Полное собрание сочинений. Том 1

Зачем? Меня здесь ничто не держит. У меня никого нет, по мне никто не будет плакать, все только обрадуются, даже полюбят ещё больше, люди же могут любить только мёртвых.

Умру и всё, конец мученьям, раздумьям, заботам. Раз, и ничего нет. Почему все боятся смерти? Смерть– единственная радость в жизни. Почему её все представляют старухой с косой? Послушали бы Вангу. За что её так невзлюбили? Она освобождает от проблем, дарует покой; покой, к которому мы все так стремимся.

Зачем вообще я должен жить? Всё, незачем. Всю жизнь потратил в пустоту, и менять что-либо уже слишком поздно.

Я не могу быть там, не хочу быть здесь, остаётся только вторая сторона медали…

Но я боюсь. Да, я боюсь. Что будет там? Хотя, какая разница? Хуже уже некуда,– Игорь Сергеевич посмотрел на окно. Он ещё не заклеил его на зиму.– Один прыжок и меня нет, ничего нет.

Вся жизнь, все идеалы… Так просто умереть, так легко, когда жизнь теряет смысл,– Игорь Сергеевич встал и подошёл к окну. По улице ходили редкие прохожие.– Странно, но сейчас я вспоминаю не «счастливое» детство, не минуты славы, а наблюдательную палату, Антона Эдуардовича… Ты был прав, я не смог здесь жить, ты выиграл, ты смеёшься последним.

А эти ночи, когда я писал, когда дописывал последнюю часть рукописи… Господи, как же я скучаю по этим минутам, как я хочу на войну! Ну почему я не умер тогда, когда обрёл себя, обрёл весь мир? Я был счастлив, я был счастливым человеком, как жаль, что этого уже никогда не вернуть,– Игорь Сергеевич равнодушно открыл окно. На улице было холодно.– Один прыжок, одно мгновение… Что страшного в смерти? Только сам страх.

Я пожил, меня здесь больше ничто не держит, я не хочу больше жить, незачем,– он встал на подоконник.– Не понравилось мне в этих гостях, надоело, пойду в другие гости…»

Перед глазами стояла палата, ночь, слышались шаги санитара…

Он раскинул руки и закрыл глаза.

23.11.02 – 29.12.02

Разговоры ни о чём

«Главным средством для облегчения жизни является идеализация всех её событий»

Фридрих Ницше, «Человеческое, слишком человеческое».

Глава 1

А случилась эта история в те далёкие и замечательные времена, когда люди жили небольшими племенами, каждый знал друг друга, каждый боролся за свою жизнь и каждый верил своим богам. Ещё не было ни ракет, ни пулемётов, ни даже ружей; всё просто и незатейливо, как сама природа.

Маленькие хижины, сделанные из веток и листьев, несколько костров, десяток-другой семей, вот и всё, что было. Дети играли, старики сидели у костров, женщины хозяйничали, а мужчины, естественно, убивали всякую живность, а порою и тех, кто им просто не нравился.

Вот так оно всё и существовало: просто и незатейливо, грубо и естественно, на радость всем и каждому.

Этот месяц в тех краях выдался особенно хорошим и привлекательным.

Был обычный солнечный день, все занимались своими делами. У хижины сидели два пожилых человека (по тем временам глубокие старики) и сонно разговаривали друг с другом.

– Ты, кстати, товаром инами обменивался?

– Когда?

– Два дня тому назад.

– Было дело.

– И что?

– Отличную шкуру выменял.

– Поздравляю.

– Но сколько я за неё отдал, у-у…

– Так много?

– Больше.

– Так зачем же тогда тебе сдалась эта несчастная шкура?

– Солидно.

– А зачем?

– Уважать будут.

– А зачем?

– Это ты у нас дураком был, дураком и помрёшь, тебе не понять.

– Ладно, не злись.

Затянулась пауза. Один из стариков посмотрел на Солнце.

– Как бы засухи не было, а то вон какая жара стоит.

– Переживём.

– Да, переживём. Великий Добр милостив, он не допустит, чтобы мы умерли от голода и жажды.

– Но великий Зол тоже силён, его надо бояться и держать ухо востро.

– Да.

Опять затянулась пауза.

– С природой-то можно совладать, это не человек.

– В каком смысле?

– Как бы войны не было.

– А почему ты решил, что она может быть?

– Ну, так, когда я шкуру выменивал, мне столько всего порассказали.

