скачать книгу бесплатно
Хокинс отрывисто спросил:
– Ты хорошо плаваешь?
– Да.
Гордон потратил еще мгновение, чтобы прикинуть, куда несет ребенка – как только он окажется в воде, ему будет трудно увидеть ее. Потом оттолкнулся от перил и нырнул в воду.
Вода оказалась приятно прохладной. Делая сильные взмахи руками, Гордон поплыл к девочке. Он всегда любил плавать, когда-то в Ланкашире они с Калли вместе учились этому. Позднее ему доводилось грести и в бурном море, а однажды Гордон плыл, спасая собственную жизнь. В общем, он должен суметь спасти девочку.
Теперь, когда Гордон находился в воде, река выглядела очень широкой и опасной. Шансы на то, что он успеет доплыть до Лиззи раньше, чем ее пропитанная водой одежда навсегда утянет ее на дно, были примерно пятьдесят на пятьдесят. Когда по его расчетам он находился близко к тому месту, куда ее должно принести течением, Гордон перестал плыть и подпрыгнул из воды как можно выше, чтобы осмотреться.
«Куда, черт подери, она подевалась? Вот она!»
Примерно футах в двадцати справа от него мелькнуло наполовину погруженное в воду бледное личико. Барахтаясь, девочка сумела приподнять голову, чтобы глотнуть воздуха, но вскоре снова скрылась под водой.
– Держись! – крикнул Гордон.
Он надеялся, что шанс на спасение придаст девочке сил продолжать бороться. Гордон рванулся вперед, понимая, что если не доплывет до нее сейчас, то ей конец. Маленькая головка появилась над водой в паре ярдов от него, большие голубые глаза посмотрели на Гордона невидящим взглядом, и она снова ушла под воду. Отчаянно работая ногами, он нырнул, стараясь одновременно продвинуться как можно дальше вперед. Вода была мутной, течение быстрым, и когда его вытянутые пальцы коснулись ткани платья девочки, это можно было считать чистой случайностью. Теперь Гордон рванулся вверх. Они всплыли на солнечный свет, Лиззи вцепилась в Гордона и закашлялась, выплевывая воду. Она крепко обхватила его за шею, так что ему едва удавалось держать свою и ее головы над поверхностью воды.
Прижимая девочку к правому боку, он поплыл на боку, работая ногами и одной рукой. Ей было лет пять-шесть, достаточно большая, чтобы понимать, в какой она опасности.
– Не волнуйся, Лиззи, теперь все хорошо, – сказал он. – Старайся не душить меня.
Девочка заплакала, однако ослабила хватку. Когда она успокоилась, Гордон огляделся по сторонам. «Зефир» подошел ближе, и к ним направлялась спасательная шлюпка. А одна из весельных лодок с борта «Зефира» уже доплыла до поврежденной парусной лодки и принимала на борт ее пассажиров.
Спасательной шлюпкой правил сам Хокинс. Он подплыл к Гордону и наклонился над бортом, протягивая руки:
– Давай ее мне!
Гордон так и сделал. Лиззи подняли из воды, она кашляла и пищала. Хокинс завернул ее в большое полотенце и передал сидевшему позади него матросу. Затем снова протянул руки, схватил за руку Гордона и наполовину поднял его из воды.
– Молодец! – бросил он, затягивая Гордона в шлюпку через корму.
– Еле успел. – Гордону дали полотенце и он стал отжимать воду из волос. Потом посмотрел на реку и добавил: – А парусную лодку ты решил взять на буксир?
– Возможно, ее удастся починить. Да и душа моряка не позволяет бросить лодку умирать. Заодно мы узнаем от пассажиров, какие у них есть новости о войне, – объяснил Хокинс.
Новости были бы очень кстати, мысленно согласился Гордон. Он снял рубашку, отжал ее и опять надел. В такую жару она высохнет быстро.
Обратный путь до «Зефира» проходил медленнее, потому что они плыли против течения. Когда приблизились к борту шхуны, сверху с палубы выглянул поверх перил мальчик лет двенадцати. Он закричал:
– Мама, с Лиззи все в порядке!
Хокинс поднялся по веревочной лестнице на главную палубу, держа подмышкой девочку. За ним Гордон. Он ступил на палубу в тот момент, когда Лиззи и ее темноволосая мать бросились друг к другу и крепко обнялись.
