Да будет тень

Вир бросил еду, вскочил, схватил сидящих за шиворот, и с силой поволок вглубь корабля.

– За мной!!! – прокричал он. – Не оборачиваться!!! На свет не смотреть!!!

На свет и не нужно было смотреть. Его было уже на столько много, что он без труда освещал всё пространство ангара. Свет обогнал бежавших, светил отовсюду, заливая глаза непроглядным белым туманом.

Инстинктивно бежали как можно глубже, в самый дальний угол ангара, как можно дальше от ослепляющего света.

– Сейчас будет удар!!! – снова прокричал Вир.

Раздался грохот тысячи грозовых раскатов. Накатила ударная волна, а вместе с ней и нарастающий жар.

Ударом корабль приподняло, двинуло в сторону так, что пол просто выскользнул из под ног, роняя бегущих.

– Подъём!!! Бежать!!!

Корабль двигался и кренился на бок. И вот уже люди бежали по наклонной поверхности, которая неудержимо стремилась стать вертикальной.

– Прыгайте!!! – Вир дёрнул беглецов за собой.

В этот момент корабль соскользнул с края каньона и обрушился вниз.

И вот они, нерушимые законы физики. Корабль и люди в состоянии падения оказались одновременно. Мир вокруг словно замер. Точнее говоря, люди внутри корабля замерли в пространстве, и только заданный прыжком импульс, перемещал их к намеченной цели. Вверх и вниз, как будто бы, не двигалось ничего.

Целью прыжка была такелажная сеть, для крепления к палубе штабелируемых грузов. Сеть эта была закреплена за потолок, метрах в ста от противоположного лётного шлюза и доставала практически до пола. Сейчас же она парила в свободном падении, и попасть в её крепкие путы, было жизненной необходимостью. В противном случае, падение со стометровой высоты, никто не переживет.

Корабль рухнул на дно каньона. Открытый проём сжало гармошкой, наполнив его фонтанами пыли, камней, веток с листьями и прочим мусором. Элементы брони вырвало из креплений и загнуло внутрь корпуса. Металл гремел, стонал, и визжал от напряжения. Сверху полетел металлический хлам, от мала до велика. Мощные удары в корпус, а потом что-то большое и тяжёлое обрушилось сверху, наглухо запечатав верхний проём. Стало темно.

Сеть, как паучья паутина, надёжно захватила свой улов. Получив долгожданную точку опоры, она резко дёрнулась, выдавив из людей воздух, а потом, со всего маху припечатала их к вертикальной поверхности бывшего потолка, лишив остатка дыхания. А сверху летели металлические болванки, трубы, обрезки конструкций, ящики и прочий смертельный хлам. Пролетел один из роботов, разлетевшийся внизу от удара, как гранёный стакан. И только чудом никого не задело.

Больше всех досталось Павлу. На него прилетел Вир, так что удар пришёлся сразу с двух сторон. В груди даже щёлкнуло что-то.

Люди с трудом, но восстановили дыхание. Они кашляли, хрипели, загоняли воздух в лёгкие с неестественным свистом.

А сверху, еще долго барабанил град железа, камней, земли и всего того, что взрывная волна ядерного солнца, пожелала сбросить в каньон.

– Все живы? – спросил Вир.

– Я жива.

– Я тоже, вроде. Только дышать не могу. По ходу, рёбра сломал.

Вир добрался до Павла, дёрнул клапан комбинезона, нажал на значок молнии. Куртка комбеза разошлась на груди. Два нижних ребра слева начинали опухать. Вроде ничего не торчало, кровоподтёка точно не было. Застегнул комбез, вернул клапан на место.

– Плохо, что без нейросети. Костюм не видит твоего ранения. Будем надеяться, что обошлось трещинами.

Вир снял с себя аптечку, закрепил на поясе Павла, активировал. То телу Павла растеклось приятное тепло, боль притупилась.

– Паш, будешь активировать аптечку каждые четыре часа. Без нейросети, она тебя не подлечит, но боль снимет. Если появятся резкие боли, активируй дополнительно. Аптечка почти полная. Появится опора под ногами, станет полегче.

