Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

Утром, пока Ной заводил тесто, Эво́ка занималась приготовлением каши, после мыла за матросами посуду, а потом, присоединялась к Ною, помогая печь кукурузный хлеб.

Так прошли первые четыре дня её пребывания на Малга́ри, за которые она обнаружила, что корабль продолжает двигаться даже по ночам.

Суровые, и излишне строгие, в первые дни, офицеры, стали чуть мягче, хотя и до этого, не позволяли себе грубостей. Угрозы? Да, это было. Но, лучше угрозы, призывающие к дисциплине, чем физическая расправа, и Эво́ка прекрасно это понимала, а от того, беспрекословно подчинялась и добросовестно следовала за теми, к кому на данный момент была приставлена.

***

Малга́ри стоял в порту Азад Кхара, с переброшенными с его борта на пирс трапами. Команда живо выгружала содержимое трюмов, и уже предвкушала сход на берег, как только работы будут завершены. В офицерском кибане их уже дожидались положенные им доли. Некоторых из них ждали кабаки и шлюхи, а некоторые, отправятся к своим семьям, повидаться с жёнами и детьми. Последних, кстати, меньшая половина команды.

Каптан Салари́н вела какие-то дела с портовым учётчиком, что-то живо обсуждала, требовательно грозя пальцем.

Эво́ка стояла на палубе надстройки, держась за фальшборт, тоскливо смотрела на портовые сооружения, на то, как по длинной лестнице поднимается народ к городским стенам.

– Отличный шанс для побега. – сообщил Санжи, вставая рядом с Эво́кой. – Мы пробудем в порту два дня, так что, не теряйте времени, если надумали.

Эльфа взглянула на мангари. Он явно провоцировал её, и не скрывал своей улыбки, на которой девушка задержала свой взгляд.

– Вам очень идёт, господин Санжи, когда Вы улыбаетесь. Даже, когда Ваша улыбка не скрывает иронию.

– Спасибо. – поблагодарил сало́р. – Но вы же понимаете, что в любой иронии есть и доля здравого смысла, а не только насмешка?

– Понимаю, господин мангари. Только не понимаю, зачем Вы это делаете. Насмешек в моей жизни и так достаточно, так что, не утруждайте себя.

– О. – Санжи удивлённо, но по-доброму улыбнулся. – Оказывается, вы умеете показать зубки. Простите, я не ставил себе задачи Вас обидеть. Просто, мне интересно, что Вы думаете о возможности побега?

– Вы хотите посмеяться надо мной?

– Вовсе нет. Как-то, на нашем корабле оказался мужчина, который поведал, что ради обретения свободы, причём заметьте, посреди пустоши, совершил побег через гальюн. И мне стало интересно, а на что готова пойти женщина, тем более, в порту большого города.

– Женщина ничего не помышляет, господин Санжи. – Эво́ка тяжело выдохнула, и было видно, что к её собственному сожалению, она говорит правду. – Посмотрите на меня. Я выгляжу, как замарашка. Моё, некогда красивое платье, местами оборвалось, заляпано маслом и пятнами от жирной рыбы. У меня совершенно нет средств к существованию. Как я понимаю, эльфы не самые частые гости в пиратской вольнице. Я может и безнадёжно глупа, как утверждает мой супруг, но не настолько, чтобы бежать с корабля, на котором у меня есть шанс на приобретение свободы, чтобы в очень скором времени стать рабыней на каком-нибудь поле, или того хуже, оказаться в борделе.

Санжи вложил два пальца в рот, и громко свистнул, привлекая внимание какого-то портового мальчугана. Поманил его на борт, спустился на палубу и встретил у трапа. Дал какие-то поручения, высыпал в подставленную ладонь горсть монет, и лёгким подзатыльником предал ускорения. Потом о чём-то договорился с ещё одним работником порта.

После того, как команда завершила разгрузку, практически весь экипаж сошёл на берег, а на борту Малга́ри, остались только пленница Эво́ка, шестеро матросов, и Санжи, как их вахтенный командир.

– Скажите, господин Санжи, а будет ли мне дозволено, прогуляться по земле в пределах порта, под Вашим присмотром или под охраной Ваших матросов?

– Не самая лучшая идея, и на то множество причин. – отверг затею салор. – Можно легко угодить под заходящее в порт, или уходящее судно. А то и вовсе, попасть в пасть левару. Это конечно же редкость, но бывает, что щенки пробираются на территории порта. Убить, может и не убьют, но порвут знатно.

