Мудак

– Приди, пожалуйста, ты мне очень нужен!

Ее сообщение вызвало во мне бурю чувств. Волнение, страх, интерес – все это во мне перемешалось, и я незамедлительно ей ответил:

– Что случилось?

– Просто приди, пожалуйста! – ответила она, не желая ничего объяснять.

Я понял, что не дождусь объяснений, пока с ней не увижусь, поэтому начал собираться и тут же вызвал такси, и только когда я его вызывал, я увидел, что время было три часа ночи, и это еще больше меня взволновало. «Мы не общались несколько месяцев, и вдруг посреди ночи она просит меня прийти, с чего бы это?» – собираясь, думал я.

Через несколько минут я был уже у неё. Она встретила меня пьяной и полуголой. Несмотря на то, что она улыбалась, по ней было видно, что что-то случилось, но она не хотела ничего говорить. Мы прошли в зал, где громко играла какая-то веселая, попсовая музыка. На полу стояла начатая бутылка вина, а на стуле рядом с диваном находился почти нетронутый сыр-косичка и бокал, наполненный красно-рубиновой жидкостью. Она сходила на кухню за ещё одним бокалом и, налив в него остатки вина, торжественно мне его вручила.

Я немного отхлебнул и сел на диван, а она начала танцевать. Первое время я молча пил, слушая музыку и наблюдая за ней. Как только трек доиграл, я убавил громкость, чтобы можно было поговорить. Она, взяв свой бокал и предложив мне сыр, села рядом.

От всех моих вопросов она уклонялась, словно пьяный мастер от ударов противника, и продолжала делать вид, что всё нормально, при этом не выпуская бокал из рук и рассказывая мне о каких-то пустяках, например, о том, что она увидела в «ТикТоке» или как поругалась с бабкой в больнице. Чем более непринужденной она старалась себя вести, тем более странно это выглядело.

Всё это время я пребывал в недоумении и надеялся всё же услышать то, ради чего она меня позвала. Явно ведь не ради того, чтобы рассказать про эту бабку.

В один момент она наконец замолчала, я повернулся, ожидая, что, может, сейчас она всё же поведает, что случилось и зачем она меня позвала, но она сказала то, чего я совсем не ожидал услышать:

– Я хочу, чтобы мы были вместе!

– Что? – растерянно спросил я.

– Я хочу, чтобы ты переехал к нам. Давай я для начала познакомлю тебя с мамой, ты ей точно понравишься.

За всё время нашего общения, в том числе самого близкого, она ни разу даже не заикнулась о том, чтобы познакомить меня с мамой и уж тем более о том, чтобы начать вместе жить. Так что мне было сложно даже поверить в то, что она говорила, всё это выглядело как глупый розыгрыш.

– Ты можешь сказать, что случилось? – раздраженно спросил я. – С чего ты вдруг решила, что хочешь быть вместе?

– Ничего. Пока мы не общались, я долго думала и поняла, что мне тебя не хватает.

Она говорила серьезно, но я ей не верил, для меня всё это выглядело нелепо. Она же не останавливалась и всё же позвонила маме, чтобы нас познакомить. Естественно, более неудачного момента для этого трудно было придумать. Мы поговорили с ней пару минут, за которые я сказал буквально пару слов, она сказала немногим больше, несколько раз сонным голосом повторив: «Я в шоке».

Перед нашим с ней разговором Настя рассказала ей, что мы общаемся почти два года, что она хочет быть со мной и что ее дочка тоже меня знает и любит, но, естественно, о том, что последние несколько месяцев мы даже ни разу не виделись, она умолчала.

Возможно, именно поэтому она хоть и была в шоке, но восприняла меня лояльно, к тому же она очень не любила её бывшего мужа и считала, что любой мужчина будет лучше, чем он.

Я находился не в меньшем шоке, чем её мама, всё это казалось мне каким-то сюрреализмом. Но немного позже, узнав причину всего происходящего, я понял, что всё это не сюрреализмом, а мрачный хоррор.

Глава 17

Хоррор

Все было настолько ужасно, что трудно было даже всё это сразу осознать. Закончив разговор с мамой, она села напротив меня и начала свой рассказ. Как оказалось, последние две недели она провела в больнице после попытки самоубийства.

Решилась она на это после того, как её изнасиловали, подробностей самого изнасилования она мне не рассказала, да и знать я их не хотел. Она мне рассказала лишь о последствиях. После случившегося она никому ни о чём не сказала, отвезла дочь к своей матери, заперлась в квартире и не выходила оттуда несколько дней. Когда закончилось всё необходимое, вплоть до туалетной бумаги, она всё же решилась выйти и дойти до магазина, который находился в соседнем доме. Помимо продуктов и бытовых вещей она решила взять ещё несколько бутылок алкоголя. Пиво, вино, водку, она решила взять всё в надежде, что хоть что-то из этого поможет забыть ей о произошедшем.

Следующие несколько дней она непрестанно пила, и когда у неё осталась последняя бутылка водки, она решилась на самоубийство. По счастливому стечению обстоятельств, её мать почему-то именно в этот день решила её проведать и обнаружила Настю, лежащую на полу в бессознательном состоянии. Она сразу же вызвала скорую и приехавшая бригада врачей, успела её спасти, но она ещё несколько дней провела в реанимации.

После того как её выписали, она вернулась к себе домой и продолжила пить. От идеи убийства она не отказалась, но решила, что нужно убить не себя, а своего обидчика. Каждый день она выходила на улицу с ножом в кармане и ходила возле того места, где все произошло, но так его и не встретила. Зато случайно чуть не зарезала какого-то неудачливого ухажера, который, как ей показалось, начал к ней приставать. На деле он просто оказывал ей знаки внимания, сделал комплимент и попытался познакомиться. Ему повезло, что он отделался лишь легким испугом и порезанной курткой, будь он немного настойчивее, все могло закончиться более трагично.