– Да ну?

– Ага.

– И чего же?

– Борины сейчас просто в ужасе.

– Что ты говоришь…

– Да и ближайшие к ним аны и ены тоже.

Он замолчал.

– Ну и что ты запнулся?

– А что?

– Ну, рассказывай.

– Ах да. Так вот, мне сказали, что на них ночью, на дальние хижины не так давно кто-то напал, какие-то бородатые люди, жестокие и неуловимые. Теперь они даже днём боятся в лес выйти, или убьют, или обкрадут, а скорее всего, похитят и будут потом выкуп требовать.

– И кто же это?

– А Зол его знает.

– Не поминай по пустякам его имени, сколько раз тебя можно учить?

– Извини, и да простит меня Добр.

– Ну, так кто они такие?

– Так я же говорю, неуловимые они. Слыхал я от других людей, что это вообще не племя, а бродячие охотники.

– Охотники?

– Да, охотники на людей.

– Охотники на людей?

– Ага.

– Это бандиты, что ли?

– Да, точно, бандиты. Нападают они небольшими группами по три человека, и есть у них предводитель, правда как зовут, не знаю.

– А откуда они взялись?

– Откуда-то с востока. Говорят, что они вовсе не хотят грабить и убивать, а хотят только, чтобы мы сбросили старые устои и стали верить настоящим богам.

– А зачем же они тогда убивают?

– Чтобы мы поняли, что намерения у них серьёзные.

– И откуда ты всё это знаешь?

– Люди говорят, людей слушать надо.

– Не надо, люди всегда брешут.

– Но что-то ведь, правда?

– Нет никакой правды.

– А факты? От них ведь никуда не денешься.

– Важен не факт, а отношение к нему. Тебе говорят отношение, ты потом думаешь об отношении, а потом говоришь опять же отношение. Так где же тут правда? Правду знает только первый человек, но рассказать её он уже никому не может.

– Ты хоть сам понял, что сказал?

– Да.

– А я нет.

Опять затянулась пауза. Они стали смотреть на играющих детей.

– Детей жалко.

– Ты о чём?

– Ну об этих, как их там?..

– А-а, ничего, пусть только сунутся.

– И что?

– Мы их побьём.

– Почему же тогда остальные не побили?

– Глупые, испугались.

– Чего?

– Внезапности. Нас этим уже не испугаешь, тем более что сами по себе они слабы, человек десять-двадцать, найти да и побить.

– Всего-то?

– Главное – не разводить панику, надо чувствовать своё превосходство.

– А остальные почему не чувствуют?

– Эти нехорошие люди сначала напали на анов, причём тогда, когда все мужчины были на охоте, вначале бесшумно убив охрану, а затем перебили чуть ли не четвёртую часть племени и всё украли. Там они, кстати, и рассказали, зачем в действительности пришли.

– Та-ак.

– Затем они напали на енов, и без того напуганных произошедшим, но обокрали всего не то три, не то четыре семьи, при этом убив всего несколько человек. А когда шесть дней тому назад они напали всего на одну семью инов, и то живших на отшибе, всё племя было в ужасе, и три ночи никто не спал. А так, если не бояться, то их можно легко перебить и десятой частью нашего племени.

– Это если не бояться.

– Да.

– А я, честно говоря, уже боюсь.

– Да, и я чуть-чуть.

– Люди по натуре своей паникёры.

– Здесь ты прав.

– Этак они все племена одно за другим перебьют.

– Не, ну до этого не дойдёт.

– Почему?

– Кто-нибудь всё-таки даст отпор, не один, так объединившись.

– Хорошо бы.

Они опять замолчали.

– Жарко.

– Ага.

– Как бы удар не хватил, пошёл я.

– Иди.

Он медленно встал.

– До скорого.

– Угу.

Поздний вечер. Все давно уже спали. У костра сидел вождь племени и один из старейшин. В руках у них было по маленькой палке, и они то и дело теребили ими костёр.

– Интересно,– заговорил вождь, старик с хитроватым выражением лица.– Своими искрами огонь выражает своё негодование или свою радость?

– Не знаю Могучая Гора, тебе лучше знать,– с почтением ответил старейшина.

– Почему я должен всё знать?

– Потому что ты правишь самым большим и могущественным племенем во всём мире.

– Ну, не во всём.

– На сколько хватает глаз.

Несколько секунд они молчали.

– Ты слышал новость, Серый Камень?