Промокшая компания с парусной лодки включала пожилую даму, негритянку, которая вела себя как нянька, присматривающая за малышами, и еще двоих детей – мальчика и девочку примерно возраста Лиззи и ее старшего брата. Все они являли собой собрание усталых и ранимых беженцев.
Убедившись, что ее дочь не пострадала, женщина передала Лиззи няньке и повернулась к Гордону.
– Я Эбигайл Грин. Это моя свекровь, Элис Грин. – Она махнула рукой в сторону остальных. – И другие члены семьи. Мне сказали, что вас зовут мистер Гордон. Благослови и храни вас Бог за то, что вы сделали!
– Я рад, что мы оказались достаточно близко и сумели помочь, – ответил Гордон. – Вы бежите от английских войск? Нам нужны любые новости о войне, какие вы только можете сообщить.
Миссис Грин поколебалась.
– Вы с капитаном англичане, не так ли?
– Да, по рождению. Но в этой войне не участвуем.
– Изрядная часть моей команды – американцы, – добавил Хокинс. – Например, Ландерс, мой лоцман, родился и вырос в Сент-Майклсе, это напротив нас по ту сторону залива.
Долговязый рыжеволосый Ландерс кивнул:
– Точно, мэм. Мой папаша строит каперские корабли, чтобы воевать против британцев.
Их слова убедили миссис Грин, и она продолжила:
– Сегодня днем в пяти милях к востоку от Вашингтона возле городка Бладенсберг была битва. – Она вздохнула и убрала со лба прилипшие мокрые волосы. – Вряд ли это даже можно назвать битвой. Говорят, американские ополченцы разбежались, как испуганные цыплята. Теперь дорога на Вашингтон открыта, проклятые англичане могут беспрепятственно идти прямо в город. Вот почему мы направлялись в Виргинию к моим родственникам. Муж взял с меня обещание, что, если англичане приблизятся к Вашингтону, мы двинемся туда.
– Что ж, пожалуй, это разумно, – произнес Гордон. – Ваши родные живут возле реки?
– Да, на одном из заливов. Поэтому я подумала, что будет быстрее всего плыть туда под парусом. – Она пожала плечами. – Возможно, было бы разумнее пересечь реку по Лонг-бридж, но он заполнен людьми и повозками, все бегут из города, и тем путем мы бы оказались ближе к англичанам. Но если бы мы потеряли Лиззи…
– Но, миз Эбби, мы же ее не потеряли. – Нянька погладила хозяйку, словно она была такой же маленькой, как Лиззи. – Видать, Господь на нашей стороне.
– Надеюсь! Я… я даже не знаю, жив ли мой муж.
– Британская армия прислала сюда лучшие в мире войска, – тихо произнес Гордон. – Перед ними не устояла даже армия Наполеона. Далеко ли Бладенсберг от Вашингтона?
– В пяти или шести милях, – ответила Эбигайл. – Они могут войти в город еще до темноты.
– Я приехал сюда спасти одного из членов моей семьи, вдову, у которой нет средств, чтобы вернуться в Англию, – продолжил Гордон, несколько упрощая факты. – Ее зовут миссис Одли. Вы, случайно, не знаете ее?
– Я о ней слышала. Говорят, она лучшая портниха в Вашингтоне. Но она могла уже уехать. Многие уехали, включая большинство правительственных чиновников. В городе хаос.
Ситуация была нестабильной и опасной. Гордон нахмурился.
– Я все равно должен попытаться ее найти или, по крайней мере, выяснить, куда она направилась. Верхом на коне мне было бы легче передвигаться по городу и искать ее. Как вы думаете, я смогу где-нибудь купить или взять напрокат коня?
До этого старшая миссис Грин молча прижимала к себе двух детей, но теперь подала голос:
– Мы вам поможем. Наша плантация, Такер-Холл, расположена на берегу притока реки Такер-Крик, это чуть к северу отсюда на стороне Мэриленда. Залив достаточно глубокий, чтобы ваш корабль мог подняться и пройти вверх по течению четверть мили. – Она указала в сторону реки. – В конюшне несколько лошадей. Мой муж остался на плантации защищать имущество. Сообщите ему, что произошло, и передайте, что я разрешила вам взять коня. Лучше всего взять Самсона, это крупный конь серой масти, сильный и спокойный.
