скачать книгу бесплатно
В Загорье
Сборный батальон покинул Коро на вторые сутки после инцидента с министром. Накануне выступления его усилили: придали полдюжины сапёров и миномётный расчёт. Вместе с ними на прибыл лейтенант Коренев. Теперь он шёл рядом с хмурым капитаном Боссом и с любопытством осматривал окрестности. Неширокая вьючная тропа шла по склону почти строго на юг, только изредка огибая обветренные латеритовые выступы и небольшие горные отроги. Навьюченные солдаты и носильщики из бомы Коро и окрестных сензалов еле тащились под лучами палящего солнца. Опираясь на свой немалый опыт, старший советник предпочёл взять с собой дополнительный запас боеприпасов. Что впереди ждет – неизвестно, продовольствие раздобыть ещё можно, а боеприпасы – нет. Солдатам было приказано оставить в Коро всё лишнее и взять с собой дополнительный груз патронов и медикаментов. Четверо бойцов в боганской военной форме тащили опорную плиту и ствол, а запас мин, штук шестьдесят, распределили среди повстанцев. Пулемётные расчёты вместе с разобранными «станкачами» тащили по полудюжине коробок с лентами и пару перевязанных веревками цинков. Даже полковник Буасса, присоединившийся в последний момент колонне, тащил на себе изрядный груз, хотя их никто не обязывал это делать. На ремне у Коренева висел «стечкин» в кобуре, нож и пара гранат. Как Евгений ни подтягивал свой ремень, он всё равно сползал вниз под грузом. Индивидуальный медпакет, два запасных диска к «дегтярю», коробка на сто патронов, три гранаты – в вещмешке. В голенищах его сапог были засунуты два магазина, а в планшетке, кроме документов, еще штук сорок патронов. На шее Коренева висел бинокль. А как же меньше? Даже на Буассу навьючили ящик с минами. Набранные в боме и сензалах носильщики тащили на себе воду и продовольствие: после известных событий им ни Буасса, ни тем более советские инструкторы не доверяли и хотели посмотреть на их поведение. По мере расхода воды и продовольствия на привалах груз боеприпасов постепенно перенесётся на их плечи. В основном, это будут наглухо завязанные мешки, запечатанные цинки или перевязанные верёвками коробки с патронами. Впереди колонны шла налегке разведка: трое опытных бойцов с «дегтярём». За ними двигались два сапера-афафа с миноискателем. Однако, они им почти не пользовались, больше полагаясь на опыт и интуицию.
Утренний туман окончательно рассеялся, жарило горячее африканское солнце. Колонна растянулась на полкилометра. Прошедшие специальный инструктаж «овцы» каждые полчаса сбивали бойцов кучнее, но это не помогало – каждый раз опять появлялись отстающие. Вдруг колонна резко остановилась: Мартын Босс заметил предупреждающий сигнал, данный разведчиками. Он быстро взбежал на пригорок и стал осматривать окрестности в бинокль. Несмотря на отличную спортивную подготовку, Евгений едва поспевал за ним. Когда он, запыхавшись, подбежал к командиру, капитан закончил осмотр местности:
– Засадой пока здесь не пахнет, но тишина может быть обманчива, – хмуро улыбнулся Мартын и махнул в сторону небольшой рощицы, расположеной метрах в пятистах к югу от обочины. – Может, нас уже держат на мушке один или два снайпера.
Капитан ещё раз осмотрел рощу в бинокль и вдруг приказал:
– Сержант, объявить часовой привал! Пусть люди передохнут, поедят, а разведчики и сапёры из резервной группы обследуют окрестности.
– Так точно, товарищ капитан.
– Зови меня Мартыном, Женя. Нам с тобой в бой идти: тут не до формальностей.
– Слушаюсь…. Мартын, – чуть промедлив ответил Коренев. Он посмотрел на своего прямого начальника с определённой мерой подозрения: его прежний начальник, капитан Акимцев, себе такого не позволил бы.
– Вот и хорошо, – уголками губ улыбнулся старший советник. – Минут через двадцать собери командиров на этом же месте, а я пойду поговорить с разведчиками. Выясню, что им там не понравилось.
