скачать книгу бесплатно
– Ей старая эльфийка нагадала, что они придут и что надо бояться ходячего среди теней.
Никлос грязно выругался, сжигая до пепла сигару и растирая руки. Он люто ненавидел предсказания и из-за этого недолюбливал эльфов и людских ведьм. Поднявшись, он прошелся до одного из шкафов, вытащил оттуда какую-то тряпку, чтобы вытереть руки от сажи. Вспышка гнева прошла, выстудилась до звонкого равновесия. А в голове вертелись обрывки воспоминаний.
Слова предсказательницы, сказанные его матери. Слова, из-за которых он потерял семью. Мать рискнула родить, так как ей нагадали, что все получится. Не получилось. И ведьма поплатилась головой, а Словен выпустил закон, запрещающий предсказывать будущее и впадать в транс ради пророчеств. За эти годы пришлось еще четверых нарушителей казнить, прежде чем все успокоилось. Но король ничего не забыл. И продолжал ненавидеть.
– Что еще эта дрянь нагадала девице? – процедил он сквозь зубы, неоправданно долго вытирая руки. Старательно чистил каждый палец, стоя спиной к другу, чтобы не выдать себя ни голосом, ни выражением лица.
– Что-то про мрак, в котором она найдет любовь, черное и белое, и тьма… Она из-за этого и испугалась – увидела нориус вокруг тебя. Странно, не так ли? Его ведь не было.
«Она видит сокрытое!» – осознал король.
– Забудь. Но спасибо. Ведь это все? – Никлос обернулся и внимательно посмотрел на друга. Ни единый мускул не дрогнул, когда Арт ответил:
– Да, Ник. Это все. Больше она не сказала ничего важного.
Король тяжело вздохнул, закидывая тряпку обратно в шкаф.
– Ну что ж, спасибо за доклад. И за компанию. А насчет старых богов – забудь. Предсказатели обожают драматизм. Старые боги мертвы. Даже их последователи, морвиусы, не способны потревожить великое небытие, – проговорил Никлос, возвращаясь к Арту и буквально нависая над ним. Всем своим видом повелитель показывал, что тому пора идти.
– Ты не изменил своих планов насчет девиц Винцель? Выдать их замуж? – поднимаясь, осведомился напоследок Арт.
– Ха, – Ник удивленно сощурился и задал каверзный вопрос: – Что-то многовато мыслей об этой семейке. И ты был весьма заинтересован Селестой. Она тебе нравится?
– Возможно, – бесстрастно ответил Артан, допивая коньяк и ставя стакан на столик. – Но ты не ответил на вопрос.
– Скажем так, эта девица не уедет отсюда незамужней. А вот кем будет ее муж – посмотрим, – выдал король, оценивающе разглядывая друга.
* * *
Одиночество короля продлилось недолго. Когда Артан ушел, повелитель вернулся обратно на второй этаж, где за одним из стеллажей скрывался проход в маленькую комнатку без окон. Доступ сюда был только у членов королевской семьи. Здесь находилось совсем мало книг – не больше двадцати. И все они были написаны на мертвом языке, которым король почти не владел. Словен неохотно рассказывал сыну историю их семьи. Слишком многое было… не таким, как в народных историях. Слишком много темных и грязных пятен таилось на полках этой комнаты.
Никлос прошелся рукой по пыльным страницам, призвал нориус очистить помещение от скопившейся пыли, сам уселся в полукруглое кресло, развернул на посеревшем от старости столе одну из книг. Символы ускользали от дракона, он почти ничего не понимал из прочитанного. От досады король выругался, осознав, что действительно придется обратиться за помощью к человеку, который знает язык мертвецов.
Слова о старых богах вкупе со странной реакцией тьмы на девицу Винцель сильно не понравились Никлосу. Он привык доверять интуиции, и потому отправился в хранилище семьи, чтобы отыскать подсказки, которые помогут ему понять, что происходит. Словно было что-то, ускользнувшее от его внимания и напрямую связанное с событиями, случившимися тысячелетия назад.