День тянулся бесконечно и очень уныло. Единственным событием стало возвращение портового мальчишки со свёртком, которого Санжи отблагодарил несколькими су́тами.

Приблизительно за час до заката, корабль опустел полностью. Все шесть матросов куда-то пропали, и объявились только минут через сорок.

– Ваша очередь, сударыня. – позвал Санжи Эво́ку, указывая в сторону трапа.

Девушка недоверчиво отреагировала на предложение. Робко вступила на трап босыми ногами, ожидая подвоха. Она была уверена, что мангари собирается сделать вид, что готов содействовать её побегу, а когда она наивно доверится ему, то он пресечёт этот спектакль, и вдоволь посмеётся над её глупой верой людей. Посмеётся сам, и повеселит вахтенную команду, которая ведь неспроста собралась на полубаке.

Сделав один, а затем и второй несмелый шаг по трапу, Эво́ка склонила голову, ожидая неизбежных насмешек.

Однако, мангари проследовал за ней, неся в руках свёрток и несколько полотенец.

На пирсе он предложил девушке руку, и они прогулочным шагом, в полной тишине, прошли до самой лестницы. Эво́ка была уверена, что как только она вступит на неё, состоится кульминация подлого розыгрыша.

Но, вместо этого, Санжи повёл эльфу влево, вдоль отвесных береговых скал, к ступеням, ведущим вниз.

Нижняя ступень, вырубленная прямо в основании скалы, была неестественно высокая, и девушка уже примерялась к прыжку, как спутник подхватил её, и аккуратно перенёс с возвышения на землю.

Здесь, в конечной точке их маршрута, в основании берега имелись несколько гротов, в стародавние времена, проточенные морской водой. Но за истечением лет, от былой облизанности внутренних сводов не осталось и следа. Стены и потолки гротов потрескались, обрели острые грани, и расслоились. Теперь здесь, располагались помывочные и прачечные. Со стен и сводов в обилии капала вода, не пригодная для питья и употребления в пищу, однако это никак не препятствовала тому, что в этой воде можно было мыться и стирать. Порт радушно сдавал эти помещения в аренду по часам, взымая лишь дополнительную плату за подогрев воды.

Ни какого разделения на прачечную и помывочную не было. Десяток гротов, разной вместительности, были оборудованы по одной и той же схеме. Сложенная почти у самого входа печь, из грубого камня, скорее напоминала большое организованное костровище с металлической решёткой, дым от которого выходил непосредственно через сам вход в грот. Здесь на открытом огне грели воду, и от этого же костра отапливалось помещение. Дальше, в глубине грота, выдолбленные прямо из породы, каменные наклонные тумбы, предназначенные для стирки, и пластиковые скамьи, для удобства посетителей.

Несмотря, на всю свою аскетичность, помещения пользовались популярностью среди посетителей порта, особенно, среди простых матросов.

Санжи арендовал самый маленький грот, размеры которого, даже при большом желании, вряд ли могли позволить вместить в себя больше шести посетителей. Печь здесь была крошечная, буквально на пару вёдер, да и воду приходилось набирать в соседнем гроте.

– В вёдрах вода горячая, в бочке холодная. – Санжи указал на названные предметы. – Здесь мыло, полотенца и чистая одежда.

Девушка приняла свёрток, продолжая пристально коситься на мутанта.

– У Вас час. – его лица коснулась добрая улыбка. – Не переживайте, компанию я Вам составлять не буду. Подожду снаружи, чтобы Вас не беспокоили.

Эво́ка использовала всё время, что было ей отведено, и по истечении часа, предстала перед своим конвоиром в новом образе.

Ещё влажные, но уже чистые длинные чёрные волосы, были укутаны в полотенец, покрывающий голову. Конопляные светло-серые мешковатые штаны, оказались чуть коротки, оголили часть щиколотки, но безупречно сидели на талии и бёдрах. Такого же цвета и материала рубашка, с длинным рукавом, глубоким вырезом ворота, и завязкой возле шеи могла бы быть и на размер поменьше, и не скрывать руки девушки по самые кончики пальцев. Весь этот наряд, больше походил на ночную пижаму, нежели на повседневную одежду, но эльфу он нисколько не портил. Скорее наоборот, подчёркивал в ней какую-то пикантную изящность. На её ногах, красовались коричневые кожаные пулены, которыми девушка оказалась очень довольна, и сочла удобными. В любом случае, это лучше, чем ходить босой.

