Я выбираю жизнь

– Какой у вас год? – Спросил первый.

– 2021-й! – Пятнадцатое июля. – Недоумённо ответили самозванцы.

– Ясно. Гости из будущего, значит. И как вам живётся? Счастливо и богато?

– Это что, шутка такая? Приколоться решили над деревней? – Рассмеялись пассажиры.

– Господа артисты, очень некрасиво! – С укором заметила Катерина.

– Не понимают они, Вадим Андреевич, где оказались. Высадим их, где просили. А дальше не наша забота. Пусть сами разбираются! – Сказал ротмистр. Он с непонятной жалостью поглядел на четвёрку путешественников.

* * *

Поезд начал заметно сбавлять ход.

– Ну вот, ваша Заимка. Идите с Богом! – Напутствовал компанию в спину ротмистр, провожая их в тамбур. Он же открыл дверь.

Вовка, держась обеими руками за поручни, завис над ступеньками, озирая окрестности.

– Девки, это не наша деревня. Вроде чем-то похожа, но не наша!

Женщины столпились за ним и разглядывали темноту под луной.

– Лесополосы нет вдоль железки.

– Дома маленькие и стоят далеко.

– Ой, смотрите, купола церкви виднеются. Высоченная какая!

– Идите! Поезд долго стоять не будет! – Настойчиво поторопил ротмистр.

Вовка набрался смелости и спрыгнул на землю, отметив про себя, что насыпь низкая и гравий пропал. Он закружился на месте, осматривая землю под ногами.

Вдруг затрещали близкие выстрелы.

– Красные в Заимке! – Закричали люди из других вагонов.

Состав дёрнулся. К насыпи из-за укрытия побежали люди, стреляя из винтовок. С другой стороны забил пулемёт. Над головой Вовки в опасной близости просвистели пули. Закричали женщины в тамбуре. Поезд медленно поехал обратно.

– Идите в вагон, прячьтесь! – Крикнул им ротмистр.

– Эй, меня – то возьмите! Пропаду безвинно! – Закричал Вовка, хватаясь за поручень и следуя за поездом.

Ротмистр выдернул его наверх и забросил в тамбур. Сам прислонился к стене и начал стрелять в атакующих. Четвёрка опрометью кинулась в знакомое купе и забились кто куда. Потом сообразили, что пули пробивают вагонные стены и сползли на пол. Купейные двери остались открытыми. Напротив их первый офицер стрелял из окна на другую сторону от переезда. Вот он глухо охнул и медленно опустился на пол, зажимая плечо рукой.

Катерина на коленях подползла к нему.

– Сейчас я перевяжу. У меня аптечка с собой. Она, стоя на коленях, достала свой грибной нож и надрезала рукав.

– А говорили, что оружия нет! – Слабо пошутил офицер.

Катерина умело обработала рану и аккуратно наложила повязку.

– Пуля прошла навылет. Кость, похоже, не задета. Главное – остановить кровь. – Сказала она.

– Умение не утаишь. Вы кто? – Спросил раненый.

– Катя. В смысле – медсестра. В больнице работаю. Поезд тем временем уже шёл полным ходом. Звуки выстрелов остались позади. Подошёл ротмистр.

– Ранило тяжело?

– Жить буду. У нас тут сестра милосердия объявилась. Благодарю за помощь, Катя! Значит, дальше к Тюмени красные, ротмистр. Катя, я попрошу вас, если нетрудно, пройти по остальным вагонам и оказать медицинскую помощь пострадавшим, если нужно. Ротмистр сопроводит вас!

Офицер зашёл в купе, где приходили в себя гости.

– Это банда какая-то? – Спросила Надежда.

– Это 1921 год, господа – товарищи! А насчёт банды вы правы. Называются они красные. Если вы ещё сомневались и думали, что мы разыгрываем перед вами спектакль, то пули должны вас убедить в настоящей реальности.

* * *

Кампания ягодников – неудачников пребывала в полном шоке, пытаясь переварить информацию. Первым пришёл в себя Вовка.

