скачать книгу бесплатно
С кнутом сложнее. Как такового наказания не существовало. Раз нет – нужно создать! И я создал: дежурство в столовой. Кому будет приятно шкрябать тарелки и выливать недопитые компоты? Конечно, раньше в столовой дежурили. Но потом это прекратилось само собой. Что ж, я возродил.
Система простая: хорошо дежуришь, получаешь плюсик, пропускаешь нелюбимый предмет. Дежуришь плохо – получаешь минус – грязные тарелки. Вот и все. Но кто будет выставлять эти оценки? Я с блондинкой? Ну уж нет. Как только кому-то поставишь минус – тут же поднимется визг. Надо разделить негатив с другими.
Вторая базовая вещь – внедрение «прослойки» между главой и людьми. Ситуация, когда между царем и народом – выжженая земля, обречена на семнадцатый год. Поэтому я ввел старших дежурных на всех локациях. Они должны были организовывать работу своей группы. Во-первых, это улучшило контроль, потому что за всеми не уследишь, во-вторых, отвело лишний негатив от меня с блондиночкой. Почему? Да просто именно старшие дежурные оценивали свою команду. А мы – их. Эффективно было делать старшими главных подстрекателей. Они начинали ощущать ответственность и усмиряли свой пыл.
Конечно, не без трений, но мы продежурили лучше всех. Рекорд. Потом завуч просила меня прочитать лекцию о том, как повторить этот успех.
Дебют
1
Раньше никакой главный дежурный на заседания Совета не ходил. Бедному представителю класса наваливали замечаний, часто тех же, что наваливали ему неделю, месяц, год назад. «Дежурные в телефонах, в телефонах дежурные, дежурные снова в телефонах!» и это тащилось от заседания к заседанию. Я – первый дежурный, пришедший на Совет. Раньше все вопросы задавались как бы в пустоту. В надежде, что представитель класса передаст. Редко, когда передавал.
Конечно, я пришел, чтобы «и себя показать, и других посмотреть». Подошел к кабинету с подругой, которая все это время представляла наш класс. Мы аккуратненько, не показывая всех козырей сразу, ждали в сторонке. Дверь открылась, и вышла низенькая розовощекая девушка с широкой улыбкой. Нынешний председатель. Тогда я даже не знал ее имени. Она упала в объятья к одному, ко второму – их имен я тоже не знал. Милования закончились, и мы ввалились в 3.3 – кабинет замдирки по воспитательной работе, который по субботам становился пристанищем Совета. Он чем-то напоминал переговорку: крупный офисный стол в центре, и хоровод стульев – вокруг. Стулья были хорошими, с кожной обивкой в цвет слоновой кости. Мебель клерков, но какая!
Главное – сразу себя поставить. Поэтому, я, нагло распихивая людей, занял место на том роскошном стуле, у окна. Мне было видно все: кресло замдирки, стоящее в изголовье, пространство для председателя по правую руку, два ряда зевак, пришедших на заседание…
Председательша объявила начало. Первое – перекличка. После – оценивание дежурства. Я с умным видом достал записную книжку. Уже необычно. Еще удивительнее стало, когда я начал в ней что-то писать, слушая замечания и оценки. В принципе, чаще я слышал десятки. Но тут очередь дошла до 9 «Б». У меня ужасная слуховая память: имена и музыка – сразу вылетают из головы. Я визуал. Отсюда и память на лица. Лицо мальчика, представляющего этот класс, мне показалось смутно знакомым. И я его вспомнил!
Около года назад меня попросили подменить учителя химии. Первая пара была в 8 «Б». В принципе, я люблю физ-мат классы: у этих ребят много энергии. С ними непросто, но если у тебя получается их завлечь, то начинается плотная работа. Так, объяснив дистилляцию через самогоноварение, я это сделал. Единственная заноза – понторез, сидящий на задней парте. Пытаясь его заткнуть, я ставил двойки. Вызывал – позорил – ставил оценку. Потом пару минут он молчал. К концу занятия этот мамкин хулиган накопил двоек шесть или семь. Конечно, я объявил «амнистию». Помню, что потом он даже поблагодарил меня за урок. Хочешь сделать человека счастливым – отними, а потом верни.
Так вот, пролетел год. Этот паренек нашел себя в общественной деятельности. И в тот день сидел с серьезной миной, оценивая мою работу. Работу моего класса. Вердикт – «7». Тут уж невозможно было молчать! Я перебил этот парад глупости и начал попунктно отражать все претензии, называя наши достижения: благодарность работников столовой, дежурством в которой раньше никто не занимался; благодарность директора и завуча за быстрое дежурство в гардеробе (наш состав одевал лицей за 4 минуты, когда остальные классы – за 7—10); железная дисциплина: все в галстуках, никаких опозданий и телефонов на постах…
Повторюсь, мы получили лучшую оценку. Выходя после заседания, меня остановил этот физ-матчик:
– Ты что, писал речь?!
– Экспромт.
За весь год пребывания в этой кастрированной структуре, он в первый раз услышал связную речь. Услышал эмоцию и принял участие в дискуссии. То, что Совет – место для дискуссий – для него казалось просто удивительным. Видимо, как и для других.
2
Вот уже 15:30. К этому времени заседания обычно заканчивались. Но тут председательша решила взять слово. Я насторожился. Она сказала примерно следующее: все течет, все меняется, пора и нам меняться. Я предлагаю составить новое положение о Совете.
