокойствие всегда важней всего.

Количество забот и беспокойств, самых различных, которыми стараются словно обнять с момента, как Творец начинает благосклонно взглядом выделять с некоторых пор персону избранного, воистину впечатляют. Жизнь, с этих пор, действительно, как будто начинает будто бы воистину бежать. Всё время есть чем именно себя с постоянством в повседневности занять, успеть хочется сделать то, и другое, и здесь же ещё что-нибудь в заботы как-то среди прочего напрашивается, пусть разобраться и со всем, и уж тем более по ходу дела сразу, это точно, как-то всё-таки не очень получается. А как же быстро утекает-убегает время!

Меж тем, как раз в таком, чем столь и постоянно озабочен, ну, и особенно в таком, как всё это и со стараньем делаешь, самого себя при всём существовании обременяя, и кроется суть собственного роста личного-духовного. Рождающееся ощущение правильности того, как в таком или же ином случае поступил, или же наоборот, неправильности, подобное потом обязательно возымеет должное стремление родиться проявиться-появиться. При этом ощущение неправильности некого поступка, фразы или же любого хоть какого-то иного совершённого деяния настигнет и начнет по ходу жизни донимать, изводя, значительно приоритетней-раньше, чаще всего всё некое такое приключается, донимая, почти сразу. Но что куда больше заботит – это как раз то, что на момент, когда приходит время именно решать, чтоб начинать действовать до совершения потом, возможно, сильно изводящего свершённого, с таким ощущением правильности или же неправильности всяческих поступков всё смотрится далеко не сверх определённо просто и понятно. И здесь немало может находиться в истинной зависимости от состояния духовного развития того, кому подобную оценку и осуществлять. Религиозные вероучения и наставления, любые, в этой области воистину приоритетны и могут при подобных тяжких муках выбора помочь любому, кто окажется согласен указаниями, довольно чётко говорящими, что можно, ну, а что нельзя, воспользоваться, совершая некий важный шаг, однако много ли по жизни обнаружим духом недостойных, которые реально захотят себе хоть что-то или же хоть в чём-то запрещать, в основе для подобного ставя именно такие, продиктованные верой наставления?

Довольно любопытно, но, если присмотреться, получается, что неустойчивость такого видимого образа, возникнув, даже, в сущности, воспринимается как признак некого особенного внутреннего общего несовершенства. То есть, сказать, что именно смотрится не лучшим образом, достаточно трудно-непросто. И вместе с тем с постоянством мысль преследует, что здесь немалое значение имеет, особенно если смотреть непосредственно на человека, то как раз эта самая душа в подобном теле. А если на какие-то окружающие всякие предметы и ландшафт, то в данном случае среди параметров, особым образом влияющих на такой, в какой-то мере расплывающийся фон, скорей в приоритетах если и присутствует как некий именно организатор мнения о видимом, то здесь на первом месте мнение не только личное, а скорей всяких и разных окружающих. А мнение людей об чём-то, пусть и одинаковом, и вроде бы таком же и похожем может оказаться, это точно, что достаточно неоднозначным. Как результат, и в качестве последствия, и получается, что в видимом, при этом замечаемо и броско оформляется отсутствие устойчивости в контурах и формах. И даже сама мысль вдруг с чем-то именно таким пытаться как-то как-либо бороться выглядит в подобном ракурсе достаточной нелепостью – ведь чтобы нечто из подобного начать хотя бы толком замечать, необходимо очень серьёзно над обыденностью уровня духовного подняться, иначе для глаз если и начнёт хоть что-то открываться, то только то, что видится для самого смотрящего, открытое глазам другого будет скрыто и, словно бы венчая результат, ничто в увиденном как следствие каких-то вариантов восприятия не поплывёт.

ПОДУШКА С подушкой действительно некорректная ситуация. Развалилась до такой степени основательно, что хочешь-не хочешь, а какие-нибудь меры надо принимать, хотя продуктивнее всего выглядит решение элементарное – как мусор буду выносить, засунуть в что-нибудь подходящее и выбросить в мусорный бак вместе с прочим. Одно мешает на подобном и остановиться – всё-таки у подушки роль довольно важная, с задачей худо-бедно, но справляется, и если в магазине подбирать замену, то обязательно надо, чтобы купленное в точности размерами под все запросы подходило, иначе всякое приобретённое, а попросту не состыкуется с запросами. Устраивать ради такого и полномасштабное посещение особенного магазина, где бельём пастельным в изобилии торгуют, это же насколько надо будет, и отвлечься от занятий надлежащего порядка, да ещё нет никакой гарантии, что при таком походе и как раз то, что нужно попадётся. А потому более результативным и разумным выглядит пытаться постараться развалившийся хлам как-нибудь подремонтировать. Правда здесь тоже сразу же не лучший выбор из возможных вариантов не лучшими заботами напрашивается – зашить постараться – при таких-то дырах труд немаленький, но самое скверное, что при таких не с того, не с сего появившихся разрывах никакого шанса не прощупывается, что, вслед за зашитыми, новые дыры и без малейшего промедления не появятся. Как результат, все такие потуги справится с проблемой только время на себя немалое отнимут. Вследствие чего, самым правильным выглядит решение более элементарное в ничтожности своей. И здесь самое главное при очередном походе в магазин не забыть скотч купить – заклеится конечно уж не скажешь, что серьёзно-прочно, но таким образом всё решается предельно быстро, и если всё начнёт и далее разрываться-расползаться, то и все новые дыры можно будет таким образом и быстро подлатать. Как следствие отложим всякие заботы и труды до появления купленного скотча.

ОТ БОГА ТВОРЦА ЗЛА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ В ПРИНЦИПЕ (КНИГА ТЕКСТ)

И всё-таки куда важней всё время помнить, что какие бы в процессе жизни самые различные помехи как-либо по ходу дела не возникали, и каким бы неприятным – мерзким приключающееся зло не казалось, истинного зла любому, кто подобное, различного порядка зло и испытывает, никто, как бы это и не казалось странным, всё равно не желает. Бог Творец прежде всего полон любви, и всегда, и во всём истинно мудр. Поэтому, если какое-либо что-то из происходящего и кажется недопустимой в нестерпимости, злобной помехой, главная задача живущего прежде всего преодолеть все возникающие любого порядка препятствия, и в результате несмотря на все обременяющие самые разные препоны выстоять! После чего продвинуться вперёд в своём духовном качестве развития и совершенствовании ну хотя б на самый ничтожный шаг. Тогда, поднявшись выше, затем ещё выше, затем ещё, сможешь воистину воочию убедиться, что все события, которые раннее воспринимались именно как вред и недопустимое зло, по сути своей готовили к куда более высокому совершенству качественному и духовному. И, это главное, а потому повторю как прежде и многократно – ни в коем случае не беги от дарованных по жизни, всяческих испытаний! Старайся всё такое должным образом миновать и пройти, каким бы трудным всё подобное не показалось! Если сутью своей с Господом, радуясь духом растущим по жизни, то и Господь никогда не оставит! Решение для обременяющего и сложного всегда где-то и как-то найдётся, задача во что бы то ни стало это решение обнаружить и воплотить. Пусть ситуация и кажется немыслимой-неразрешимой, просто надо от всей души постараться.

ВЕРА, РАДУЮЩАЯ СОЗНАНИЕ, В ПОМОЩЬ ГОСПОДУ ТВОЕМУ (КНИГА)

Всё к тому, что, по ходу текущего из прошлого в будущее жизненного существования соответственно ситуации одновременно, шаг за шагом, формируем-организуем реальный окружающий мир? Истинно, именно таким образом оформляется всяческое воспринимающееся бытие! Проекция развития событий зависит, и в немалой степени, от мыслей, что как-либо рождаются при взгляде на различные предметы, при том-ином прочтение различной фраз, хоть как-то слышимых увещеваниях, убеждениях. К тому же всё в немалой степени зависит также от того, на сколь готовы как-то, пусть особенно, отреагировать, притом этой самою душою, на то, что как-либо особенно услышим или же увидим. Все амулеты, якобы предметы некоего счастья, по сути, только сами наделяем всяческой подобной и такой необъяснимой супер властью, ну хоть немного веря, что всё с этими предметами и именно по особенному, именно таким образом устроено. Нет веры хоть какой-либо во всякую такую ерунду, не будет и последствий. Предсказанное или ожидаемое сбудется тогда, когда сам ждёшь, что всякое возьмёт и вдруг с чего-то сбудется, то или же иное – здесь уже не столь и важно, что предсказывал какой-либо такой, которому взбрело предсказывать, важней, что слышавший поверил – с чего-то взял и в результате вдруг поверил всякому такому, что как-то где-либо услышал или, например, о чём, по меньшей мере поразившись прочитал. Таким нелепым образом в живущем всё устроено, что лишь с наличием какой-то веры в предсказание по мере совершенства своего духовного начала сумеешь как-то не иначе, как наполнить личность надлежащей силой, и подчерпнуть в таком возможность дабы воплотилось ожидаемое и во всяком, перед всем таким предсказанном и ожидаемом. А потому-то сказано: прежде всего, всегда верь в Господа, и будет вера оная и непоколебимая только и исключительно в помощь и самому живущему, и Высшему Могуществу Господнему! И помни, именно вера в Господа поможет наполниться Светом Благим!

ПАРА СВЕРХСИЛ, И СНЫ (ТЕКСТ при этом сообщение о паре влияющих есть где-то ещё)

Написано ранее, хотя сейчас, после того, как в субботу и опять помолился, появились новые взгляды на сложившуюся ситуацию. Та парочка сверхсил, то есть те, которые, согласно Божественной Воле, организуют всё происходящее, в процессе чего очень часто даже и общаются с живущими, с такими, разумеется, кому по силам исходящие от таких говорунов слова расслышать, что о таких собеседниках сказать – по всему судя, эти участники действия находятся полностью один к другому в яркой, демонстрируемой явно и открыто, видимой противофазе. И на подобном поприще борьба между противоборствующими сторонами, по сути, прежде всего вяжется-идёт за право повлиять на формирующееся в процессе жизни, личное сознание живущего. То, что при подобном кардинально отличающемся взгляде и подходе способна, и при всём таком непоправимо пострадать душа, здесь каждый из играющих по-разному находит и слова, чтобы спеть песню оправдания своего подхода и аргументы, подходящие для обвинения противника. Действительно, лишь на призывах к Свету и без испытаний довольно трудно ожидать возникновения в душе реальных, искренних стремлений, достойных истинных наград. Кстати, предположить возможно, что нечто на подобие слияния таких противодействующих сил приходит в организм во время сна, когда такие именно конфликтные сторонние участники процесса жизни пытаются с помощью сумбурного видеоряда делиться чем-то более пространным, одновременно пусть куда более путаным, таким образом дополняя получающееся в общности изображение отдельными видео вставками и некими какими-то, пусть не к селу, не к городу, но запоминающимися и странными словами. А может и наоборот, во время всяких, именно такого рода всяческих фантазий в виде посетившей демонстрации противопоставляется что-либо некое, особое, кричащее, чему-либо, при этом что, чему и чего ради – уж не столь и важно, потому как здесь на первый взгляд важнее то, что в памяти подобное задержалось. Правда, прежде всего, для всяческих такого рода рассуждений – выводов, очень полезно было бы всё время твёрдо помнить, что для того, чтобы такую информацию через такие сны начать именно получать, не пустопорожний видеоряд из самых экзотических картин без смысла, а именно какую-то такую информацию, хоть в чём-то, но полезную, пришлось перед таким весьма серьезно в испытаниях пострадать, и это подавалось как проверочный особый фактор, после которого снам и положено стать в чём-то уж воистину картинам именно подобным.

