Падший – 2

Говорящие могут общаться с мертвыми. Они – единственные, кто вообще способен обсудить парочку насущных проблем с призраками. Озлобленные сущности прекрасно понимают Говорящих, а Говорящие прекрасно понимают их. Этакий вариант Гамельнского крысолова для проклятых душ.

Если утрировать, Степан – радио, которое готово в любой момент переключаться на потустороннюю волну. Просто оно, это радио, до сегодняшнего дня было выключено. Требовалось вставить провод в розетку.

Все эти тысячелетия лично я считал Говорящих папиной выдумкой. Отец вообще тот еще затейник.

Чего только стоила его идея затопить мир смертных. Отличный способ избавиться от всего этого человеческого беспорядка. В результате потопа, конечно, получился новый беспорядок – города, людей и животных раскидало по всей земле. А потом, когда дождь кончился, все это… скажем так… все это недоразумение начало гнить.

И главное, как-то очень быстро смертные забыли, что Потоп – не мое деяние и не деяние других Падших. Его устроил Отец. Многие из нас, между прочим, вообще не поняли зачем.

Однако, встретившись с людьми лично, оказавшись в их мире, я, наверное, осознал, почему он так поступил. Топить этот мир нужно было более основательно. Теперь уж поздно.

Так вот, про Говорящих. Отец всегда утверждал, будто эти вундеркинды им не создавались. Будто они – итог торжества человеческого разума, новая ступень эволюции. Папа любит апеллировать научными терминами, хотя наука, на секундочку, немного сомневается в факте папиного существования.

Поэтому я искренне верил, что Говорящих отец придумал. Их же никто никогда не видел. И тут – нате вам! Степан Алексеевич собственной персоной. Может, он потому в морг и пошел работать? А что? Самая подходящая халтурка для того, кто на одной волне с мёртвыми.

Однако вернемся к вопросу: на кой черт в ритуале нужны демон, частично ангел и Марков с его супер способностью? Ответ достаточно прост. Кукловод на самом деле не собирается призвать кого-то из Ада. Ни хрена подобного. Он реально планирует призвать Хаос. Сюда. В мир смертных. Пу-пу-пу…

Я – Люцифер, Падший. Майор Машурина – нефилим. Она ангел лишь наполовину, а то и на одну треть. Мой Флёр дополнит ее Благодать. Вот и вся арифметика. С каким-то другим демоном могло не сработать. Нужен самый могущественный.

Ну и конечно – Сердце Лилит. Ему, уверен, тоже отведена определенная роль. Контролировать меня через Артефакт – это лишь часть задумки. Я не сомневаюсь, что в ритуале он имеет свое место.

Кукловод не сказал своим подручным про то, кем является демон, из опасения, что смертные окажутся чуть умнее, прикинут кое-какую часть тела к носу и сообразят: кровь Владыки Ада поспособствует далеко не безобидному приходу Хаоса. Это же не грязного котенка с улицы подобрать. Хаос несет разрушение всего сущего. Чем круче жертва, тем сильнее ураган.

Для чего нужен именно Говорящий – затрудняюсь сказать. Прежде я с Говорящими не встречался, жертвоприношения Хаосу не приносил. Наверное, Степан будет служить переводчиком. Может, только он способен выслать пригласительный билет.

Зачем кукловоду столь безумная затея? На что он рассчитывает? Пока не понимаю. Однако, если у собрата все получится, понимать и не придется. Хаос поглотит сначала то, что есть здесь, а потом двинется дальше. Либо вверх, тогда не повезёт Небесам. Либо вниз – тогда Ад станет еще более неприятным местом.

А теперь давайте угадаем, кто должен остановить незапланированный апокалипсис? Бинго! Конечно, как всегда крайний – Люцифер.

В данный момент я даже не имею возможности отправить сигнал SOS: Падшим, Светлым, да хотя бы чертовой Пифии.

Очень интересно, кстати, где шляется эта дамочка? Она, на секундочку, должна приглядывать за Марковым. Прошли сутки, как мы с патологоанатомом ударились в загул, а от Пифии ни ответа, ни привета. Со всем придется разбираться самому. Со всем придется разбираться самому.

То есть, образно выражаясь, я сейчас оказался в роли второразрядного механика с парализованными конечностями, которому нужно предотвратить аварию. Не дать колёсам оторваться от пылающего бензовоза, несущегося прямо на школьный автобус, полный сирот и котят. А в идеале – этот бензовоз остановить.

