Почему культура постоянной занятости и заботы о себе делает нас тревожными, напряженными и выгоревшими – и как освободиться

Чтобы понять, как формируется привычка к самоограничению, представим, что вам три года. Младшая сестренка отбирает вашу любимую куклу. Вы злитесь, плачете и кричите, но она не отдает куклу обратно. Тогда вы принимаетесь колотить сестренку, выплескивая всю свою злость. Это видит мама и кричит: «Прекрати бить сестру!» Вероятно, она хотела донести, что испытываемая вами злость естественна, но выражать ее таким способом не следует. Однако вместо того, чтобы отделить эмоцию от реакции, она учит вас тому, что это одно и то же, а злость – это плохо.

Теперь представьте: ваша мама признает, что испытывать злость – это нормально. Когда она видит, что вы бьете сестру, то говорит: «Я понимаю, ты злишься из-за того, что она забрала твою куклу, но бить сестренку нельзя». Вам объясняют, чего не следует делать, когда злишься, но не предлагают альтернативных вариантов. И вы не знаете, как себя вести, когда в следующий раз разозлитесь. Как справиться с эмоциями? Так замешательство превращается в стыд – и формируется одна из ваших базовых жизненных стратегий: стараться не показывать свою злость, чтобы не создавать себе проблем.

Подобные переживания ложатся в основу нашей системы убеждений. Нельзя сказать, что представления о том, «какими быть», высечены в камне. Но они укореняются в подсознании в столь раннем возрасте, что мы даже не осознаём их истинную природу. Они воспринимаются непреложной истиной. А что, если бы мама научила трехлетнюю малышку справляться со злостью? Отступить, сделать пять медленных глубоких вдохов и расслабить кулачки. Возможно, по мере взросления она овладела бы навыком контроля над эмоциями и порывами. На самом деле существует множество научных подходов к тому, как научить детей саморегуляции, но нередко родителям просто недостает опыта. Им не хватает дальновидности, терпения и внутренних ресурсов, чтобы обучать малыша по описанному выше сценарию. В результате многие вырастают и совершенно не представляют, как справляться с сильными эмоциями.

Родители и воспитатели не единственные, кто учит нас, как жить. Сильное влияние оказывают окружение и культура. Социум говорит, что одни образы мышления, типы внешности и личности более предпочтительны, чем другие. В западном обществе преобладают идеалы продуктивности, дисциплинированности, самоконтроля и молодости. Культурологи рассматривали их под самыми разными углами: сквозь призмы капитализма, превосходства белой расы, культуру усердной работы и продуктивности. В этой книге мы остановимся на двух из этих социальных и экономических систем, которые становятся причинами тревожных и навязчивых состояний по поводу еды, внешности и успешности. Речь пойдет о велнес-культуре и о культуре суеты.

ВЕЛНЕС-КУЛЬТУРА

В последние десятилетия все больше внимания уделяется здоровью и чему-то под загадочным названием «велнес». Безусловно, человеку хочется облегчить болезненные состояния, но одержимость велнес вышла далеко за рамки избавлении от дискомфорта, превратившись в привлекательный образ жизни, который успешно монетизируют множество компаний. По данным дипломированного диетолога Кристи Харрисон (2023), мировая велнес-индустрия оценивается в 4,4 триллиона долларов. Мы с нетерпением ждем новых тенденций в области здоровья, фитнеса, медицины и альтернативных методов лечения. Мы превозносим «натуральные» средства, употребление в пищу «чистых» и «цельных» продуктов, отказ от всего обработанного, а также содержащего добавки или ГМО. При этом мы хотим быстрого эффекта – препарат или метод, – который обеспечит гарантированный результат. Мы одержимы биохакингом, пытаемся просчитать последствия для здоровья, которые просто невозможно предугадать. Мы ведемся на слова инфлюенсеров велнес-индустрии и сторонников альтернативной медицины об уникальных пищевых смесях, чудодейственных травах и обязательных добавках.

Конечно, большинство из нас хотят быть здоровыми, но навязчивое стремление к здоровому образу жизни может приводить к обратному результату и становиться причиной если не физического недомогания, то психологических расстройств. Маниакальный контроль всех аспектов – от диеты и физических упражнений до контроля боли, уровня сахара в крови и сна – влечет за собой серьезные последствия. Зацикленность на симптоматических проявлениях и на поиске ответов порой заставляет обращаться к сомнительным методам лечения или ограничивать себя в каких-то вещах. Когда вы убеждены во вредности определенного продукта или вещества, беспокойство, испытываемое при столкновении с ним, или усилия, прилагаемые, чтобы избежать его употребления, могут быть не менее вредны или привести к негативным последствиям. Велнес-культура наживается на нашей экзистенциальной тревоге и обещает «здоровую и долгую жизнь» (Harrison, 2023).