Колонна, повинуясь, приказам начальников быстро распалась на отдельные группы. Между ними сновали люди: некоторые из них негромко гортанно перекрикивались на савинду, другие – ворчали. Носильщики расположились отдельно от солдат и терпеливо ждали, когда им дадут новые приказания. Они стояли на ногах, переминались и тоже что-то жевали. Евгений спросил их старшего почему его люди не сядут и передохнут. Ответ этого костлявого сморщенного старика его удивил:
– Носильщики из горных посёлков вовсе не устали и могут идти хоть целый день. Для них главное, чтобы ноша не была тяжела…
– Она скоро уменьшится, – Коренев кивнул на солдат с жадностью пожирающих свой завтрак. Старец посмотрел на них своими выцветшими от времени глазами и согласно кивнул…
Командиры рот и расчётов собрались на пригорке с запозданием на несколько минут. Старший советник грозно повращал глазами и произнёс несколько матерных слов, после чего стал давать инструкции. Коренев их переводил:
– Значит, так. Впереди находится небольшая группа вооружённых людей. Кто они – люди из Кларенса или дезертиры – выяснить не удалось. Поэтому продолжим движение с максимумом предосторожностей.
– Сапёры?
– Да. Надо задействовать всех. Пусть используют миноискатели. Особенно, когда пойдём мимо вон той кручи. Для их поддержки надо выслать обе группы разведчиков. Проходить по ущелью будем повзводно. Я и штаб двинутся между первой и второй ротами, а носильщики и тяжёлое оружие – перед третьей. Особая рота – замыкающая. Порядок движения ясен?
Советнику ответил гул голосов, больше напоминавший базарный гвалт, чем ответы командиров. Капитан невольно поморщился и продолжил давать инструкции. Через двадцать минут стоянка батальона начала сворачиваться, а бойцы расходится на указанные советником места. В их поисках они скучивались и больше напоминали митингующую толпу, чем воинское подразделение. Ещё через десять минут батальон начал движение.
Когда круча осталась позади, Коренев вздохнул с облегчением: впереди шёл покрытый сухим кустарником склон. На нём невозможно было укрыться, поскольку редки в это время года дожди иссушили почву. В бинокль было хорошо видно, как разведчики и сапёры медленно идут по тропе.
– Похоже они расслабились! Везет, что последние дни не было дождей, – озабоченно сказал Мартын, приставив к глазам бинокль. За склоном открывалось обширное латеритовое плато, тянувшееся на несколько километров. – Здесь укрыться-то негде. К вечеру дойдём до сензала Ойо, там и заночуем. Найди полковника и скажи, что мы переходим к обычному порядку передвижения!
Едва Коренев двинулся вдоль колонны в поисках командира, как откуда-то сверху раздался залп десятка винтовок. Всё произошло настолько внезапно, что люди в колоне растерялись. Через несколько мгновений залп распался на отдельные автоматные очереди и треск винтовочных выстрелов. Стреляли не прицельно, издалека. Люди, медленно бредущие в колонне, – отличная цель. У Коренева потекло между ног что-то липкое и вонючее: он впервые был под обстрелом. Сжав ягодицы, он плашмя бросился на землю. «Только бы солдаты не увидели,» – подумал он и огляделся.
Вот, вскрикнув, упал один, второй боец. Где-то в хвосте колонны «овцы» быстро собирают «станкачи» и начинают беспорядочно палить по кустарнику. Захлебываясь, они бьют длинными очередями. К ним присоединяются «дегтяри», винтовки. Боганские минометчики тоже открыли огонь. Но их командир явно не снайпер. Мины улетели куда-то за склон с большим перелетом: не видно даже дыма от разрывов. Огонь из засады постепенно ослабевает: противник рассредоточился. Его выстрелы бьют гораздо реже, но более прицельно. Командир, совсем молодой мальчик, разбросав ноги, стрелял из снайперской винтовки и по-русски материл минометчиков, укрывшихся за большим валуном. Пуля попала в грудь одному из пулеметчиков. Его «дегтярь» на минуту замолк, но затем заработал снова. Командир миномётного расчёта всё время крутил колесики прицела, а два его подчиненных лихорадочно, как наперегонки, опускали в ствол мину за миной. Пули визжали рядом с Кореневым: он рванул из кобуры свой «стечкин» и выпустил очередь вверх по склону. Вынырнувший из ниоткуда Мартын отпихнул минометчиков и стал трясти за шиворот боганского сержанта:
– Ты куда свои «огурцы» швыряешь? В небо? Живо наблюдателя вон на тот камень.