Да, ничего не бывает просто без причины! Истина даруется каждым звуком, любым, и каждым словом. Как поступать, услышав то или иное, или прочтя то или же иное – решать только тому, кто и услышит оное особое, или прочтёт. Таким, звуком ли, иль словом, а ниспосылается особый дар. Чтобы озаботиться решением как-либо использовать услышанное или же прочитанное, такому, кто услышал или же прочёл, прежде всего надо оказаться готовым как-либо использовать нечто подобное, а для такого прежде всего следует испытывать уверенность, что всё такое точно уж случается по меньшей мере далеко не просто без причины. При этом то, что такого рода факторы имеют власть одаривать услышавшего или прочитавшего что-либо чем-то несомненно необычным, обычно человек слышал, ещё будучи совсем-совсем маленьким ребёнком. Одна беда, почти всегда такого рода весть сопровождает дополнительное и марающее заявление, что верят всякому такому, не просто таким образом раздавшемуся слову или особого рода, полному смысла, помогающему звуку только совершенно недалёкие, наивные.

НЕОБХОДИМАЯ ДЛЯ ИНДИВИДУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ БОРЬБА ПРОТИВОРЕЧИЙ (КНИГА)

Обязательная пара главенствующих и формирующих существование сил всегда находится в постоянной и обязательной взаимосвязи. И потому ни одна из этих сил по определению никогда не сможет победить другого парного участника подобного рода страждущих противоречий. На первый взгляд, постоянно находясь в своей непрерывной и обязательной борьбе, эти силы должны скорей взаимно помогать друг другу, а не изо всех сил мешать. Пусть действия таких сторон во многом и категорически противоречат, непохожи, но именно в таких противоречиях и скрыта суть организующегося, постоянного, и обязательного вне сомнения совместного существования-противоборства. Если одна из этих сил потянет не туда, другая сила лишь поможет, оформив всё одновременно таким образом, но кардинально по-другому. В противном случае любого не такого или же иного некого развития любого рода ситуации получится лишь некая беда. Либо такая из сил, что склонна исключительно и только к Свету, вдруг столь сверх ярко воссияет, что, в результате, всё, по ходу дела разрушаясь, воссияет, вспыхнет, после чего, не оставляя вслед себе и следа малого, сгорит, либо другой участник всяческих таких, и до того не прекращавшихся противоречивых склок, померкнув непроглядной Тьмой, сожмётся, полностью лишившись даже некого намёка на какой-то свет и становясь с того момента совершенно неподвижным, мёртвым. Хочешь движения и жизни, как результат, развития и перехода в нечто высшее и совершенное, учись жить таким образом, чтобы хватало места всем противоречиям. Лишь в понимании, что на одно и тоже существуют некие другие взгляды, суть понимания всего, что ранее казалось неосознанным и непонятным. Здесь скрыта основная суть совершенства собственного. Тем более, что, поднимаясь выше по спирали своего развития, меняясь, улучшаясь, пусть и не все, но очень многие проблемы, вроде бы казавшиеся прежде полностью неразрешимыми, как-либо, а по ходу дела обязательно оставим позади. Конечно же, на смену старому всегда приходит новое, и новые проблемы тоже обязательно возникнут, станут требовать решений, и всё-таки, и новые проблемы, и решения, по сути своей обречены быть выше, чище и светлей, чем то, что раньше выглядело полностью неразрешимым в проявлении бедствием. А потому обязательно присутствует необходимость устремиться к новому. И взгляд иной, пусть выглядит как нечто, от чего положено бежать, в таком стремлении, при правильном подходе, обязательно и только помогает. Ведь как узнаешь, если нет такого взгляда на заботу, что впору как-либо, но именно обременив себя такой обузой, вести себя в подобном случае воистину недопустимо? Всё таким образом устроено, что всё для понимания необходимо пережить, как следствие оставить позади самые разные этапы жизни, и только после этого, набравшись опыта, реально можем, наконец, возвыситься над чем-то прежним, тем, что раньше выглядело нормой, получая право продвинуться вперёд в своём стремлении к такому, что радует и будущим зовётся. Память о прошлом только помогает при таких заботах. Оглянешься, окинешь взглядом то, что минуло, и спорить с тем, что в прожитом всё новое рождалось из противоречий и в конфликтах станет невозможно. В любое время и любая истина прежде всего рождается из самых разных споров и в противоречиях конфликтных неурядиц. Конечно, новые времена порождают новые конфликты, которые способны показаться при подобном взгляде куда заметно более серьёзными, чем то, что беспокоило живущих ранее. Однако здесь прежде всего счастье в таком факторе, что обычно не обременяем себя такой тоскливой склонностью заранее пугаться, всё время полагая получить и от любого ожидаемого будущего исключительно чего-то, заметно более неразрешимого и страшного, куда как более неразрешимого и страшного, чем то, с чем общество пред этим сталкивалось ранее и , соответственно, столкнувшись ныне с чем-то этаким и новеньким и решенья для подобного элементарно не найдёт. Гадать, какие при таком подходе, а противоречия живущих ожидают, когда минует год-другой, как прежде, несомненно, любим, но и не более того. Здесь помогает то, что, к счастью или же к несчастью, о таком несведущи. По сути, полностью несведущи. Предполагать, как прежде, можем, но, однако, самое первое-важнейшее, о чём твердит имеющийся опыт прошлого – предположения подобные стоят удивительно недорого. То, что приходит прежнему на смену, благодаря такому, что люди во всяком необычном, что и называется развитие, на редкость непохожие и разные, способно кардинально измениться и стать уже настолько непохожим на всё то, что было прежде, что попытаться строить планы грандиозные, желая угадать надолго, в сущности, не то, что кажется редчайшей глупость, скорее всё такое выглядит воистину именно наивным фантазёрством. Предположения какие-то строить способны, в этом направлении тайны уж точно нет, но и не более того. На счастье, люди именно разные, по своей сути, изначально. И мир, и живущие повсюду состоят из этих двух, сцепившихся и конфликтующих противопоставлений. И в результате возникающая непохожесть, всё в этом и к такому, лишь сплошь только исключительно на пользу.

ЗАПОВЕДИ И ВЫНУЖДЕННЫЙ ОБМАН (ТЕКСТ КНИГА)

Что же касается поступков, таких, что следует или не следует в такой или иной жизненной ситуации совершать, то зачастую мнение о правильности или неправильности всякого содеянного или же не сделанного может, спустя срок времени кардинально малый, весьма серьёзным образом меняться. Нет, разумеется, обычно существуют ситуации, в которых мнение о правильности всякого содеянного всегда и однозначно одинаково. Божественные заповеди, например, чтобы такое поддержать и существуют. В сущности, непосредственно для такого и дарованы, чтобы по ходу жизни однозначно направлять сплошь в правильное русло, то есть, когда сомнений в правильности просто по определению не должно присутствовать. И вместе с тем, когда всё далеко не до такой степени определённо-чётко, ну, например, когда имел место организованный зачем-то для чего-нибудь обман, и только лишь в течении процесса догадавшись, в чём заключался кем-то и целенаправленно подстроенный подвох, и начинаешь в тонкостях случившегося разбираться и хоть ну что-нибудь в уже случившемся когда-то понимать, тогда, хочешь, или же не хочешь, а былое прежнее желание действовать таким образом, как действовал в начале этого обмана, по ходу дела по определению пропадает. И всё-таки, нельзя не учитывать, что обманутый, в начале этого общения по ходу дела можешь, вследствие неведения наговорить-наобещать, при этом иногда таким, кто, собственно, и обманул, а иногда и совершенно посторонним людям много чего разного. И как потом по ходу дела отнестись к реальной обязательности всех подобных всяких обещаний, особенно если увидишь как раз именно в таких, на чье растущее избыточное благо и должны быть направлены все предстоящие дела, сплошное некое малоприятное двуличие? При столь внезапном развороте самых различных и руководящих взглядов, увы, но многие проблемы возникают. Люди, да, с одной известной очень стороны, всегда желают поступать таким образом, чтоб никогда, ничем себя не опечалить, двуличие, пусть даже вынужденное, может и не радует, по сути, никого, но вместе с тем одновременно в большинстве своём все рядовые члены человеческого общества и обижать себя в угоду неким другим, и уж тем более обманщикам, это уж точно, никогда, ни при каких условиях, конечно, не готовы. То, что лож и обман способны обернуться чем-то ощутимо большим, что ж, очень может таким образом случиться, что всякому-любому из живущих хоть что-то и когда-то о подобном было сказано, однако всё-таки реально выдвинуть для себя в область именно незыблемых приоритетов такой казалось бы общеизвестный постулат, как обязательность всегда и каждому и вне зависимости от любых сложившихся по жизни обстоятельств, что бы такое, в сущности, не приключилось, а говорить любому только правду, как не печально, но такое всё-таки доступно именно редчайшим индивидуумам.

РОСТ ДУХОВНОГО СОВЕРШЕНСТВА, БЕЗ ПОДОБНОГО НЕ УВИДИШЬ НЕОБЫЧНОГО В ПРОИСХОДЯЩЕМ (КНИГА)

Кстати, одно из самых любопытных явлений, которым, по мере роста духовного совершенства человеческого, приходит пора проявляться, как раз в таком и заключается, что человек начинает замечать такие удивительные странности, в немалом изобилии сопровождающие повседневное существование в процессе жизни. Конечно, здесь можно среди прочего говорить и о таком, что этих странностей по мере духовного роста формирующейся личности, вокруг обязательно становится всё более и более. Но то, что события, труднообъяснимые по своей сути, и ранее окружали и продолжают окружать каждого из живущих, в таком утверждении и доли сомнения не найти. И всё-таки, пока такой, кому и смотреть на происходящее, духовно не подрос, то и увиденное может выглядеть для такого неподготовленного наблюдателя, лишённого глубины взгляда, до определённой степени как-то иначе – от случая к случаю подобное даже, может быть, и удивляет, всё равно, пока такой смотрящий не поднимется ну хоть немного в собственном духовном совершенстве над начальной ничтожностью, взглянуть на происходящее глубже, после чего и увидеть в вроде бы привычном всякое до этого как будто скрытое, увы, но для такого недозрелому смотрящему подобное окажется задачей попросту не по силам.