– Какую именно?

– А как ты думаешь, что меня интересует?

– Племена.

– Так что же тогда это за новость?

– Ты о том нападении на восточные племена?

– Именно.

– Да, об этом я слышал.

– И что ты думаешь по этому поводу?

Его лицо стало ещё хитрее.

– Очень плохо, они крадут то, что мы могли выменять.

– Обмен ещё не самое главное в жизни. Мы всегда рады помочь, но лишь для того, чтобы нам были обязаны.

– Да, мы много кому оказали помощь.

– Значит нам многие обязаны, а обязанность– мать зависимости, а, следовательно, и власти.

– Вы очень мудры.

– Мудрость– синоним дальновидности, я просто живу будущим.

– Да.

– Я думаю, это просто подарок богов, и мы обязаны этим воспользоваться.

– Как же?

– Они сейчас все боятся, а страх убивает слабого и возносит сильного. Мы протянем им руку помощи.

– Как? Мы же не племя воинов.

– Мы объединимся для борьбы с общим врагом, под моим началом, конечно, я же инициатор.

– Но, о мудрейший Могучая Гора, я знаю, что враг имеет численность не более двадцати человек, зачем собирать тысячу, чтобы одолеть его?

– Это всего лишь число, страху от них, как от тысячи, а мы ещё увеличим их страх.

– А если они уйдут? Они же не будут грабить вечно.

– Я знаю, что они сильные и бородатые. Мы найдём десяток таких же и поможем.

– Кому?

– Кому надо.

– О-о, я вас понял,– Серый Камень многозначительно улыбнулся.

– Конечно, настоящие бандиты о них ничего знать не будут.

– Очень мудро, Могучая Гора.

Могучая Гора о чём-то задумался.

– Нет, чего-то не хватает,– он перевернул палкой небольшое полено, уже наполовину сгоревшее.

– Вот видишь, Серый Камень, это полено почти сгорело, но оно ещё может дать ростки, я такое видел, а нам ростки совершенно не нужны. Убить двадцать человек и спасти пару племён– это мелочь, нужен настоящий враг. Без настоящего врага нет и настоящей победы.

– И что же ты предлагаешь?

– Нужен козёл отпущения.

– То есть?

– Племя, которое приютило врага, которое предало всех и которое поэтому необходимо уничтожить.

– Так никто же их не принимал.

– Это неважно.

– А-а,– понял Серый Камень.– Вон оно что.

– Именно.

– Но где достать доказательства?

– Если правильно преподнести воду, то от неё умрут так же, как и от страшного яда.

– И что же это будет за племя?

– Какое-нибудь дальнее, не особо почитаемое, но вождя, которого я могу попросить приютить моих воинов.

– А вдруг этот вождь догадается?

– Я скажу, что это моя помощь, защита от бандитов, так как я очень благосклонен к его племени, он меня ещё и благодарить будет.

– А вдруг кто-нибудь не захочет объединяться?

– Все захотят. Я их так напугаю, что они сами ко мне прибегут, тем более, что мне почти все обязаны.

Серый Камень хихикнул.

– Получается, что доброта– самое страшное зло, потому что доброта обязывает, обязанность сковывает, а скованность лишает воли.

– А когда нет воли – нет ничего,– шёпотом добавил Могучая Гора.

Они немного помолчали.

Костёр разгорался.

– Интересно получается, а вот зло– самая что ни на есть добродетель, потому что зло делает умнее, а ум– незаменимая и важнейшая вещь в жизни.

– Удивительно.

– Да уж, добро– это зло, а зло– это добро, так где же тогда добрые боги и злые? Тем ли богам мы молимся? Может, надо бы всё наоборот?

Серый Камень внимательно слушал, но ничего не говорил по причине известной отсталости.

– Я считаю, что люди исчезнут, когда в мире будет царить одна доброта, когда будут трауры на весь мир из-за сотни-другой погибших, когда нельзя будет никого убить, даже самую последнюю сволочь… Пусть эта доброта по большей части будет показухой, но именно она и убьёт мир.

– А как же тогда жить?

– Накапливать зло. Добро для показухи, а зло для дела. Спрячется оно до поры до времени где-то там, внутри, а потом как даст! И война. Затем опять мир и снова накопление зла к следующей войне. Именно зло и не даёт человечеству остановиться на месте и умереть или отупеть до безобразия, уж и не знаю, что лучше.

Могучая Гора замолчал, на его лице блуждала загадочная улыбка.