Ник услышал шаги на первом этаже и ощутил пряный запах магии. Дэр Томар Бай. Бессменный ректор Магической академии. Близкий друг отца, а до того и деда. Колдун многому научил короля, и последний воспринимал его как своего наставника и друга. Ректор был единственным человеком, знавшим о существовании комнаты, и даже касался этих опасных книг в присутствии королей Вернона и Словена. Но он не имел права заходить в это место. Никлос собирался нарушить устоявшееся правило.
– Ваше Величество? – голос не стариковский, хотя возраст обладателя давно перевалил за двести лет.
Покинув хранилище, король увидел стоявшего в центре соседней комнаты обладателя голоса. Как маг, Томар мог выглядеть моложаво до самой своей нескорой смерти. Он был уникальным колдуном. Когда-то очень давно, гонимый инквизицией заокеанского княжества Лапалии, переплыв океан, он бежал в королевство драконов, где его приютил тогдашний король, отец Вернона, – Борий.
Колдун сумел убедить драконов принимать таких, как он, обещая полную лояльность Каргатам, и основал Магическую академию. Была заключена особая Сделка, по которой каждый студент академии присягал на верность королевству. В случае отступничества он терял магию, что равнозначно самоубийству для любого колдуна. Так Каргаты получили полностью лояльных короне свободолюбивых магов.
Дэр Томар Бай обладал густой и короткой черной шевелюрой, крупными зелеными глазами, тонкими губами и широкими бровями, отчего вид имел суровый и даже злобный. А вот голос, мягкий и деликатный, резко контрастировал с внешностью. И сам колдун производил впечатление дипломатичной личности, увлеченной магией и своими студентами, над которыми трясся как над родными. Уж очень хорошо он помнил костры инквизиции родного княжества, которые хоть и потухли более ста лет назад, но оставили на его теле весьма живописные следы. Даже магия была не в силах их стереть, и маг носил их как напоминание о людской жестокости.
– Здравствуй, Томар, рад, что ты так быстро откликнулся, – спускаясь по лестнице, ответил Никлос. В глазах мага сияла искренняя заинтересованность, а взгляд все время обращался наверх, к незакрытой дверце в потайную комнату.
– Ваша просьба была весьма туманна. Я так понял, что случилось нечто важное.
– Да, присаживайся, – король жестом указал на диван, на котором недавно сидел Арт, и сам опустился напротив. – Речь пойдет о нориусе. И о старых богах.
Любопытство гостя усилилось, и маг весь обратился в слух, а когда король закончил говорить, несколько минут напряженно думал, задавая дополнительные вопросы о поведении нориуса. И был весьма разочарован, когда король не смог точно процитировать слова пожилой эльфийки.
– Если люди и могут ошибаться в своих видениях, то эльфы такой оплошностью не страдают. И как бы вы ни относились к предсказателям, к ее словам стоит отнестись серьезнее, – заговорил Томар, растирая руки и мысленно прикидывая, где бы поискать информацию о единорогах. – Могу предположить, что нориус отреагировал на то же самое, что и единорог. Мифическое понятие невинности. И я не думаю, что речь идет о девственности девицы. Подозреваю, дело куда как глубже. Стоит покопаться в ее генеалогическом древе. Кем были ее предки, не было ли чего необычного. Также стоит проверить сестру, хотя бы на контакт с нориусом, раз единорога достать не получится. И… я не смогу точно вам ответить на вопрос о поведении вашей магии и сказать, к чему это может привести. У меня нет источников, они все были либо уничтожены одним из ваших предков, либо…
– Помещены в ту самую верхнюю комнату, на которую ты бросаешь такой алчный взгляд, – спокойно докончил за него король. – Ты прав, я пригласил тебя, уже зная, как ты ответишь. Да, я предоставляю единичный доступ в ту комнату.
– Позвольте спросить, почему вас так это взволновало? – полюбопытствовал Томар, мысленно предвкушая наслаждение коснуться недоступных, но таких притягательных книг.