РАЗМЫШЛЕНИЕ-ОПИСАНИЕ О МАТЕРИ И ОБ ОТЦЕ (КНИГА?)

Любопытная мысль посетила, решил вспомнить, как же было непросто маме пока по ходу взросления рос и таким, каким должен был стать, становился. Отметить можно здесь сразу, ребенком по самым разным проявлениям родился особенным, всё не как у нормальных детей. И в утробе матери без десяти дней год просидел, и родился почти полностью чёрным как настоящий уроженец африканского континента, только одно гигантское белое пятно на шее. Да ещё исхитрился родиться в один день рождения с отцом, на которого поначалу, разумеется, был совершенно непохож. Но мать часто рассказывала, что о рождении ну хоть кого-либо просила и молила, и в результате появился такой, мало того, что очень странный, в дополнение ещё, по словам врачей, несусветно больной, и всё равно, получается в радость, и потому взялась, себя не щадя, о подарке полученном беспокоиться. А беспокойства такой-то дар доставлял даже побольше, чем просто изрядно. Как вспомню все сопровождавшие существование головокружения, головные боли, кровотечения из носа, воистину, неописуемо пожалеть маму хочется. Мама же, с самых ранних пор, как себя помню, куда только не путешествовала с таким сыночком! Когда ещё в коляске ездил, бывали случаи, помню, даже на шею сажала-носила. А уж сколько забот-хлопот по ходу подобного освоения окружающего пространства доставил! Ну что за радость может возникнуть от путешествия по заливу на теплоходе с ребенком, которого от качки постоянно укачивает и рвет? А мама радовалась! А сколько самых разных музеев, храмов, выставок посетили мамиными стараниями! Воистину не перечесть. И всё притом, что при таких заботах и здесь было довольно непросто. До сих пор хорошо помню, что чуть ли не в каждом транспорте тянуло или через рот с пищей расстаться, или начать через нос кровью исходить. А мать все такие горести-проблемы встречала в штыки, боролась с происходящим, одновременно учила сыночка малолетнего, как и что надо делать, чтобы от всех такого рода бедствий вред оказывался как можно меньше. И, сомнений нет, именно благодаря маминым непосильным трудам и вырос таким, каким вырос. Воистину, когда и как бы о подобном вопрос ни стоял, всегда благим словом мать свою помяну! Мама же на работу ездить-сопровождать сына своего перед смертью своей начала, потому как боялась, что, из-за своей эпилепсии, не доехав, где-нибудь упаду! Самой уже врачи скорую смерть от злокачественной опухоли предрекли, а мама всё о сорокалетнем мужчине таким образом пеклась и заботились! Отец, здесь немного иное, отца скорее склонен жалеть. Из-за своего оголтелого коммунизма даже толком взглянуть в сторону ну хоть какого-нибудь вероучения, и то не сподобился. Всю жизнь трудился-старался, больше всех в семье денег зарабатывал, и всё на то уходило, чтобы жить могли по-человечески. А потом, и страна развалилась, и дело, которому жизнь подарил, вроде как оказалось никому и не нужно. Отцу бы хоть тогда пусть немного, по малости, а прозреть, нет же, упирался, стоял на своём, в результате чего в подобной нестыковке и помер, только и успев, что что-то увидеть напоследок, притом уже не здесь, а за краем обычного человеческого существования.

С матерью всё по-иному пошло. Мама в старости начала по храмам ходить. Свечки за родных в храмах ставить. Пусть некрещённой была, лицом старалась в сторону веры обернуться. А потому искренне верю, что простится маме то, что родилась, выросла и жила в стране, от веры крайне далекой. Пусть взглянет на маму Господь Творец благосклонным взглядом.

Как ждал, и случилось то, о чём думалось. Перед произошедшим, как Создатель осенил Благословением, те перемены, которые претерпел, пока по храмам ходил, сопровождались видением – во время случившегося внеочередного посещения храма было даровано особенное вещание, повествующее, что мать, в виде образа, была исторгнута из серости моря образов забытых-безликих, моря бескрайнего, отмеченного ничтожностью забвения и почти в полной мере забытого, после чего образ матери был поднят к Вершинам Света и была дарована маме возможность лицезреть, полный Неописуемого Сияния и способный одарить высшим воплощением счастья любого достойного, Лучезарный Облик Вершителя и Созидателя, а большего ощущения запредельного счастья, чем подобный сияющий взгляд, по определению представить себе нельзя. Что же, да снизойдёт на маму истинное и воплощённое в чём только возможно состояние неописуемой радости и самого полного, какое только возможно, ощущения счастью. И да будет подобное радовать маму, не зная границ времени, Истинным Светом Благим!

ПЕРЕДАЧА ОПЫТА ОТ ПОКОЛЕНИЯ К ПОКОЛЕНИЮ БЕЗ ЧЕГО НЕТ РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА (КНИГА)

Если у человека нет знаний, которыми рождённый, после чего живущий по ходу существования обогатил свой разум, то такой представитель от людей вне зависимости от общественных форм не позаботившийся выбрать себе достойного, правильного поводыря мало на что пригоден. Больше того, с точки зрения таких, что побогаче сознанием, те, что победнее, и не потрудившиеся развить интеллект, могут в результате и на человека-то оказаться не очень похожи. Люди от поколения к поколению растут в немалой степени именно благодаря тому, что нашли немало способов сохранить и передать накопленные знания и опыт таким, что приходят на смену иным, кто уходит. Любой, кто пытается оперировать в своих рассуждениях исключительно опытом наивной, не набравшейся знаний из прошлого молодости, по сути, изначально предлагает завести всех, кто идёт вслед за такими поводырями, в дебри самых глупейших ошибок. Играть-шутить, захлебываясь подобными всплесками энтузиазма можно, но реально идти подобным путём – ярчайшая глупость. И, самое главное – предъявлять претензии за учинившийся разброд и хаос потом окажется попросту некому! К необразованности и глупости подобных несостоявшихся продуктов развития того, чему, вроде бы, и полагается думать, особенно после того, как неудавшиеся результаты развития вырастут, претензии предъявлять достаточно трудно. От того и совет страждущим отправиться в путь – ищите себе прежде всего умного и образованного поводыря.

Как поступить, если ощущаешь себя обязанным сделать нечто, видишь что-то такое, что другим элементарно недоступно, и вместе с тем чётко и ясно понимаешь, что неприятие сказанного будет более чем решительным и самое меньшее, что грозит, это то, что просто сумасшедшим, вследствие непонимания, назовут? Люди, обычные люди, в большинстве своём если и склонны как-либо меняться при движении по жизни, то только если к каким-либо таким манящим переменам позовут примеры всяких-разных и других живущих. Примеры, которым впору позавидовать, и которыми в самую пору восхищаться. Инертность большинства представителей человечества просто чудовищно глобальна. Людей в большинстве своём влечёт к определенности и спокойствию. Избыточная жажда перемен среди живущих удел и редкость, истинно что дар, доступный для достаточно немногих. Но и таких в сторону совершенно неожиданных активных действий прежде должно как-нибудь, а всё же по каким-либо причинам потянуть. Что-то должно стать неким увлекающим началом. Ну, а что именно? Здесь варианты в принципе возможны самые различные. Иисус Христос своим примером (пусть на кресте умер – через три дня тело с дырками от казни снова ходит-говорит) породил надежду как-то по-особенному обмануть пугающую смерть. Иисус сверкнул ярко, увлёк собственным восстанием из мёртвых многих. Но всё-таки была ли именно такая вера в полной мере искренней? К тому же, всё-таки, куда же именно такой Иисус призывал двинуться своих последователей? Что? Неужели именно на крест? Крест – это смерть, страшная, суицид в Иерусалиме, и манит к совершению такого элементарнейший обман в виде соблазна – тебя потом по миру, время некое пройдёт, начнут, не больше и не меньше, богом в храмах при молитвах называть, и, если соблазнишься, здесь сомнений нет, что вслед подобному, как и положено, вполне заслужено накажут. Здесь надобно душой повыше в совершенстве искреннем подняться чтобы подальше именно такой дорогою пойти. Да и когда поднимешься, увидишь-взглянешь на происходящее, то глаза откроются на такое, что о подобном и рассказывать окажется по меньшей мере удивительно непросто. И всё-таки, отдельным словом здесь отмечу – никогда нельзя в сторону Иисуса слова гадкого кому-то говорить, пусть смерть на кресте была результатом глупости нелепой, но таким образом, через муку, и сравнение которой не придумать, продвинулся дальше других в духовном постижении, благодаря чему вероучения под знаком распинаемого тела распространение получили уж по меньшей мере, как на половине мира. И эта вера очень многим несомненное спасенье подарила.

СЛОВО КАЖДОМУ ЖИВУЩЕМУ (ТЕКСТ КНИГИ)

Если хочется плакать – плачь, если хочется веселиться – пой! По воле Божьей будь самим собой. Не замыкайся в круг ограничений, лети коли крылья даны, будь Светом для всяких других, коли внутри горит способный увлекать и радующий других Свет! Раз по воле Господа, сам в теле таким образом оформился творцом того, что в результате назовёшь радующим-пламенным словом жизнь – живи. Конечно, может кажется, что, в общем-то, даровано и немного, но только от приложенных усилий и старательности, в сущности, зависит, насколько то немногое, чем наделён, а в результате, радуя, проявится. Только лишь сам по ходу продвижения процесса способен справиться со всеми возможными ограничениями и препонами, и потому в силах дать самому себе воссиять звездой удовлетворяющей всеобщей радости. И только то, как жил, прочертит линию памяти о таком, как всё имело место быть. И, уж не обессудь, но только к самому себе, а впору предъявлять какие – никакие, полные обид претензии, хоть как-нибудь вслед получившемуся после негодуя, если покажется, что что-то всё-таки не удалось, не получилось. Человеку живущему, по воле Господа, всегда даруется организующий движение по жизни выбор, а что же сделать, и куда пойти, здесь уже именно живущему право решать. И если при подобном продвижении и выборе, а занесло уж точно не туда и натворил марающих и несусветных дел, имей достоинство и смелость в чём-либо таком сознаться и покаяться хоть самому себе. Создателя научись в подобном покаянии не забывать. И в разном, что случится-приключится как-либо потом, научись видеть не просто некое малоприятное и донимающее зло, постоянно изводящее то здесь, то где-либо ещё, а вполне заслуженное наказание за грехи. Таким образом, глядишь, и откроются глаза, обретая возможность по-иному смотреть на, возможно, и обыденное, но отныне в чём-то некое иное состоянье жизни. А уж коли начнёт твориться вне сомнения подобное реальное чудо Господне, после подобного уже и подгонять самого себя необходимости больше искать не понадобится. Сам побежишь таким путём, на который Господь Бог укажет. Сам, вне сомнения, начнёшь изо всех сил и насколько сможешь тщательно стараться. Ну, а что в результате из чего-то всякого подобного получится? Заранее предсказывать такое точно, что никто из окружающих попросту не возьмётся. Жизнь в своих хитросплетениях весьма удивительна и сложна. И всё же, как показывает прежде всего опыт чужой, именно поступая таким образом можно, в конце концов, достигнуть лучшего из того, что по результату жизни текущей отпущено. Старайся. Прежде всего прилагай усилия и совершенствуй самого себя, своё духовное состояние и сознание. Только таким образом достигается результат. И уж никаких сомнений, точно, получившееся, и любое, всегда лучше всего лишь иллюзорного и задуманного, содеянное всегда лучше просто пустопорожних занимательных мечтаний. Живи, радуй своей жизнью всяческих других, не марай себя мерзким грехом и твори, коли даровано, вслед подобному и Бог Творец возрадуется жизни такой. А от радости Господа и другим живущим станет исключительно и только хорошо, в следствие чего и жизнь вокруг потечёт куда больше радуя, чем печаля.