Гордон кивнул, а потом сказал, что ему нужно идти. Он спустился в свою каюту и стал готовиться к следующему этапу путешествия. Ему не терпелось вернуться на твердую землю и снова сесть на коня. До сих пор Гордон просто путешествовал, а теперь начиналась его настоящая миссия.
«Зефир» поднялся по Такер-Крик настолько далеко, насколько Хокинс счел безопасным. Гордона высадили на берег, а поврежденную парусную лодку привязали у причала, чтобы впоследствии отремонтировать. До плантации Грина было идти менее полумили вдоль притока. В Англии такую плантацию называли бы поместьем. Муж Эбигайл в Такер-Холле встретил Гордона живой и здоровый, хотя его голубая форма бойца народной полиции была грязной, а левый рукав на плече опален мушкетной пулей. Он и его отец, энергичный мужчина лет шестидесяти, были очень рады новости, что женщины их семейства в безопасности. И благодарили Гордона за то, что он спас маленькую Лиззи. Муж Эбигайл собирался отправиться в Виргинию к своим родственникам, поскольку для члена народной полиции встреча с англичанами могла закончиться плохо. А его отец намеревался остаться охранять их дом.
Через полчаса Гордон уже двигался в зону боевых действий, одетый как английский джентльмен. Он скакал верхом на Самсоне, сильном жеребце, которого порекомендовала Элис Грин. Гордон ехал и думал, каковы шансы на то, что вдова Одли окажется там, где он рассчитывал ее найти? Очень малы, ничтожны. У Гордона всегда было хорошее чутье на опасность, и сейчас интуиция подсказывала, что будущее не будет простым.
Глава 5
Вашингтон, округ Колумбия,
24 августа 1814 года
Обычно в столице молодого государства кипела бурная деятельность, но сейчас, через четыре дня после того, как поблизости высадилась британская армия, Вашингтон был обезлюдевшим, как город, пораженный чумой. Всю предыдущую ночь Калли почти не спала. В самые темные часы ей было видно на северо-востоке зарево пожара. Наверное, это горит мост, думала она.
Утром Калли выбирала одежду тщательно. Наконец остановила свой выбор на простом, но элегантном голубом платье, в нем она будет выглядеть как скромная дама, заслуживающая уважения. Волосы Калли зачесала назад и уложила в простой узел на затылке, чтобы их яркий цвет меньше бросался в глаза.
Ближе к вечеру артиллерия, грохотавшая целый день, зловеще замолчала. Вероятно, битва завершилась. Но что произошло? Калли беспокойно ходила по дому, отчаянно желая, чтобы она могла хоть что-то сделать. Тишина угнетала ее. Когда в парадную дверь постучали, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Но стук дверного молотка прозвучал негромко. Взяв в левую руку заряженный пистолет и спрятав его в складках платья, Калли с опаской открыла дверь. Незнакомый, измученного вида мужчина, одетый как клерк, слегка поклонился.
– Мэм, я мистер Уильямс из казначейства. Мы стараемся вывезти из города как можно больше документов. Есть ли у вас лошадь с повозкой, которую казначейство могло бы позаимствовать? Я дам вам расписку.
Калли была рада, что утром после того, как до нее долетела новость о высадке британских войск, ее семейство уехало в Балтимор.
– Нет, к сожалению. Мои лошади и экипаж в Балтиморе, в нем уехала моя семья.
Клерк вздохнул:
– Мудрое решение, мэм. Жаль, что у вас нет еще других лошадей и повозок. – Он дотронулся до края шляпы. – Будьте благополучны.
– Вы тоже, мистер Уильямс.
Калли закрыла дверь. Он был не первым, кто просил повозку и лошадей для перевозки важных документов, но, вероятно, он будет последним. Накануне она сказала двум молодым швеям, чтобы они оставались дома со своими семьями. Из тех немногих, кто еще находился в городе, бо`льшую часть составляли женщины вроде нее самой – они надеялись спасти дома. И эта надежда не была тщетной в городках на берегу Чесапикского залива нескольким женщинам удалось уговорить английских офицеров не поджигать их дома. И ради этого следовало рискнуть остаться в городе.