– Как ты знаешь, нориус не просто магия. Нориус обладает чувствительностью, подобием воли. Это делает тьму эффективной. И то, что она делала сегодня… самостоятельно… – Никлос попытался подобрать слова, но они ускользали, оставляя лишь странное чувство падения в бездну. – Словом, если бы я не остановил нориус, он бы забрался к ней под кожу и вполне мог убить девушку.
Глава 5
Бабочка из кокона
Селеста
Из густого подлеска, укутанного в плотный сизый туман, взлетают зеленые светлячки, добавляя сказочности и без того призрачно прекрасному месту. На покрытых мхом поваленных деревьях сияют неоновым светом грибы, а сова, спрятавшаяся в ветвях дуба, сонливо ухает, взъерошив перья.
Я рассматриваю руки, все еще пораженная их голубоватым свечением, вызванным особой травкой, благодаря которой я могла без опаски ходить по Ауэрским лесам. Любой хищник, почуяв морской запах и заметив этот свет, пройдет мимо, зная, что меня трогать нельзя. Так я смогла побывать во многих удивительных местах этих лесов.
Но время вышло. И Фелия, мой компаньон и спутник, ведет меня к выходу в долину Винцель. Пора возвращаться домой.
– Я обязательно вернусь на следующей неделе, честно-честно! – говорю я торопливо, опуская руки и глядя в огромные оливковые глаза подруги. – Посмотреть на брачный танец ночных бабочек… И потом, когда вылезут из воды фрейки. Ооо… святая Клэрия, здесь столько всего интересного! Не хочу уходить!
– Так останься, – мелодично отвечает эльфийка, беря меня за руку и прижимая пальцы к шелковым губам. Ее глаза будто бездонное озеро, – потребовалось время, чтобы научиться читать девушку, узнавать, что она чувствует, когда говорит вот так отстраненно. Сейчас это была бескрайняя грусть. – Нэрва права – тебе нельзя в столицу. Там опасно!
– Я не могу подвести маму, – высвободив руку, я обхватываю себя за плечи и отворачиваюсь. Моя боль и тоска по близким вынудили светлячков хаотично летать вокруг моей головы, выводя причудливый танец.
– Ты и так подведешь ее, зачем делать еще больнее? – мягко спрашивает Фелия.
– Потому что они – моя семья. Потому что мой уход сделает их жизнь невыносимой. Со всем остальным мы справимся вместе, – я поворачиваюсь обратно и с грустью смотрю на нее.
Она знала, что я так скажу, и не стремилась меня переубедить. В этом особенность эльфов – ненавязчивость. И покорность судьбе.
– Тогда пообещай, что если станет больно, если ты поймешь, что больше не выдерживаешь, и если одолеет страх, ты улетишь из столицы в гавань, которая с неба формой напоминает женское лицо, позовешь меня по имени и дождешься ответа. Я заберу тебя, и все твои горести закончатся, – с несвойственной ей горячностью заговорила эльфийка, обнимая меня и разворачивая к себе лицом. От нее исходила волна тепла и нежности, заботы и любви. Она была как вторая мама, с болью отпускающая дитя в опасный мир.
И когда я кивнула, соглашаясь с ее словами, Фелия поцеловала меня в лоб, едва слышно прошептав:
– Ты вспомнишь об этом, когда придет время…
И время пришло.
Рассвет я встречаю у окна, до крови сжимая пальцы. Я искусала губы, доведя себя до точки и понимая, что через несколько часов вся моя жизнь изменится. Все узнают правду.
Я так и не смогла сбежать. Не смогла преодолеть страх и бросить семью. Значит, пришла пора встретиться со своими демонами.
* * *
Нас подняли с первыми лучами солнца, когда только-только проступили пастельные тона и над травой поднялась предрассветная дымка из миллиардов мельчайших капель росы. Я умудрилась задремать прямо на подоконнике, даже не зная, сколько проспала – минуту или час?