Павел ойкнул и кивнул головой.

– Лер, тебя осмотреть не нужно?

– Я те осмотрю. – оскалился Павел.

– О, настрой боевой, жить будет. – Вир одобрительно улыбнулся. – Ладно, давайте решать, что дальше делать.

До твёрдой опоры под ногами было метров семьдесят. Разумное решение приходило на ум только одно, резать сеть на стропы, связывать верёвку и спускаться вниз.

Было две проблемы: первая, раненый Паша, вторая, верёвку нужно было устроить так, что бы после спуска, она тоже упала вниз. Первую проблему решил сам Павел, заявив, что от сломанных рёбер умереть надо постараться, что спускаться, это не подниматься, и в принципе, если у человека что-то не по одному, то и вообще не жалко. Вторую проблему решил Вир, достав из рюкзака магнитную присоску с кольцом.

Сеть порезали виброножами, связали верёвку на прямых узлах, до земли хватило даже с запасом. Завязали на присоску, присоску зафиксировали.

Первым спустился Вир. Подготовил площадку для спуска, очистил от торчащего металла и крупных камней. Приволок, от куда-то, пару листов пористой не то обшивки, не то звукоизоляции. Уложил под верёвкой.

Второй была Лера. Спускалась она по-девичьи, опутывая ногами верёвку. Парни пытались объяснить, как нужно спускаться с опорой на стену, но девушка их махом обломала, заявив, что вообще вернётся обратно. Умники умолкли и смиренно дождались окончания спуска.

Последним спускался Павел. Он отборно материл мать природу, за создание столь хрупкой конструкции, как человек. Дважды активировал аптечку. А когда до земли осталось метра три, заявил, что останется на этой высоте, так как внизу опять зажгут свет, он снова получит по соплям и начнётся день сурка.

Лерку последняя догадка Павла рассмешила, а не понявший причин смеха Вир, выругался, с применением пары крепких слов из Пашенного запаса, и от себя добавив – «Ди-ка-ри».

Присоска, кстати, отцепилась очень просто. Вир поколдовал что-то над рукавом комбинезона, присоска отклеилась, и со свистом прибыла на землю. Приспособу и верёвку подняли, прибрали в рюкзак.

Решили немного отсидеться внизу, сместившись к боковому коридору. Сверху всё ещё что-то сыпало, барабаня по корпусу корабля. Надо было перевести дух, да продумать, как выбираться из этой консервной банки.

Вир объяснил, что двигаться нужно в сторону кормы, где были пробоины реакторного отсека. Сейчас они как раз вели наверх. Добраться туда с авиа-палубы, раньше можно было тремя коридорами, боковыми, что вдоль внутреннего корпуса и центральным. Сейчас один из боковых находится внизу и сильно деформирован. Возле него они как раз и находятся, но есть шанс, что где-то коридор сжат на столько, что пробраться будет не возможно. Лезть на самый верх, вообще не реально, это почти четыреста метров, так что остаётся центральный коридор.

По этому коридору придётся дойти до ствола реакторного отсека, подняться на пару палуб выше, а сейчас это вооще в сторону, и будет пробоина.

– А если пробоина тоже завалена? – возразил Паша. – Я их видел, метра по три в диаметре. Их тоже могло запросто засыпать. Да и опять же, там надо подниматься вверх, сквозь прожжённые отсеки с хламом. Не дадут мне рёбра наверх карабкаться. Другого пути нет?

– Нам всё равно туда нужно, до лестницы, – Вир указал пальцем вверх. – так что как не крути, попотеть и поболеть придётся. А другой путь есть, у моторного отсека пробоина под углом и сквозная. В нашем случае как раз вниз получится. Согласен, спускаться не подниматься, да и выйти эта пробоина должна невысоко от земли.

– А искать нас станут? А то, может, просто спасателей дождёмся. – влилась в разговор Лера.

– Возможно, будут, но дня через два. Там реактор рванул, корабли тут старые, так что будут ждать падения уровня радиации.