ЕЩЁ ОДНО ПОСЛАНИЕ ЛЮДЯМ (ТЕКСТ КНИГИ)

Ожидать от Высших Сил зла неразумно. Человек, прежде всего творение Господа, созданное чтобы радовать по ходу жизни Всевышнего. А потому для человека прежде всего важно научиться во всём, пусть даже оное и выглядит крайне мало приятно, видеть нечто, живущего исключительно улучшающее, способное, пусть и не в этот раз, но рано ли, или поздно, исключительно и во многом помочь. Следует помнить, чем и как такое воздействие поможет такому, которому и подвергаться случающемуся. Поначалу, может, окажется и не рассмотреть, для возникновения такого понимания, возможно, некое время пройдёт, и духом придёт пора для такого определённо окрепнуть, да и смотреть на всё настанет резон слегка по-иному. И, истинно, наступит пора, и возникнет возможность в таком, что на момент, когда вершащееся вызывало только печаль, и тревогу, и заботу, и беспокойство, определённо некую особую пользу увидеть. Правда, следует помнить, что для такого рода перемен во взглядах впору всё-таки хоть немного, но поумнеть, и научиться смотреть на происходящее куда более внимательным, заметно глубже видящим взглядом. Приобрести способность стараться глядеть, преодолевай препятствия, дабы открывалось в особенностях то, что на момент более ранних взглядов оставалось всё ещё скрыто! Следует воссиять внутренним взглядом своим, и да предстанут перед сознанием истины, ранее ускользавшие и неприметные. Необходимо преобразиться, и разумом, и духовно, и да будет вера крепка – коли случится такое, никогда, и ни за какие блага не захочешь вернуться назад, к прежнему убогому неразумию своему.

Критиковать все горазды, а как до дела доходит, увы.

О ПОДТАЛКИВАНЬИ ИНЫХ К ДВУЛИЧИЮ И ОБМАНУ (ТЕКСТ КНИГИ)

Как люди всё-таки любят подталкивать других людей в сторону двуличия целенаправленного и лукавства. Казалось бы, заранее ясно, что требует один из участников затеваемого от других чего-то такого, что те исполнять уж точно не желают и вряд ли станут, и что на первый взгляд ну не бывать подобному. То есть, заранее предполагается, что внимающие, к которым такое требование, а по сути своей понуждение и направлено, обязательно найдут способ как-нибудь по ходу дела подобные нюансы стороной обойти, пусть ложью-обманом, но как-нибудь избавят себя от такого рода малоприятных забот. А как результат возникнет только грязь на душе, потому как обмана, не марающего духовную суть, попросту не бывает. Здесь и вопрос сразу же возникает – а достойно ли сие старание достичь, не столь уж и важно, лучшего или худшего, ну хоть каких-нибудь побуждающих в подобном русле потуг, если конечный итог столь неприемлемый получается?

ЧУВСТВА, О ВАЖНОСТИ РАЗВИТИЯ ВОСПРИЯТИЯ ЗАПАХОВ (МОЖЕТ ПОДОЙТИ КАК ТЕКСТ КНИГИ)

Любопытно, но что же люди говорят самим себе тем самым запахом, который в таких-иных ситуациях, в самых разных вариациях всё-таки ощущают? Запах по определению несёт в себе информацию. Но люди в основном манипулируют только приятностью или мало приятностью некого аромата. Если только вообще оказываются наделены возможностью какой-либо, способный о чём-то толковом намекнуть-рассказать аромат ощутить. При этом свои собственные запахи живущие крайне редко относят к сколько-либо с избытком неприятнейшим и зловонным. Собственные порождаемые ароматы таким, кто нечто такое в самой различной форме, а воспринимает, обычно худо-бедно, но всё-таки нравятся. Одновременно к чужим телесным запахам обычные люди чаще всего крайне притязательно-критичны. От того и стараются, вне зависимости, есть ли к этому повод, или нет должного повода, чуть что применять ароматизаторы. Кстати, здесь можно отметить, что, по всем признакам, для таких, что действительно наделены способностью запахи относительно остро-особенно чувствовать, сами ароматизаторы особо радующего и приятно воспринимаемого ощущения скорее всего не несут. От таких ароматов для таких, кому дано чувствовать, скорее несёт некой избыточной технической химией. Но здесь скрыт повод задуматься как раз для таких, которым такого рода чувства если и знакомы, то только в самых-самых примитивного характера азах. Задумаются – возможно поймут, почему, после того как старательно поливали себя чем-то этаким, улучшающим аромат, некоторые из окружающих начинают старавшихся пахнуть лучше открыто-демонстративно, сморщиваясь, сторониться. Хотя, для таких скорей более важно было бы, наконец-то, понять-осознать, насколько серьёзно то, в какой мере благоприятны для такого, кто живёт, ощущения от чужих запахов, и насколько серьёзно и о чём именно такой источник информации о таком-ином живущем организме этим своим запахом фиксирующимся кому-то говорит. Слово вонючий придумано неспроста. Человек, пусть даже только для себя самого, выражает таким свою нешуточную антипатию. Одно только, насколько же серьезен такой оценивающий взгляд для людей при откровенно существующей разнице восприятия-взглядов и мнений? Насколько важно для совместно живущих при обязательном и постоянном, при этом более чем тесном, полном запахов, повседневном существовании и общении, чтобы такой, с кем как-либо общаются, мог всё-таки восприниматься, и притом и по запаху, своему запаху, сплошь исключительно и только должным образом положительно? Да, очень может статься, что такое принятие, ну, или неприятие какого-либо личностного запаха несёт в себе какое-никакое некое предвосхищение того, что принесёт, после вполне реально настигающее, и потому ли, или же иному поводу случающееся общение? Конечно, в восприятии таких ароматов люди, в большинстве своём, бесспорно, от рождения, слабы. И всё-таки, если человек, в сторону которого направлено достойное внимание, становится по-настоящему реально близок духовно, имеем склонность перенимать такие ощущаемые запахи того, кому пристало оказаться концентратором бесспорно радующих чувств, по сути, наделяя свою плоть с некоторых пор новым и опять приятным ароматом. Скорей всего всё это говорит более о таком, что в столь всего лишь чуть-чуть приоткрытом для ознакомления, таком обширном море из возможной информации, и среди прочего в огромном числом море запахов как таковом, чуть постаравшись, можно, и притом заранее, немного поднатужившись, по ходу жизни взять и зачерпнуть весьма немало знания о таком, насколько разные обитатели мира людей, лишь едва зная в обществе один другого, а всё-таки подходят при возникновении общения-контакта пусть хоть немножечко один другому. Тогда, всё может быть, и важно-можно-нужно развивать в себе такие, именно благие чувства-ощущения? Ну, если только всякие обычные и именно живые в полной мере люди, действительно способны в чём-либо подобном и достаточно реально преуспеть. Хотя, от себя здесь впору поделиться-сообщить всем заинтересованным, что, при наличии какого-никакого совершенства, по мере роста хоть чего-то непосредственно духовного, и острота какого-никакого восприятия каких-то запахов, пусть и не слишком-то значительно, но тоже начинает потихонечку расти. И если это говорит о таком, что для желанной полноты какого-никакого восприятия мира вокруг такие запахи необходимы уж не менее, чем звуки, или некое особенное зрение, то искренне радуюсь за непосредственно такое всё-таки фиксирующееся усовершенствование собственных телесных отличившихся в применении способностей, пусть, зачастую, все воспринимаемые в процессе приключающегося течения обычной жизни по обыденному такому жизненному руслу ароматы теперь скорее донимают чем-то искренне малоприятным. Короче, всё в целом отдаёт каким-то статистический не лучшим, то есть, скорее огорчает, а не радует.

ПОИСК ОТВЕТА НА ВОПРОС, ПОЧЕМУ? (КАК ТЕКСТ для КНИГИ СОМНИТЕЛЕН)

Ничто не может как-либо происходить само-собой и не имея хоть чего-то побудительного-мотивирующего или случаться просто не имея должного характера причины, без хоть чего-то подтолкнувшего как будто в спину. И этот, приключилось же, надкушенный во сне язык, и этот рот, полный слюны, с такими капельками кровли, всё и тогда случилось далеко не пустого созерцания последствий ради. Осталось только должным образом подумать и понять, что именно по ходу дела стало основной причиной, по сути, как-нибудь, а всё-таки проникнуться каким-то пониманием, зачем! Только такой дорогой двигаясь, хоть как-нибудь дойдёшь до истины. А что до того-такого – и какое обнаруженное будет? Увы, но люди в большинстве своём чрезвычайно слабо развиты в вопросах осмысления происходящего, и в всяком таком, что можно было бы считать организацией существования, по меньшей мере удручающе убоги, что строить именно такого рода некие догадки, как кажется на первый взгляд, уж точно несколько не человеческий удел. В такой-то удручающей ничтожности и самое простое, зачастую, крайне, удивительно непросто понимать. Когда же даже сложность замысла, когда такое-некое по ходу дела открывается, если, конечно, всё-таки открывается, то выясненное чаще всего непосредственно такого, ищущего, уж точно не иначе как воистину и сходу поражает. И, кстати, потому добавить впору специально – именно теперь, после всего самого разного, что после ранее написанного и в течение весьма немалого и миновавшего, по ходу дела, времени пришлось таким-различным образом, а как уж приключилось пережить, как будто появился ну хотя бы некого характера намёк на понимание, по ходу дела объясняющее, почему же все эти малоприятные последствия и приключались. При этом понимание, отметить надо, выглядит весьма и очень впечатляющим.