Своё потрёпанное платье, что Эво́ка успела выстирать, совсем слабо отжатое, а от того, всё ещё капающее на пол редкими каплями, она держала в руках.

– Наверное, я очень смешно выгляжу. – застенчиво поинтересовалась она.

– Я бы так не сказал. – не согласился Санжи. – Не смешнее пирата. Вам бы кожаные штаны, вместо этих, сошли бы за члена команды.

– Странная ткань. – подметила девушка. – Дырявая, как мешковина, но в то же время, не грубее льна.

– Конопля. Дань ушедшим морским традициям. Только эта ткань была равнодушна к солёной морской воде. Океаны и моря давно исчезли, а одежда осталась. Она очень практична, хоть и неказиста на вид. Жарким днём в ней прохладно, ночью тепло. В кибане Вас ожидает и ночная сорочка.

– Спасибо Вам, господин Санжи. Вы столько для меня сделали.

Она не заметила, как сама потянулась к его руке, а он, так же, не обратил внимания, что подставил ей предплечье, и они двинулись не к лестнице, а пошли по дну порта, к ремпам Малга́ри.

– Вы сейчас подумаете, что я хороший человек. – предположил Санжи. – Нет, я не стану вас переубеждать или отговаривать, но и обманывать, не намерен. В какой-то степени, некоторые Ваши обновки, для нашего собственного спокойствия.

Он хотел ещё добавить некоторые пояснения, по поводу её обёртывания покрывалом, в качестве ночного наряда, но Эво́ка перебила.

– В любом случае, я благодарна. Возможно, я сейчас скажу какую-нибудь глупость, и Вы станете надо мной смеяться, но рядом с Вами, Санжи, я чувствую себя в безопасности.

Санжи всё же улыбнулся, глядя на свою спутницу, но скорее не от того, что она ляпнула нечто смешное, а удивляясь, наивности девушки, и её вере в благородство.

– Ваша безопасность, лично для меня, стоит чуть больше четырёх тысяч. Естественно, что я буду заботиться о Вашей сохранности.

– Вот зачем Вы так? – по щеке Эво́ки прокатилась слезинка. – Почему Вы стремитесь показать себя тем, кем не являетесь на самом деле?

– Потому что я пират. Преступник, на любом континенте кроме Азада. Я хладнокровный убийца и мошенник. В конце концов, Вы наша заложница, не забывайте этого.

– Я помню об этом ежеминутно. Но по какой-то причине, забываю, как только оказываюсь с Вами рядом. Удивлена, как Вы до сих пор, не подняли меня на смех.

Какое-то расстояние они прошли молча, но Эво́ка продолжала держаться за руку сало́ра. Время уже было послезакатное, и здесь, внизу, у подножья причальных сооружений, царила темень. Две луны, робко, почти украдкой, пытались осветить наступающую ночь, но тени, отбрасываемые кораблями в их свете, надёжно скрывали всё, происходящее внизу.

– Вы заметили? – Санжи спросил просто, лишь бы разорвать образовавшуюся тишину. – Прогулка, о которой Вы просили, всё же состоялась.

Они уже почти дошли до Малга́ри, оставалось сделать пару шагов и постучать в створку ремпа.

– Заметила. – согласилась Эво́ка. – И шла бы ещё медленнее, если бы была такая возможность.

Санжи вновь улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. Такая незначительная мелочь, по меркам самого пирата, как прогулка по земле, доставила девушке удовольствие, а сам мангари, чувствовал странное удовлетворение.

– Наверное, Вы станете смеяться. – предположила Эво́ка. – Но это моя первая прогулка с мужчиной под светом лун.

– Наверное, это Вы, сейчас хотите посмеяться надо мной? Вы замужняя женщина, и станете утверждать, что Вам никогда не доводилось возвращаться с мужем домой ночью?

– Вовсе нет. Возвращаться, как раз приходилось, и ничего хорошего в этом не было. Всю дорогу выслушивать насмешки по поводу моей нерасторопности. Что я не могу разглядеть дорогу, не вижу, что под ногами. Упрёки, оскорбления. Знаете, меня выдали замуж на следующий день после совершеннолетия. Мой супруг, уже тогда называл меня глупышкой. Сначала, я всё это списывала на свой юный возраст, но с годами ничего лучше не стало. Конечно же, это очень здорово, когда в доме есть кого напугать, а потом неделю корить, за оброненную в тот момент чашку. За испорченный пятном ковёр, и надсмехаться – «Ой, не стоит ставить перед моим недоразумением хрусталь, в её кривых руках ломается и пластик. Не советуйте ей эту книгу, моя дурёха ещё с азбукой не разобралась. Да бросьте, вы, свои объяснения, моей курице что юг, что ют, всё едино». – рассказывала Эво́ка, стараясь изображать интонации мужа. – Я думала, что с годами он перебесится, разглядит во мне женщину, сделает меня счастливой. Но, очевидно, этого не случится никогда.

