Ярость Севера. Книга 1

– Хакон! Хватит!.. – выкрикнул Ниялль. – Оставь его! Нам нужно идти!

– Мы его бросим здесь? Убить его нужно! Если эта псина доберется до города, мы не жильцы!

– Скиньте его в море! Он захлебнется! Только не бей, если его найдут с проломленной от топора головой, тогда мы точно не жильцы… Уж поверь! Давайте же! В море его!

Хакон и еще один здоровенный северянин схватили Паля за ноги и поволокли к воде. Когда северянин хотел было выбросить Паля в воду, Хакон одернул его.

– Постой!

– Что такое? – спросил удивленно мужчина. Но Хакон молча выхватил свой топор и обратной тупой стороной что есть сил ударил им предводителя по голове.

– Теперь выбрасываем! И молчи у меня, если тебе жизнь дорога! – сказал сквозь ухмылку Хакон, и мужчины спустили тело Паля в море.

Они схватили свои топоры и бегом побежали за отрядом, который двигался к скалам. Туман уже почти рассеялся, вдали виднелись острые камни берега.

– К темну будем дома! Ну и морозы здесь. Почему замерз залив? Никогда такого не было… в это время… странно! – бормотал про себя Ниялль. Он уверенно шел впереди отряда и все время что-то бурчал себе под нос. – Когда прибудем в город, помните, что мы – те, кто выжил! Всех остальных забрал Локи, этот лживый Бог загнал нас в ловушку! – Мужчины молча кивнули в знак подтверждения истории. – Правда хорошо, когда все можно спихнуть на Богов, не так ли, Хакон? – Ниялль сверкнул взглядом и прибавил шагу. – Ну и холодище!

Отряд продвигается к берегу. Уже через пару часов начнет смеркаться, нужно успеть дотемна выйти к городу. Идти еще долго, тяжелый северный ветер сбивает с ног, бороды воинов обросли крепким льдом. Мороз жжет лица и руки.

Астрид проснулась в мягкой постели из соломы прошедшего лета. Рядом с ней была Адала, старшая по кухне, она спала, сидя на лавке, прислонившись телом к двери. В комнате пахнет жженой шерстью и омерзительно смердит свиньями. Значит, Астрид в доме, там, где ей велено работать и жить. Тут они следят за скотиной, готовят обед рабам и спят.

– Адала… Адала! – Астрид тихо толкнула Адалу рукой.

– Ты уже проснулась? Как себя чувствуешь? – Адала вскочила на ноги и засуетилась так, словно не она была старшей по кухне, а ее собеседница.

– Эй! Ты чего, все хорошо! Я чувствую себя нормально. Что случилось? Ничего не помню.

– Ты потеряла сознание. Говорят, ты прибежала к нашему вождю и сообщила о кораблях, которые шли к берегу. Сегодня состоится суд, они считают, что ты украла дрова с вершин и этим обрекла возвращавшихся с моря воинов на смерть. Конунг Ёдур говорит, что им там не выжить. Толстый слой льда нельзя заметить, драккары разобьются и пойдут ко дну.

– Но я не воровала дров, Адала… ты же знаешь! Я бы никогда… И почему они так считают?! А драккары… К ним отправили подмогу? Кто-то спешит им на помощь?

– Нет. Конунг сказал, что у нас нет свободных рук, чтобы пойти искать людей, которые и так обречены на погибель. Даже сына своего бросил там. Ты же знаешь? Паль, сын Ёдура… Он ведет корабли из Англии!

– Подожди… Меня будут судить? Сегодня? – Астрид словно вспомнила слова Адалы, и ее сильно затрясло от страха. – Но почему? Мне страшно. Адала… Мне так страшно!

– Мне сказали стеречь тебя. Скоро за тобой придут.

– Помоги мне, – Астрид заплакала, и ей показалось, что ее обязательно убьют.

– Я не могу… Если я отпущу тебя, то на суд вместо тебя пойду я. А у меня дети!