Пули завизжали совсем рядом. Несмотря на участившийся обстрел, наблюдателя подсадили на обломок латерита. Пули защёлкали вокруг него. Но, как видно, этот боганец оказался не из робких. Он стал выкрикивать цифры, понятные только сержанту, который лично стал наводить миномет. Взрывы взметали столбы красной глины, поднимая клубы дыма и завесу ломаных веток. Вдруг наблюдатель сполз с камня: его рука оказалась в крови:
– Стреляют человек десять-пятнадцать. Они засели на небольшом хребте, покрытом колючими кустами, – морщась от боли произнёс он на лингвала. Кто-то из бойцов засуетился, подняв его на руки.
– Коренев, бери особую роту, – вдруг закричал советник, выслушав сообщение наблюдателя.
– Всех? – удивился Женя. – Я?
– Всех кроме пулемётчиков, и обходи их слева. Живее, не телись! – и зло добавил: – Дам потом тебе пострелять из пулемёта, только маме не говори!
Глубоко спрятав обиду, Коренев перебежал к особой роте и объяснил приказ её командиру. Эвалт что-то прокричал и два десятка бойцов побежали вверх по склону, стреляя на ходу. Куда они стреляли, непонятно. Вероятно, надо было погасить в бойцах нерешительность и заставить отвечать на пули, которые щёлкали вокруг, поднимая фонтанчики мелкой гальки и песка. Краем глаза Евгений заметил, что третья рота тоже бежит вперёд, охватывая вражескую засаду справа. Склон стал круче, кусты кончились. За ними оказалась поляна, заросшая по колено сухой жёсткой травой. Преодолев её, Коренев и его люди оказались на дистанции прямого огня. Кто-то из бойцов вдруг опрокинулся на спину: вероятно, он убит или тяжело ранен. Остальные бестолково шарахнулись назад. Несколько человек падают в траву, пытаясь укрыться от огня противника. Это бесполезно: атакующих сверху хорошо видно. Схватившись за бок, вскрикнул и осел на землю еще один боец.
– Надо немедленно атаковать, – дёрнул за рукав Коренева Эвалт. В перерывах между словами он строчил из своего ППШ длинными очередями в сторону противника.
– Автоматы на непрерывный огонь, – сообразил Евгений. – Вперед!
Прикрываясь за кустами, полдюжины бойцов перебежками достигли гребня. Справа тоже раздалась стрельба – это наступала третья рота. Вдруг две гранаты совсем по-дурному взорвались у самой цепи. Кто-то закричал, кто-то стал ругаться, а кто-то причитать, и попадали в траву.
– Гранаты! – сообразил Коренев.
Кувыркаясь, в сторону противника полетели «эргэдэшки». Двое бойцов вскочили во весь рост и одновременно бросили в сторону зарослей какие-то консервные банки, а затем также дружно упали лицом вниз. Через несколько мгновений раздались два мощных взрыва. От кустов, пробитых насквозь запоздавшей автоматной очередью, полетели сучки и мелкие щепки. Когда дым от взрывов рассеялся, Эвалт вновь поднял роту в атаку. Коренев поднялся и побежал вслед за ним. Поднявшись на гребень, он стал стрелять по мелькающим вдали нескольким фигурам. К удивлению Коренева, противник не бежал, сломя голову. Уцелевшие отступали хоть и быстро, но грамотно. Появившийся с левого фланга Эвалт вдруг закричал вырвавшимся вперед бойцам:
– Стой!
– Почему? – спросил Коренев.
– В густом кустарнике преследовать их двумя неполными десятками не имеет смысла, – пояснил он удивлённому Евгению. – Чтобы их найти в этих дебрях и скалах нужен не наш батальон, а дивизия. Кроме того, надо собрать людей и организовать отправку раненых в тыл.