– Завтра же отправим паникёров в племена и начнём собирать двойников бандитов.

– Нужно собрать совет старейшин.

– Да, завтра. Чем быстрее, тем лучше,– Могучая Гора самодовольно улыбнулся.– Все племена будут моими, я лишу их воли и подарю им взамен уверенность.

– Да, Могучая Гора, они все будут твоими

Могучая Гора встал и бросил палку в костёр, Серый Камень поднялся следом.

– Время спать.

– Да, пора.

– До завтра.

– До завтра, и пусть боги не оставляют тебя даже ночью.

Могучая Гора улыбнулся.

– Не посмеют.

Огненное Солнце бросил палицу на землю и сел перед хижиной. Он устало потёр глаза и стал смотреть на суетившихся женщин.

К нему подсел Яркий Месяц– его лучший друг.

– Ну что там, как там, доволен охотой, день удачный, удачный?– он был как всегда весел.

Яркий Месяц говорил быстро, постоянно повторяя слова и глотая окончания, как будто он вечно куда-то спешил.

– Да-а,– протянул Огненное Солнце– Неплохая была охота, мы славно потрудились.

– Ну так мы же лучшие, что лучшие, охотники.

– Да, лучшие. Но мы же сыновья самых важных людей в этом племени, мы и должны быть лучшими.

– Это ты сын, что сын, вождя, а я так, так– сын всего лишь одного, что одного из старейшин, старейшин.

– Но тоже ведь не последняя персона.

– Да уж, да, – Яркий Месяц заулыбался.

Это с виду Яркий Месяц был как умалишённый, на самом деле голова у него была ясная. И, кстати, яснее, чем у некоторых.

Огненное Солнце достал из-за пояса каменный нож и лёг на траву.

– Интересно, мне повезло?

– О да, да, ты один завалил оленя этой палицей, палицей, ты герой, что герой.

– Я не о том.

– А о чём же, о чём?

– Мне в жизни повезло?

– Ты это к чему, что к чему?

– Да просто так, задумался.

– Да, да-а, ты сильный, что сильный, умный, да ещё и сын вождя, что вождя.

– Вот именно, сын вождя. Я вот сейчас подумал, а что если бы я вернулся с неудачей? Меня бы, наверное, все сразу возненавидели, я же всегда должен быть первым.

– Ты и так первый, первый.

– Но стоит хоть раз хорошенько оступиться…

– Нет, нет…

– Если бы ты знал, как трудно быть лучшим. Худший может идти только вперёд, он даже может и вообще ничего не делать, ему терять нечего, а лучший всегда должен держаться за то, что имеет, ни шагу назад, ни секунды на месте. И выходит, так ли хорошо быть лучшим? Получается, что худшим быть гораздо приятней.

– Чушь, чушь, чушь,– Яркий Месяц засмеялся.

– Ты просто не хочешь об этом думать. Да, веришь только тому, чему научили.

– Хватит, хватит раскисать. Ты что это, что?

– Не знаю. Просто так, имею право.

– Имеешь, что имеешь,– согласился Яркий Месяц.

– Эх, сейчас придёт отец, и конец моему свободному деньку.

– Ну и что, что?

– Если бы ты только знал, как он замучил меня своими нравоучениями.

– Он учит тебя, что тебя, хочет, чтобы ты, что ты, стал лучшим во всём, всём.

– Я не хочу становиться его усовершенствованной копией, этакий человек– идеал. Я перестану быть самим собой, если потеряю свою плохую сторону, а я хочу остаться личностью.

– Не хочешь, как хочешь, что хочешь.

Яркий Месяц прилёг рядом.

– Огненное Солнце, слыхал, что слыхал, про анов?

– Да. И про анов, и про енов.

– Говорят, что на инов и на онов, что онов, недавно тоже напали, напали.

– Брехня. На инов ещё может быть, а уж на онов они точно напасть не осмелятся.

– Почему ты так думаешь, что думаешь?

– Слишком большое племя, как три наших, хотя и мы далеко не самое маленькое.

– Ты прав, прав, но говорят же…

– А ты больше слушай.

– Но ведь…

– И вообще, кто тебе это всё рассказал?

– Да так, что так, слухи ходят.

– Из-за каких-то двух несчастных нападений горстки бандитов, поднялся такой шум, как будто на нас идёт весь восток. Чего хоть все так перепугались?