– Пожалуйста… – но Астрид не успела договорить, в комнату вошел здоровенный мужчина из личного окружения конунга.

– Астрид кто из вас? – Он тяжело посмотрел на девушек и положил руку на голову Адалы. – Ты Астрид? А?

Адала по непонятным причинам кивнула и со страхом подмигнула Астрид. Мужчина взял ее за волосы и, намотав на руку, потащил несчастную на улицу. Оставшись одна в комнате, Астрид поняла, что старшая по кухне спасла ей жизнь, и быстро вскочила на ноги. Накинув на себя шкуру, она достала из-под сена большой старый нож, которым раньше, еще задолго до появления девушки на свет, жившие здесь рабы убивали свиней. Спрятав его в кусок сыромятной кожи, Астрид выбежала на мороз. Людей на улице было много, и никто не обратил внимания на беглянку. Девушка быстро миновала центральную улицу, проходя мимо стражи у въезда в город, она накинула на голову меховой капюшон и спокойно вышла из врат. Дорога из города ведет прямо, но если повернуть сразу за воротами налево, то можно выйти на тропу, которая ведет к заброшенным пастбищам. Оттуда же можно выйти к открытому заливу. Место специально строили именно здесь, викинги угоняют скот на вершины, где можно спрятать его от врагов и наблюдать за подходами со всех сторон. Пастбища имеют не только практическое, но и стратегическое значение.

Астрид Рыжеволосая, пытаясь сохранять спокойствие, направляется в горы. Сильный ветер хлещет кусками льда по лицу. Еще немного – и можно укрыться в одном из домиков на заброшенном пастбище. Страх и растерянность путают сознание, все не может быть реальностью… «Это сон… Это просто сон», – мелькает в голове у девушки. Что привело ее сюда? Роковой случай или судьба? Неизбежность… Кровь и лед.

Глава 4. Ложь

– Мой вождь… Астрид Рыжеволосая, доставил на суд, как ты и приказал.

Мужчина бросил к ногам конунга Адалу. Ее волосы были сильно взъерошены, лицо покраснело от лютого мороза. Адала посмотрела на Ёдура с небывалым страхом и сильно зарыдала, пытаясь спрятать лицо от нахлынувших слез в грязные ладони.

– Астрид? Я велел привести ко мне рабыню с клеймом, а ты кого привел?

– Но, вождь…

– Тебе же велели стеречь рабыню, ту… Астрид! Почему этот горный козел привел тебя, а не ее? Может, я похож на козла? – обратился Ёдур к Адале и подставил руки к своей голове, изображая рога. Он стал подпрыгивать с ноги на ногу, будто он и правда горный козел, который усердно бежит по камням.

– Ты! – конунг снова обратился к мужчине. – Ты! Я похож на козла?

– Нет, мой вождь. Не похож. Прости, я не понимаю. Что я сделал не так? – воин стал дрожать в голосе, понимая серьезность ситуации, и нервно затеребил свой пояс, который перетягивал толстую медвежью шкуру на могучем торсе викинга. – Ты велел мне привести девушку, я и привел! Я спросил, кто из них Астрид, эта, – мужчина указал пальцем на Адалу, – сказала, что это она! В том нет моей вины.

– Это правда? Ты соврала ему? – Ёдур сел на сухой пень, украшенный рисунками, и пристально уставился на Адалу. – Ты соврала моему человеку?

– Нет… Вождь… Господин! Я бы никогда. Как мне и велели, я следила за Астрид. Когда вошел этот мужчина, он без разбору схватил меня, не задав вопроса, и повел к тебе. Вот, все волосы вырвал, пока тащил! Я так испугалась, так испугалась…

– Но, вождь… – От удивления у воина глаза выступили высоко из-под грозного лба. Он попытался сказать еще что-то, но конунг прервал его.