– Классная вышла поездочка! А как есть хочется! Кишка кишке бьёт по башке!

Офицер поморщился и оставил вопрос без ответа. Любаня пихнула мужа в бок.

– Если мы действительно оказались в прошлом, то время должно нас вернуть обратно. И это может случиться в любой момент. Тогда разумнее будет высадиться на станции Вагай и дожидаться этого там. Как вы считаете? – Предложила Надежда.

– Я – за! – Отреагировала Любаня.

– Вовка тоже кивнул. Его до сих пор колотило от пережитого.

– Значит, все решили? На Вагае сойдёте сами! – Ротмистр покинул их.

– Может быть за едой пошёл? – С надеждой спросил Вовка.

– Кто о чём, а вшивый о бане! – Вздохнула Любаня.

– Сейчас они до Омска пролетят. Совещаться пошли. – Объяснила Надежда и добавила мечтательно.

– А хорошо бы остаться такими молодыми, когда вернёмся домой!

Любаня встала перед большим зеркалом на стене и осмотрела себя со всех сторон. Улыбнулась довольно. Муж ревниво наблюдал за ней.

– Че думаешь, я слепой? Не вижу, как ты перед этим ротмистром выделываешься?

– Дурак ты, Вовка, и не лечишься! А хоть бы и так. Он на мужчину похож и не трус, как некоторые. От бандитов нас защищал. А ты под лавку прятался или нет?

– Я в Армии не служил и поэтому не военнообязанный. Тем более я в «наших» стрелять не собираюсь!

– Тебя эти «наши» чуть не кокнули! Валялся бы сейчас с простреленной башкой, если бы не ротмистр! – Огрызнулась Любаня.

– Хватит вам выяснять отношения. Тоже нашли подходящее время! Берите свои котомки и на выход! – Одёрнула супругов Надежда.

У каждого брезжила надежда, что вот они выйдут из странного поезда и всё вернётся на круги своя. Лучше уж подождать до утра и вернуться к себе домой в привычную жизнь, где пули не свистят над головой.

* * *

Вагай оказался… из 1921 г. Но вокзал, только деревянный, тоже был. И люди ходили, и собаки бегали. Путешественники сошли на перрон и крепко зажмурили глаза… Открыли в надежде на чудо. Ничего не изменилось. Только народ смотрел на них, как на пришельцев из космоса с бо-ольшим подозрением. Подошла Катерина.

– Что будем делать? Пялятся на нас, как на динозавров! – Сказала Любаня.

– Ждать! Вы можете предложить что-то другое? – Спросила Катерина.

– Чего ждать? Так и с голода помереть недолго. – Озвучил свою главную заботу Вовка.

Он с завистью посмотрел на сидевшего на телеге мужика. Тот перекусывал свежими яйцами, запрокидывая голову с торчащей бородой и выливая их в рот. Рядом с ним стояла бутылка с молоком.

Кто-то сзади дёрнул Вовку за рукав. Он обернулся. Низкорослый мужичонка поманил его отойти в сторону. Несколько шагов Вовка сделал, боясь отойти от своих женщин далеко.

– Заработать хочешь? – Вкрадчиво спросил незнакомец.

– А чем платить будешь? – Заинтересовался Вовка, сглотнув слюну. Он, как собака, учуял запах сала с чесноком.

– Вот что у меня есть! – Мужичок оттопырил большой карман на куртке. Из холщовой тряпицы выглядывал уголок толстого ломтя духовитого сала.

– Сало без хлеба? Понос прохватит!

– Хлеб есть. Целый каравай принесу.

– А чё надо от меня? – Оживился Вовка.

– Ты же с этого поезда?

– Ну да. Но мы проездом, случайно.

– Ты, я вижу, не из этой братии? Не из белопогонников?

– Я за наших, за красных! – Гордо сказал Вовка, выпятив грудь.

– Ну вот, свой значит. Нужно сделать для красных – задержать поезд. Наши уже на подходе.

