И следом за мною исчезнешь в тени. Рассказы

Наконец он заснул особенно крепко, и очнулся от того, что чья-то рука закрыла книгу у него на груди.

И чья-то голова легла ему на плечо…

Не многовато ли шуток? Вторую ночь подряд…

Деметреш открыл глаза. Свечи догорели, но в стрельчатое высокое окно светила полная Луна. Теперь он точно не уснёт.

Надо будет все же высказывать своё недовольство братьям более внятно и устроить выволочку Альтци. В конце концов, сюда бы никто не проскользнул, если бы старый дурак не напился пьяным…

Деметреш повернул голову и взглянул налево и чуть ниже… и вздрогнул всем телом. Первым, что он увидел, было алое пятно бархатного сердца. Потом из сумрака проступили очертания гибкого, словно кошачьего тела, затянутого в тугие черные одежды, тоже сплошь из заплат… только черных, всех до последней.

Мальчишка поднял голову от его плеча. В свете Луны блеснули его глаза и длинные белые зубы, и выступавшие из ровного оскала улыбки.

– Я знал, что ты заберёшь меня. Поэтому и растянулся у всех на виду. Я спрыгнул очень аккуратно. Как удачно, что все смотрели на шест. Мне так хотелось услышать твою историю! Как тебе удалось обрядиться в шкуру служителя Ордена, братец?

Деметреш глядел на руку, перебирающую пальцами по обложке книги. Длинные пальцы, словно бы вырезанные из дерева… Ладонь, чтобы не скользила, перетянута лентами из тонкой кожи.

Это рука не снится, она наяву.

Мальчик просто лежит рядом и это не отзывается в Деметреше ни желанием, ни ужасом. И это всё объясняет.

Это просто мальчик.

Деметреш никогда не встречал таких.

Таких же…

– Как ты меня нашёл?

– Как?.. – мальчик приподнялся на локте. Он будто был смущён вопросом. – Я не искал тебя. Мы просто пришли в этот город. В соседний город другой цирк приехал вперёд нас, а тут… Мы не думали, что кому-то будет до нас дело. Так чтобы всерьез…

– Я не про город. Как ты нашёл мои покои?

– Ах это… Не знаю. Обыкновенно. Как мы находим своих? Замок не такой уж большой. Я просто знал, где ты. Тебя трудно не почувствовать, не услышать. – Рука с книги соскользнула Деметрешу на грудь. – Ты просто излучаешь боль. Так замёрз, так голоден. Ради чего ты терпишь эти муки, брат?

Рука была чуть теплее кожи Деметреша, как дерево бывает теплее мрамора, и прикосновение её через ткань рубахи было даже приятно.

– Я не твой брат.

– Но кто ты? Я только слышал об ужасном Ордене. Так меня им пугали!.. И первый, кого я встретил – дальний родич. И ты породистый, это сразу чувствуется…

– Замолчи!

Деметреш оттолкнул мальчика от себя. Тот вместе с книгой полетел на пол.

Деметреш вскочил с кровати, выхватил спички из ящика, чиркнул первой, выругавшись и бросив на пол её обломки, – второй. Неверный трепещущий свет тронул комнату.

Длинная узкая кровать, оплавленные свечи, на полу коврик из шкуры, сапоги, смятое покрывало и книга. Дурной сон – и только…

Деметреш зажег несколько новых свечей и попытался найти успокоение в молитвах богам.

То и дело он оглядывался. Ему казалось, что мертвый циркач вновь появится как само собой разумеющееся и его присутствие не будет ни капли пугать.

Нет, это был лишь сон! Несчастный мальчишка лежит в холодном зале подземелья, в третьем, вечно пустующем.

Вдруг Деметреш почувствовал, как мурашки пробежали вдоль позвоночника.

Он ведь не знает, куда положили мальчишку. Почему именно в третий зал?

Несколько раз Деметреш успокаивал себя мыслью о том, что эта идея просто пришла к нему в голову, как могла бы прийти идея втором или о первом…

Но вопрос неизменно возвращался. Откуда он знает, что именно в третий?

Наконец, глянув в окно на башню с часами и поняв, что впереди еще половина ночи, Деметреш решил, что лучшим исходом будет просто пойти и проверить, что мальчишка лежит вовсе не в третьем зале, а в любом другом. А если и в третьем, то просто тихо лежит без намерения шастать по замку и приставать с расспросами.

Деметреш вновь натянул свои сапоги, взял канделябр с тремя новыми свечами и отправился. Альтци всё ещё похрапывал на своей кровати в нише в прихожей…

8

Стражник на входе в подземелье подобрался и вытянулся по струнке, когда Деметреш приблизился. Разумеется, ни о чем не спросил, только покосился на дверь. Странно, что поставили только одного стражника…

Подземелья этого крыла предназначались для хранения покойников, а также требующих особой температуры веществ и снадобий, которые были необходимы при расследованиях. Здесь хранилась и коллекция зелий Ольгельда.