На такое я не подписывался! Я не спаситель! Уже были прецеденты, когда один хороший парень искренне поверил в папино творение и попытался дать им второй шанс, а в итоге ему даже «спасибо» не сказали. Нет, его, конечно помнят, извиняются. Но сейчас! Спустя две тысячи лет! Благодарю, мне гораздо ближе образ Великого Зверя и Проклятия человеческого.

Знаю я эти игры: «Добро во имя добра». С таким же успехом можно пихать свой ботинок Хаосу в задницу и поноси́ть его самым наглым образом. Занятие, конечно, веселое, но капельку опасное.

– Эй, Забелин! – Громко крикнул патологоанатом, отвлекая мою черную, демонскую суть от рефлексии и мучительных терзаний.

Между прочим, очень неудобно терзаться и рефлексировать, когда тебя раскорячило морской звездой на полу, а рядом продолжает бесноваться сумасшедший мужик в балахоне. Казалось бы, момент трагичный, а выглядит, как дешевое рыночное представление. Цирк-шапито.

– Забелин, соберись, блин, тряпка! – Снова выкрикнул патологоанатом, но тут же осекся. Решил, что с тряпкой это, наверное, слишком. Вдруг я всё-таки не умру, а обиду затаю. – Смотри сюда, Забелин. Сюда!

Кричать Степану приходилось по двум причинам.

Во-первых, беснующийся мужик принялся достаточно громко напевать песенку. Что-то из разряда: «Обманули дурака на четыре кулака!».

Сумасшедший дом, честное слово. Смертные даже приближающийся конец света ухитряются превратить в черт знает что. Неужели у кукловода не было другой кандидатуры для проведения ритуала? Хотя, с другой стороны, этого дурака точно не жаль. Помер Максим, да и хрен с ним. Расходный материал.

Во-вторых, майор Машурина продолжала ползти ко мне, рождая в моей душе оправданные опасения за её разум. При этом блондинка каждое движение зада по полу сопровождала достаточно выразительными высказываниями о папе и маме мужика в балахоне.

Я с трудом повернул голову в сторону Маркова. Сделать это было сложно. Попробуйте осуществить подобный фокус, когда вашу физиономию расплющило по полу.

Однако мои усилия стоили того.

Марков выглядел возбуждённым (надеюсь, это не мои мучения его так вдохновили) и смотрел на меня очень странно. Его глаза отчетливо косили влево. Насколько помнится, в список недостатков патологоанатома, которых у него, скажем честно, немало, столь явно выраженное физическое уродство не входило.

Я перевел взгляд на плечо Степана. Рассудил, что внезапный недуг на самом деле является намёком. Моя догадка была верной.

На плече Маркова сидел паук. Объявился, наконец. И он явно подавал мне какие-то знаки. Паук, естественно, подавал. Марков знаки подавать не мог, он только вращал глазами. Причем, глаза у него вращались так интенсивно, будто пытались сбежать от хозяина.

Я прищурился, изучая сигналы Метки. Паук то ли исполнял какой-то безумный танец, то ли форменным образом издевался. С первого взгляда так и не понять. Интересно, могло ли сумасшествие мужика в балахоне передаться остальным?

Паук по очереди задирал лапы (все восемь), прикладывал их к сердцу (хотя я совершенно не уверен, что конкретно у этого паука есть сердце), а потом вообще принялся изображать какую-то откровенную пошлость, двигая брюшко взад-вперёд.

– Видишь?! – Громко крикнул Марков. – Ну?! Видишь?

– Да… – Мой голос звучал как предсмертная агония болотной вы́пи.

Я-то вижу. Удивлён, что и Степан теперь видит. Слишком разумная тварь, однако, эта Метка. Выходит, паук знал, кого охраняет, раз без сомнений обнаружил перед Марковым свое присутствие. В том числе знал, что Степан его услышит, если возникнет такая необходимость. Я понятия не имею, как у Говорящих проходит инициация, но судя по патологоанатому, это не сильно сложный процесс.

А потом мне словно подзатыльник отвесили. Это было озарение. Я, наконец, сообразил, что происходит. Не вообще, а конкретно с пауком.

Разумная! Конечно! Эта Метка способна мыслить, а значит, способна делать выводы и выстраивать стратегии. Говорить словами паук не умеет, но всячески намекает, что не прочь оставить с носом своего создателя. Поиметь говнюка. Вот, в чем дело!

Метку сотворил не я, а значит, не я числюсь ее хозяином. Однако, восьмилапая тварь сигнализирует, что готова написать заявление в бессрочный отпуск без выходного пособия и сменить начальство.