– Как? – Вытаращил глаза Вовка.

– Вот эту штуку подложить под сцепление! – Оттопырил мужичонка другой карман.

– Я же сам подорвусь!

– Делов – то! Подложишь, а сам уйдёшь. Скажи, что забыл что-то в вагоне, потерял. Она взорвётся только когда поезд тронется с места!

– Маловато будет за такой риск. Мне бы денег ещё. Да не бумажных, а золото или серебро! – Набрался наглости гость из будущего.

– Я думал, что ты за идею, за наших. Ладно, будут тебе и деньги после работы.

– Ха-ха-ха! Я не лох, как может показаться со стороны. Ты потом исчезнешь в круговороте событий и всё!

– У меня с собой только вот. – Мужичок вынул горсть медяков, где белели несколько монет.

– Пойдёт, как задаток. – Протянул Вовка руку за мелочью и почувствовал себя на миг богачом. Откуда этому тёмному мужику из прошлого было знать, что в их будущем это реальные деньги благодаря коллекционерам – нумизматам.

Мужичок отдал кусок сала в тряпице и убежал за хлебом, за угол станции, где у него стояла лошадка.

– Ты что это задумал, Иудушка? – Спросила Надежда.

– Для всех же стараюсь!

Женщины переглянулись. Любаня протянула ему ведро.

– Ты когда соображать начнёшь? Сейчас наедимся, а что пить будем? Возьми ведро и спроси у своего нового знакомого, где воду набрать?

Супруг с готовностью припустил за здание. А женщины – к поезду. Дверь оказалась уже закрыта. Они забарабанили в неё и в окно купе. Белая занавеска с вензелями отодвинулась и выглянул ротмистр. Женщины отчаянно замаячили, чтобы он вышел.

– Красные на подходе. Готовится покушение с бомбой! Срочно уезжайте! – Выпалила Катерина.

– Спасибо за предупреждение! – Офицер хотел закрыть дверь.

– Подождите, я с вами сестрой милосердия! – Катерина решительно схватилась за поручень, умоляюще глядя в глаза ротмистру.

– Ваш выбор! – После секундного раздумья тот впустил её в вагон.

– Не поминайте лихом! – Крикнула Катерина женщинам.

* * *

Поезд сердито фыркнул, выпустил густые кудрявые клубы пара и тронулся.

– Твою душу, мать, придурок! – Разозлённый мужичонка вырвал надкусанный хлеб и сало из рук Вовки. Отвесил изрядный пинок под зад.

– Контра недобитая! Ты у меня ещё получишь! Мало не покажется!

Мужик исчез, а Вовка взял ведро с водой и подошёл к своей компании.

– Вы предупредили? – Надулся он.

– Ты что, совсем сбрендил от голодухи? Они сами поехали. А Катерина с ними попросилась. А я вот с тобой осталась. А могла бы тоже поехать! – Сказала Любаня.

Она проводила мечтательным взглядом удаляющийся поезд.

Троица наполнила холодной колодезной водой бутылки, вволю напились, а остатками воды умылись.

– Что дальше – то будем делать, друзья? Долго мы без еды не выдержим. К тому же крышу над головой надо искать. Страшно здесь. У нас лучше! – Сказала Надежда.

Пока они стояли, озираясь по сторонам и не могли решить, что делать, подоспел конный отряд красных. Тусовавшийся на станции народ поспешил стать незаметным, рассосался, кто куда. Люди опасались попасть под ноги взмыленным беспокойным коням и под горячую руку бойцам.

– Вот он, товарищ командир! – Показал на Вовку один из бойцов – тот самый мужичок с бомбой. Ещё нашим сказался, контра недобитая!

– Кто такие? – Строго выкрикнул командир, гарцуя на статном потном коне.

Он то и дело подпускал коня совсем близко, грозя затоптать несчастных путешественников.

– Мирные жители из Заимки!

– Семён, погляди, это ваши? – Приказал командир, пристально изучая их испуганные лица.