Предположения, выдвигаемые велнес-культурой, в лучшем случае неточны, а в худшем – преступны и опасны. Велнес-культура пропагандирует хелсизм, переплетение добра и морали со здоровьем. Для многих людей такие убеждения становятся религией. Оздоровительные практики делают вас уважаемыми и добродетельными в собственных глазах, а пренебрежение здоровьем навешивает ярлык «грешника». Хелсисты считают, что человек сам виноват в проблемах со своим здоровьем. Эта точка зрения отдает эйблизмом, клеймя людей за их способности. Харрисон называет велнес «версией здоровья для богатых», тем более что тут учитывается не только хорошее здоровье, но и активное стремление к идеальному здоровью за счет частного медицинского обслуживания (нередко не входящего в страховку), покупку дорогих натуральных продуктов и разнообразных специализированных мероприятий, на которые у многих людей просто нет ни денег, ни времени.

Одно из ведущих направлений велнес-культуры – это культура диет. В книге «Да! Еда! Верните время, деньги, счастье и здоровье с помощью интуитивного питания» Кристи Харрисон пишет, что это система, которая «боготворит стройность, приравнивая ее к здоровью и высоким моральным стандартам… пропагандирует похудение как синоним статусности… клеймит одни подходы к питанию и превозносит другие… [и] притесняет людей, которые не соответствуют эталонному „здоровому“ образу, что наносит колоссальный вред женщинам, <…> полным, цветным и людям с ограниченными возможностями, причиняя ущерб как их физическому, так и психическому самочувствию».

Безусловно, стремление к недостижимым физическим идеалам и расценивание здоровья как отражения неких моральных стандартов может довлеть над любым человеком. Но женщинам, представителям меньшинств, полным, людям с инвалидностью бывает особенно тяжело. Давление это произрастает из традиций патриархата, расизма, эйджизма и эйблизма. Современный эталон: молодой человек худощавого телосложения, белый (или европейской внешности), не инвалид, здоровый. В книге Fearing the Black Body: The Racial Origins of Fat Phobia («Страх черного тела: расовые истоки обезофобии» – на русский язык не переводилась) доктор Сабрина Стрингс (2019) объясняет, каким образом из расистских убеждений вырос культ стройности. Велнес и диетическая культура идут рука об руку с расизмом, представляя наше естественное многообразие патологией.

Одержимость велнес-культурой и идеальным здоровьем привела к появлению нового типа расстройства пищевого поведения – нервной орторексии. Хотя диагноз «орторексия» еще не включен в Руководство по диагностике и статистике психических расстройств (используемое специалистами при определении наличия и типа психического расстройства), тем не менее она реальна (López-Gil et al., 2023). Человек с орторексией настолько озабочен полезностью своего рациона, что потребляет лишь экологически чистые продукты, отказывается от обработанной, ненатуральной пищи, с содержанием искусственных добавок или ГМО. На первый взгляд это может казаться безобидным, однако с легкостью способно перерасти в одержимость и жесткие самоограничения. К сожалению, когда человек с расстройством пищевого поведения живет в атмосфере, поощряющей такое положение вещей, его проблемы долгое время остаются без внимания. Порой даже медицинские работники пропускают расстройство пищевого поведения, пока не появляются серьезные последствия.

Диеты подводят нас к тому, что наше телосложение зависит только от нас. Велнес – что наше здоровье полностью в наших руках. По этой логике неидеальное тело и болезни – это ваша вина, что абсолютно неверно. Невозможно определить состояние здоровья или привычки человека, просто посмотрев на него. У всех есть знакомые худощавого телосложения, которые питаются фастфудом и ведут сидячий образ жизни. И есть те, кто склонен к полноте, даже если бегают марафоны и питаются только здоровой и полезной пищей. Встречаются стройные с плохим здоровьем и полные с отменным самочувствием. Согласитесь, здоровье – сложная штука. Вы можете контролировать количество съеденного шпината, но не генетику, условия, в которых росли, или стресс из-за дискриминации. Безопасность или качественное медицинское обслуживание бывают доступны далеко не всем и не всегда. Есть и множество других факторов, влияющих на наше здоровье.

Важно понимать: несмотря на навязываемый постулат о том, что телосложение – это наш выбор, это всегда индивидуальная история. Как пишут Джудит Матц и Эллен Франкель в книге Beyond a Shadow of a Diet («Вне всякой диеты», 2024): «Даже если бы все питались одинаково и вели в равной степени активный образ жизни, рост и вес у нас все равно бы сильно различались». Для многих борьба с природным телосложением равна попыткам повлиять на собственный рост. Она попросту не работает в долгосрочной перспективе. Большинство из тех, кто намеренно сбрасывает вес, в течение двух – пяти лет возвращаются к исходным показателям (Bacon and Aphramor, 2011; Mann et al., 2007). Поскольку лишний вес в нашей культуре осуждается, они предпринимают новую попытку похудеть и… снова его набирают. Такие циклы похудения и набора веса называются колебаниями веса.