Ни с чем подобным раньше не встречался, если честно. Обычно Метки – это просто знак и все. Шлепо́к Флёра, попавший на смертного по воле демона. Чисто теоретически, когда приму просьбу чужой Метки о переходе под мою юрисдикцию, то смогу ею управлять. А значит…

О-о-о-о-о, да-а-а-а… В голове пронеслись картины всего, что я смогу сделать в этом случае. Паучка ставили на Маркова, чтоб следить за ним. Однако главная функция любой Метки – защищать своего носителя не только от жадных, злых демонов, но и вообще от любой опасности. А патологоанатом очень даже нуждается в защите, потому что конкретно сейчас он очень даже в опасности.

Осталось дело за малым – сообразить, каким образом я могу принять вассальную клятву паука. Это равносильно тому, что мне вдруг захотела служить вешалка или стул пожелал занять должность секретаря.

– Согласен?! – Снова крикнул Марков. Похоже, он улавливал мысли Метки и озвучивал их мне. – Быстрее думай! Тебе надо что-то сказать вслух. Оно так утверждает. Какую-то важную фразу. Оно говорит, ты знаешь.

Патологоанатом вошел во вкус. У него даже глаза загорелись азартом. Тридцать пять лет сидел, не зная, что является уникумом среди смертных, а теперь, ты погляди, разошелся.

– Что ты там плетешь? А? Ты с кем там разговариваешь? – Псих в балахоне, наконец, понял, что в этом помещении не только он ведет себя странно. Мужик перестал бесноваться и повернулся к Маркову. – Умом тронулся?

Лицо человека было скрыто маской, но по голосу я понял, он напрягся. Когда Говорящий начинает трепаться с кем-то невидимым и передавать его слова демону, это повод задуматься, был ли ты хорошим мальчиком в прошлом году.

Псих начал крутить башкой, пытаясь понять, в чем причина поведения патологоанатома. Паука, естественно, мужик не видел. При этом, Сердце Лилит в шкатулку не убирал. По-прежнему держал в руке. Размахивал им, как расхититель гробниц в темноте размахивает факелом. Идиот…

Артефакт нацелен на демонов. А Метка…условно говоря, она вообще непонятно что. Предмет. Отлично!

И только Мария Семеновна, не обращала вообще никакого внимание на окружающих. Она упорно двигалась к своей цели, то есть ко мне. Потрясающая воля к победе.

– Ну сука… Ну я тебе потом такую жизнь устрою… Ты у меня по этапу пойдёшь в сторону Калымы… – Доносился громкий злой бубнеж со стороны майора.

Вообще, конечно, если кукловод сейчас наблюдает за происходящим, думаю у него пена изо рта идёт от бешенства. Одна «Веселые старты» устроила, сидя на заднице; второй сам с собой разговаривает; третий вообще впал в состояние кретинизма и вместо того, чтоб приступить к ритуалу, скачет козлом внутри пентаграммы. Не зря говорят: хочешь сделать все хорошо, сделай сам. А кукловод зассал. Он, может и собирается вызвать Хаос, но в момент, когда откроется выход из Тьмы, рядом находится не желает.

– Что ж вы за люди… – Мужик в балахоне, услышав новый виток причитаний майора, отвлёкся от патологоанатома. Его взгляд переместился на блондинку. – Ты-то чего никак не угомонишься, девка? Вы не можете изменить неизбежное. Сейчас я положу вот это на алтарь. Потом пронзю… Пронжу… Черт… Воткну специальный нож в артефакт, который мне вручил Хозяин. Он сказал, это очень могущественная штука…

– Ага… Давай-давай… Тыкай нож хоть в штуку, хоть себе в задницу, мне по хрену. Я тебе потом тоже воткну. Что-нибудь в какое-нибудь мало подходящее для этого место. – Бормотала Мария Семёновна, продолжая упорно ползти вперёд.

– Да он же демон! Для кого ты стараешься, гниль?! Он – твой враг. Ты должна его ненавидеть! – Искренне возмутился мужик в балахоне.

– Пошел к черту! Шизик долбанутый. – Рыкнула Мария Семеновна. Она остановилась на секунду, перевела дух, а потом снова принялась дергаться в мою сторону. – Ничего-ничего… Сейчас, Забелин. Погоди. Сейчас.

Совершенно, правда, непонятно, что именно блондинка планировала сделать, когда доползет.

– Забелин! – Крикнул опять Марков. – Оно говорит надо поторопиться. Иначе потом будет поздно.