– Не было у нас таких отродясь! Бабёшеньки ещё ничего, можно взять. А этот дурачок ни к чему! – Оценил Семён.

– Приблудные, стал быть. Ну что же, так и порешим. Контру – в расход! Женщин определим в госпиталь. Пусть за ранеными ухаживают. Вон они какие справные! – Решил командир.

– Это мой муж. Он не виноватый. За что его убивать? – Смело вступилась Любаня.

– Другого найдёшь, ещё лучше! – Отрезал красный командир и ускакал.

Вовку, орущего и плачущего, связали по рукам и повели куда-то. Причитающую Любаню и испуганную Надежду посадили на телегу и повезли в неизвестном для них направлении. Очень боялись несчастные женщины, что беспредельщики станут глумиться над ними. Но ничего подобного не произошло. Как оказалось, дисциплина в отряде была на высоте. Бойцы своего командира уважали и боялись и приказы старались выполнять в точности.

* * *

Их определили санитарками в местную больницу. Здесь вперемежку лежали раненые и больные. Работы оказалось много. Кровь, вонь, стоны раненых, стирка и мытьё полов, стрижка вшивых волос – всё это являлось сущим адом.

Питание очень плохое, условия проживания и отдыха ещё хуже. Через неделю Надежду и Любаню шатало. И однажды, когда выдалась пара свободных часов от работы, они пошли в лес, рискуя собственной головой и честью. Хотелось вдохнуть чистого свежего воздуха и привести мысли в порядок. Выбрали укромное местечко в ямке среди густого подлеска и уснули сладким сном праведниц…

* * *

Разбудили их горячие лучи солнца, проникшие сквозь кроны деревьев. Яркая синева неба переливалась дрожащим знойным воздухом.

– Слышь, Любаня, жара и сюда добралась! – Надежда села и посмотрела заспанными глазами на подругу по несчастью.

– Ага! Сколько мы, интересно, здесь проспали? Идти надо на боевой пост, а то не сносить нам головы по законам военного времени.

Женщины выбрались на дорогу. Мимо них проехала белая иномарка. Потом промчался скутер с пацанами в блестящих шлемах. Санитарки остановились, поглядели друг на друга и закричали, запрыгали, как девочки. Потом бросились обниматься от переизбытка чувств.

– Мы вернулись!

– Сколько времени сейчас, а, Любаня? Впрочем, не всё ли равно? Бежим на вокзал!

Они торопливо зашагали к железной дороге. Госпиталь находился далековато от неё. Это от старой узкоколейки. А современная дорога ещё чуть дальше.

– У тебя наши деньги с собой? – Надежда пошарила по своим карманам. Достала из них черепаховый гребень и часы – луковицу на серебряной цепочке.

– Ну надо же! Заворовалась на старости лет! Раненого повезли на операцию, а он мне свои часы на сохранение отдал. Ох, как нехорошо вышло!

– Теперь уже не вернёшь. На память себе оставь или сдай в антикварный магазин. Зарплату мы от них не получили! А у меня кроме пудреницы с зеркалом ничего! Ой, а мои 150 рублей в этой пудренице! Живём! На электричку теперь у нас деньги есть!

Любаня шла легко. За неделю мытарств она похудела, живот подтянулся.

– Как ты думаешь, мой Вовка тоже живой и ждёт нас на вокзале или…

– Никаких «или»! Должен быть жив. Мы же не из их времени! – Категорично заявила Надежда.

– Время. А сколько людей пропадает и найти их вообще никогда не могут?

– А ты всё же, Любаня, своего Вовку любишь?

– Любишь или нет, а привычка. Он, конечно, умом не блещет. Но дети связывают. Он сам не вредный и руки не распускает, как первый муж. Деньгами я тоже распоряжаюсь, как хозяйка. Я раньше всяко думала; уйти или нет от него? Сама я тоже незавидная невеста. Так, пузо на ножках. А дети чужие кому нужны? – Призналась Любаня.

