К мечте прыжок за прыжком

Мама придумала, где взять деньги на оплату моих занятий фигурным катанием. Она выучила медицинскую терминологию по папиному китайско-английскому словарю, записалась на курсы и стала работать переводчицей в местных больницах. Там она помогала пациентам, говорящим по-китайски, общаться с врачами. Вот только работа была нестабильной (по вызову), поэтому мама подрабатывала в разных местах, пока я был в школе, чтобы удерживать семью на плаву. Какое-то время она даже занималась уборкой домов – такой вариант ей подкинула подруга.

Только сейчас я начинаю осознавать и по-настоящему ценить жертвы, на которые маме пришлось пойти именно ради меня. Фигурное катание – дорогой вид спорта, но она никогда не позволяла мне почувствовать, что мои занятия семье не по карману. Она всегда выкручивалась и находила деньги на мое увлечение.

Как подобает младшему ребенку, я повторял за братьями и сестрами: чем занимались они, тем и я. Возможно, поэтому я рос даже более активным и бесстрашным, чем они. Мы с сестрами стали учиться играть на фортепиано, так что дома появился инструмент. Иногда мама использовала его в воспитательных целях. Когда мы поступали нехорошо или делали что-то опасное, она ставила нас на пианино и объясняла, почему не надо носиться, кричать или трогать то, чего касаться не положено. А когда ты совсем маленький, стоять на пианино страшно! Мама же понимала, что оно не настолько высокое, чтобы мы травмировались при падении (плюс она на всякий случай стояла рядом и приглядывала). Но она считала, что мы, находясь на такой высоте, хорошенько запомним, что поступили неправильно, и больше так делать не будем.

Когда же я сам провинился и оказался на пианино, то просто с него спрыгнул. Мама была в шоке: она не могла поверить, насколько легко моему тельцу покорился такой огромный прыжок. Я рассмеялся и сказал, что хочу снова залезть и спрыгнуть. Мама не знала, что делать, потому что наказание явно не сработало.

Мы с сестрами много играли на этом пианино, а вот братья за него вообще не садились. Колин предпочел виолончель, а Тони в старшей школе – барабаны и трубу. Наблюдая за игрой сестер, я, видимо, тоже захотел научиться. Когда мне было полтора года, родители привели нас в магазин Toys R Us и предложили выбрать любую игрушку в качестве подарка на Рождество. Я положил глаз на набор мини-версий мячей для разных видов спорта. А еще мне приглянулось игрушечное пианино. Оно настолько меня зацепило, что я надолго застрял в том отделе. Мама уговаривала пойти за братьями и сестрами посмотреть что-нибудь еще, но я отказывался двигаться с места. Мне купили это пианино, и я играл часами (хотя уверен, что это была сплошная какофония).

Еще одним регулярным занятием стали походы в «Штайнер». Там я смотрел, как братья и сестры катаются на коньках. Я был совсем маленьким, когда впервые вышел на лед, поэтому о катании речи еще не шло. Я в основном просто стоял на месте и пытался привыкнуть к новому ощущению, но мне определенно понравилось, потому что я остался на льду, когда всем велели освободить каток. Сотрудник стал деликатно уводить меня, чтобы мог выехать комбайн, и тут я заревел, поскольку не хотел уходить. Маме наверняка было стыдно за мою истерику. Но мне просто хотелось оставаться на льду как можно дольше.

Может, именно из-за того, что я так рано встал на коньки, я всегда любил кататься.

Я наслаждался ощущением силы, которое дарило скольжение по свежезалитому льду.

Я хотел играть в хоккей, как братья, но был еще маленьким. Мама боялась, что из-за закругления лезвий на хоккейных коньках я буду заваливаться на спину, поэтому она заказала мне в интернет-магазине фигурные коньки. Есть фотографии, где я в этих коньках. И да, они белые. Из-за этого многие думали, что я донашиваю их за сестрами. Но дело в том, что белые коньки были дешевле черных, а мама тогда вообще ничего не знала о фигурном катании и думала, что цвет не имеет значения. Она была права. Эти коньки стали моими проводниками в карьеру, где я испытал и величайшую радость, и глубочайшее разочарование. Фигурное катание сформировало меня, научило превращать неудачи в успехи. Я все еще учусь, но основу моего развития определенно заложил любимый вид спорта. У родителей где-то до сих пор лежат те самые коньки, и я рад, что они сохранились.