Коренев медленно двинулся по гребню, осматривая место боя. Трое убитых были в форме жандармерии. Рядом – две покорёженные маузеровские винтовки, полсотни гильз. В других местах рассыпаны гильзы «парабеллума». Много. Два рядовых и один, видимо, сержант с нашивками. Ранения у всех пулевые и несколько осколочных, видимо, от гранат. В батальоне – четверо убитых и шесть раненых. И сорванный марш, а значит потерянное время. Несколько бойцов, раздевшись по пояс, роют на склоне могилу. Четыре мёртвых тела лежат ровно в ряд. Раненых наскоро перевязали и отправили назад в Коро. С ними ушло человек шесть носильщиков и сопровождающих. Однако, к удивлению Коренева, от этого численность батальона не уменьшилась. Новых рекрутов сразу же нашли и поставили в строй, раздав оружие выбывших: ими стали бывшие носильщики. Оказывается, Буасса приказал прислать для переноски тяжестей наиболее грамотных мужчин. Многие из них уже работали на лесозаготовках и плантациях в Стране Кайя, умели читать и писать, а кое-кто даже служил в армии. Старшего военного советника лейтенант нашёл на миномётной позиции, где он громовым голосом распекал минометчиков. Как стало ясно из разговора, он намылился вернуться в Коро, так как у него остались всего три мины.
– А пятьдесят семь коту под хвост. И спешил ведь как! – Советник обращается то к Эвалту, который неплохо говорил по-русски, то к полковнику Буассе. – С перепугу воздух сотрясал. Почти все мины разорвались с перелетом!
Боганец что-то пробовал отвечать, но капитан грубо оборвал его, увидев Коренева.
– Переведи ему, что пойдет с нами. Как кончатся у них мины – дадим трофейные карабины и пошлём в штыковую!
Как только миномётчик отошёл, советник сокрушённо произнёс:
– Не могу простить ему трусости и торопливой стрельбы. Миномет в горах – штука эффективная. Стрелял бы этот тип точнее, и потери бы в роте меньше были…
– Так почему его не отдать под трибунал? – изумился Коренев.
– Скажу тебе по секрету, – ощерился в недоброй улыбке Босс. – Это лучший миномётчик из гарнизона Гинкалы.
– Вот так дела, – развёл руками Евгений. Во время похода он, наконец-то, составил представление о фридомфайтерах. К его большому сожалению, оно было нелестным. Основной тон задавали обозленные на весь мир честолюбцы, которые называли идейными противниками капитализма. Как правило, это были недоучившиеся студенты с амбициями министров. Самолюбивые и заносчивые, они видели себя «отцами народа» и ради этого были готовы перебить всех цветных и белых. Для них вопрос свержения правительства Окойе был вопросом жизни: в случае удачи они бы оказались бы при каком-нибудь министерстве, из которого выжали бы все и для себя лично, и во славу и процветание своей многочисленной родни. Такие рвались в Кларенс. Они старательно учились обращению с оружием, и, естественно, командование афафов доверяло им больше других. Основную же часть отряда составляли оказавшиеся на мели бедолаги– безработные, прошедшие в поисках счастья всю Западную Африку и спавшие на тротуарах почти всех западноафриканских столиц. Иногда им удавалось на какое-то время закрепиться на одном месте – получить работу, скопить немного денег и начать мелкую торговлю. Но местные жители, недовольные конкуренцией пришельцев, изгоняли их, в конце концов, с помощью властей, охотно делавших это ради укрепления собственной популярности. Такие считались людьми бывалыми. Они быстро примечали, где что плохо лежит. По мнению Коренева, они являлись потенциальными дезертирамии готовыми улизнуть при первой неудаче, прихватив казенные вещички – от одеял до ящиков с мылом: мечты о собственных лавочках не оставляли их никогда.
Полковник Буасса стоял рядом в ладно подогнанном мундире и согласно кивал головой в такт словам советника. Звёздочки на его погонах блестели на солнце, на груди сверкала медаль, а на рукаве топорщилась какая-то нашивка. Довольный результатами боя, он на радостях хватил из своей фляжки и протянул её мне:
– Ну, как первый бой? Это не за полкилометра империалистов выцеливать. Атака! Лицом к смерти.
Кореневу захотелость ответить что-то оскорбительное. Это был его не первый и даже не третий настоящий бой. Убить трёх человек расстреляв пару тысяч патронов и полсотни мин! Прекрасный результат! Его раздразнили пафос и снисходительность полковника несуществующей армии, и он ответил с подчеркнутой официальностью:
– Нормально, товарищ полковник.