– Я, Самаэль, Свет Дарующий, принимаю твое желание… черт… – Я осекся на половине фразы. Имя. Нужно имя. Без имени ничего не получится. – Принимаю твое желание, Толик, служить мне!

– Толик? – Удивлённо переспросил Марков.

Однако тут же, поймав мой раздражённый взгляд, заткнулся.

Какая, к черту разница? Ляпнул первое имя, возникшее в голове. Мне прежде не приходилось Меткам имена давать.

Вообще, конечно, хотел, чтоб все прозвучало пафосно и громко. Но из-за силы Артефакта, по-прежнему прижимающего меня к полу, вышло приглушённо и сдавленно, будто я слова выкашливал вместе с легкими.

Как только последний звук растворился в воздухе, внезапно наступила гробовая тишина. Она буквально тяжёлым мокрым одеялом накрыла всю церковь.

Нет, майор продолжала бубнить, а псих продолжал возмущаться. Тут ничего не изменилось. Это была другая тишина. Словно сама жизнь застыла, поглощая звуки. Словно земля перестала вертеться вокруг собственной оси. Словно небеса разверзлись, готовясь к чему-то страшному. Словно… Ну, вы поняли, в общем.

– Что такое? – Мужик испуганно оглянулся по сторонам, почувствовав изменения в окружающей обстановке. Он даже перестал нести свой бред. – Что происходит?

А вот уже после этого началось представление, на которое никто не рассчитывал. Честно говоря, даже я.

Паук сорвался с плеча патологоанатома и прыгнул на пол, налету увеличиваясь в размерах. То есть буквально, за какие-то доли секунды, пока падал вниз, он из маленького насекомого превратился в охренительно огромную адову скотину размером с небольшого слона.

Как только лапы паука коснулись пола, раздался гул, как от пропеллеров самолётов, и лязг, будто на землю разом уронили все мусорные баки.

Зрелище, конечно, было впечатляющее. Метка в мгновение ока превратилась в настоящую машину для убийств. Будь здесь адовы гончие, они бы прятались по углам, стыдливо поджимая хвосты.

Я в немом восхищении разглядывал множество паучьих глаз, которые крутились во все стороны, сканируя пространство. В каждом глазу мерцал красный огонек. Мохнатые лапы Толика выглядели не менее впечатляюще. Ворсинки на этих лапах, судя по скрежету, были металлическими. Ну или вроде того. Хелицеры зверюги устрашающе шевелились, с их кончиков капал яд. В тех местах, где яд попадал на деревянные доски, расплывались дымящиеся дыры.

– Хороший Толик… – Выдохнул патологоанатом.

Судя по бледному лицу Степана, он именно сейчас вспомнил, что адский паук всего лишь пару секунд назад сидел на его родном, хрупком, человеческом плече.

– А-а-а-а-а… Ыыыыы… – Замычал псих в балахоне, при этом тыча свободной рукой в сторону паука. – Это… Это… А-а-а-а…

Очевидно мужику обещали легкую победу. Достаточно лишь взять артефакт, говорили ему. Убей демона, говорили ему. А про то, что в итоге этой встречи он сдохнет, не говорили. Ну и хорошо. Зато теперь начнется настоящее веселье.

Глава 3

Сделки с дьяволом интересны тем, что не всегда понятно, с какой стороны дьявол…

Я решил, эффектное начало затянулось, пора переходить к угрозам. Угрозы вообще – мой конёк. В этом деле я неимоверно хорош.

Первое правило качественых угроз – всегда угрожайте по-крупному. Второе правило – всегда угрожай всерьёз, даже если не особо хочется претворять все это в жизнь. Третье правило – когда вас макнули лицом в дерьмо, один черт ведите себя уверенно, будто вы – главный говнюк на этом слёте говнюков.

Конечно, нельзя доверять Метке целиком и полностью. Может, это такая хитрая ловушка для Люцифера. Но знать о моих сомнениях никому не желательно. Пусть псих думает, что история с пауком – запланированная акция. Тактика. Стратегия. Хитрый ход.

Именно так создаётся серьезная репутация. Мои враги должны понимать – если танцуешь с Дьяволом на ринге, лучше не наступать ему на ноги.

– Положи Артефакт в шкатулку и отдай ее мне. – Просипел я, с трудом оторвав подбородок от пола. – Тогда, возможно, ты останешься жив. Если не послушаешь, сдохнешь. Я скормлю тебя вон той зверушке.