Необычайно бодрая Анишка быстро взяла меня в оборот, направив в ледяную ванну и явно ругаясь про себя на мой невыспавшийся вид. Однако сейчас не требовалось ничего экстраординарного, достаточно было заплести волосы в тугую косу, немного освежить личико да помочь застегнуть все мелкие пуговицы на удобном, обтягивающем как вторая кожа, белом комбинезоне. Никаких украшений, подвесок, бисера и камешков, лишь простая одежда и такие же тапочки на твердой подошве. На спине мама вышила зеленые с серебром листья, такие же пустила вдоль рукавов, копируя образ драконьих крыльев. Аналогичная вышивка присутствовала и на обуви.
Это был единственный допустимый способ украсить одежду. Все остальное легко потерять или испортить во время первого превращения. Бесконтрольное дикое животное начало не даст в полной мере сконцентрироваться, и нередко девушки теряли все до последней нитки, превращаясь обратно в человека.
Застыв перед зеркалом, я скрипнула зубами в попытке изобразить улыбку. Даже горничная скептически вздернула бровь. Попрощавшись и пожелав удачи, девушка оставила меня одну.
Я сильно сжала запястье, прижав руку к животу, и зажмурилась до рези в глазах. От напряжения прикусила язык и оттого очнулась. Все. Ты знаешь, что делать. Пройдешь через испытание, тебя все увидят, и после сбежишь, не выдержав позора. Это поймут. Примут. Никто не подумает на семью. Я их не подставлю.
* * *
У нас не было завтрака, да никому кусок в горло и не полез бы – впереди первый полет. Девицы, все как одна, сгрудились возле диванчиков в общей гостиной и тихонько переговариваются.
Сестра, увидев меня, сорвалась с места, чтобы сжать в крепких объятиях. Она тяжело дышала, а сердечко билось так быстро!
– Ну-ну, чего ты так боишься? – обнимаю я ее в ответ, касаясь нежных как шелк волос Кали. – Все через это проходят, и ни один дракон не умер во время превращения!
– Всякое бывает… а что, если я окажусь серой? А что, если не смогу толком взлететь? А что, если не получится? А что делать, если получится? – ее вопросы да прямо в ухо, а сердце бьется все быстрее и быстрее! Она высвобождается и смотрит с такой паникой, что просто невыносимо. Даже перед балом сестра так не переживала, как перед первой трансформацией.
Я обхватываю ее за локти и притягиваю к себе лицом к лицу, глаза в глаза. Мы с детства так делали, когда еще не думали о будущем, когда были просто маленькими девчонками и проказничали в замке и окрестностях.
– Послушай меня очень внимательно. Ты – сильная, смелая, ты боец! Вспомни, как кузену Гансу нос надрала за все его насмешки? А ведь он был крупнее и старше нас. Даже не задумываясь – просто вмазала изо всех сил, а он свалился в лужу! Помнишь?
Ее глаза потеплели, и она робко улыбнулась, вспоминая.
– А как ты прыгала с высоченного дуба в речку? В ту самую бурную речку, да первая из нас всех!
– Мишка все задирался, он уже подрабатывал в кузне и все кичился, но не прыгал, а я сделала это! – довольно закивала она, уже вовсю улыбаясь. Нервная дрожь немного сошла и проявлялась только краткими остаточными всплесками. – Ты права, я сама себя накрутила. Просто… это ведь магия? Это стать собой, узнать себя… и это так страшно! Так высоко!
Я прижимаю ее к себе, целую в макушку, поглаживаю по спине, чувствуя под пальцами аккуратную материнскую вышивку.
– Я буду рядом. И мама будет на трибунах. И Крис. И… папа, он обязательно посмотрит на нас с небес, ведь мы окажемся так близко! Он увидит, какая ты красивая.
– И ты тоже, – заметила она, подняв голову. – Две зеленые драконицы!
Я закивала, выпуская ее. Она почти полностью успокоилась.