– Молчать! Кому же я должен поверить? Мужчине, который не может выполнить простого поручения своего конунга, или шлюхе-рабыне, что мнит себя одной из наших? Торгисл! Взять этих свиней! – Ёдур махнул рукой в сторону уличной двери, и оттуда в жилище ворвались двое огромных викингов.

Это родные племянники Ёдура: Торгисл и Торвар. Брат Ёдура Торстейн пал в бою вместе со своей женой много лет назад, оставив двух маленьких сыновей. Ёдур забрал их к себе и вырастил из них настоящих убийц, воспитывая в жестких условиях, для себя. По сути, они выросли рабами, которым Ёдур мог доверить свою жизнь. Глупые, но безумно жестокие. Даже родной сын конунга Паль не был настолько жестоким, как они, пусть и рос рядом. Годы шли, братья выросли настоящими богатырями. Их тела покрылись сплошными шрамами, лица с годами превратились в некое подобие лиц мифических великанов, а притом что их рост был выше остальных, они нагоняли страху даже на свое ближнее окружение. Это очень радовало Ёдура, его родной сын отошел на задний план, конунг все свое внимание и любовь отдает только этим двум монстрам. Они казнят, рубят, делают всю грязную работу. Однажды Ёдура пытались убить несколько человек, которые пролезли в его жилище глухой ночью. Один из них схватил топор и начал усердно колошматить постель конунга, но тот знал, что на него ведется охота, и потому вместо Ёдура в темноте у постели ночи напролет стояли Торгисл и Торвар. Несколько человек стояли позади того, кто усердно бил пустую постель вождя. Никто не понимал, что происходит, пока из мрака не появились злобные лица с ужасающими улыбками. Братья вырубили мужиков и, вытащив на улицу, рубили их там несколько дней подряд, по кусочкам, выставив это на всеобщее обозрение местных жителей. С тех пор никто даже думать не смел о том, чтобы отобрать у Ёдура его власть.

– Торгисл, взять этих двух свиней и отнести к камню! Торвар, собирай людей, сегодня будет зрелище!

– Нет… нет… прошу вас! Мой вождь… Хозяин! – Адала попыталась подскочить к конунгу, но Торгисл размахнулся и врезал ей рукоятью топора по голове.

Адала рухнула на пол и завыла от боли.

– Заткните эту шлюху! – Ёдур с омерзением посмотрел на своих громил.

Торвар сделал шаг к девушке и со всех сил ударил ее головой о пол. Адала потеряла сознание. Он сгрузил ее на плечо и понес на улицу. Торгисл тем временем связал руки мужчине и вывел его вслед за братом.

– Торвар! Скинь ее у камня и людей зови, – крикнул им вслед Ёдур и спокойно отправился на кухню. – Принести мне еды! И меда не жалеть! Надо перекусить…

Морозы начали сбавлять свой ход. Все чаще и чаще солнце выходит на небо, согревая уставшую землю. Отряд во главе с Нияллем уже почти добрался до города, им пришлось остаться на ночь в пути из-за плохой видимости. Воины разместились вплотную у костра в гроте скалы. Наутро отряд двинулся дальше, и уже спустя несколько часов на горизонте показался город. Им пришлось сделать большую дугу вокруг залива, чтобы выйти к поселению. Впереди отряда идет Ниялль, сразу за ним с улыбкой во весь беззубый рот плетется Хакон, и уже после него, вразброс, остальные мужчины. Несмотря на голодные желудки и промерзшие ноги, все воины в хорошем настроении, предвкушая будущее застолье, женщин и постель.

– А ну, мужики! Давайте-ка песню, пока до дома не добрались! Хакон, запе-е-е-евай! – Ниялль улыбнулся и посмотрел за плечо. – Ну же!

Хакон достал бычий рог, что висел у него на боку, приставил его к сухим губам и выпустил в него весь воздух из своих легких! Глухой гул наполнил скалы воинственным кличем, и Хакон запел:

Там, за северной страной,Далекой нашей страной,Живут Боги! Боги!