Всего пять залов в одном подземелье.

Пятый забит древними препаратами. Открывали его только когда делали опись имущества Ордена. Содержание первого и второго всё время менялось, третий и четвёртый обычно стояли пустые.

Деметреш подошёл к третьей двери, открыл её одним толчком. Холод, темнота, всё тот же Лунный свет.

Два каменных стола. На одном из них – укрытое тканью тело.

Переводя дух, уже всё-таки успокоенный Деметреш подошел к столу.

Стыдно старшему брату Ордена шарахаться от собственной тени, словно баба…

Деметреш отдернул покров с покойника. Перед ним лежал мертвый стражник.

В глазах ещё блестел ужас, кровь на разорванном горле не успела стянуться. Только что…

Конечно, стражников было двое.

Капля крови упала с потолка и шлепнулась на камень стола.

Деметреш медленно поднял голову и увидел всё того же проклятого циркача, преспокойно лежащего на потолке, как если бы под ним был пол. Он улыбался, и с его зубов капала кровь. Следующая капля упала прямо на лоб Деметрешу. Тот спешно утер её.

Циркач перекатился в сторону по потолку, оттолкнулся и, сделав в воздухе сальто, приземлился на пол. Легко подскочив, сел на край свободного стола и стал, все так же улыбаясь, растягивать завязки на вороте, а затем на груди своей облегающей куртки. Он раскрыл ее как кожуру, как скорлупу стручка, и бархатное сердце словно отвернулось в сторону.

– Теперь я кажусь тебе более желанным? Я решил, что нам обоим стоит восстановить свои силы, старший брат…

Да, жар самой жизни теперь бежал по телу мальчишки, стекал по его шее, бился в груди, там, за разошедшийся кожурой куртки…

– Что ты медлишь? Ты не убьешь меня, даже если очень захочешь…

Деметреш подошел, дрожащей рукой поставил канделябр на край стола, словно припечатав. Он приблизил лицо к шее мальчишки и почувствовал, как его кожи коснулся жар. Что же дальше? У Деметреша ведь не было клыков. Они так и не выросли, хотя часто болели. Он и эту боль принимал как данность.

Что если они появятся сами, в процессе укуса?

Деметереш склонился к шее юноши, потом схватился зубами за кожу. Нет, клыки были обычными, тупыми. Человеческими.

Циркач тихонько засмеялся. Ему было щекотно.

Деметереш отпрянул от него, поглядел гневно и изумлённо. Тому сделалось еще смешнее. Он зажал свой окровавленный рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос.

Деметреш почувствовал, что его охватывает ярость. И боль. Боль в желудке, в висках, в зубах…

– Молчать! – велел он, схватив мальчишку за подбородок. – Маленькое глумливое отродье! Не смей! Слышишь? Я Деметреш Черовит!

Циркач и вправду замолчал, словно подавившись своим смехом.

Деметреш впечатал его в стол, сам навалился сверху и, наконец, впился зубами в жилу на его шее. Мальчишка издал только короткий сдавленный вскрик.

Деметреш пил жадно. Жадно, как пили пленники Ордена, которым не давали порой воды по нескольку дней.

В конце концов, мальчишка, не в состоянии молить о пощаде, отчаянно вцепился в его сутану.

Раздались шаги из коридора. Страж все же решил проверить, куда делся и его товарищ, и Старший брат Деметреш.

Деметреш слышал, что он подходит, подходит все ближе и каждую долю секунды думал: «Сейчас я остановлюсь!».

Он остановился, но уже когда страж остолбенел на пороге.

Деметреш поднял голову и с его оскаленных в ярости зубов капала кровь.

Страж шарахнулся назад, в коридор.

Циркач вырвался из ослабевших объятий и настиг того в один прыжок. Он вновь был очень голоден, и его слегка трясло от страха. Он повалил стража раньше, чем тот успел издать хоть звук, разве что предсмертный хрип – сразу после лязга доспеха об пол.

Деметреш сел на каменные плиты. Он проводил языком по губам, утирал лицо и облизывал пальцы. И он дышал – мерно, с наслаждением. Ему хотелось застонать от удовольствия.

Покончив со стражником, мальчишка вернулся к Деметрешу, сел на пол рядом, а получив в ответ на кроткий взгляд улыбку как дозволение, растянулся, положив голову Деметрешу на колени.

– Это правда? Ты из Черовитов?

– Правда.

– Я думал, вас не осталось.

– Я последний. Меня унес и спрятал здесь Великий отец Ордена.

– Зачем?