– Но ведь резня, резня, вон племён уж сколько, много жертв, что жертв…

– Много жертв,– Огненное Солнце усмехнулся.– От силы человек тридцать. За год от волчьих клыков гибнет больше. Хотя бы одно племя собрало воинов и прочесало лес, вот и конец трагедии.

– Боятся, что боятся, не признаются, но боятся.

– Боятся страха соседа, а сосед от этого начинает бояться ещё больше.

– Да, что да, тут уж ничего не поделаешь. Так устроен мир. Видимо Зол, что Зол, стал показывать свою силу, силу.

– Но Добр всегда побеждает.

– Нужно принести, что принести, ему жертву.

– Ты прав Яркий Месяц, боги любят жертвы.

– Кстати, говорят, что говорят, что аны хотят объединиться с другими племенами, племенами.

– Дураки,– Огненное Солнце покачал головой.– Они ещё могли выжить, большая же часть племени целёхонька, да и воины все живы, а теперь они все погибнут, растворятся в другом, большем племени.

– То они могли бы, что могли, действительно погибнуть, а теперь они уж точно, точно, будут жить.

– Они потеряют свою культуру, своё имя, самих себя, всё, это конец, это уже не жизнь.

– Ты не понял, понял, они не хотят слиться с другим племенем, что племенем, просто хотят, хотят, объединиться для борьбы с общим врагом, что врагом.

– Сначала они объединятся так, а потом поймут все выгоды и прелести совместной жизни. Они перемешаются, забудут свои настоящие имена, историю, традиции и, в конечном счёте, исчезнут.

– Наоборот, наоборот, станут сильнее.

– Сила в корнях, в традициях, в истории; если всё это перемешивается, то исчезает и сила. Дерево без корней быстро сохнет.

– Нет, как нет, не согласен. Сила, что сила, в количестве, количестве, всё остальное атрибут, что атрибут.

– Как знаешь, но я бы ни за что не лишился своих корней. По крайней мере, это неуважение к своим предкам, к тем, кто умирал за своё, понимаешь, своё племя, а не за кучку людей с намешанными обрядами. И пусть они взяли самое лучшее друг от друга, но добро без капли зла– это только смерть, как, в общем, и наоборот, уж кто как понимает.

– Всё, хватит, что хватит. Вон идёт твой отец, отец.

– Ну, всё…

– Пока, вечером увидимся, что увидимся.

– Угу, увидимся,– Огненное Солнце снова завалился на траву.

Чёрная Борода подбросил в костёр сухих веток и сел рядом.

Ему нравилось сидеть у костра, нравилось смотреть на огонь. При взгляде на него, он всё время задавался вопросом о том, что есть огонь, кем он ниспослан нам и почему.

Поблизости никого не было, и он решил предаться любимым размышлениям.

«Огонь– источник тепла, еды, он отпугивает зверей, в общем, огонь помогает жить, значит, огонь послан нам добрыми богами. Но с другой стороны, огонь жжёт, убивает, лишает жилища и еды, значит он зло и это происки злых богов. Так что же такое огонь, зло или добро? Может быть, он в одно время добро, а в другое зло? Но ведь такого не может быть; если я человек, то я не могу стать волком, должно быть что-то одно. А может быть огонь сразу и добро и зло? Странно как-то, добрые боги не могли внести в него зло, а злые– добро… Вот загадка-то… Такая простая вещь, а уже не поймёшь что…»

К Чёрной Бороде незаметно подошёл Бурный Ручей и, не говоря ни слова, уселся рядом.

– А, это ты.

– Да, Чёрная Борода, это я.

– Когда же ты прекратишь красться даже тогда, когда это совсем не надо?

– Привычка.

Бурный Ручей, в отличие от Чёрной Бороды, был угрюм и немногословен.

– Куда идём завтра?

– Надо выждать пока всё успокоится.

– Это долго?

– Да, возможно. По крайней мере, не меньше десяти дней и ночей.

– Долго.

– Терпение сильнее дубинки.

– Терпение оружие труса.

– Все мы трусы…

– Что?

– …и все герои. Смотря, в какой ситуации и смотря как на это посмотреть.

– Две крайности в одном человеке?

– И в одно время.

– Я не понимаю тебя Чёрная Борода,– лицо Бурного Ручья стало ещё более угрюмым.

– Тебе и не надо ничего понимать, понимать должен я, а ты делать.

– Да, ты же ведь слышишь настоящих богов,– Бурный Ручей усмехнулся.