И тут же все мужчины в один голос подхватили песню:

А мы отважны и сильны!С Богами на драккарах мы —Несемся в бой! В смертельный бой!

Хакон снова затрубил в рог, и сразу после, когда гул от рога еще не утих, Ниялль не запел, а громко прокричал продолжение песни:

Там, за северной страной,Буду спать с чужой женой!Буду красть и убивать —Мне на совесть наплевать!

Все мужики хором засмеялись, и скалы наполнились смехом, который скользнул проворно по горам и умчался вдаль. Солнце скатилось ближе к закату, облака стали алыми, словно кровь разлилась по снегу.

– Смотри, Ниялль! Никак солнце по убитым плачет? – Один из мужчин, прищурясь, посмотрел на закат и ухмыльнулся. – А ведь этим ублюдкам давно пора было получить по заслугам? И этот… Паль… Дрянь! Поделом же ему!

Ниялль остановился, подняв ладонь вверх, и резко обернулся к говорившему.

– Повтори…

Все мужчины от его взгляда опустили глаза к земле.

Тот воин, который только что говорил, посмотрел на Ниялля большими голубыми глазами и, не поняв, почему сейчас тот смотрит на него как на покойника, попытался оправдаться.

– Ниялль… Да я же просто! Я… Это… Мы же все правильно сделали!

Ниялль выхватил свой топор и без малейшего сомнения пробил воину грудь так, что из пробитых ребер осталось торчать одно топорище. Мужчина отлетел назад и, словно мешок с овсом, упал на острые камни.

– Кто еще хочет поговорить о том, что было? Может, ты? – Ниялль подошел вплотную к здоровенному викингу, который был на голову выше него самого. – Ты… Есть желание поговорить о том, что случилось? Давай же… Шепни мне на ушко… Не стесняйся!

Викинг сделал шаг назад и опустил голову. Все стояли в полной тишине. Слышно было только, как кровь хлещет из груди убитого мужчины.

– Отлично! – Ниялль улыбнулся и как ни в чем не бывало пошел дальше. – За мной, мужики! Дом рядом! Кто там последний? Вы двое! Выбросьте убитого со скалы, закидайте камнями и за мной! Песню споем? Нет?

Отряд явно не хотел петь. Все просто молча шли за Нияллем. Даже Хакон, тот, кто был готов биться с ним на судне, теперь молча, с презрением и страхом, плелся позади.

У камня, где казнят провинившихся, к одному столбу, вывернув руки, привязали Адалу и воина. Обоих ждет суд. Не меньше пяти сотен местных жителей стянулись поглазеть на это зрелище. Холод отступил, и на улице вполне можно находиться даже ребятне.

– Все замолчите! Конунг Ёдур скажет слово обвиняемым! – закричал хиленький прислужник дома вождя.

Мгновенно народ замолк, и люди уставились на конунга. Тот вышел из своего дома в искусно выделанной волчьей шкуре и медленно прошелся к обвиняемым. По правилам проведения судов он обязан высказать обвинение и опросить свидетелей. Но Ёдур нервно прошелся туда-сюда и зашел обратно в свой дом, за его спиной, как послушные псы, следовали братья Торгисл и Торвар. Люди, не поняв, что происходит, стали перешептываться.

– А суд? – крикнул вслед конунгу один из местных стариков. – Суд-то будет?

Конунг обернулся, плюнул перед людьми и удалился. Через пять минут оттуда вышел все тот же хиленький прислужник.

– По воле великого вождя, вашего конунга Ёдура, признать виновными обвиняемых! Смерть обоим!

Народ наперебой закричал:

– Как смерть?

– Так нельзя! Это не по правилам!

– Не нужен нам такой конунг! Судите по-честному!

Но как только из дома Ёдура вышли Торгисл и Торвар, все тут же замолкли. Братья спокойно прошли к столбу, на котором были привязаны обвиняемые. Торгисл повернулся к своему брату.