– Так нам, выходит, тоже желательно пару дней носа не совать. – сделала вывод Лера. – Давайте пока здесь отсидимся, пару дней, Пашке полегче чуть будет. А потом и выбираться будем.

– Лер, у нас пайков только три, это надо учитывать. Току три стандартные фляжки, а Пашу сейчас желательно в жидкости не ограничивать. Хорошо, что ты фонарики нашла, как нельзя кстати.

Вир достал из рюкзака верёвку, ту, что они связали из плоских строп такелажной сети. Выбрал место без узлов, обрезал ножом.

– Паш, расстёгивай куртку.

Намотал плотным слоем стропу вокруг Пашкиной груди, наподобие бандажа или корсета.

– Думать надо, как до лестницы добраться.

Часа полтора сидели молча, всматриваясь в темноту.

– До лестницы, по лестнице. – еле слышно произнесла Лера.

– Что? – приподнял голову Паша.

– Говорю, до лестницы, по лестнице.

– Сокровище моё, дай я тебя расцелую. – Паша присел и потянул к девушке руки.

– Я, может, чего-то не знаю? – вмешался Вир.

– Вир, у нас три комплекта инструмента. – начал выдавать расклад Паша. – Энергии в них хватит до покоса. Вокруг металла, как грязи. Стены тоже железные. Варим ступени, валим на волю вольную.

– Да мои ж вы дикари, дайте я вас обниму. – и не успев договорить, схватил Пашку с Лерой в охапку.

– Вир!!!! Драть тебя некому! – прокричал Павел, активируя аптечку. – Ты определись уже, то ты лечишь, то калечишь.

– Прости-прости. Потом отомстишь. – извинялся Вир. – Лер, планы меняются. Паша пусть лежит, я ему даже маты сейчас принесу. До вечера времени ещё полно, занимаемся заготовкой ступеней. Завтра я варю, ты подаёшь. Наша с тобой задача, за два дня подготовить весь проход наружу.

Оставаться в стороне от дел, Павел, наотрез отказался. До позднего вечера Лера подносила всевозможные трубки, штыри и пластины, парни резали всё это резаками, укладывали в кучу.

На ужин, Вир достал свой паёк, велел разделить только на двоих, сославшись на какой-то имплантат, позволяющий ему, несколько дней легко обходиться без пищи. Прохладный току, за пару глотков утолил жажду.

Утром, без всякого завтрака, закипела работа. Вир варил металлические элементы к стене, создавая, таким образом, торчащие ступени. Работа шла медленно. Вир балансировал на нижних ступенях, что было, не совсем удобно, а потом еще приходилось немного ждать, пока металл остынет. Так, ступенька за ступенькой, до обеда осилили только четверть подъёма. И чем выше, тем медленнее проходили работы. Что бы Виру не спускаться за новыми ступенями, их доставкой наверх занималась Лера. А каждые пару часов, от стояния на трубках, у Вира просто гудели ноги, и он вынужден был спускаться вниз, отдохнуть.

Ещё вчера подсчитали, что для подъёма наверх, понадобится около пятисот ступеней. А сегодня, с учётом практики поняли, что на изготовление лестницы уйдёт, около, сорока часов.

Получалось, что на подготовку всего пути времени нет. Банально будет ощущаться нехватка питания. Но самое главное, что бы хватило жидкости. Току жажду устранял, но физиология требует не просто устранить позыв, но и насытить организм нужным количеством жидкости.

К концу третьего дня заточения последние ступени были доварены, предстоял подъём.

Первой поднялась Лера, за ней Павел, замыкающим был Вир. Специально держался поближе к Паше, что бы при необходимости, успеть подстраховать.

Поднявшись, устроились на ночлег в самом начале коридора. Еды уже не было, Вир вообще не ел уже третьи сутки, току осталась одна початая фляжка.

Весь следующий день ушёл на путь к нужной пробоине. Даже средние коридоры, в некоторых местах, были изрядно завалены металлом. Приходилось резаками и виброножами прорезать себе проходы.