– Эй, Калиста, ну что ты так распереживалась? – К нам подошла Паули, одетая в приятный светло-серый комбинезон из странной серебристой тянущейся ткани. – Хотите хорошую шутку? Оглянитесь и сами скажите, кто из этих девиц уже превращался.
– Что? – удивленно захлопала ресницами сестра, недоверчиво глядя на Паули.
Та захихикала, демонстрируя белоснежную улыбку и абсолютное спокойствие перед предстоящим.
– А что? Думаете, все такие правильные и честные, чтобы тащить кота в мешке на столичное Равновесие? Естественно, они это делали не сразу после того, как физически созрели, а недавно, скорее в этом месяце, и не больше пары раз, чтобы не спалили на проверке, но они делали это. Оглядитесь, и вы их увидите.
И правда, среди нервничающих, кусающих губы, с мечущимся обеспокоенным взглядом девушек выделялись те, которые с каким-то затаенным превосходством поглядывали на остальных.
– А Кирнан нервничает. Не так, как другие, с достоинством, но переживает, – заметила Кали, остановив взгляд на самой яркой красавице, сидящей на диванчике в окружении подруг.
Она опять шла по пути скромности – чистый светло-серый комбинезон был совсем без украшений, а вот материал такой же, как и у Паули, даже более блестящий и обтягивающий. Значит, очень дорогой.
– Еще бы, – нарочито громко заявила Паули, так, чтобы все услышали. – Ведь если кто узнает, что девица уже превращалась, то сразу можно ставить крест на удачном браке. Я уж молчу про шансы понравиться королю. Такую драконицу попросту изгонят с Равновесия. И будут правы!
– Никто не любит обманщиков, – прошептала я негромко, опуская взгляд.
Я знала, что другие лгунишки поступили так же.
* * *
Паули не успела ничего добавить – открылись двери, и в комнату вошла кэрра Астерия в сопровождении двух других не менее почтенных женщин из Совета Женевры. По контрасту с нами они казались тусклыми в своих тяжелых фиолетовых платьях, и я задалась вопросом: «Хоть одна из них летала в этом году? Десятилетии? Или же, родив детей и закончив с циклом, они закрылись в человеческих телах как ракушки и забыли, что такое быть живыми?»
– Девушки, вы очаровательны! – с воодушевлением начала Астерия, встав в центре комнаты. – Впереди вас ожидает самое захватывающее событие в вашей жизни. Первый полет! Принятие истинной ипостаси. Познание равновесия вашей души и тела. Помните, как я вас учила? Не забывайте себя. И примите то, кем являетесь, – на щеках сухопарой женщины появился легкий румянец, глаза заблестели, и я тотчас раскаялась в том, что так дурно о ней думала.
Нет, она превращается. Но делает это как настоящая драконица, не делящая зверя и человека, а принимающая себя. Так, как говорила мама, объясняя, что такое Равновесие. Мы не люди, а драконы. Это – наша суть.
– Мой первый полет был неуклюжим, – с легкой улыбкой продолжила Астерия. – Я запуталась в крыльях, чуть не упала на землю, но – я поддалась зверю, высвободившемуся дракону, и поднялась в небеса! Потребовалось время, чтобы спуститься к зрителям на сцену, но это было восхитительно! Помните об этом и ничего не бойтесь, – горячо закончила она, оглядывая каждую из нас, и, как-то странно скривившись, остановилась взглядом на мне. – Есть какие-нибудь вопросы?
Вопросов не было. Все они были заданы на подготовительных уроках, когда мы ходили на доступные смотровые площадки и смотрели, как в полете превращаются драконы, чтобы пронзить пространство.
Это самая удивительная, самая странная, волнительная и до жути притягательная часть нашей жизни. То, что отличает нас от других видов. Что делает нас особенными, ведь ни гном, ни человек, ни оборотень-волк, никто другой не был способен покорять небеса. Даже колдуны с помощью магии сильно рисковали, пытаясь подняться выше облаков. Это иссушает их тела, так что небо принадлежит исключительно нам.