Калли подшивала подол платья, когда снаружи раздались какие-то крики. Она снова открыла дверь и увидела, что по улице бежит офицер народной полиции в рваной и грязной форме. Заметив Калли, он воскликнул:
– В Бладенсберге была битва, и англичане нас разгромили! Они будут здесь в считанные часы! Запирайте двери и молитесь!
Теперь, когда опасность стала близкой и неминуемой, Калли вдруг почувствовала удивительное спокойствие. Она всегда не любила ждать и не умела. Заперев парадную дверь, она вышла из дома через кухню и быстро зашагала по улице, чтобы сообщить новость своей старшей подруге, Эдит Тернер. Та была тоже вдовой и первым человеком, кто радушно приветствовал Калли в столице. Когда вторжение врага стало неотвратимым, Эдит взяла к себе в дом нескольких престарелых друзей, у которых не было сил эвакуироваться.
Эдит открыла дверь, ее лицо выражало тревогу.
– Есть новости?
– Да, ополченец принес весть, что англичане разгромили наши войска при Бладенсберге.
Эдит ахнула:
– Это же всего в нескольких милях отсюда!
– Он посоветовал запереть двери и молиться, – мрачно произнесла Калли и обняла подругу. – Хороший совет. Храни тебя Бог!
– Тебя тоже, дорогая.
Калли вернулась в свой прочный кирпичный дом. На востоке, в той стороне, где шла битва, прогремел мощный взрыв. Она догадалась, что американские силы взорвали еще один мост, чтобы замедлить продвижение англичан. Калли с горечью подумала, не нанесут ли американцы своей столице больше ущерба, чем причинили бы англичане. Минут через тридцать она выглянула из-за занавесок окна и увидела, что мимо проходят разрозненные отступающие бойцы народной полиции. Один из них заметил движение занавески на ее окне, повернулся к своему младшему товарищу и что-то сказал ему. Потом они свернули на дорожку к ее парадному входу. Раздался стук в дверь. Бойцы выглядели скорее испуганными, чем опасными, поэтому Калли открыла дверь, хотя пистолет на всякий случай держала наготове.
– Мэм, – начал тот из двоих молодых людей, что был выше ростом. – Мэм, не могли бы вы принести нам воды? Пожалуйста. Мы с братом с ног валимся.
– Конечно. Идите в тень вон под тем деревом, я принесу вам воды, – ответила Калли.
Рассудив, что могут появиться и другие, кто попросит воды, Калли принесла два полных ведра и пару ковшиков.
– Вот, наливайте. У меня еще есть вода.
– Из американцев только люди из флотилии командора Барни умеют драться, – с горечью произнес высокий парень, жадно выпив полный ковшик. – Несколько месяцев они воевали с британским флотом по всему заливу. Вот они умеют стоять на своем! Я слышал, как один из них говорил, что они бы продолжили сражаться и на улицах Вашингтона.
Понимая, что бойцы чувствуют себя униженными, Калли промолвила:
– Если солдаты неопытные и вся кампания провалилась и армия отступает, отдельным солдатам нет смысла продолжать сражаться. Ваша мать не порадуется, если вы оба погибнете зря.
– Джем, леди права, – произнес брат, который был ниже ростом. – Мама бы нас снова убила, если бы подумала, чтобы мы были такими дураками. – Он вылил полный ковшик воды себе на голову, чтобы охладиться. – Сегодня мы бежали, но, видит бог, мы еще поборемся!
– Балтимор они не возьмут! – заявил Джем. Он налил воду в свою фляжку. – Спасибо вам, мэм. Мы двинемся дальше, на север, нам идти далеко.
Пожелав им всего хорошего, Калли снова наполнила ведра водой и оставила их и ковшики на краю лужайки, чтобы другие отступающие солдаты тоже могли напиться. Затем вернулась в дом, задернула занавески и стала ждать. В августе дни были длинными, и еще не совсем стемнело, когда она услышала топот. Калли опять взяла пистолет. Один выстрел против целой армии – ничто, однако все-таки с оружием в руке она чувствовала себя увереннее.
Калли осторожно приоткрыла занавески и выглянула наружу. По улице мимо ее дома маршировал отряд из нескольких десятков солдат, во главе ехали конные офицеры. Они направлялись к дому правительства и несли белый флаг – знак перемирия. Калли вздохнула с облегчением: наверное, англичане хотят провести переговоры о выкупе, который потребуют внести, чтобы спасти город от разрушения.