Голубые глаза Эво́ки намокли, из их уголков потекли слёзы.

– Бросьте, он любит Вас. Да, как-то очень странно, но любит. А иначе, не стал бы собирать за вас выкуп.

– Любит. – согласилась девушка. – Любит самоутверждаться на моём фоне. Любит надсмехаться, зная, что у меня не хватает смелости ему противоречить. Любит, когда я грею его постель. Это, кстати единственное, в чем меня нельзя упрекнуть, ибо тепло моего тела не зависит от моего ума. Даже в исполнении супружеского долга, он находит над чем посмеяться.

Не хотел конечно Санжии превращаться в жилетку, но девушка уже начала выговаривать накипевшее, и просто так, остановить её вряд ли получилось бы. К тому же, не было никакого желания забивать себе голову чужими проблемами. Вот так, проявил небольшую заботу, и тебе уже пытаются взобраться на шею. Санжи постучал в створку ремпа.

В ответ на стук послышалось негромкое утробное рычание.

От носа корабля, приближались три пары блестящих зелёных глазок.

Взрослые особи леваров, уже давно знакомы с болтами арбалетов, а то и с сокрушительными пушками, и даже под покровом ночи, не отважатся посетить территорию порта, хотя, и такое случается, а вот их щенки, вполне могут могут просочиться в порт под покровом ночи. Виноваты в том сами люди, что зачастую вываливают за борт испорченные продукты в порту, а мелкие всеядные, вовсе не прочь полакомиться тем, что стало не по вкусу двуногим.

Три щенка, что сейчас по всем правилам ведения боя окружали с трёх сторон Санжи и Эво́ку, хоть и были малюсенькими юнцами, но уже достигали сорока сантиметров в холке. Каждый из них, в одиночку, способен порвать человека, а тут, целая троица, да ещё и обученная нападению. И самый опасный из них тот, что до сих пор укрывается под днищем корабля.

Однако, левары не учли одного, противостоял им сейчас не вполне человек.

– Стучите в ремп. – приказал Санжи.

В его руках блеснул кортик, абордажная сабля, а мокрое платье, что он любезно нёс сам, после того как отжал в четыре руки, послужило неплохим предметом, для отвлечения внимания.

Хлёсткий удар мокрой тряпкой по морде одного из щенков, заставил того прийти в бешенство, и с остервенением вонзить зубы в обидчицу. Дёрнув платье на себя, дабы раззадорить лева́ра ещё больше, Санжи выпустил обманку, и зверь самозабвенно принялся её рвать и трепать.

Второй щенок, предпринял несколько неудачных атак, бросаясь в ноги, а третий, выждав удачный момент, кинулся на Эво́ку.

Девушка даже не кричала, продолжая тарабанить в створку ремпа. Зверь толкнул её, повалил, и уже готов был вцепиться в горло, но ему помешало предплечье салора, в которое он с не меньшим удовольствием, погрузил свои клыки. Торжество зверя было недолгим. Одновременно, слева и справа, в его шею и брюхо вонзился кортик и сабля. Зверь взвыл, не разжимая челюсть, попробовал рвануть на себя, но у этого человека было четыре руки, и ещё одна правая, с такой силой сдавила гортань, что захрустели хрящи.

Ремп с грохотом отворился, и два матроса, что спустились встретить непрошеных гостей, быстро разобрались в происходящем. Два арбалета были разряжены в грудь второго левара, что уже изготовился накинуться на Санжи со спины.

И только первый, самый маленький щенок, всё ещё продолжал елозить в пыли, с изодранным в лоскуты платьем, оставаясь живым.

Однако и его судьба вскоре была решена. На звуки борьбы и визга животных, с причальной башни развернули прожектор, и вахтенные матросы расстреляли с борта Малга́ри последнего агрессора.

– Вам нужно показаться врачу. – проявляла заботу Эво́ка, помогая накладывать повязку на руку Санжи.

– Вот завтра Ной придёт, и посмотрит.