– Брось ты эти замашки, – вмешался в разговор советник. – Товарищ полковник! Все его здесь зовут камрад Спати. Здесь боевой коллектив, все за одного, и кичиться своим чином не обязательно. Особенно, когда он не заслужен. Как себя покажешь, так и оценят…
– Пойду проверю носильщиков, – обиделся Коренев на начальника. – Вдруг что-то спёрли…
– Вот, вот, – процедил сквозь зубы Буасса. – А то ухватят какую-нибудь херню, а потом за них отдувайся.
Дальнейший марш прошёл без каких-либо происшествий. Однако шли с предосторожностями: разведчики теперь исследовали каждый кустик, каждую высотку, каждый овражек, где мог укрыться противник. В результате повстанческий батальон пришли в Ойо с опозданием на один день. Расспросы местных жителей ничего не дали: они были так перепуганы, что отвечали невпопад. Судя по их рассказам, здесь скрывалась какая-то группа дезертиров, за которыми гонялись жандармы. Их возглавлял какой-то очень важный белый бвана, обвешанный амулетами. Его сопровождала какая-то белая женщина, которую местные колдуны считали ведьмой. Из их сбивчивых ответов Коренев, пытавшийся докопаться до истины, так ничего не понял. Он привлёк к расспросам Буассу и Эвалта, но те не смогли разузнать ничего существенного. Было ясно одно: жандармов человек десять-двенадцать, и они вооружены автоматами и винтовками.
– Очень хорошо, что у них нет тяжёлого оружия, – прокомментировал результат расспросов Мартын. – Мы их поимеем с дальней дистанции.
– Осталось всего три мины, – удивился Коренев.
– А на что пулемёты и эрпэгэ!
На следующее утро батальон покинул Ойо. Дорога на Буюнгу заняла целых три дня. Причиной задержкой стали растяжки, оставленные противником на дороге. Четыре из них были пропущены разведкой и сапёрами и сделали своё чёрное дело. Сначала подорвался носильщик, который сошёл с тропы, чтобы отлить. Ему оторвало не только ноги, но и часть задницы. Одно было удобно: не надо было копать ему могилу в полный рост. Вторая растяжка разорвалась недалеко от колонны: по-видимому, кто-то из солдат задел корневище куста. К счастью осколки пролетели мимо и никого не задели. Две остальные закладки оказались такими же безвредными: из солдат никто не пострадал. Вместе с тем, эти частые подрывы заставили Мартына выслать всех сапёров на обследование тропы, что серьёзно повлияло на скорость марша. Кроме того, командиры повстанцев уверились, что в боме их ожидает засада. Буюнга поразила Коренева какой-то своей обустроенностью и даже зажиточностью. Засев на опушке леса, оба советника рассматривали узкую седловину, через которую проходила дорога. Рядом с ними пристроились Буасса и командиры рот.
– Превосходная позиция! – прокомментировал капитан. – Пятьсот метров по густой траве под пулемётным огнём!
Он оглядел притихших командиров, а потом отдал приказ:
– Чтобы овладеть деревней надо занять холмы по краям дороги. Атакуем их на рассвете, пользуясь предутренним туманом. Передвигаться будем только ползком. Первый эшелон – первая и особая рота, следом – вторая и третья. Все три станкача установим здесь на опушке для прикрытия выдвижения и поддержки атаки. Огонь они откроют только в том случае, если нас заметят…
– А мне что, тоже с минометом вперёд ползти? – подкатил к Кореневу с ехидным вопросом боганский сержант. – В нем полцентера веса!
Коренев перевёл вопрос, после чего Мартын на секунду задумывается. Тряхнув бритой головой, он зло сказал:
– Переведи, что он останется здесь. Как только по нам откроют огонь, пусть выпустит три оставшиеся мины и дует следом за второй ротой. И пусть только попробует отстать или потеряться! Пристрелю!