* * *

Вовки на вокзале не оказалось. Любаня сильно расстроилась и погрустнела. Они купили подорожавшие вдруг билеты и через час объявили посадку на их электричку. Налегке, без сумок и вёдер, женщины сели в неё и благополучно на этот раз доехали до родной Заимки. Иногда, правда, с опаской поглядывали в окна на предмет изменения. Проплывающей мимо картины. Знакомых они не встретили.

На своём переезде сошли на платформу.

– Ну вот мы и дома! – Сказала Надежда и перекрестилась, чего раньше никогда не делала.

– Лю-юба-а! – Раздался крик, полный такой тоски и радости, что женщины замерли на месте. Они медленно обернулись. От остановки к ним торопился Вовка. Он упал на колени перед женой и, обняв её ноги обеими руками, затрясся в рыданиях.

– Живой, мой дурачок! – Ласково приговаривала Любаня, глядя сквозь пелену слёз куда-то вдаль на железную дорогу. Она гладила его по голове, как ребёнка.

Проревевшись, Вовка утёр себе лицо рукавом и встал на ноги. Он расцеловал жену в тугие щёки. Затем подошёл к Надежде и подал ей руку. Крепко пожал ладонь.

– С возвращением вас домой! Тебя, Надя, тоже ждут. Дочь пустила квартирантку в твой дом и та приглядывает за порядком.

– Какие ещё квартирантки? Ты, чего несёшь, Вовка? Нас всего неделю не было! – Воскликнула та.

– Как же неделю! Пять лет вас не было! Я свою Любаню каждый день ходил встречать! – Вовка опять всхлипнул, но уже без слёз и с обожанием поглядел на жену. Взял её под руку. – И дождался ведь! Сейчас всё будет по-другому, Любаня. Я многое после расстрела понял. Пить совсем бросил!

– Да ладно! – Недоверчиво протянула жена.

– Вот придём домой, у кого хочешь спроси! Ей-Богу не вру! – Побожился Вовка.

Он еле поспевал за Надеждой, которая так припустила к своему дому, услышав про пять лет и квартирантов. На развилке она обернулась и сказала.

– Увидимся ещё!

Оставшись одни, супруги пошли медленнее. Стали встречаться местные жители. Одни, которые помоложе, проходили равнодушно мимо. А те, что в годах и хорошо знали парочку, делали большие глаза и пытались приступить к расспросам о том, где Любаня пропадала.

* * *

Отвечал всем Вовка.

– Потом. Без комментариев!

У магазина супруга остановилась.

– Вовка, у тебя деньги есть?

– А как же? Пошли, купим, что хочешь!

– Очень хочу. Я голодная, как волк, после этого путешествия! Хочу мороженое, колбасу и квас.

Купив, на что указала Любаня, супруги отправились домой, где теперь никто не помешает поговорить о том, как они жили в разлуке.

* * *

В доме, что было полной неожиданностью для хозяйки, царили чистота и порядок.

– Дети, наверное, приходят убираться?

– Сам! У них своих дел по горло. Что, я немощный совсем? Каждое утро готовлю обед. Картошку с мясом будешь? – Предложил Вовка, улыбаясь во весь рот.

– Ещё спрашиваешь! Разогревай и ставь чай покрепче. Я пойду сполоснусь и переоденусь.

Когда посвежевшая и с мокрыми чистыми волосами, Любаня вернулась из бани, стол был накрыт, как на праздник. Вовка тоже переоделся в парадную одежду. Он подошёл к жене, крепко обнял её и уткнулся лицом в волосы, вдыхая забытый запах любимой.

– Закрой глаза! – Попросил он.

– Ты чего придумал?

– Не бойся. Закрой!

– Ну закрыла…

Любаня почувствовала, как тёплые руки мужа скользят по её шее. И это было приятно. Его сосредоточенное дыхание – сопение щекотало ей ухо.

– Открывай!

– Ух ты, медальон! И красивый какой! Скажи ещё, что золотой?