Мужик в балахоне несколько раз подпрыгнул на месте, но это уже не было похоже на жизнерадостные пляски, которыми он пытал нас последние минут пятнадцать. Полагаю, таким образом псих показывал степень своего волнения. Согласен, Толик выглядит очень волнительно.

– Ты… Ты… Ты не можешь причинить мне вред! Вот! – Взвизгнул мужик, снова ткнув в мою сторону Артефакт, но уже менее уверенно.

– Серьёзно, придурок? Я же не добрый Санта, я – демон. У меня всегда есть запасной вариант. Время – деньги. Не заставляй меня тратить его впустую. А зверушке вообще насрать на твои цирковые номера. Он не демон. Можешь засунуть Сердце ему в глотку, он пережует его и выплюнет.

Возможно, все это звучало не очень устрашающе из положения лёжа. Все-таки, если ты распластался на полу, практически у ног врага, твои слова выглядят не так весомо, как хотелось бы.

Но у меня был Толик, а он, давайте признаём, достаточно важный аргумент при ведении переговоров. Когда вернусь в Ад, заведу себе такого же питомца.

Паук, медленно переставляя лапы, приблизился к линии пентаграммы и плотоядно оскалился. Теперь представьте, что вам улыбается огромная адская тварь, у которой из пасти торчат клыки (паук с клыками вообще достаточно пугающая хрень), а при каждом движении с хелицер капает ядовитая дымящаяся субстанция. Представили? То-то и оно.

– Мамочка… – Пискнула Мария Семеновна, про которую мы возмутительно забыли.

Это были ее первые слова с того момента, как Толик немножко подрос. Видимо, начальный этап шока прошел, и майор смогла выказать свою реакцию на нового участника нашего междусобойчика.

Блондинка сидела в паре метров от меня, почти рядом с одной из мохнато-металлических лап Толика. Наверное, близость Метки нервировала ее очень сильно. Смотрела майор на паука, задрав голову вверх. Взгляд ее остекленел от ужаса и, по-моему, она безумно хотела оказаться где угодно, только подальше от страшной твари. Думаю, она даже была непротив апокалипсиса, если этот апокалипсис уничтожит Толика.

Мария Семеновна громко сглотнула, потом нервно вздохнула и… вырубилась, с громким стуком долбанувшись затылком о деревянный пол.

– Товарищ майор… – Дёрнулся было в ее сторону патологоанатом.

Хотя чего дергаться, если его конечности до сих пор связаны. Странная человеческая логика. Рвутся спасать друг друга, когда сами одной ногой стоят в болоте и трясина вот-вот затянет вторую ногу.

– Пусть лежит. – Хрипло прокаркал я севшим голосом. Шея затекла и отвратительно ныла из-за того, что мне постоянно приходилось задирать подбородок, – Ей лучше не видеть всего этого дерьма. Потом будет сложно объяснить насчет Толика. А так… Скажем, что привиделось. И вообще… Если Мария Семеновна придёт в себя раньше, чем вся эта срань закончится, разрешаю тебе вырубить ее обратно.

– Ты издеваешься? – Степан выразительно посмотрел на свои связанные ноги.

На руки он посмотреть не мог, но думаю, их патологоанатом тоже имел в виду. То есть Маркова не смутило само предложение огреть блондинку по голове, его больше напрягал факт отсутствия возможности сделать это.

К сожалению, трудно элегантно пожимать плечами, лёжа мордой в пол. А я именно это и хотел сделать. Пришлось довольствоваться громким хмыком.

– Я… Я не боюсь! – Снова взвизгнул псих, хотя по его голосу вполне было понятно, очень даже боится.

Язык тела смертного однозначно говорил, он сейчас находится где-то между обмороком и прыжком Трусливого Льва в ближайшее окно. Жаль с окнами здесь не особо разбежишься. Церковь строили еретики, им, видимо, окна по вере не положены.

Паук посмотрел на смертного своими глазищами, пошевелил хелицерами, а потом резко взмахнул одной из восьми лап. Наверное, он близко к сердцу принял сомнения в ужасности своей персоны.

Всего лишь невинное движение – а половина пентаграммы соляной пылью взметнулась в воздух.

Толик, разбрызгивая яд, сделал еще один шаг в сторону мужика. Не знаю, честно говоря, что страшнее: если бы он быстро бегал, как все нормальные пауки, или вот такое медленное, неотвратимое наступление.