От услышанного рассказа я молча просидел несколько минут, то истерично улыбаясь, то с трудом сдерживая слезы. В моей голове крутилось несколько мыслей по кругу о том, что я должен сделать: убить насильника, избить и сломать ему ноги или забыть обо всем и увезти её подальше. Я не мог решить, что же делать, любой из вариантов был плох. Убив, я бы сам сел в тюрьму, избив его, он бы вылечился и отомстил, причем не мне, а ей, увезти её в другой район или даже город не гарантировало бы того, что там не окажется такой же ублюдок, а этот бы так и остался безнаказанным.

Конечно, можно было обратиться в полицию, но какой бы был от этого толк? Полиция, конечно, бы его нашла, учитывая, что Настя не только запомнила, как он выглядел, но она и многое слышала про него и про его друзей, которые как раз обитали на её районе. Проблема была в другом, если бы Настя обратилась в полицию, то он или его друзья, отомстили бы ей и в лучшем случае это преступление бы повторилось. К тому же от того, что его посадили бы, Насте легче бы не стало, того, что он с ней сделал, это бы не исправило, да и через несколько лет он бы всё равно вышел и продолжил жить как ни в чем не бывало, а возможно даже попытался бы вновь её найти.

Глава 18

Первая сигарета

Вот так, приняв несколько часов назад, как мне казалось, самое сложное решение в своей жизни, решение о начале серьезных отношений, внезапно я оказался перед лицом проблем совершенно другого порядка, и ничего, кроме Насти и ее проблем, для меня больше не существовало, я просто хотел быть рядом с ней, и ни о ком другом я больше думать не мог.

Я вышел на балкон и впервые в жизни закурил. Я курил и думал, каким же беспомощным может быть человек под грузом обстоятельств. Тот, кто считает, что всегда можно найти выход из сложной ситуации, явно не знает жизни. Какой выход есть у человека, летящего в самолете с отказавшим двигателем, или у девушки, похищенной маньяком? Вот и я не понимал, если ли вообще какой-то выход из сложившейся ситуации.

Мою голову вместе с дымом стали заполнять разные мысли о том, почему так случилось, и кто в этом виноват. Я обвинял всех подряд, начиная от себя и заканчивая самой Настей. Но в чем была моя вина? В том, что мы не общались и в этот момент меня не оказалось рядом? Но я ведь все равно не мог быть с ней рядом всегда. А в чем была ее вина? В том, что она слишком привлекательна, но в чем же тут вина?

Сама по себе красота беззащитна, но она является виновницей многих бед. Тысячи мужчин погибли на дуэлях из-за красивых женщин, а в древности из-за них даже начинались войны. Именно поэтому красивые девушки часто чувствуют вину за свою красоту, и зачастую они несчастливы, как несчастлив талантливый поэт, но обвинять их за это, все равно, что безногого обвинять в том, что он не может ходить.

Так что, докурив сигарету, от вопроса «кто виноват?» я вновь вернулся к вопросу «что делать?». Я отправился к ней в комнату, сел на диван и обнял её. Но что делать, да и что ей сказать я так и не придумал, поэтому мы просто сидели и молчали.

Меня одолевало чувство вины, как будто бы все это с ней сделал именно я, а не кто-то другой. Даже несмотря на то, что я осознавал, что моей вины здесь нет и плохие вещи иногда просто случаются, но со своими чувствами я не мог ничего поделать, мне хотелось безостановочно просить у неё прощения, за себя и за всех мужчин в целом.

В этот момент я был готов сделать для нее все что угодно, если бы она меня попросила пойти и убить его, я бы пошел и сделал это, если бы она попросила наглотаться таблеток вместе с ней, я бы сделал и это. Но она лишь хотела, чтобы я был рядом, и из-за этого чувство вины было ещё тяжелее, ведь если бы я был рядом тогда, то, возможно, ничего бы этого не произошло, а теперь моё нахождение рядом с ней уже ничего не могло поменять, тем не менее в тот момент я был готов быть с ней до конца жизни.

Неожиданно для себя самого я осознал, насколько она мне дорога, и дело было не только в том, что с ней случилось. Когда мы встретились, я понял разницу между Машей и Настей. С Машей мы могли бесконечно обо всём говорить, спать каждый день, получая фантастические эмоции, и просто прекрасно проводить время, но при этом я все равно к ней ничего не чувствовал, а вот к Насте даже несмотря на то, что мы несколько месяцев не общались и не виделись, я по-прежнему что-то испытывал.

Это была не любовь, это было какое-то непонятное, необъяснимое, непреодолимое и неизвестно откуда взявшемся чувстве близости. Эта близость была не духовная и ни физическая, она была будто из другого измерения, как будто кто-то когда-то связал нас одной длинной невидимой нитью и с тех пор как бы далеко мы не отдалялись друг от друга и на сколько бы мы не прекращали наше общение, эта близость все равно сохранялась.

Она сходила на кухню и принесла еще одну бутылку вина. Пока мы её пили, мы не сказали друг другу ни слова, все это время мы молча смотрели в телевизор, где по кругу крутились одни и те же попсовые клипы с танцами, машинами и полуобнаженными девушками. С тех пор ничто так сильно не вгоняет меня в тоску, как те клипы и песни, которые там играли.

Вино быстро закончилось, и, конечно же, чтобы успокоить все мои чувства и мысли, его было недостаточно, нужно было что-то покрепче. Но несмотря на то, что на улице было уже светло, до открытия магазинов оставалось еще много времени, поэтому мы решили лечь спать, к тому же через три часа мне нужно было уже вставать на работу. Настя застелила диван, и мы легли.