– Ну не медный же! А куплен на ту мелочь, что мужик с бомбой мне отсыпал. Твой знак Зодиака – золотая рыбка. И цепочка тоже золотая. Тебе понравилось?

– Очень! Это первая такая вещь в моей жизни. – Любаня поцеловала мужа.

Они с аппетитом приступили к обеду.

– Мне одному не сильно хотелось есть. – Признался Вовка и спохватился. – Надо же детям позвонить!

– Подожди. Узнают часом позже. Взрослые уже. Расскажи сначала, что с тобой произошло! Как повели тебя на расстрел красные? – Попросила Любаня. Она обняла кружку с горячим чаем двумя ладонями, словно замёрзла. Приготовилась слушать. Вовка утёр ладонью губы и положил руки на свои колени.

– Они там, как обдолбанные, ничего не понимают! На расстрел повели двое с ружьями. Даже руки мне связали. Я так понял, что не очень – то им хотелось меня убивать. Стал просить, чтобы отпустили. Объяснил, что не виноват. А они одно заладили:

– У нас приказ. Не выполним, самих к стенке поставят.

Привели к яме. Поставили лицом к ней. А я повернулся снова. Надеялся, что не смогут выстрелить, если я им в глаза буду смотреть. Но то ли от слёз у меня голова закружилась и разноцветные огоньки в тумане поплыли. Накрыло меня с головой. Я ещё успел услышать голоса как будто издалека.

– Панкрат, что творится – то? Я его плохо вижу. И всё. Отключился напрочь…

Очнулся уже ночью, потому что замёрз. Встал и первым делом ощупал себя на предмет сохранности. Вроде весь целый. Дырок нет. Только холодно. Зуб на зуб не попадает. Огляделся кругом. Вдалеке со стороны станции огни горят. Подумал, что и у них электричество имеется. Надо уносить ноги, пока никто не видит!

И пошёл вдоль насыпи по железке в сторону нашей Заимки. Иду и радуюсь, что живой. Только о тебе переживаю.

– Ты потом меня искал?

– Конечно! Сколько раз один в Вагай ездил. И с ребятами тоже. Милиция в розыск тебя объявила. Меня тоже сначала искали. Я же только в сентябре заявился. Они уже тогда всех нас искали!

– Надо же, какую штуку время с нами сыграло! – Покачала головой Любаня.

– Иду я. Смотрю – товарняк прошёл. Потом пассажирский поезд. Вроде наши, современные. А сам не верю. Шпалы тоже бетонные, а не деревянные. Потом вижу, что ремонтники стоят на железке. Я к ним. Спрашиваю.

– Мужики, какой сейчас год идёт?

Они смеются.

– Во допился! Даже год забыл!

Я и дыхнул на них.

– Трезвый я. Меня сейчас красные в 1921 году расстреливали.

Они заржали, как жеребцы. Долго хохотали. Некоторые даже до слёз.

– А зелёные чёртики с тобой не разговаривали?

– Ну я вижу, что это наши железнодорожники и поесть у них попросил. Накормили и горячий кофе из термоса налили. Потом до Заимки довезли. Спасибо им!

– А дети поверили в твою историю?

– Никто не верит. Ни соседи, ни милиция. Даже предлагали полечиться в больнице. Но дети не захотели отдавать. Сказали, что отец у нас всю жизнь такой – с придурью.

– Что есть, то есть. Сейчас и меня будут пытать не хуже! – Вздохнула Любаня.

– А Катерина объявилась? – Вспомнила она.

– Нету до сих пор. В её квартиру мать переехала. Старуха ещё крепкая, в уме. Сказала, что до конца своей жизни будет ждать дочь. И мне говорила, чтобы надеялся.

– Она, кажется, в Тюмени с сыном жила. Вернее сын у неё в квартире проживал вместе со своей семьёй. Сейчас он, наверное, радуется, что хозяином остался! – Рассуждала Любаня.