Удивительно, тварь и правда полностью разумна. Она до сих пор не кинулась на психа только потому, что ждала моей команды. Однако весь внешний вид Толика весьма конкретно давал понять, когда команда будет получена, смерть придурка случится быстро, но очень мучительно.

– Я… Ну… Черт… Все вышло из-под контроля… Хорошо! Секундочку… – Мужик в балахоне трясущимися руками принялся засовывать Сердце Лилит в коробку.

Псих-психом, а жить хочется всем. Даже идиотам. Конечно, он понимал, Хозяин непременно его накажет за трусость. Но Хозяин где-то там, а паук размером с трёх лошадей – конкретно здесь. И это сильно склоняет чашу весов в определённую сторону.

Как только крышка коробки захлопнулась, меня, наконец, «отпустило». Моментально. Невидимая наковальня испарилась. Я втянул воздух полной грудью, наслаждаясь ощущением собственной силы, которая волной пронеслась по телу.

– Молодец… – Прокряхтел я, поднимаясь с пола, – Разумное решение. К тебе вопросы, конечно, имеются, но понять можно. Хозяин задурил смертному голову и смертный возомнил себя магистром адских копыт. Бывает. Несомненно, яйца у тебя гораздо больше, чем у кукловода. Тот вообще зассал явиться и встретиться со мной лицо к лицу. А вот мозговых клеток в твоей башке гораздо меньше. Ты собрался вызвать Хаос. Ты хоть понимаешь, что это такое, человечишка? Вы бы все, абсолютно все превратились в пыль.

Я шагнул к мужику в балахоне, намереваясь сказать еще что-нибудь бодрящее. Ну и конечно хотел побыстрее забрать из его рук коробку с Сердцем. Однако, лимит сюрпризов и неожиданностей на сегодня еще не был исчерпан.

Внезапно псих повернул голову, сунул коробку под балахон, а затем уставился в дальний конец церкви, словно пытался вспомнить, где он вообще находится. Взгляд его стал излишне сосредоточенным, тело напряглось. Он напоминал кота, который ночью в квартире пялится в темный угол, вызывая нервную дрожь у хозяев.

Я сразу понял, что-то изменилось. Вернее, не так. Я сразу ощутил присутствие чужого, но в то же время очень знакомого существа, которого еще минуту назад здесь не было. Причем это существо не хотело, чтоб его заметили. А значит… Черт!

Сорвавшись с места, я бросился вперед, намереваясь сбить психа с ног. Над ним очевидно творят заклятие и это очень хреново.

Руки у меня оставались скованы, но времени, чтоб изменить такое положение вещей не было. Времени вообще ни на что не было. Нужно срочно завладеть Артефактом, а потом пусть хоть трижды сдохнет этот придурок. Кукловод понял, что я верну себе Сердце Лилит и решил действовать, вот в чем дело.

Сходу, одной ногой я ударил психа куда-то в район лодыжки, чтоб он упал. Чертов балахон сильно мешал определить точку удара.

Мужик рухнул на пол, потом вдруг громко завизжал. Худшие звуки издавал только банши, которого я однажды засунул в мясорубку. Да, бывало и такое. В конце концов, я – Владыка Ада, а не школьница начальных классов.

Не прерывая свой отвратительный визг, псих пополз в сторону Маркова. Сдвинулся где-то на несколько метров и замер. Его тело напряглось еще сильнее, будто его застигли в процессе отжимания. Секунду псих не двигался, а потом опять пополз вперед с бешеной скоростью и опять почему-то к Маркову.

Первым очнулся Толик. Паук размахнулся лапой, собираясь прижать психа к полу, но тот с нечеловеческим проворством увернулся, затем резко вскочил на ноги. Буквально. Одним прыжком. Что, в принципе, тоже несвойственно людям. Согнул колени, собираясь прыгнуть, но не успел.

Рядом с мужиком из ниоткуда возник небольшой черный вихрь. Ну как небольшой… Метра два в высоту.

В центре вихря мелькнул силуэт. Он, это силуэт, потянулся к психу, словно собирался его обнять. На долю секунды мужик просто исчез из виду, окутанный чернотой. А в следующее мгновение все пропало. Имею в виду, и силуэт, и вихрь.

А вот псих стоял на месте. Он тяжело вздохнул, издал короткий стон и… медленно развалился на две ровные части.

Бедолагу аккуратно разрезали пополам, от затылка до промежности. Вместо внутренностей, которые теоретически должны были вывалиться на пол, из обеих половин психа посыпались жуки. Много, очень много жуков.

– Твою мать! – Выругался Степан, побледнев и позеленев одновременно.