– В таком случае Равновесие невест начинается! Идемте, кэрры! Готовьтесь раскрыть ваши крылья.
* * *
Всю дорогу сестра сжимала мою руку и не отступала ни на шаг. В присутствии почтенных кэрр девицы сохраняли спокойствие, так как во главе шествия была Астерия, позади – ее помощницы, а все вместе выглядело как конвой – вдруг сбегут? Или сознание от страха потеряют, а ступеньки крутые, падать высоко…
На всем пути в каменных стенах выдолблены вытянутые окна-бойницы, за которыми открывалось прекрасное голубое небо. Только со стороны пролива тянулась белая полоса из туч, но шторм придет во второй половине дня. Паули говорила, это неспроста. С морским дождем приходят подводники. Любопытно, как они выглядят?..
– Интересно, многие ли из нас после превращения сменят дом, – задумчиво протянула подруга, оторвавшись от Мирты и Анки, шедших позади нас. Я настороженно уставилась на нее, требуя пояснений. Мне ответила Мирта:
– Дети от смешанных браков могут сменить дом, если их крылья не совпадут по цвету с родным. Перейти в дом отца или матери. Так иногда поступают, – пояснила девушка, застенчиво улыбнувшись. Как и все мы, она заметно нервничала, а на меня поглядывала особенно пристально, будто пытаясь разглядеть что-то особенное.
Я знала, что так бывает. По первенцу ясно, какими будут остальные. Мальчики обычно идут в отцовскую породу, девочки – в материнскую. Но бывает и наоборот. И совсем редко бывает, когда дети рождаются разными. Поэтому практикуются разводы, если первенец женского пола. Не любят мужчины рисковать, учитывая, как нечасто появляются дети. А с другой стороны, аристократы идут на смешанные браки, зная, что так потомство рождается более крепким, выносливым и здоровым. Так что приходилось делать непростой выбор. И, как следствие, у детей таких пар возникала возможность выбора. Опасная тенденция.
– Мы будем зелеными, – тихо сказала Кали, улыбаясь Мирте, с которой сдружилась за прошедшую неделю. – Крис превратился в зеленого, так что… – она пожала плечами, но я увидела тень сомнения на ее лице. Будто она предполагала иное.
– Да, я помню его, – Мирта переглянулась с Анкой, слегка покраснев. – Твоя семья приезжала как-то на Осеннее равноденствие в Гадель, и ваш брат превращался со всеми. Это было феерично!
– Да уж, мальчикам только и надо, что подраться, – пробурчала я, вспоминая тот год.
Мама хотела, чтобы Кристан обзавелся друзьями за пределами родной долины, а Осеннее равноденствие – всего лишь повод покрасоваться. Мальчики превращаются рано, лет в десять-двенадцать. И постоянно летают на небольшие дистанции. К шестнадцати они уже могут преодолевать сотни километров, не спускаясь на землю. И в этом возрасте встречаются на Осеннем равноденствии, участвуя в соревнованиях и показывая, на что способны. Этакий аттестат зрелости. Говорят, в столице этот праздник отмечается не менее масштабно, чем наше Равновесие невест, так как выдающиеся юноши получают возможность занять более высокое положение в обществе. А дома – это просто развлечение и повод повеселиться.
Один из видов поединка – выпускание огня. Тогда брат спалил половину поля. Нам не пришлось платить, так как это не посчитали нарушением правил. Но нас он изрядно напугал.
– Кристан был лучшим в том году! – заступилась за него Мирта. – Зря ты так. Твой брат большой молодец – он обязательно получит стипендию! Ну… если мой брат его не опередит, – и она лукаво подмигнула мне.
Что-то мне все меньше и меньше нравилась Мирта. Вроде говорила с теплотой и участием, и глаза такие большие, добрые и милые, но было в ней нечто фальшивое. Словно она не искренняя, а преследует какие-то свои цели, пытаясь с нами обоими подружиться.