– Девку?

– Забирай! – улыбнулся Торвар и достал свой топор. – А я возьму вонючего!

Братья ухмыльнулись и обрезали веревки у виновных.

– Бегите… Ну же. – Торгисл мягко улыбнулся, но его улыбка на отвратительном бородатом лице не внушала доверия.

– Ну… давайте! – подхватил его братец и махнул рукой в сторону гор. – Добежите до гор – и вы свободны!

Адала что есть сил бросилась бежать в горы. Ей в голову только успела прийти фраза: «Только не оглядываться!» – как резкая боль пронзила все ее тело. Сначала она почувствовала боль в спине, потом, уже падая на бегу, она ощутила сильное жжение по всему телу. Истошный крик вырвался из груди, и Адала замертво слетела со скалы. Люди ошарашенно смотрели на всю эту картину, и панический ужас охватил местных жителей. Конечно, за долгую жизнь каждый из северян повидал разные смерти, но та общая атмосфера, что творилась здесь сейчас, казалась особенно ужасной.

Мужчина, очередь которого бежать следом за Адалой, увидев, чем обернулась попытка девушки спасти свою жизнь, решил не испытывать судьбу и попытался выхватить у Торвара его топор. Но тот, обученный здоровяк, мягко ушел вбок и жестко впечатал мужчину в столб. Одним резким ударом он сломал ему кадык, и воин, задыхаясь, упал на землю.

– А-а-а-а! Боги! Я же не хотел тебя сразу убивать! – Торвар иронически изобразил обиду и обратился к брату: – Ну почему же все так плохо-то? Не везет нам, брат. Пойдем выпьем!

– Пойдем! – Торгисл повернулся к людям. – Что встали? Пошли все по домам. Или кто вслед за этими хочет?

Люди молча повернулись: кто-то в страхе, кто, просто не поняв, что произошло, – и стали разбредаться. Закатное солнце упало за море, и стало совсем темно.

Глава 5. Смерть конунга

Астрид устроила себе временный ночлег в заброшенном домике из бревна высоко в горах. Когда-то здесь жили пастухи, что приглядывали за стадами. Много лет пастбище находится в запустении, и сюда редко заглядывают люди. В сильные морозы жители Йорвика вообще предпочитают отсиживаться дома, а не бегать лишний раз по горам.

В домике, где Астрид остановилась, есть небольшая печь, старый стол и два пня, на которых можно сидеть. Здесь же есть немного убранства: грязные тряпки и соломенный лежак. Девушка усердно привела все в порядок и весь вечер носила палки и прутья к дому. Наверное, ей хватит дров на пару дней, для поддержки тепла, этого достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что делать дальше. Астрид нашла под соломой старые засохшие лепешки, а за домом под грудой камней мешок овса. Будучи опытной, она согрела себе воды с можжевельником – прекрасный витаминный напиток для поднятия настроения. Девушка то и дело пугалась каждого звука, ей все время казалось, что кто-то сейчас обязательно сюда придет.

Когда закатное солнце упало за небосвод, Астрид взяла с собой кусок лепешки и отправилась к заливу. До него здесь совсем близко. Она прошла по краю обрыва и уселась на камень. Северный ветер легко играет рыжими волосами, мечет их из стороны в сторону, смеется на ухо и завывает непонятные песни. Астрид поднесла к губам лепешку и уже собиралась откусить кусок, как увидела внизу у залива тело мужчины, которое, не шевелясь, лежало на льду. Она сначала испугалась, ей стало страшно, но тут же в голове мелькнула мысль, что это мог быть кто-то с драккаров, разбившихся где-то здесь, и Астрид решила спуститься и посмотреть, вдруг кому-то нужна помощь.

– Вы живы? – Астрид остановилась в десяти шагах от человека и метнула в него небольшой камушек. – Все в порядке? – И вдруг ей стало так стыдно оттого, что она задала столь глупый вопрос.