Братья и сестры шли в школу, а мы с мамой – на массовые катания, которые начинались в девять утра. Поскольку большинство детей в это время сидели на уроках, на катке было довольно свободно. Но кататься по кругу мне быстро наскучило, и мама решила, что на групповых занятиях мне будет интереснее. В сентябре 2002 года она записала меня в кружок Learn to Skate USA, организованный Ассоциацией фигурного катания США. Начальный уровень назывался Snowplow Sam, то есть «Сэм-снегоуборщик» (первым делом начинающие фигуристы учатся тормозить, ставя лезвия коньков в виде буквы V, отсюда и аналогия со снегоуборочным плугом такой же формы). Все, чему я учился в группе, мама потом помогала отрабатывать на массовых катаниях.

С этого и началось участие мамы в моем спортивном становлении. Она сразу же полностью посвятила себя ему и была твердо убеждена: в остальные дни я должен самостоятельно оттачивать элементы, которые изучал с тренером, иначе на следующем групповом занятии придется тратить время на повторение. К тому же с деньгами у нашей семьи было очень туго, так что мама хотела, чтобы мы извлекали из любых уроков максимум.

Она привила мне стремление усердно трудиться и доводить навыки до идеала. Это она научила меня соблюдать дисциплину и ни в коем случае не сдаваться, как бы ни было тяжело. Пока я катался, она не отдыхала в буфете, а сидела у бортика и внимательно следила за всем, что я делаю. Так было и на групповых занятиях, и во время индивидуальных уроков с тренером. Каждый день она приводила меня на массовые катания, чтобы я отрабатывал изученное. И была уверена: так должен поступать любой родитель, чем бы его ребенок ни занимался (спортом, музыкой или чем-то еще).

Но я не воспринимал это как работу, потому что мама делала процесс веселым и интересным. За освоение новых элементов она награждала меня любимой сладостью – красной жевательной мармеладкой в виде рыбки.

Усилия окупались, я быстро овладевал новыми навыками. Стефани Гросскап, у которой я тогда занимался, заметила мой прогресс на групповых занятиях и предложила маме брать частные уроки раз в неделю. Стефани стала моим первым тренером. Благодаря ей я влюбился в фигурное катание. Она научила меня основам: как скользить, как отталкиваться ребром. И я получал колоссальное удовольствие от того, что катаюсь все быстрее и быстрее. Стефани дала мне отличную базу. Есть наше совместное фото с моих первых соревнований. Я там выступал в синем костюмчике с жилеткой, красном галстучке и тех самых белых коньках. Программа состояла из простейших элементов: торможения «плугом», нескольких шагов и «козлика» (это такая подпрыжка без поворота). Но главное, что я выиграл!

Я не уставал находиться на льду. Через несколько лет я взял пример со старших братьев и начал заодно играть в хоккей. Мама инициативу одобрила: раз это командный вид спорта, я проводил бы больше времени со сверстниками. А еще она считала, что хоккей поможет укрепить ноги. Чтобы преуспеть в хоккее, нужно было освоить стратегию и быстро принимать игровые решения. Но для начала мне надо было просто удержаться на ногах. Подтвердились мамины опасения: я поскользнулся и плюхнулся на спину, как только вышел на лед в хоккейных коньках. Маме это показалось настолько забавным, что она до сих пор смеется, когда это вспоминает. После трех падений я наконец поймал равновесие. Потом я несколько лет с радостью совмещал фигурное катание с хоккеем, перебираясь с одного катка в «Штайнере» на другой, и со временем приноровился легко менять коньки.

Я быстро обретал новые навыки, потому что у меня хорошо получается копировать действия других. Но помогало и бесстрашие. Если Стефани просила попробовать что-то новое, я не раздумывал так долго, чтобы начать бояться или сомневаться в своих силах. Просто пробовал.

Падал – поднимался, снова падал – снова поднимался. Неудачи меня сильно злили, я много плакал на льду. Но продолжал пытаться, несмотря на огорчение.

Помню, что другие дети отчаивались, если падали или никак не могли выполнить новый элемент. Их тренер сердился, показывал на меня и в шутку говорил: «Посмотрите на Нейтана. Он тоже плачет, но хотя бы катается дальше!»

Маме, конечно, тоже спасибо за то, что придумывала правильные стимулы. Как-то раз мы увидели, как другие дети делают «пончик». Это такое вращение, при котором ты выгибаешь спину, сгибаешь свободную ногу, параллельную льду, и противоположной рукой хватаешься за лезвие конька за головой – получается колечко, напоминающее пончик. Мама сказала: «Как здорово! Давай попробуем? Если сделаешь с первого раза, куплю тебе пончик». На следующих массовых катаниях я справился с первой попытки, и маме пришлось сдержать слово.