На данный, существующий момент суть всяческих причин, из-за которых случилось всякое такое, ну, вроде этого во сне надкушенного языка или кровавой по утру слюны, оказалась донимающая и такого рода, что о таком уж точно, что не очень-то кому расскажешь. И, всё-таки, нельзя по ходу дела не отметить – знать, пусть и понимая, уж насколько трудно будет о таком хоть слово хоть кому-то рассказать, всегда получше, ощущая себя в некоем новом случившемся осмыслении, чем, как и прежде, до того, пребывать в элементарном и тупом неведенье. Уверенность присутствует, и твёрдая, что при любых причинах-следствиях, вернуться к некому убогому незнанию, элементарно, попросту забыв по ходу дела узнанное, это уж точно, что никто конечно не захочет. Поэтому, уж точно, раз хоть в чём-либо на данном поприще, а удалось усовершенствоваться, то точно уже нет ну хоть какого-никакого повода о чём-то и по поводу чего-либо печалиться. Что же касается возможности, как в принципе и невозможности о чём-то именно таком сверх удивительном и, с точки зрения обычных жителей планеты, по меньшей мере необычном и нелепом ну хоть кому-либо, хоть что-нибудь рассказывать или же не рассказывать, то, что же здесь за горечь и печаль? В процессе продвижения по жизни поживем, и те, кто говорят одно, и те, что слушают и говорят другое, в процессе тоже поживут и поглядят-увидят, чем, в результате, всё и всякое-такое разное, в конце концов по ходу жизни обернётся.

РАЗВИТИЕ, НАУКА, И О НЕЖЕЛАНИИ ЛЮДЕЙ ПРИНИМАТЬ РАНЕЕ НЕВЕДОМОЕ (КНИГА ТЕКСТ принятие, непринятие нового)

Да, все и всюду и в развитии своём пока продвинулись по меньшей мере относительно недалеко. Во всяком случае, пусть некие первичные препоны примитивного непонимания сложности мироустройства уже, от случая и к случаю, и где-либо хоть как-то начинают, сообразно обстоятельствам отступать, здесь, всё равно, будет по меньшей мере в высшей степени наивно ожидать от среднестатистических людей, что в большинстве своём живущие вдруг согласятся с чем-то как-либо услышанным, если с чего-то взяться просто, поучая, всем вокруг вещать о чём-либо, ранее попросту неведомом и чуть-чуть более сложном чем хоть что-то из разряда общепринятого. Мышление человека в большинстве своём строится довольно примитивно. Да, в большинстве своём люди не склонны обращать внимание на некие нелепости и странности при протекании на первый взгляд случайных вроде бы событий из собственной жизни. И уж тем более обычнейшие члены человеческого общества не склонны как-либо обременять себя, казалось бы, вполне резонным-донимающим вопросом по поводу чего-либо привычного, пусть труднообъяснимого – ну, всё-таки, а почему? Наука здесь ну хоть немного всё-таки, но помогает. И вместе с тем, именно наука чаще всего и становится противником какого-то иного-нового, на первый взгляд не материалистического восприятия такого странного-нелепого происходящего. И что-либо поделать с этакой несогласованностью дело более чем сложное – наука изначально строит взгляд на любые задаваемые и интересующие любопытных в самых разных областях вопросы лишь через схему разрешения некого, по всем параметрам научного вопроса, и если что-то из разряда, скажем, толка именно религиозного, в такой научный взгляд по самым разным направлениям-параметрам хоть в чём-то не укладывается или же не состыковывается, то и удовлетворяющему объяснению не поддаётся, то есть, говоря попроще, все и без исключения религиозные доктрины может по ходу дела поголовно-полностью и не выбрасываются, но в форме таким образом предложенной фиксации скорее начинают более напоминать изображения на занавесках в доме и не более. Как бы подобное при этом и не называлось, при общем и обыденном существовании людей, пытаться разобраться в истинностях что несут такие-всякие доктрины, и уж тем более в таком, почему религиозные объединения подобные учения ниспосылают людям уже много тысяч лет, к несчастью, от такого всякие науки, располагаются на редкость далеко, и хоть какого-то взаимопонимания между науками и религиями в принципе нет.

ЧТО СЛУЧИТСЯ ЕСЛИ ВЕЩАТЬ ОБ ОТКРОВЕНИЯХ И О НОВОМ, СПОСОБНОМ ВСЕХ без исключения УДИВЛЯТЬ (ТЕКСТ КНИГИ) (КНИГА, то, что ниже возможно как довесок)

Жизнь? Что сказать? Существование по определению в своей структуре таким образом устроено, что для большинства живущих выглядит явлением, если придерживаться среднестатистической обыденности взглядов, то достаточно простым. Между тем, откровения о чём-либо в самых различных вопросах удивительном, такое то и дело посещает хоть кого-нибудь и как-нибудь, впечатлённый открывшимся, такой кто-либо, вдохновлённый прежде полностью неведомым, начинает вещать, стремясь поделиться открывшимся с другими живущими, одно только, к чему приведут подобного рода речения, заранее браться предсказывать дело весьма безнадёжное. Опираясь на доставшийся накопленный опыт от прежних времён, более тянет предположить, что о чём бы ни взялся вещать очередной одарённых не иначе как свыше вещать просветитель, сказанное скорее будет встречено окружающими людьми исключительно и только в штыки. Чтобы согласиться с чем-либо необычным и новым, прежде всего надо и самому проникнуться пониманием истин, ранее, зачастую, элементарно неведомых, ну, а такое, вне зависимости от ситуации, просто и сразу, практически никогда не случается. Люди крайне инертны в подобного рода вопросах, поэтому живущим гораздо легче отвергнуть то, что потребует необходимости каких-то, пусть и примитивных обыденных размышлений и действий, чем без обычных конфликтов принять новоявленное, демонстративно с услышанным, но определённо непонятым всё-таки согласившись. При этом, здесь не имеет значение, о чём пойдёт речь, о науке ли, о вероучении, всё равно. Любое, требующее осмысления, некое новшество поначалу скорей вызовет отторжение и неприятие чем согласие и поощрение. Потом, спустя хоть какое-то время, возможно, взгляды и переменятся, при этом, что станет основой-причиной для таких изменений, не столь уж и важно, в научных вопросах обычно в главных помощниках оказывается большая логичность и объяснимость чего-либо, ранее необъяснимого, если же ищут истину в вопросах религиозных, на данном поприще чаще опорой для перемены во взглядах становятся некие чудеса, всё равно, стоит только новому мнению как-нибудь, а всё-таки утвердиться, то и подобный взгляд прежде всего начинает проявлять склонность к изготовлению монументов из своих новоявленных появившихся утверждений. Ещё немного, и можно поверить, что ранее отторгаемое нечто новое отныне является истиной в абсолюте, о чём, разумеется, и речь заводить просто смешно. Соответственно как ныне монументальное, а раньше новоявленное должно было лезть, пробираясь к признанию, протискиваясь сквозь препоны того, что считалось истиной до того, точно таким же образом и нечто ещё более новое, время придёт, появится и полезет, преодолевая преграды, в почти обязательной борьбе за право называться сразу и новоявленным, и истинным. И, как следствие, такой, который возьмётся и понесёт подобное новое к людям, почти наверное будет прежде охаян иными живущими, и только потом, трудно даже предсказывать заранее, сколько же времени в подобном противоборстве пройдёт, предложенная новая правота будет, наконец, кем-нибудь всё-таки признана. После чего и зазвучит похвала. Одна беда, будет ли тогда от такой похвалы, способный порадовать, прок? Да и вообще, будет ли кого к такому знаменательному-славному моменту хвалить?

ВЕРА КАК НЕОБХОДИМОСТЬ ПРИ ПРИЗНАНИИ НОВОГО (В КНИГУ, возможно к верхнему в довесок)

Любопытно, но, чтобы претерпевать некие, далеко не всегда объяснимые изменения, которым свойственно проявляться по мере качественного духовного самоусовершенствования, человеку прежде всего необходимо во что-либо верить. Перемены, те или иные, в некоторых случаях могут выглядеть именно странно, может быть даже в чём-то, со всей определенностью можно сказать, неожиданно. К таким неожиданным новшествам, зачастую, надо ещё постараться привыкнуть. И не бояться осознания подобного. Кстати, вера, предполагающая безропотное согласие с любой волей Божьей, в данном случае станет самым лучшим помощником. Поначалу. Потом? Коли будет на всякое такое воля Бога Творца, к человеку может снизойти благодать понимания. То, что раньше выглядело пугающе-неожиданно, после подобного снисхождения Света Истины, обретает способность увлечь, вооружает логикой объясняющих доводов, награждает способностью дарить понимание в вопросах, до того принимавшихся исключительно и только как факт, то есть как раз и сообразно воспринимаемому только на веру. Человек, от примитивного согласия со всем таким, с чем, сообразно ситуации по жизни сталкивается лицом к лицу, делает шаг к попыткам объяснить что-либо из до того попросту необъяснимого, готовя себя к признанию новоявленного в качестве истины, достойной становиться опорной при рассуждениях о вещах, о которых раньше чаще всего и вовсе разговоров не заводилось.

ЧТО БУДЕТ ЛУЧШЕ, ПОРЯДОК ИЛИ БАРДАК? (ТЕКСТ В КНИГУ)

Вопрос для последующих рассуждений поставлен и звучит достаточно оригинально: что лучше, во всём избыточный, но именно порядок, или хоть в невеликом чём-то, а всё же бардак? Мысль выглядит определённо стоящей того, чтобы пытаться рассмотреть предлагаемое повнимательней. А между тем, пока не настало время взяться за такого рода дело и всерьёз, всё всякое такое звучит не более нежели слова пустые и порождает это сказанное только лишь безликие ассоциации. Другое дело, если взяться и копнуть чуть-чуть поглубже? По ходу дела попытаться рассмотреть в тонкостях и деталях всяческий такого направления подобный спор, конфликт всяких плохо составляемых-сопоставляемых приоритетов? В качестве мотива побуждающего захотеть и увидеть, что может скрываться за таким, что и предложено как начало для такого рода всевозможных рассуждений? Может, возникнет желание взглянуть немножечко не таким образом, и по-иному, и на всё, с подобным, и на первый взгляд совершенно не звучащим, пусть и как-либо нелепым противопоставлением связанное? Совсем иные мысли возникают, ведь не правда ли? Осталось только для начала и со здесь оформленным звучанием определиться – ну, и на каком уровне обычно называемого столь своеобразного порядка в подобном начинает наступать обычно называемая чрезмерной избыточность, ну или в какой степени в некоторой не великости допустим этот самый, иногда даже таким образом радующий на просторах, заселённых всякой всячиной бардак!

Что сказать?