Разве может быть все в порядке с человеком, который лежит на льду без чувств. А быть может, он вообще мертв? От этих мыслей Астрид стало страшно, но все же она решительно подошла к мужчине. Это был Паль, сын конунга Ёдура. Девушка знала его в лицо, неудивительно, ведь она прислуживала в его доме, занималась уборкой. В воде около него, от каждой волны ударяясь о лед, плавала большая бочка. Обычно в таких бочках викинги привозят еду и напитки из далеких земель. Однажды, когда Астрид была совсем маленькой, ее отец Сокнхейд привез такую же бочку с непонятным напитком из очередного набега. Толпа здоровенных мужиков выпила ее за одну ночь, и несколько дней подряд они ходили, опьяненные, по городу, не в состоянии что-либо понять. После, еще несколько недель, они мучились от страшных болей и рвоты. Один викинг умер в сильных судорогах. К счастью, сам Сокнхейд не пил из бочки, потому что был с семьей.

Астрид перевернула Паля на спину. Он был синий, глаза закрыты, а на голове виднелась огромная вмятина от удара. Топор Хакона скользнул по черепу, не проломив его, но при этом порвав огромный кусок кожи. Это выглядело крайне ужасно. От большой кровопотери Паль посинел, и не было никаких признаков жизни. Астрид посмотрела на бочку, от нее по льду до места, где лежит Паль, тянулась широкая протертая полоса. У девушки в голове мелькнула мысль, что, возможно, он уцепился за нее и она принесла его к берегу. Астрид отстегнула поясной ремень на мокрой шкуре Паля и просунула свою руку к его груди. Она положила ее на сердце и стала ждать. Редкие удары биения сердца чувствовались с трудом, казалось, что их вовсе нет.

– Живой! Ах! – вскричала Астрид и, выронив лепешку, быстро побежала обратно к пастбищу.

Она вбежала в свой маленький временный домик, в котором, к слову, было очень тепло от углей в печи, и быстро схватила все имеющиеся сухие шкуры. Ей удалось найти три теплые овечьи шубки и одну большую медвежью, но очень старую и вонючую. Астрид перевязала их широким поясом и бегом помчалась обратно к заливу.

Ниялль с отрядом подошли к воротам Йорвика.

– Хакон, иди постучи! Пусть открывают!

– Не стану я стучать, похож я разве на пса? Тебе нужно – ты и стучи! Ты не главный, и я не раб, чтобы выполнять твои приказы. – Хакон вышел вперед, сжимая в руках тяжелый топор. – Довольно! Я тебя наслушался, ведешь себя как конунг! Но ты не он! И я тебе подчиняться не стану!

– Не конунг? – Ниялль улыбнулся и подошел к Хакону. – Пока что не конунг! А ты как раз таки пес, но я не стану убивать тебя сейчас. Я убью тебя завтра, зарублю, как старую псину. – И Ниялль с силой оттолкнул от себя Хакона так, что тот отлетел на пару метров и после камнем рухнул на землю.

– Где мой топор? Я топор потерял! – Хакон от обиды стал похож на ребенка, который уронил свою игрушку. – Ты ответишь за это! Слово даю, видят Боги… мой топор! Где он!

Ниялль посмотрел на него, как на животное, ухмыльнулся и что есть сил стал пинать деревянные ворота Йорвика.

– Открывайте! Подъем! Э-эй! Кто там есть! Свои пришли!

Ржавый засов небольшого окна приоткрылся, и оттуда раздался громкий мужской голос:

– Назовите себя!

– Я – Ниялль! Со мной воины из отряда Паля, сына конунга Ёдура! Мы потерпели кораблекрушение у залива, многие погибли. Мы – все, кто выжил! Пустите же нас! Так и будем стоять у своего дома, как враги?