– Как ты думаешь, мне пенсию за прошедшие пять лет отдадут? – Спросила она супруга.

– Должны по идее. В понедельник можем в город в Пенсионный съездить. Узнаем! – Предложил Вовка.

Глава III. Катерина

Первое, что увидели глаза Катерины, было высокое голубое небо, чистое, как вымытое. По нему лениво плыли белые облака. И совсем не пахло гарью и порохом. Тишина и покой вокруг. Очень сильно болела спина.

– Неужели ранили? – Подумала молодая женщина и перевернулась на живот. Попыталась подняться. Каждое движение отдавало болью во всём теле. Но руки и ноги слушались. Она встала на колени и с ужасом уставилась на свои руки. Они были выпачканы кровью. Кровью запачкан и погон, который она крепко сжимала в левой руке. Разом вспомнив всё, Катерина закричала в полный голос. Она залилась в протяжном вое, пока хватило дыхания. Осознание того, что она вернулась в настоящее повергло её в отчаяние.

– Он убит! Боже, где твоя справедливость? – Раскачивалась она из стороны в сторону, стоя на коленях на холодной земле.

Перед Катериной от лёгкого ветерка колыхалось жёлтое поле пшеницы. Сзади доносился шум проезжающегося автомобиля. Приближались к ней шаги человека.

– Женщина, вам плохо? – Осторожно спросил мужской голос.

Отвечать не хотелось, как и жить. Чувство сродни параличу овладело женщиной. Она опять посмотрела на погон в руках. Никакой крови там уже не было.

– Помогите подняться! – Протянула Катерина правую руку. Она неуверенно стояла на земле, обречённо глядя куда-то вдаль мимо мужчины.

– Вы адрес свой помните? – Продолжал допытываться тот.

– Да. Тюменская область, село Заимка.

Водитель присвистнул.

– А здесь вы по делам или в гостях?

– Нет. Я не знаю, как здесь оказалась. Катерина всё помнила, но прекрасно осознавала, что сказать правду – обеспечить себе дорогу в психушку. О том, как потом трудно и долго доказывать свою вменяемость, она знала.

– Похоже, что у вас частная амнезия. Тогда я вас довезу до ближайшей больницы?

– Хорошо. Везите. – Согласилась женщина. Хотелось одного – уснуть и долго-долго спать. Измученное сердце и мозг пока не были в состоянии принимать самостоятельные решения.

* * *

В больнице она покорно назвала себя, адрес по прописке, своих близких родственников и даже номера телефонов матери и брата. С памятью было всё в порядке. После этого измученная расставанием с любимым в полуобморочном состоянии приняла душ, отказалась от обеда и легла спать. Мелькнула надежда, что она вновь проснётся и увидит Вадима живым и невредимым. Сознание она потеряла от горя, что он умер на её руках. Катерина смутно помнила, как её несколько раз пытались добудиться. Она не желала просыпаться в настоящей реальности.

– Катенька! Катюша! – Донёсся до неё такой мягкий и родной голос, которому она всецело доверяла. Открыла глаза и не сразу узнала сухонькую старушку, сидящую на стуле возле её кровати.

– Постарела, да? Немудрено за семь лет с тех пор, как ты пропала!

– Что – о? Какие семь лет? – Сон мигом улетучился. Катерина села, спустив ноги с кровати.

– Такие вот. Смотри, если не веришь? – Мать достала из сумочки телефон и открыла его.

– 12 сентября 2028 г. – Прочитала Катерина.

– О Господи! Так меня же с работы уволили? А моя квартира?

– В твоей квартире живу я. Цела она. Если ты себя хорошо чувствуешь, то поедем домой? Я тебе одежду свежую привезла. Мне по телефону сказали, что твоя в негодность пришла.

Катерина начала лихорадочно искать что-то под подушкой, в тумбочке.

– Вон он! – С облегчением вздохнула она, обнаружив офицерский погон в выдвижном ящичке. Потом взяла сумочку матери и бережно положила его в отдельный кармашек на замочке.