Людям свойственно желать себе исключительно лучшего. Порядок при подобных жизненных установках имеет свойство в своей избыточности вызывать даже зависть. Посмотрите как живёт, всем окружающим не чета! То, что подобная, вызывающая откровенную зависть, какая-то, привлёкшая озабоченное внимание жизнь чаще всего требует от человека такого, чего обычно желать себе уж точно ни при каких условиях не захочется, обычно остаётся при рассуждениях и суждениях несколько в стороне. Конечно, хоть немного задумавшись, весьма многие согласятся, что таким образом заплатить за некое подобие счастья, как приходится платить такому, кому позавидовали, почти никто не захочет. Уж больно внушительным самомнением необходимо страдать, чтобы увидеть в чужой необдуманной зависти причину для действий, необходимых для организации вокруг себя того самого избыточного сверх порядка, причину, способную оправдать всё подобное. Вместе с тем, хотеть многого и одновременно не желать за то хоть чем-нибудь из организации жизни платить обычному человеку не просто обыденно-свойственно. Обычный человек таким будто дышит. Что же касается счастья или несчастья, особенно счастья или несчастья от подобного избыточного порядка, прежде всего здесь вся сложность заключается в особенности, согласно которой всякое то, что может выглядеть счастьем вначале, потом, особенно когда познакомился поближе с тем, что раньше столь сильно-избыточно привлекало, способно и оттолкнуть. Только удастся ли избавить себя, тем более быстро и без проблем, от того, что раньше столь радовало, а теперь определённо не радует, особенно если речь идёт о подобном порядке, ставшим по тем или иным причинам избыточным, это вопрос. И, кстати, вопрос, между прочим, по меньшей мере серьёзный. И здесь больше всего проблем, почти неразрешимых проблем может подарить как раз то самое отношение прочих членов человеческого сообщества, восторженное мнение которых ранее, очень может такое статься, больше всего и привлекало, порождая желание заниматься организацией этого самого избыточного порядка. Людям свойственно петь восторженные дифирамбы кому-то иному, но только пока действия этого кого-то иного полностью соответствуют таким, которые от подобного и ожидаются всем этим сообществом славословящих, отступи от ожидаемого хоть немножечко в сторону, и, сменяя похвалы, без промедления такое от окружающих зазвучит, что услышать подобное уж точно ни в коем случае не захочется. При этом такой член человеческого сообщества, которому не было свойственно по жизни отличаться порядком в избыточной форме, в подобного рода вопросах гораздо более свободен и независим. Если что-либо, не столь уж важно, что именно, в текущей от рождения жизни опять отличилось каким-нибудь, скорей всего не раз ранее случавшимся и незначительным бардаком, всё, что в таком случае может произойти – отличившегося могут, не то, чтобы как-нибудь осуждая, скорей обсуждая, как-либо всем сообществом пожурить. Но и то, ожидать от такого выражения недовольства чего-то избыточно малоприятного и глобального по меньшей мере было бы неразумно – случалось же нечто подобное и до того, и ничего, всё в такой ли, иной степени утряслось. Значит, и в этот раз утрясётся без особых последствий. Что же касается ситуации, когда кто-либо целенаправленно какое-то время назад сделал некий избыточный сверх порядок, (то есть порядок всегда и во всём) нормой своей жизни и поведения, попытка отойти в сторону от такого хотя бы и в малом уже будет встречена всеми прочими участниками совместной жизни в одном общем сообществе по меньшей мере с непониманием, при этом осуждающим непониманием. Конфликтность порицания, хотя бы устного порицания, подобное проявится без промедления, при этом в самых разнообразных каких-нибудь формах. Может быть высказано недовольство в словах, при этом скорее всего в словах таких, которые при подобном порицание как раз виновнику и услышать, хотя одновременно могут прозвучать и слова, сказанные затем, чтобы начать подобного рода случившееся-прозвучавшее незамедлительно обсуждать. Те, кому захочется и дальше поддерживать вокруг себя по жизни такого рода чрезмерный порядок, почти обязательно возымеют желание воздержаться от общения с такими, которые отличились, согласно присутствующей точки зрения, чем-либо недостойным, открыто демонстрируя, что точно теперь будет всё таким образом оформляться. Те же, которые раньше открыто проявляли желание содействовать в таком-ином, теперь почти обязательно начнут отличаться чем-то неприкрыто обратным. И даже те, которые, вследствие жизненных обстоятельств, окажутся в зависимости от отношений таких, отказавшись в чём-либо от прежнего идеала, почти всегда, раз с точки зрения таких участников провинились, даже подобные будут склонны в самом различном, коль всякое такое в такой-иной мере зависит, уговаривать оставить все подобные глупости и вернуться к оставленному избыточному порядку. Как же, после всего такого, несомненно малоприятного, с чего-то вдруг, не осознать, с одной стороны, что от подобного избыточного порядка, которым сам обременил свою жизнь, как сперва покажется, уже не убежать никуда, соответственно и с другой стороны, уже, по всем признакам ненавидя подобного рода порядок всем, чем только возможно, не проникнуться, в дополнение к прежде возникшей, ещё большей ненависти к чему-то подобному?

ЛЮБОПЫТНАЯ ШТУКА ВОЗРАСТ И НАСЛЕДИЕ ПРЕДКОВ (ТЕКСТ В КНИГУ)

Любопытная штука возраст. С одной стороны соглашаться с чем-то подобным, душевно мирясь с протекающими обязательными переменами крайне не хочется, с другой стороны не признать, что перемены идут и чего-либо радующего в таком не найти, просто нельзя. Волосы на голове определённо редеют, белеют, зато подбородок у мужчин начинает настойчиво покрываться точно также седеющей, пусть и достаточно редкой щетиной. Кожа, и на лице, и на руках, не оставляя в таком сомнений, ветшает. Вместе с тем в морщинках, появляющихся по краям глаз, как кажется при взгляде в зеркальную гладь, начинает присматриваться некая мудрость. Правда, возникает ли в реальности эта самая мудрость, порождённая прожитыми годами и опытом, или это всё игра самомнения, вспыхнувшего столь ярко как раз потому, что годы, и немалые, прожиты, а похвастаться даже самому себе по большей части, собственно, нечем? Что при подобном раздумье сказать? Что точно, то точно, с годами, увы, как кажется на первый взгляд, умней не становишься. Опыт-то может и появляется, но разум скорее оскудевает и с куда большей прытью начинает всё забывать. Что-то безвозвратно уходит, а чтобы появилось хоть что-либо новое, которое впору было бы считать достойной заменой утраченному, с этим скорей одни лишь печалящие и удручающие вопросы, сплошь донимающие и огорчающие на фоне неясности. А как же хочется, чтобы за спиной наблюдалось в какой-либо форме и нечто такое, на что и оглянуться всё время и в самую пору, ощущая завидную гордость! Настоящую гордость, без лукавого самообмана. Ведь, нельзя не признать, одно из проявлений человеческого возраста заключается как раз в возникающем и начинающем донимать, таком вездесущем желании, чтобы имелось нечто, на что можно было бы указать и себе, и другим, как на достойный результат уже в заметной части своей прожитой жизни, результат, порождающий именно восхищение. К несчастью, если не пытаться на подобном поприще самого себя обмануть, у большинства живущих возраст приносит только лишь яркое осознание, что восхититься от прожитого практически нечем. У большинства живущих жизнь чаще всего удручает однообразием и пустотой, настолько удручает, что с порождаемой подобными чувствами, изводящей тоской и ощущением безысходности ещё надо найти внутри себя силы хоть как-нибудь справиться! Надо отметить, здесь во многом и очень серьёзным образом помогает религия, любая, достойная, какой бы вера та ни была. По воле Господа живущим даруется вероучение, которое укажет страждущим истинный путь. И этим спасительным путём захотят пойти многие. Многие, но, уж точно, сомнений нет, что не все. Как показывает печальный жизненный опыт человеческого существования, не столь уж малое количество страждущих и страдающих, пребывая в объятиях подобной, донимающей сознанье ничтожности, откажутся от любых форм сопротивления и предпочтут моральное и телесное разложение. Ну, а согласно удручающему результату, в чём это выразится? В самоуничтожающем пьянстве? В нежелании хоть как-то побеспокоиться о собственном каждодневном-обыденном существовании? Да это не столь уж и важно. Куда важней как это скажется на совершенствовании духовном, ради которого человек и рождён. Между прочим, разложение души незамедлительно скажется на деградации внешности. Но о таком если и впору что-либо говорить, то скорей как о чём-то малоприятном-сопутствующем. После прихода смерти, оставляя всякое-такое, в чём жил, и отправляясь в последний путь, ведущий за грань бытия, телесную плоть с собой не берут. Уходит только душа. И здесь уже самым главным становится, насколько ярко и незамутненно будет среди необъятности тьмы сиять как раз души огонёк. Как ни странно, объяснить такую простую мысль обычному человеку удивительно сложно. Что поделать. Уж таким образом устроено совершенствование от рождения разума у обычных людей. Для любого члена человеческого сообщества, растущего и взрослеющего, в первую очередь важен опыт именно собственный, потом берётся на учёт опыт таких, которые, по самым разным причинам, пользуются привлекательным уважением. Книги тоже важны, это чаще всего опыт предшественников, живших когда-то и где-либо до того. Но, вследствие того, что миру людей свойственно от года к году меняться, и, по мере роста-накапливания таких перемен, взгляды на окружающее бытие тоже начинают меняться, и меняться всё более и более быстро, взгляды молодых в отношении прежде написанного могут оказываться крайне критичными. Когда жизнь заполнена результатами куда более прогрессивного знания, признать правоту каких-то и живших когда-нибудь предков, старавшихся через написанное донести до читающего некую истину, увы, на такое способны лишь очень и очень немногие. Большинство склонно отмахиваться, мол, подобные и сами не знали, о чём при таком самом разном и всяком, и взялись судить! А между тем польза от прочитанного не вызывает даже маленькой доли сомнений. Одно то, что написанное, пройдя сквозь века, оказалось доступно для чтения, одно это уже неоспоримо свидетельствует, сколь многие, несмотря на все перемены, сумели увидеть в подобных словах на страницах не вызывающую сомнения пользу. Пользу, достойную того, чтобы не полениться и всё, когда-то созданное, с достойным вниманием и старательностью перечитать.