– Не знаю…

Мальчишка хотел сказать или спросить ещё что-то, но Деметреш коснулся его губ пальцем, веля молчать. Он впервые ответил на этот вопрос честно для самого себя. Зачем?.. Только ли от того, что Великий отец был добр? А разве был он добр?

Единственное проявление доброты, что Деметреш помнил, это как его, совсем дитя, унесли из комнаты, где лежали его обезглавленное родители. Тридцать лет назад…

В четырнадцать он сделался старшим братом…

Корвиллу сорок шесть…

Такая простая математика. Почему прежде эти цифры не ложились рядом так легко, как счётные палочки перед школьником?

Он всегда жил согласно разуму. Калечному разуму, слепому от жажды.

– Я знаю, кто знает. И, пожалуй, настало время спросить. Ты поможешь мне?

– Да. А ты освободишь моих друзей и бабушку? У неё нет своих внуков. Она любит меня…

– Мы все освободимся и уйдём отсюда. Как тебя зовут?

– Меня по-всякому звали. Ле́лек, Руджик…

Деметреш не стал дослушивать до конца

– Лелек. Мне нравится. Пойдём…

9

Замок был полон потайных ходов, чтобы старшие братья и их слуги могли передвигаться незримо для младших, для стражей и пленников. В тени этих ходов таились не стражи, но соглядатаи. Они были на перекрестках этих ходов и в нишах. У них не было оружия, но они непрестанно держали руку на открытых струнах. Стоило тронуть одну – и звонил колокольчик в комнате начальника стражи, другую – в покоях блюстителя младших братьев, третью – покоях Корвилла…

Но кому бы пришло в голову поднимать тревогу при виде Старшего брата Деметреша и следующей за ним фигуры в плаще стража?

Деметреш много раз ходил этим путем. Прошёл и этой ночью, как ни в чём не бывало.

Он знал, что Корвилл спит крепко, безмятежным сном.

Едва войдя, Деметреш стал зажигать одну за другой свечи по всей спальне.

– Его слуга в соседней комнате, – тихо сказал он Лелеку. Тот, неслышно отворив дверь, на какое-то время исчез. Не раздалось ни звука, но Корвилл очнулся, словно от ночного кошмара.

Отдышавшись, он судорожно сглотнул по сухому горлу и только тогда заметил Деметреша, всё также неспешно зажигавшего свечу за свечой…

– Что случилось? Что ты делаешь здесь брат?

– Знаешь, внезапно всплыло одно старое дело. Разговор не требует отлагательств…

– Ладно. Что за дело?

Корвилл сел, откинувшись на подушки. Даже в постели он старался выглядеть величественно, значимо.

– Последние пять лет ты ведь не выезжал на аресты и чистки, так, брат?

– Да, старая рана в ноге не даёт надежно сидеть в седле и биться с нечистью. Очень жаль. Но вы, братья, стали моими глазами и ушами…

– Сколько же лет ты ездил до этого? Ещё вместе с отцом…

– С тринадцати. Вот и считай…

– Хорошо. Дело, о котором я хочу поговорить, как раз очень давнее. Дело Черовитов…

Деметреш как раз зажег свечу на прикроватном столике и сел рядом с Корвиллом. Улыбнулся, показывая свои зубы. И тут же схватил Корвилла за горло, не давая закричать.

– Вот оно, – захрипел Корвилл.

– Так ты ждал. Ты знал, брат. Ты был тогда там?

– Да.

– Зачем меня забрали? Зачем сохранили жизнь? Только не лги, что сжалились, что Великий отец был добр…

– Он хотел узнать. Ты был так похож на человека… Он хотел узнать, сколько ты им пробудешь среди людей, и мне завещал следить за тобой. Я ждал, но ни разу ты не дал слабину. Сколько бы жратвы тебе не посылали! Я уже думал, что ты и вправду иссох…

– А Горш и Ольгельд? Они знают?

– Идиоты… Нет, не знали, что играют с огнем.

– Я тоже казался тебе идиотом? – спросил Деметреш, вырывая из руки Корвилла кинжал, который тот потихоньку вытаскивал из горы подушек.

Лицо Корвилла исказила ненависть.

– Ты казался мне чудовищем. Как и твои родители. Как и вся твоя порода!

– Моя порода… – вдохнул Деметреш, улыбаясь. – Моя порода… Ах да! Мальчик, где ты там? – спокойно позвал он и тряхнул головой, откидывая волосы с лица.

Лелек вошел в спальню и накинутый плащ стражника просто стек с него оставшись, лежать на полу.

– Да, сударь мой! Чего желаешь?

При виде него Корвилл издал не то стон, не то рычание… Хотя сжатое горло могло превратить в рычание любой стон.

– Ты не заподозрил его? – спросил Деметреш.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.