Чтобы развить мой дух соперничества и сделать многократные повторения элементов менее скучными, мама придумала игру «Супергерои против злодеев». Правая рука отвечала за добро, левая – за зло. Если я выполнял элемент правильно, мама загибала палец на правой руке, то есть очко набирал супергерой. Если ошибался – очко получал злодей. Я должен был сделать так, чтобы мама согнула все пальцы на правой руке раньше. Я очень расстраивался, когда побеждал злодей. Тогда мама говорила, что единственный способ помочь супергерою одержать верх – выиграть следующие два раунда «битвы». Я продолжал сражаться и как-то раз даже дошел до 27 повторений. Мама всегда играла со мной в такие игры, чтобы я не заскучал от катания по кругу или бесконечного бездумного повторения одних и тех же элементов.

Мой соревновательный дух укреплялся еще и благодаря тому, что у меня столько старших братьев и сестер. В силу возраста они делали все лучше, но это не останавливало меня от попыток их превзойти. Доходило до того, что Колин вообще отказывался со мной играть, потому что я всегда хотел побеждать и закатывал истерики, если победить не удавалось.

Через несколько лет катания на коньках я участвовал в Зимних играх штата Юта. Это фестиваль с соревнованиями по конькобежному спорту, фигурному катанию и хоккею. Я выступал под песенку «Три слепых мышонка». На мне были серый костюмчик, черный жилет и красная бабочка – все это мама сделала сама. У меня был один-единственный конкурент, и я ему проиграл, зато получил специальную награду от судей. Дома братья спросили, как все прошло. Я ответил, что занял второе место.

Тони сказал: «Нет, ты занял последнее место». Я ужасно разозлился, принялся плакать и кричать, что это неправда.

Я спросил у мамы, прав ли Тони. Она ответила:

«Можно сказать как угодно. Второй и последний – одно и то же».

Да уж, так себе утешение. Слова Тони продолжали меня раздражать и тем самым подстегивать. Брат уверяет, что вообще ничего такого не помнит, но признает, что звучит вполне в его духе.

Сестры же были не настолько суровыми. На самом деле это они зажгли во мне столь ранний интерес к танцам и музыке. Элис и Дженис обожали балет. Когда я был маленьким, они учили меня танцевать и даже ставили целые номера, а я исполнял их для воображаемой аудитории. Я в целом всегда легко соглашался на все, что не касалось соревнований, и никогда не жаловался – а вот братья отказывались делать все, что сестры от них хотели.

Сестры шутят, что их главное достижение случилось еще до того, как я начал кататься на коньках. Дело было на зимней Олимпиаде-2002 в Солт-Лейк-Сити. Чисто технически они выступили на Олимпийских играх раньше меня, потому что тогда участвовали в церемониях открытия и закрытия как «огоньки». История их кастинга на эту роль – еще один пример того, на что были готовы пойти наши родители, чтобы мы получали уникальные возможности вроде этой. Вечером Тони, Элис, Дженис и Колин участвовали в шахматном турнире в Лас-Вегасе, так что наша семья ехала всю ночь, чтобы успеть привезти Элис и Дженис на прослушивания в Солт-Лейк-Сити. Все получилось, они прошли отбор. Но потом мы – в лучших традициях семьи Чен – рванули обратно в Лас-Вегас, потому что шахматный турнир шел несколько дней.

«Огоньки» символизировали девиз тех Олимпийских игр: «Зажги огонь внутри». Задумка шоу была в том, что ребенок, заблудившийся из-за снежной бури, сумел найти дорогу благодаря фонарю и внутренней силе, побеждающей страхи. И он поделился этим огнем с сотнями других детей, среди которых были мои сестры. Все дети были в белых меховых пальто, шапках, шарфах и перчатках, каждый держал фонарь. Естественно, потом сестры нарядили меня во все это и вот так отправили на массовые катания. По всей видимости, я выглядел, как маленький йети, но, к счастью, совсем этого не помню.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Юки Саэгуса, агент из компании IMG, Нейтан Чен начал работать с ней в 2016 году. – Прим. ред.

2

Майкл Фелпс – американский пловец, 23-кратный олимпийский чемпион, 26-кратный чемпион мира в 50-метровом бассейне, многократный рекордсмен мира. – Прим. ред.

3

Ли – китайская единица измерения расстояния, в древности – 300 или 360 шагов, стандартизированное метрическое значение – 500 метров. В китайских идиомах «тысяча ли» – «очень долгий путь». – Прим. ред.

4

Японо-китайская война 1937–1945 годов завершилась 9 сентября, спустя неделю после окончания Второй мировой (подписания капитуляции Японии). – Прим. изд.

5

Препарат-кандидат – соединение, которое соответствует критериям эффективности и безопасности для применения в клинических исследованиях с участием людей. – Прим. ред.