Сильные колебания веса наносят больший вред физическому и психическому здоровью, чем поддержание стабильного веса, пусть даже немаленького. Исследования показывают, что подобные скачки́ увеличивают риск сердечно-сосудистых заболеваний, инфаркта, инсульта, развития диабета II типа, выработку кортизола (гормона стресса), переедания; в целом возрастает неудовлетворенность собственной жизнью и внешностью (Bacon and Aphramor, 2011; Brownell and Rodin, 1994; Diaz, Mainous и Everett, 2005; Fothergill et al., 2016; Rhee, 2017). Иными словами, попытки ужать тело, не считаясь с его природными размерами, могут привести к тем самым проблемам со здоровьем, которых мы стремимся избежать, сбрасывая вес!

Помимо проблем с физическим и психическим здоровьем из-за скачков веса такая точка зрения способствует стигматизации ожирения. Понятно, что это пагубно сказывается на здоровье. Каждый день сталкиваться с осуждением, травлей и унижением – огромный стресс. Из-за его хронического характера повышается уровень кортизола, артериального давления, депрессии, изоляции, тревожности; человек старается избегать потенциально постыдных для себя ситуаций. Исследования показывают, что стигматизация ожирения зачастую приводит к расстройству пищевого поведения. По этой же причине симптомы данного заболевания годами остаются недиагностированными у полных пациентов, которые остаются без надлежащей терапии (Haines et al., 2006; Neumark-Sztainer et al., 2002; Puhl, 2019; Puhl et al., Brownell, 2006). Как вы понимаете, жизнь с нелеченым расстройством пищевого поведения не идет на пользу.

Независимо от того, доводилось ли вам набирать и сбрасывать вес и сталкивались ли вы с фэтшеймингом, в вас заложена подсознательная установка, что быть полным (-ой) плохо. Этот образ допустимого может привести к навязчивым состояниям, ассоциированным с едой или весом, со стыдом за свое тело, доставляя массу проблем и страданий. Именно так сложилось у моей пациентки по имени Таня. Как-то воскресным утром я получила от нее голосовое сообщение, в котором звучали боль и отчаяние. Накануне вечером Таня решила отдохнуть. Пропустив несколько рюмок текилы, она вернулась домой и накинулась на еду. За час Таня съела большую пиццу, дюжину куриных крылышек и пять пончиков. Утром она проснулась с ужасным похмельем, сильными болями в животе и сжигающим изнутри чувством вины. Ее терзали вопросы: «Что со мной не так?! Смогу ли я когда-нибудь научиться держать себя в руках?»

Всю свою сознательную жизнь Таня боролась с перееданием. К тридцати пяти годам она перепробовала все существующие детокс-программы и методики здорового питания: от диеты по системе Weight Watchers («Наблюдатели за весом») до кето-рациона с подсчетом белков, жиров и углеводов. Поначалу все шло хорошо. Таня сбрасывала пять, даже десять килограмм и была довольна собой. Затем случалось какое-нибудь мероприятие, которое выбивало ее из колеи, и набеги на холодильник возобновлялись.

Но Таня корила себя не только за то, что тайком ела по ночам. На работе, с друзьями и с парнем она всегда чувствовала, что ее «слишком много». Она слишком эгоистичная, слишком импульсивная, слишком шумная, слишком ранимая. Таня родилась в семье корейских иммигрантов и всю свою юность металась между корейскими и американскими стандартами красоты. Как старшая дочь, она считала себя обязанной добиться финансовых успехов и показать родителям, что их жертвы были не напрасны. Несмотря на блестящую карьеру медсестры в детской больнице, ее самооценка всегда замыкалась на собственной внешности. Таня решила: если ей удастся похудеть и оставаться в одном весе, она станет увереннее, это поможет ей и в других сферах жизни. Наконец-то все встанет на свои места.

Подвержены ли вы влиянию велнес-культуры?

Даже если ваша история не похожа на историю Тани, вам понятны ее страдания. Во многих из нас вшиты установки, что успех не так уж важен, пока мы не сбросим вес или не влезем в определенный размер одежды. Наша самооценка накрепко привязана к телосложению и состоянию здоровья. Подумайте, что вам говорили о питании, формах и здоровье. Можете завести дневник и записывать свои ответы в него.

Кто в вашем детстве решал, что, когда и в каком количестве вы едите?

Повзрослев, много ли вы думали о еде? Приходилось ли беспокоиться о том, что вы будете есть в следующий раз?

Вас когда-нибудь поощряли или наказывали едой? Если да, то как?

Вам когда-нибудь запрещали или ограничивали потребление каких-то продуктов? Если да, то каких?