Калли считала, что выкуп в обмен на сохранение города – прекрасная мысль, однако подозревала, что многим мужчинам гордость не позволяет отдавать деньги врагу даже ради этого. А если правительство было готово подойти к делу рассудительно, она сомневалась, что в Вашингтоне остался кто-нибудь, имеющий полномочия для ведения переговоров.
Калли присмотрелась к всадникам. На форме высокого мужчины во главе колонны были знаки отличия генерал-майора. Калли догадалась, что это, вероятно, Роберт Росс, командир армии. Во время Пиренейских войн он был один из главных генералов Веллингтона, про него говорили, что он справедливый и благородный человек, и не причиняет вреда мирным жителям. Но тот, кто скакал рядом с ним…
Калли нахмурилась. Это был адмирал Королевского флота Джордж Кокберн, его называли самым ненавистным человеком в Америке. Это он месяцами бесчинствовал вдоль всего побережья Чесапикского залива. В наказание за разрушения, причиненные американцами в Канаде, Кокберн уничтожал целые города. Утверждали, будто старший брат Кокберна погиб во время Американской революции, воюя с повстанцами, поэтому у Кокберна были и глубоко личные причины ненавидеть американцев. Калли надеялась, что поскольку они на суше, Кокберн должен подчиняться генералу Россу.
Несмотря на то, что им пришлось драться и маршировать на протяжении долгого жаркого дня, войска проходили мимо в боевом порядке. Отряд находился прямо перед ее домом, когда она вдруг услышала какие-то звуки, донесшиеся со второго этажа. Шаги? Мгновенно беспокойство Калли переросло в настоящую панику. Кухонная дверь в задней части дома запиралась на простой замок, решительно настроенному взломщику не составило бы труда открыть его. А лестница для слуг на второй этаж начинается из кухни. Вероятно, до этого топот десятков марширующих ног заглушал все другие звуки. Сжимая в руке пистолет, Калли направилась к лестнице на второй этаж, чтобы посмотреть, в чем дело. Но еще до того, как она стала подниматься, прямо над ее головой загрохотали ружейные выстрелы.
Проклятье! Какие-то американские солдаты не сдались и выбрали для своего снайперского поста ее дом! Страх от этой мысли усилился, когда Калли подбежала к окну и увидела, что конь генерала Росса рухнул на землю, увлекая за собой всадника. Несколько солдат позади него тоже упали, раненые или убитые.
Его войска, хорошо организованные и разозленные, сразу ответили огнем по верхним этажам дома Калли. За оглушительным грохотом выстрелов и звоном разбитого стекла последовал топот. Калли услышала, как хлопнула дверь черного хода, это стрелки убежали из ее дома.
На улице генерал Росс, пошатываясь, поднялся. Слава богу, судя по всему, он не был ранен. Но некоторым его людям повезло меньше. Судя по реакции остального отряда, несколько солдат были убиты или серьезно ранены. Росс потребовал другого коня. После того, как снова сел верхом, он отдал какой-то резкий приказ, и всадник, несший флаг перемирия, бросил его на землю.
Калли застыла, ее раздирали противоречивые чувства: выбежать на улицу и узнать, может ли она чем-нибудь помочь, и столь же сильное желание спасаться бегством. Однако Калли не хотела оставлять свой дом. Но станут ли английские солдаты слушать ее?
От мощного удара во входную дверь стеклянные панели над входом разбились, а дерево раскололось. Еще два удара, и в гостиную ворвались солдаты.
– Найдите этих чертовых снайперов! – крикнул один.
Калли машинально подняла пистолет, сжимая его обеими руками. Она хорошо стреляла и могла убить или ранить одного из солдат. Но которого из них? Калли прицелилась в молодого, который шел впереди, но он выглядел таким юным… Если она убьет одного, это ее не спасет. Калли опустила пистолет и произнесла с британским выговором:
– Я не знаю, кто стрелял. Думаю, какие-то американские солдаты вошли через черный ход, выстрелили в вас, а потом убежали.
– Мы их схватим!
Двое солдат бросились в заднюю часть дома, а другие остались в комнате. Капрал отобрал у нее пистолет и стволом ударил ее сбоку по голове.
– Проклятая изменница, ты застрелила моего товарища! Ты за это поплатишься!