Первые триста метров роты преодолели перебежками. Их прикрывал густой утренний туман. Торопились так, что ошметки летели из-под ног. Оставшееся пространство бойцы батальона проползли за четверть часа. Вскоре первая и особая роты закрепились по обе стороны прохода и установили на вершинах холмов «дегтяри». К большому удивлению советников, на их вершинах даже не были выставлены часовые. Едва пригибаясь, миновали поле пулеметчики и минометный расчет. Сразу после этого вторая и третья роты проскочили седловину и кинулись под защиту плетня вокруг каких-то латеритовых построек, похожих на сараи. Часть из них почернела от копоти, будто выгорела. Все замерли, держа наготове оружие. Пока все шло более-менее. Разведчики и саперы проверили ближайшую улицу и солдаты, растянувшись в цепь, стали входить в просыпавшуюся бому. Жандармов в ней не оказалось. Обыск дал всего несколько старых ружей и ломаную винтовку «маузера».
– Где остальное оружие? – грозно хмурил на старосту брови Буасса. – Где деревенские юноши? Где запасы кофе?
Тот пожимал плечами, близоруко щурился и всё время повторял:
– Жандармы изъяли. Жандармы увели. Жандармы забрали…
Расспросы остальных жителей ник чему не привели: они слово в слово повторяли слова старосты.
– Ничего, – бахвалился Буасса перед советниками. – Они всё нам расскажут. Вот приедет сюда лейтенант Мванза…
– А почему Вы считаете, что эти люди лгут? – поинтересовался Коренев.
– О, камрад! Это самая богатая бома в Загорье…
– Почему?
– Она расположена на дороге, ведущей к перевалу…
– Вот и найдите, кто нас туда отведёт. Заодно, узнайте всё о жандармах. Сколько их было, когда ушли и куда?
– Это мне уже сказали местные бабы, – ухмыльнулся Буасса.
– Тогда, почему Вы мне об этом не доложили? – вмешался в разговор старший советник.
– Не успел, камрад, – оскалился полковник. – Впрочем, извольте. Жандармов было семь или восемь человек, двое из которых были ранены. Только половина из них – местные.
– Бакайя?
– Нет. Они из-за моря.
– Почему Вы так решили?
– Они говорят по-другому. Также как один из Ваших командиров.
Босс удивлённо посмотрел на Коренева. Тот кивнул:
– Я знаю, кто это, Мартын! Эвалт. Он – ибо.
– Вот как? – удивлённо произнёс капитан, проникаясь всё большим уважением к своему коллеге. – Продолжайте, полковник!
– Они взяли с собой восьмерых носильщиков и ушли на перевал два дня назад. Кстати, в Буюнге было известно о нашем марше ещё пять дней назад…
– Как это?
– Барабаны, – пояснил Коренев, отец которого занимался местной этнографией. Буасса согласно кивнул головой.
– А старосте известно сколько человек сторожит перевал? – продолжил свои расспросы советник.
– Сначала было пять. Сейчас, наверное, дюжина, – Буасса продолжал сыпать информацией.
– А это откуда известно? Тоже барабаны?
– Нет, – полковник уморительно покачал головой. – Местные женщины ходят в Кларенс продавать кофе. Путь туда занимает у них пять дней. Одна из них вернулась только вчера. Она рассказала, что жандармы из Буюнги помогают охранять перевал. И они ждут помощи. Её привезут большие грузовики…
– Они это ей тоже сказали? Простой торговке?
– Да. Она переспала с некоторыми из них.
Когда у капитана поползи вверх брови от удивления, Коренев пояснил местные обычаи:
– Она не хотела платить взятку. Здесь так принято – совмещать приятное с полезным… – плотоядно облизнулся Евгений, переводя слова Буассы.
– Бред какой-то. Зачем это всё нужно? – растерянно развёл руками старший советник. Потом он собрался с мыслями и тряхнул головой. – Завтра выступаем на перевал. Установите связь с Гинкалой и найдите нескольких надёжных проводников. Комендантом Буюнги будет Эвалт. Пусть отберёт в комендантский взвод два десятка надёжных бойцов и оставит себе миномётчиков. Лишний вес нам не нужен.
– Вероятно, Буасса тоже захочет остаться?
– Пусть его. Он только путается под ногами…
Утром полторы сотни людей – бойцов повстанческого батальона и носильщиков – покинули Буюнгу и вышли на разбитую дорогу, ведущую к перевалу Акука. Идти по колее было гораздо легче и быстрее, чем по вьючной тропе. Вечером того же дня, отряд разбил лагерь у самого подножья Хрустальных Гор. Здесь воздух был не таким влажно-горячим, как на окраине гилеев. Мартын Босс впервые позволил себе расслабиться в присутствии Коренева.