А пока, раны промыли водой, обработали спиртом, наложили тампоны, чтобы остановить кровь, и забинтовали.

– Камзол жалко. – сетовал сало́р. – Он, конечно, не новый, но мне нравился. Да и не так легко в этих краях, подобрать что-то на представителя моей расы.

– Хотите, я попробую починить?

– Да, буду признателен. – согласился Санжи, ища что-то в ящике комода.

Когда он повернулся, Эво́ка уже стояла в ночной сорочке.

– Не поможете? – стрельнула синими глазами на второй ярус кровати.

Салор легко поднял девушку, даже тремя руками.

– Санжи. – она впервые обратилась к нему, не добавляя перед именем «господин». – Я ведь теперь Вам жизнью обязана.

Санжи хотел напомнить про четыре тысячи, но счёл нужным промолчать. Посмотрел в синие глаза, одарил девушку лёгкой улыбкой, и, ничего не сказав, вышел на палубу.

***

Команда на борт корабля стала собираться только ближе к вечеру следующего дня. В том числе и капитан, прибывшая одной из последних, и тут же учинившая летучку среди офицеров.

От её внимательного женского глаза не ускользнул тот факт, что пленница теперь была одета под стать остальной команде. Это Салари́н заметила ещё с лестницы, а от того, затребовала появление Эво́ки на палубе, после того, как поднялась на борт.

– И где Ваше платье, милочка? – спросила Салари́н.

– Даже не знаю, как сказать… – начала объяснения Эво́ка, но капитан уловила мимолётный взгляд, брошенный куда-то через её плечо.

Резко обернувшись, Салари́н успела ухватить за самый край, тот момент, когда Санжи убирал палец от своих губ.

– Ждать здесь. – приказала Эво́ке Салари́н, и подала офицерам знак, проследовать в каптан кибан.

Минут двадцать они о чём-то беседовали, за закрытыми дверьми, а когда совещание окончилось, при выходе Ной огорчённо покачал головой.

– Что, голубушка, сгубили Вы нашего мангари.

Эво́ка кинулась внутрь кибана, в надежде оправдать поступок салора, так как справедливо полагала, что капитан ему устраивает незаслуженный разнос.

Салари́н даже не попыталась что-либо выслушать. Одного её сверлящего взгляда хватило, чтобы остановить все порывы девичьей защиты. Она внимательно осмотрела девицу ещё раз, потом перевела карий взгляд на своего подчинённого.

– Ну ладно она. – возмущалась Салари́н. – Для неё сейчас отсутствие насилия, уже проявление заботы, но тебя-то, старого чёрта, куда понесло? Устроили романтику, с прогулкой под лунами.

– Госпожа каптан, это полностью моя вина. – вновь попыталась вступиться Эво́ка.

– Уууу, как всё запущено. – рассмеялась Салари́н. – Где же была ваша бойкость, когда за Вас назначали цену? По Вашей милости, я могла лишиться отличного бойца, помощника, и друга. Я всерьёз начинаю задумываться, а не увеличить ли мне Вашу стоимость. Должна же я как-то оправдать те риски, что связаны с Вашим пребыванием на моём корабле.

– Увеличивайте. И лучше сразу втрое, или четверо. – пробормотала Эво́ка.

Хоть Салари́н всё прекрасно расслышала, сделала вид, что не разобрала этой фразы, и одарила Санжи многозначительным взглядом. Каждый раз, когда она вот так щурила глаза, а по её лицу расползалась хищная улыбка, в голове её зарождался план очередной авантюры.

Перед самым отбоем, капитан пригласила своего мангари на бак, где беседовала с ним с десяток минут.

За происходящим, сквозь приоткрытую дверь, наблюдала Эво́ка, и очень жалела, что не может слышать разговора. При этом она хорошо понимала, что каптан Салари́н задаёт вопросы, и выслушивает ответы. Она улыбалась, глядя на Санжи, и иногда посмеивалась над какими-то словами.

К сожалению, наблюдение пришлось прервать, когда с лампой в руках, у самой двери кибана показался кашти Ваба, указавший эльфе, что в это время, она давно уже должна быть в постели.

Когда же Санжи вернулся, Эво́ку распирало желание расспросить о разговоре. Женское чутьё подсказывало, что говорили о ней, но она прекрасно понимала, мангари вряд ли станет делиться подробностями.

Последнее, что успела увидеть Эво́ка, это то, как Санжи взял в свои ладони руку капитана, и погладил её по запястью. И это очень не понравилось эльфе.