– Ты должен верить в них.

– Я верю, ведь я с тобой.

– Ты со мной не для того, чтобы показать людям каких-то там настоящих богов, а лишь ради добычи.

Бурный Ручей скромно кивнул, чего уж здесь скрывать?

– Так, за компанию,– добавил Чёрная Борода.

– Все верят.

– Так же, как и мы с тобой, за малым исключением.

– Что?

– Я говорю надо верить, или хотя бы создавать видимость веры, без веры нельзя и ветку сломать.

– Во что верить?

– В богов, конечно.

– Зачем?

– Если мы не будем верить, мы лишимся поддержки восточных племён, и нам некуда будет возвращаться.

– Можно просто делать вид, что веришь.

– Вот и делай.

– Делаю.

– Ну и молодец.

Наступила тишина. Чёрная Борода подбросил дров в костёр.

– Чёрная Борода, а разве можно убедить жертву, что ты прав?

– Можно, всё можно.

– А смысл?

– Смысл?

– Да, смысл.

Чёрная Борода задумался.

– Наверняка хоть кто-нибудь нам поверит и, естественно, захочет присоединиться.

– Присоединиться могут и из-за добычи.

Чёрная Борода покачал головой.

– Гораздо приятней убивать за идею, чем за добычу, это даже как-то облагораживает. Каждый хочет быть проповедником истины, но мало кто обычным грабителем.

– Но ведь если в это не веришь…

– Ну и что? Просто скажи себе, что веришь. Зачем соглашаться с тем, что ты сволочь и бандит, когда гораздо приятнее просто верить?

– Умно сказано.

– Я и должен быть умным и уверенным в своей правоте, иначе за мной не пойдут.

– Как ты думаешь, у нас уже есть сторонники?

– Пока что, наверное, нет.

– Почему пока что?

– Нет противовеса. Верить начинают только отверженные. Нет сейчас той силы, которая может отвергнуть человека.

– И что же это может быть за сила?

– Сейчас мы в лице людей чуть ли не абсолютное зло, нам нужен враг– добро или хотя бы видимость добра в лице всё тех же людей. Это добро– сила, с которой некоторые могут и не согласиться, тогда они станут лишними, а следовательно, направятся прямиком к нам.

– Поскорей бы, а то нас становится всё меньше и меньше.

– Да, нам нужны новые люди.

– А их нам может дать только ненавидящая нас добрая сила.

– Угу.

Бурный Ручей задумался.

– Странно, силу злу даёт добро.

– А не было бы нас, то есть зла, не появилось бы и добро, так что и зло даёт силу добру.

– Во как,– Бурный Ручей заулыбался.– Без зла нет добра, а без добра – зла.

– Да, мы такие плохие, но в то же время такие хорошие…– Чёрная Борода засмеялся.

Бурный Ручей тоже засмеялся, и, больше не сказав ни слова, встал и пошёл спать.

– Огненное Солнце, встань!

Огненное Солнце приподнял голову и посмотрел на отца.

«Большое Дерево, великий вождь племени унов, мудрый и всемогущий»,– подумал он и привстал.

Большое Дерево не стал дальше настаивать.

– Удачная была охота?– начал Большое Дерево.

– Да, отец, неплохая.

– Хорошо.

Они снова замолчали. Затянулась мирная пауза.

– Огненное Солнце, ты слышал о том, что сейчас творится на востоке?

– Да, отец, слышал.

– И что ты скажешь?

– Плохо.

– Плохо?

– Да, плохо.

– И больше ничего?

– Я не слишком-то осведомлён, чтобы разглагольствовать.

– Ты знаешь достаточно, не больше и не меньше, чем все остальные, в том числе я.

– Этого всё равно мало.

– А много и не бывает.

– Возможно.

– Мы находились не так уж и далеко от анов и енов, мы можем быть следующими.

– Есть же ещё и яны, и юны, и оны, почему именно мы?

– А почему не мы?

– Мы большое племя, яны с юными, например, гораздо меньше нас.

– Чем больше людей, тем они слабее…

«Ну началось…»

– …Сила не в количестве, а в мужестве. Когда людей мало, каждый на виду, и поэтому каждый старается проявить себя, а чем больше людей, тем меньше ответственность.

– Угу.

– Ты понимаешь меня, Огненное Солнце?

– Конечно, отец, пять человек могут перебить тысячу только потому, что их меньше.