Трудно описать мои эмоции в эту секунду. Какой-то «секс на пляже» из ревности, тревоги и запаха возможностей. С одной стороны, она опередила меня и накрыла медным тазом все мечты о «Революции». С другой – приоткрыла другую дверь. Дверь к прогрессу через Эволюцию. Через компромисс, договор и сотрудничество. На самом деле, я ей благодарен. Она лишила меня мучительного выбора, показав путь.
«Всех, кто хочет присоединиться к нашей группе для написания положения – милости просим!» – сказала она в окончании заседания. Дважды меня приглашать не надо было.
Положение
1
В любом деле важна оперативность. А уж тем более в вопросах власти. Если бы «штурм» Зимнего растянулся даже на неделю, никто бы сегодня не знал, кто такой Ленин.
Мне подвернулась замечательная возможность нежно изменить все. Заложить новую правовую основу, пусть и вместе с другими. Да, «геройства» в компромиссе меньше, но выхлопа больше. Пока группа не сформирована, нужно успеть набрать вес. В субботу был Совет, а в понедельник я уже принес свой вариант положения. Зачем? Ну, понятно, что фраза «всех ждем» – абсолютная формальность. Нужно было ярко и метко заявить о том, что у меня тоже есть виденье. Конечно, мое положение было невозможным. Ну просто чересчур. В нем я гиперболизировал свои идеи, сразу обозначив вектор. Всегда, когда хочешь получить сто рублей, просить нужно тысячу. Я поступил так же. Буквально на следующий день я, через знакомую, договорился о встрече. Ей она не могла отказать. Встретившись, я показал проект. Она позвала в группу, а я согласился.
2
Наверняка, решения в этой группировке будут приниматься демократическим образом. Разве что, с решающим словом председательши. Поэтому нужно ввести туда моих людей. Благодаря этому и я буду чувствовать себя раскрепощённее, и лишний голос за мои предложения не помешает. Пригласил ту, с кем и сидел на этом судьбоносном заседании.
У меня много друзей и подруг, но такая – одна. Самое меткое слово в ее адрес – «удобная». Ходячая травма материнской многодетности. Совершенно не глупая, но альтруистка. Она сама загнала себя в состояние жертвы. Эту модель поведения уже не изменить: жертва, ищущая доминанта. Нашла меня, а я ее. Мне с ней было очень легко, как и любому эгоцентрику. Такой человек поддерживает и слушает, слушает и поддерживает. А на том этапе это все, что мне нужно было.
Как я позже узнал, в эту группу входило пятеро, включая меня с подругой. Один – кудрявый пацифист, другая – большеглазая отстранённость. И председательша – во главе. Если описывать ее, то это явная экранизация «доктора Джекила и мистера Хайда». Супер-дупер friendly фасад, прячущий зверя. Не дай бог увидеть его появление в стрессовой ситуации. В этом смысле она – крепко отстоянный борщ: вся малоприятная гуща скрывается на дне, а в кастрюле плавает лишь вода с румяными пузырями масла. Для всех нас – любителей бульона – это только к лучшему. Пьешь с поверхности и не углубляешься! Но стоит эту кастрюльку встряхнуть, и рыхлое мясцо лезет наружу. Причем, в ее случае – далеко не говядина.
Я ее уважал, она была хваткой и принципиальной. Хотя почему «была»?
3
Элитный, свежий дом. Я стою на улице, пришел раньше всех. Решили писать на квартире у большеглазой, хотя других вариантов никто и не предлагал. На другой стороне улицы увидел идущую подругу, через шесть минут – кудрявого на велосипеде. Даже не удивился. Крути педали, как говорится…
Все в сборе, поднимаемся по лестнице этого свежего, элитного дома. Мама хотела купить тут однушку для сдачи, не срослось. Думаю, что к лучшему. Подъезд вроде новый, но уже весь в бычках. Вот и вся элитарность.
Зашли в квартиру. Тесно. Впятером жмемся на одном полуметровом коврике. Надо же как-то разуться! Проходим по коридору, цвет обоев уже не помню. Помню, что чистенькие. Поворот на лево, брюхастая женщина лет 45 сидит на кресле и ест сочный арбуз. Играет Муз-тв, а мы конвоем здороваемся. Видимо, это хозяйка. Она ничего не ответила. Похоже, отстраненность передается по наследству.
Заходим в комнату: коробка два на три с девичьем тапчаном-кроватью у стенки. Мило, но душно. Даже не душно, а спёрто. Ощущение, что тебя похоронили заживо. Причем, в братской могиле. В самом процессе не было ничего необычного. Впятером писали, спорили. Что важнее – дышали. Сказать, что воняет – невежливо, всё-таки в гостях, терпеть – тоже уже невозможно. Вот и сидишь, ждешь, пока кто-то первый предложит проветрить.
Я яростно отстаивал ценности «Libertе, Еgalitе, Fraternitе», пока пацифист, заикаясь, лепетал про доброту и товарищество. Он понимал, что никакого парламента и независимости от админки не выйдет. Что нужно построить сommunity единомышленников, которым хорошо вместе. Я же считал это проявлением слабости, даже политической импотенцией. Забавно, но в итоге кудряш оказался прав. А я – нет.
Председательша напоминала мне «Христа в пустыне» Крамского. Кудрявый ангелок затирал ей про любовь и дружбу, а дьяволический я искушал независимостью от замдирки. Ей и самой надоело это хождение под администрацией. Но, с другой стороны, она не хотела открытой конфронтации. Я не завидую ее положению, потому что Сатана всегда убедительнее.