– Ждите! Я сообщу вождю! – Мужчина по ту сторону врат закрыл засов обратно, и по шагам можно было понять, что он ушел вглубь города.

– А-а-а-а-а! Его я тоже убью – обязательно! – Ниялль со злостью еще раз пнул ворота. – А ну, мужики! Подбросьте-ка меня!

Викинги подхватили Ниялля с двух сторон, и он, уцепившись за ворота, перепрыгнул на ту сторону. Так же ловко и быстро Ниялль убрал перекладину, которой закрывают ворота, и толкнул двери плечом. Огромные деревянные ворота со скрипом открылись.

Все викинги незамедлительно пошли в город.

– Что делать дальше, Ниялль? – выкрикнул один из воинов.

– Может, по домам? Я бы к дочери скорее да жену свою обнять! – подхватил другой северянин. – Что скажешь?

Ниялль повернулся к мужчинам.

– Да, все свободны! Идите по домам и пусть сегодня ваши женщины ублажат вас! Но не отпускайте из рук топоров и не пейте мед, завтра нам нужно будет держать ответ, и будьте уверены, топоры нам еще понадобятся, как и трезвая голова! Идите же! – Ниялль махнул рукой в сторону города.

Все мужчины, довольные и уставшие, пошли по своим домам.

– Хакон! Задержись, дружище, поговорить нужно. – Ниялль посмотрел на Хакона, и тот, странно оглядываясь, остался на месте. – А чего это у тебя руки дрожат? Кстати, где твой топор? – Ниялль медленно издевательски стал ходить вокруг Хакона. – Не ты ли мечтал отомстить мне? А убить на корабле? Что это было?

– Ниялль… ты же сказал, что убьешь меня завтра! Прошу, у меня же даже топора нет.

– Что такое? Я же тебя не трогаю. Иди! – Ниялль махнул рукой в сторону города. – Давай! Иди к своей жене-шлюхе! Ой… прости! Тебя же так раздражает, когда я называю ее шлюхой… шлюха! Шлюха! Правда, звучит?

Хакон повернулся в сторону города и быстрым шагом пошел вперед.

– Друг! Ты свой топор забыл! – крикнул ему в спину Ниялль. – Держи!

Хакон резко обернулся, и в эту же секунду ему в голову прилетел топор, настолько метко, что лезвие воткнулось прямо промеж глаз, плотно засев в черепе. Он беззвучно открыл рот и замертво упал на дорогу. Ниялль вразвалку подошел к убитому, поставил ногу ему на челюсть и с трудом выдернул окровавленный топор. Кровь быстрым потоком заструилась из открытой раны.

– И правда неплохой топор! – Ниялль улыбнулся и, размахнувшись, выкинул его за ворота.

– Мой господин! Я же говорю, вашего сына там не было… – раздались голоса из темноты.

Ниялль поспешно схватил труп Хакона за ноги и оттащил его за наваленные сырые бревна у дороги. Он притаился и стал ждать. Через мгновение на дороге появилось не меньше десяти сильных воинов. Впереди шел ночной сторожила и конунг Ёдур, за ним следовали братья Торгисл и Торвар. Другие викинги шли позади, сонные и уставшие, по всему видно, их подняли по тревоге, вырвав из крепкого сна.

– Посвети сюда! – приказал Ёдур, указывая рукой на землю. – Это что такое?

– Кровь, вождь, – поспешно ответил сторожила, нервно светя факелом на землю под ногами. – Мы стоим на крови, мой вождь!

– Я вижу, что это кровь, почему ворота открыты?

– Не знаю, я все закрывал! Когда отряд показался, я сразу же помчался к вам, чтобы сообщить о прибытии воинов! Тот, с кем я разговаривал, назвался Нияллем, с ним были еще викинги!

– Ниялль… Ниялль… знакомое имя! Торгисл, кто такой Ниялль? – Конунг обернулся назад и посмотрел на братьев. – Торвар, может, ты его знаешь?