ПЕРЕНЯТИЕ НАСЛЕДИЯ ПРЕДКОВ КАК СПОСОБ ВОССИЯТЬ ДУХОМ СВОИМ (ТЕКСТ КНИГИ)

Между тем знакомиться с наследием, что оставили прежде жившие поколения предков просто необходимо. Чем бы ни было такое написанное или таким или иным образом запечатлённое, пусть даже самым незатейливым чьим-то творением или же детской развлекающей сказкой, потратив время своё на ознакомление с чем-то подобным любой получит возможность обогатиться. Разговор, разумеется, не о деньгах. Кстати, заверяю, если Богу Творцу такое будет угодно, у интересующегося собственным совершенствованием в подобном нужды не возникнет. Разговор об ином. Душа, любая душа, душа каждого, в своём непрерывном развитии просто требует, чтобы любой из живущих позаботился о разнообразии собственных взглядов на всё, с чем по ходу жизни может столкнуться. Существование ни в коем случае не должно становиться однообразным и скучным. Раз рождены, то для того, чтобы наполниться Светом Благим! А как можно воссиять духом, если однообразное бытие начинает походить на пустое повторение прежде и потом с постоянством организующихся событий? И дело здесь не только в избыточном разнообразии происходящего и формирующего прожитое и вокруг, при организации чего-то такого особенного. Суть в изменении взглядов и восприятии того, чем одаривает, неповторимая и удивительная, ниспосланная от рождения жизнь. И на этом пути опыт всех, кто жил прежде, и оставил в книгах своего рода послание с рассказом о прожитом может оказаться необычайно полезен. Что же касается где-либо и как-то изложенного? Повествование, подобное может на первый взгляд выглядеть сущей нелепицей. Но написанных слов, единым текстом проследовавших сквозь века, и при этом напрочь лишённых смысла попросту не бывает. Пытайся понять, о чём говорят, кто писал! Может говорят иносказательно? Может некими аллегориями пытаются донести некие истины? Возможно, достойный внимания, глубокий смысл заключен в неких исторических описаниях и примерах? Автор может говорить о достаточно многом, об очень многом, главная задача проникнуться смыслом, после чего в самую пору попытаться понять, о чём именно идёт речь. Дальнейшее это уже целиком задача организовать это самое творчество. Какие будут сделаны выводы, что за перемены во взглядах на то или иное произойдут, решать будем только по мере возникновения надлежащей необходимости. Как показывает всяческий опыт, прочитанное может повлиять на каждого самым непредсказуемым образом. Иногда результат у разных людей может получиться совершенно противоположным. Одно сомнений не вызывает – то, что с вниманием прочитаешь, в пустую незамеченным не останется. Именно поэтому надо читать! Впитывайте дарованное, и, время придёт, и сами окажитесь себе благодарны. Многое ли в силах вспомнить такой, который всю юность и молодость провёл исключительно в развлеченьях? Много ли дарует такое взросление? И чем подобное обогатит? Тоскливо-ностальгическим желанием всё, когда-то уже раз пережитое и с наслаждением обыгранное, вновь повторить? Да, хорошо бы себя подобным обрадовать, да только, если возраст юности-молодости уже миновал, всё, что при такого рода воспоминаньях останется, это только закатывать глаза, причмокивать, мол, было же время!, и томно вздыхать. И более ничего. И пользы от того не обнаружится никакой. Конечно, если не деградировать окончательно, после чего можно согласиться с самим собой, что прежде надо было бы вести себя по-другому. Как именно? Здесь у каждого найдётся свой собственный надлежащий ответ. Результат жизни других, таких, кого знал, как своих знакомых и сверстников, отличившихся, а теперь таким-всяким завидуют, может заставить придумать самые разные глупости. И только очень немногие согласятся с, казалось бы, очевидным – трудился бы над совершенством своим вместо глупого, пустого, порожнего развлечения, и, нет в таком и малой доли сомнения, стал бы примером, рождающим зависть людей иных, точно таким же образом потративших благодарное время юности, по сути, впустую.

Всё это пахнет горкой соблазнов. Да только соблазны такие уж больно нелепо до неприличия смотрятся.

ВАРИАНТ НОВОГО ТЕКСТА

И всё-таки с таким ещё надо ну хоть немного постараться поболее сродниться и срастись. И какой вопрос словно бы сам собой сразу же начинает на язык проситься – откуда же такого уровня всякое-оное даруется-вылазит, чтоб оказаться после в обязательном порядке и в подобном образе запечатлённым, и чтобы до, в самый момент запечатления и после всё в столь весьма серьёзную и немало разного вбирающую при сооружении структуру смогло по факту всё-таки оформиться как результат? Такое точно уж по меньшей мере, при начале понимания подобного, по меньшей мере удивляет точно, хотя более подходит слово – впечатляет! О прочем-разном, здесь бы улучшаться в качестве того, что из себя по факту представляешь – удастся хоть немножечко подняться элементарным наблюдением-участием, и то хорошо, а что по результату будет далее, на данный момент даже и предположения строить несколько нелепо – когда повод всё-таки возникнет о таком хоть как-то рассуждать – начнём к такому тоже примеряться, пока же будем наблюдать-учиться встраиваться надлежащим образом в структуру всякого происходящего, глядишь, по ходу дела, но освоимся с таким, как всё в подобной схеме, а организуется.

Подсовывание под глаза текста из Торы в такой постановке вопроса можем говорить только о распределении степени активного влияния на что-либо из действующего при организации жизни. И здесь можно отметить сразу, что думающий разум в этом организме всё ещё по меньшей мере очень слаб и в недостаточной степени развит чтобы пытаться вмешиваться в непосредственно такого уровня организационные параметры-характеристики. Те базовые, основополагающие схемы, благодаря которым всё оформилось, пусть пребывают в явной и достаточной незыблемости и устойчивости. Будет что и исследовать, и, одновременно, и для качественного роста стимул найдётся.

Идея, кстати, по своему, достаточно хороша – согласно прочтённому сказано, что излагается текст из Торы, и дарит мысли о духовном насыщении растений, но править этот текст несколько не с руки, если есть на эту тему до того по ходу дела что-либо когда-то написанное, здесь ещё поди предскажи, что при повторном прочтении обнаружится, да и от нового взгляда никто отвернуться не призывает, потому можно и новенькое, если понравится написать-переписать.

Предложение в целях выяснения истины есть всякий плод выглядит по меньшей мере забавно, уж таким образом всё устроено, что далеко не каждый плод растущий захочется для съедения в рот тащить – птицы и живность всякая на такое, может быть, и позарятся, но люди очень многое точно срывать-есть не захотят. А потому настаивать на таком, чтобы питались всем, что растёт, точно несколько не с руки. Хотя в отношении таких, кого ловят-выращивают чтобы потом расчленить и сварить чтобы съесть, здесь, как смотрел раньше, и сейчас смотрю на такое – лучше не делать подобного. Хотя, ситуация выглядит прогнозируемой – не будут расчленять-поедать, не будут и выкармливать-выращивать в таком количестве.

ДРЕВО ЖИЗНИ Простейшие выводы из анализа прочтённого. Идея древа жизни именно в такой особенности, что вкушающий обретает способность сохранять своё телесное оформление? При этом, как такое можно понимать, у этого существования, когда жизнь словно бы задерживается в теле, присутствует своего рода срок воздействия, и если хочешь не стареть-не умирать, такие плоды надо сколько-то раз, и не редко, и не часто есть? Подобное оформление получается? Нелепая структура таким образом стараться сохранить себя, воистину здесь по-другому и не скажешь! Всё-таки жить надо точно уж не для того, чтобы на дерево с плодом, посвятив себя подобному, молиться!

А как компьютер вообще может придумать годные для хоть чего-нибудь живого, некие названия если для этого необходимо нечто именно таким живым и признаваемое, и сразу же опознаваемое?

С одной стороны, у Ноя важно наготу прикрыть не посмотрев, а у Адама с Евой, после того, как из любопытства было сорвано то, что и обременило знанием о добре и зле, вдруг стало важно обязательно прикрыться, и чтоб при этом всякий, противоположный полом, на другого голого не смотрел, для чего, собственно, и листья на себя зачем-то натянули?

(И всё-таки, попробуй только попытаться таким обременить любопытного! Сама забота объяснить человеку с вполне обычным сознанием такую некую схематику письма, когда другая сторона общения уж точно не обделена в плане возможности применять столь многоуровневое корректирование донесения направленной мысли – да здесь просто обычные слова подобрать, чтобы самым простейшим образом происходящее описать, и то непросто! Куда уж при таком подходе намёк на понимание найти.)

Можно построить пусть начальное предположение касательно специфической сложности возникновения сторонних звуков как некого последствия или сопровождения такого вне сомнения особенного, и уже сумевшего подняться на достаточную высоту, какого-то процесса жизненного. То есть, можно реально пестовать себя предположением, что звуки подобного рода, которые выделяешь среди всяческих иных, возникают, это точно, что не просто без какой-либо причины, а как-либо связаны с чем-либо сторонним, хотя правильней было бы, наверное, сказать – потусторонним. Правда, пока далее предположений из начальных дело на такого рода поприще не очень забрело, да и само возможное рассуждение о подобном, такое ведь надо ещё с чем-то попытаться увязать.

ПУТЬ СОБСТВЕННОГО ПРЕОБРАЖЕНИЯ

Ну, что ж, по всем признакам, и началось то, к чему, к счастью, заранее подготовили. Говоря о таком, что происходит, первое, о чём прежде всего надо сказать, это что с происходящим ещё освоиться-свыкнуться надо! Действительно, одно дело быть к такому, что и происходит, заранее подготовленным, и совсем другое осознать, что теперь стал центром подобного рода, происходящих вокруг, в определённой степени нелепых и достаточно странных событий. Правда, зато теперь и с каждым шагом всё более и более полно, ясно и даже в определённом смысле понятно проступает первопричина того, почему вдруг, как раз, когда приближалась пора того, более чем нешуточного испытания, столь озабоченно захотели убить. Теперь, когда прошёл, то есть, после такого испытания и благословения БОЖЬЕГО, умереть всё же не умер, хотя вокруг этого настоящие танцы оказались исполнены. (Вообще-то здорово! По-своему действительно весьма неслабо впечатляет! А записал специально, чтобы о таком потом и не забыть.) И теперь пора, если судить по ощущениям, наступает как можно более полно постараться осваиваться с таким, чему, (первопричина многого происходящего), по мере своего движения по жизни, отныне становлюсь, не больше и не меньше, как таким настоящим и единственным своего рода наблюдателем-свидетелем.

ПОВТОРНОЕ ПРОЧТЕНИЕ ТОРЫ, (местами не лишено любопытного) из-за необходимости сохранения нюансов текста правка возможна не везде и только от части (окончание подобного участка через пять страниц (на момент перечитывания 145-150 страницы))

Начало. Пока только несколько любопытных нюансов.

Первое. В НАЧАЛЕ СОТВОРЕНИЯ, КОГДА ЕЩЕ НЕ БЫЛО НОЧИ И ДНЯ, И ДУХ ВСЕСИЛЬНОГО ПАРИЛ НАД ВОДОЮ. Получается, вода уже была? Вместе с тем управлять водой ВСЕСИЛЬНЫЙ может.

Второе. НАД ВОДОЙ БЫЛА ТЬМА. Получается, ТЬМУ НЕ ТВОРИЛИ, ТВОРИЛИ СВЕТ! ПОСЛЕ ЧЕГО СВЕТ ОТДЕЛИЛИ ОТ ТЬМЫ, СДЕЛАВ ОДНО ДНЕМ, А ДРУГОЕ НОЧЬЮ.