Да, беседа на баке была именно о Эво́ке, и кое-что в пересказе Санжи, действительно позабавила капитана. Однако, она смеялась не над самой девушкой, а скорее над ситуацией, где будучи в плену, эльфа чувствует себя чуточку комфортнее, нежели с мужем. Но она не прониклась к ней сочувствием, и тем более, состраданием. Наоборот, была убеждена, что Эво́ка, сама вершитель своих собственных несчастий.

Глава 14. انتقام Месть

В обед, когда Эво́ку освободили от обязанностей по кухне, и Ваба проводил девушку на палубу, она, абсолютно добровольно, и без лишних напоминаний, направилась к штурвалу, дабы оказаться под присмотром Санжи.

Но, второго чина корабля там не оказалось. У штурвала стоял рулевой, и на вопрос, о месте нахождения мангари, ответил, что тот, ему не докладывает о своих перемещениях.

Эво́ка спустилась вниз, заглянула в офицерский кибан, и, обнаружив его пустым, постучала к капитану. Скрипнув дверью, она вошла, не дожидаясь разрешения.

Капитан и мангари, сидели за столом, потягивали ароматный кофе, и беседа их была явно никак не связана с их нелёгкой профессией. Капитан говорила, что остановку на пару дней, они вполне могут себе позволить, тем более, что до конца недели попутного ветра можно не ждать. Санжи явно был доволен разговором. Казалось, он буквально только что, услышал очень хорошую для себя новость.

Никто из присутствующих не был смущён появлением эльфы, но та, всё же сочла нужным извиниться за свой непрошеный визит. Доложила, что ищет господина мангари, так как закончила со своими обязанностями по кухне, и теперь должна быть под его опекой.

Салари́н оценила такое стремление к послушанию, наградив девушку неподдельной улыбкой, скрылась в своей каюте, и вернулась оттуда с простой соломенной шляпкой. Протянула её девушке, не давая ни каких комментариев.

Такой маленький презент со стороны капитана был приятен, так как провести остаток дня под палящим солнцем, было утомительным занятием.

Ветер был северо-западным и слабым, и оттого, ход Малга́ри нельзя было назвать быстрым, но судно уверенно двигалось на запад, оставляя за кормой по нескольку десятков километров за час.

Малга́ри двигался на запад Азада, в да Лмар Гхаар Кхар, где Санжи, и ещё нескольких членов экипажа, ждала долгожданная встреча с семьями, а остальных, очередной порт с ромом и девками. Команде нужно было вдоволь нагуляться, чтобы вновь уйти в очередной рейд, который может затянуться на несколько месяцев.

Эво́ка, по обыкновению, сидела на откидной бунче, и, не отрывая взгляда, наблюдала за Санжи. Лёгкий встречный ветер, время от времени, раздувал его рубашку пузырём, отчего тот становился просто огромным исполином, а добрые серые глаза щурились заходящему светилу, расходясь в уголках лёгкими морщинками.

Сама же Эво́ка, в дарованной капитаном шляпе и наряде из серой конопляной ткани, сейчас была похожа на селянку, что после тяжёлого дня, взгромоздилась на скамью у забора. Поставив на бунчу босые ноги, она подтянула колени к груди, поудобнее уложила на них голову, подперев щёку ладонями.

– Вы во мне дыру протрёте. – улыбнулся Санжи.

– А мне больше некуда смотреть. – парировала претензию эльфа. – Тем более, мне нравится, с каким воодушевлением Вы ведёте корабль.

– Мы идём в да Лмар Гхаар Кхар. Там моя семья, по которой я соскучился.

Лицо Эво́ки погрустнело, она отвернулась, принялась рассматривать южный горизонт, на котором маячили высокие берега Азада.

***

Порт да Лмар Гхаар Кхара, лишь немногим уступал своими размерами Азад Кхару, и был больше растянут по подковообразному побережью.

Обрывистый берег здесь был не высок, всего около тридцати метров, и количество лестниц, ведущих в город, здесь было больше.

Сам же город, тремя параллельными улицами, широкой центральной, и двумя поуже, взбирался наверх по отлогому холму. Будучи единственным городом на полуострове, если не брать в расчёт пары деревушек, город был на значительном удалении от высоких материковых гор, а от того, камень, как строительный материал, был тут в цене, и большинство домов были пластиковыми. Каменные дома если и были, то не выше первого этажа, а всё остальное, собиралось из стандартных пластиковых блоков, которые печатались на местных фабриках.