Третье. Что касается разрешения употреблять в пищу рыбу и птицу, пока есть только одно, и то, и другое создали раньше всех прочих тварей земных и в один день.

Четвертое. Когда после вести о сотворении упоминается, что растения всему живому в пищу, все, в том числе гады, и звери, и скот упоминаются, как носители какой-то души, а растения, как носители души, не упоминаются. (Действительно, у подобных же нет какого-то особого вместилища для своего, растущего благодаря накопленному опыту в течении прожитого, потока информации. Один только вопрос, как же тогда у растений с зачатием, как размножаются через оплодотворенье, как потом всё же растут?)

Пятое. ТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА, подобное происходит сразу, и говорится о сотворении сразу и мужчины, и женщины. Созданные по образу и подобию, люди благословляются, и сказано сотворённым: ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ, И НАПОЛНЯЙТЕ ЗЕМЛЮ И ОВЛАДЕЙТЕ ЕЮ. Птицы, рыбы, (после чего только названы звери), отданы людям во власть. Здесь же, в качестве пищи говорится о траве семеноносной, и о всяком древе у которого плод. Получается, животные с душой отданы во власть человеку, но в качестве пищи животные не указаны?

Шестое. Уже после слова о седьмом дне, дне отдыха после творения, вдруг говорится, что даже не единого кустарника еще нет, а всё потому, что не создан дождь, и нет человека, чтобы землю ту обработать. Здесь же говорится о творении человека из праха земного, вдуновение в него через ноздри дыхания жизни, после чего становится человек существом живым. При этом этот человек помещается в специальный сад, чтобы возделывать и хранить. Сад из деревьев, приятных на вид и хороших для некой еды. Здесь же творятся и помещаются посреди сада два разных древа. Одно – дерево жизни, другое – дерево познания добра и зла. Запрет вкушать касается только дерева добра и зла. И первопричина не вкушать – как только вкусишь, должен будешь умереть. То есть, такому человеку, о творении которого, сразу, и мужчины, и женщины, говорится до слов о творении специального сада и некого особого человека, сразу сказано – плодитесь и размножайтесь. Это, по логике, предполагает смерть. Этому, созданному позже, особому человеку, дают особое место существования и возможность не умирать, во всяком случае, пока от плодов познания добра и зла не возжелает вкусить.

Седьмое. О времени творения этого некого особого человека вообще судить сложно. Толи создан позже всего создававшегося, толи раньше. В любом случае, возможности человека подобного грандиозны. Пересмотреть-идентифицировать, дав названия всему сотворённому, здесь и сверхмощному компьютеру, похоже, не справиться. Не говоря о таком, что для названия необходим как первооснова язык, а язык требует некоего сообщества, рождающего такой язык в своём взаимном общении. И здесь, хочешь, не хочешь, приходится вспомнить о таком творении сразу, и мужчины, и женщины, которым сказали – плодитесь и размножайтесь. Не стал ли этот, особый человек, в одиночестве размещённый в специальном саду, своего рода специальным преобразователем информации (дарующим возможность (через вмешательство в свое существование) познакомиться на практике с жизнью людской), необходимым для понимания ранее скрытого, что сделало такого обитателя сада крайне важным источником информации о делах, творящихся среди всех прочих людей, плодящихся и размножающихся на земле? Примерно об этом говорит и то, что среди тварей земных такому человеку искали помощника, такому человеку соответствующего. То есть, аналоги уже есть? Такое точно любопытно! Как любопытно среди прочего и то, что этого помощника такому особому сверх человеку, сколько не искали, а всё-таки не нашли. И, так же, показаться может интересным, что человек этот, избыточно особенный, после творения жены, и из ребра, и без каких-то особенных сверх пояснений знает, что это теперь здесь стоит перед глазами. Человек этот словно видит всю такую, и по логике, вроде бы скрытую до того истину.

Восьмое. Познание добра и зла. Само создание дерева предполагает, что от плодов, и обязательно, должны позже вкусить. Мухаммад прав – Всесильный, как всегда, окажется, и в хитрости, в уме, в лукавстве, и хитрей, умней, и лукавством выше всякого любого, во всяком случае любого, кто возьмётся в чём-либо таком пытаться с Творцом состязаться. К тому же, познание добра и зла предполагает знание сразу, и того, и другого, потому как без знания чего-то одного судить о чём-либо другом, по сути, попросту невозможно.

ДОБРО И ЗЛО, И КАК ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПЫТАТЬСЯ РАЗБИРАТЬСЯ В ЭТОМ, ОТКРЫВАЮТСЯ ГЛАЗА. Теперь без всякого сомнения знаешь, что "откроются глаза" это не просто некие слова. С глазами, это уж действительно, при жизни происходят изменения особенного свойства. Мир чтобы радовать взгляд в чём-либо таком иль в этаком образе, в каком и видится, фактически, начинает, в сущности, претерпевать довольно экзотические изменения. Только, причём здесь поминаемое более чем часто-постоянно это самое добро или же зло? Если использовать логику человеческую, это оценка некого события, или процесса, а вполне возможно действия – такое получается, что по такому судя, как же оценил, таким либо этаким образом, некое происходящее к подобным тонкостям по результату и относишься. Но вместе с прочим таким, для самого элементарного возникновения такого рода всяческих сопровождающих оценок просто по определению необходимо именно жить в охватывающем со всех сторон обществе, внутри которого всё этим образом и происходит. Именно такое в проявлениях общественное варево и порождает некие критерии такого рода всяческих оценок. Отсюда, что ж, опять, в который раз, снова всплывает и напрашивается, донимающий более всякого прочего среди иного, знаковый вопрос: что же вдруг происходит наконец, когда в подобном, вне сомнения особенном саду, вкушают столь запретный плод? С чего потом вдруг донимает эта нагота, если нет прочих таких, кто может дать такой, более чем странной наготе ну хоть какую, отрицательную или же не отрицательную, да, собственно, любую, в принципе, оценку? Если нет иных взглядов на наличие или отсутствие этой (любой) одежды, с которыми смогли бы тогда и в какой-то форме познакомиться, к чему, откуда взяться именно такой, откровенной, сразу, с головой, обличающей содеянное, сверх стеснительности?! А может, благодаря дереву, с момента этого вкушения получен доступ к соответствующим рассуждениям таких, кто, всё иное время заселяет землю, при этом в непрерывности плодясь, как сказано, и размножаясь, и к взглядам-рассужденьям которых всё ещё до этой поры такого доступа, по сути, не имелось? (Здесь любопытно, что теперь не понаслышке знаешь, что сплошная нагота – вещь важная и требуют придерживаться этого не просто не с того и не с сего, привередливости для, а ради правильного – надлежащего существования (а, точней, телесного воззвания), и что всё это важно и по-своему необходимо в свете именно того, что каждого рождённого-живущего при должном уровне молений ожидает. Только, здесь опять впору задавать вопрос – и с чего тогда этих двоих в таком саду, и после приключившегося потребления плода познанья добра и зла, вдруг потянуло натянуть на себя эти сверх нелепейшие листья для одежды? Чтобы стараться натянуть на себя пусть и такую квинтэссенцию одежды, по первости, где нет никого, кроме самих, решивших одеваться, надо такую, пусть нелепую одежду, на ком-нибудь до этого увидеть. Иначе как? Адам и Ева, что, собственной фантазией такое породили? Будем говорить прямо, как-то в некое подобное в определении не верится! Не говоря о поводе вдруг появиться ниоткуда этакой стеснительности. (А может когда был отправлен на планету к людям, придумывать названия, среди иного увидал во время этого путешествия какие-либо одежды у людей, и вот, когда стали свою песню в уши петь на два голоса, и прозвучало, что это так среди живых скрывают тело от взглядов? На фоне такой песни само выдворение к таким одевающимся на планете звучит куда более объяснимо-понятно.) (Съевший плод стал проецировать то, что увидел в виде отношений человеческих перед тем на себя и на жену? От того и листья появились? Вопрос тут только, кто-то подсказал или лишь своей фантазии хватило? А плод с древа между тем несёт смерть, так следует понять?)

Ещё можно отметить, что для вечной вражды со змеем, о которой сказано, потомства только от одной жены может быть, скажем прямо, недостаточно. Потомство, кстати, требует одновременно и отца, и матери.

(КУСОК ИЗ КНИГИ, ПОТОМУ ПРАВКЕ НЕ ПОДЛЕЖИТ Проклята из-за тебя земля? Со скорбью будешь питаться все дни жизни? Будешь есть хлеб в поте лица, это о трудах при создании хлеба. Доколе не возвратишься в землю, ибо ты прах, и в прах возвратишься. Только теперь, не Бог, человек, нарекает своей жене имя. Здесь же весомым выглядит утверждение, что жена человека – мать всего живущего. Здесь же создание кожаных одежд. И после создания таких одежд, человек становится, "как один из нас в познании добра и зла". Сколько же таких, познавших добро и зло, как можно понять, остро нуждающихся в одежде?)

С древом жизни тоже возникает вопрос – как можно понять, изначально вкушать с древа жизни человеку не запрещалось. Человек что, не ел? Или, наоборот, ел и потому, пока в своём саду жил, не умирал? Потом предлагают поесть, но одновременно прогоняют из сада. Здесь же первое упоминание об ангелах стражах и мече огненном. Как подобных творили, описания нет.

ПРАВКА ЗАТРУДНЕНА Отдельно: Каин земледелец, Авель пастух. И ритуальный дар пастуха в виде жирных овец при привнесении даров в большем благоволении у Бога. Голос крови брата твоего вопиет ко мне из земли. (из тела?) И ныне ты проклят от земли, которая отверзла уста свои (уста тела?), чтобы принять кровь брата твоего от руки твоей. Не о ритуале ли жертвоприношения речь? Чаша с кровью.

Как промежуточный результат имеем: растения названы бездушными, и потому, при съедении в процессе ритуала, не взывают? А животные, все, твари с душой. И после съедения в процессе ритуала, взывают? Таким же образом, как и Авель взывает?

Каин назван вечным скитальцем, лишён земной силы, и Каина запрещено убивать – всякому, кто убьёт, отомстится всемеро (откуда возьмутся те, которые захотят убить, не указано). Откуда берётся жена Каина не указано.

Перечисляется вереница имён, рождённых Каином, но имя Адама появляется только при упоминании о рождении Каина третьего сына. Имени жены всё ещё нет. Шет назван подобным Адаму. (то есть земной силы не лишён?) Лет Адаму на описанный момент восемьсот. Всего девятьсот тридцать. У Шета почти тоже самое, 807 и 912. То есть, в целом, рождение у обоих начинается, когда возраст около 100, 800 летний возраст похож на начало старости, смерть после 900. Дальше возраст всё равно большой, пусть и в разнобой.