Через трое долгих суток, проведённых в темноте, при свете фонарей, голодные и измотанные узники металлического чрева, выбрались наружу, на броневую обшивку корабля. До земли было метров пять. Накрапывал дождь.

– Дождь, это хорошо. – сообщил Вир, подставляя рот редким каплям.

Закрепили верёвку, но спустились так, словно попадали.

Забрались под какой-то нависающий лист металла, расположились отдохнуть.

Недалеко от них, на дне каньона, лежали корабли, никем не тронутые со времён падения. Про этот каньон, как рассказал Вир, ходят дурные легенды. Никто не отваживался сюда спускаться. Как правило, спускавшиеся в каньон, назад не возвращались.

– Нужен последний рывок. – устало произнёс Вир. – Надо проверить ближайшие корабли на предмет съестного. Пару сухих пайков нам сейчас бы очень не помешали. И даже если мы не переживём эту ночь, лучше умереть на сытый желудок.

Дождь усиливался, барабаня по листу металла. Его размеренный стук плавно перетекал в ровный гул, от звука которого сознание проваливалось в липкую усталость, веки наливались свинцом, тяжелели, и недавние пленники, всё увереннее погружались в глубокий сон.

День следующий встретил проливным дождём и довольной, свежей, и главное, сытой физиономией Вира, хотя вроде как, должны были ещё ночью встретиться с Богом.

Встав не свет не заря, Вир совершил рейд по окрестным тушкам убиенных кораблей, откровенно так обогатив провизией свой скромный отряд. Запасом пайков и аптечек Вир наполнил свой рюкзак до самого верха

Приятным был еще и тот факт, что радиационный фон был совсем невелик. Не то что бы он никак не влиял на здоровье, но чтобы получить смертельную дозу, тут необходимо было провести как минимум полтора месяца. Естественно, оставаться здесь так долго никто не планировал, да и на спасение не рассчитывал. Тем более, быть спасёнными работорговцами, ну, такое….

– Ну и какие планы? – спросил после завтрака Паша, обращаясь сразу и к Лере и к Виру.

Оба пожали плечами.

– Вот ты, Вир, говорил, не дурить в первые дни. А получилось, что побег организовался сам собой. Предлагаю не останавливаться на достигнутом.

– Конкретные предложения есть? – вызывающе поинтересовался Вир.

– Есть. Ночь мы пережили, а следовательно, либо нам крупно свезло, либо каньон не так страшен, как его малюют. – раскручивал дискуссию Павел.

– Может из-за дождя. – предположил Вир. – Может дождь как-то влияет на местных хищников. А может из-за радиационного фона.

– Может.

– А дождь долго будет идти? – Лера вдруг посчитала, что продолжительность дождя, это важно.

– Дней пять, – отозвался Вир. – потом резко кончится, будто кран перекрыли. Дальше месяца три ни капли не упадёт. Здесь всегда так. Говорят, это от того, что на планете нет времён года. Но точно не знаю, я не планетолог.

–Радиация как далеко может распространяться. – уточнил Паша.

– Думаю, километров на двадцать пять. Всё зависит от того, как далеко ударная волна ушла, и какое было направление ветра.

– Отлично. – попытался подвести итог Павел. – Выходит, что бы понять, на сколько каньон безопасен, у нас есть два ориентира. Двадцать, двадцать пять километров мы легко преодолеем за день. Ночлег устроим в корабле, заварив двери. Если ночью никто тревожить не будет, значит, у нас есть ещё дня три под дождём. А дальше будем посмотреть. Кстати, куда ведёт каньон?

– Сначала на запад, потом на юг, до антигравитационной дороги.

– Ну и славненько, значит, пока туда и движемся. Дорога же потом в город идёт?

– Да. Но вот как раз там-то, вдоль дороги, нас и будет проще всего поймать.

– А мы не пойдём по дороге, нормальные герои всегда идут в обход. Ну, кто за?

– Я за. – тут же отреагировала Лера.

– Ну, разве ж вас можно одних оставлять? – согласился с предложением Вир.

Команда встала, и двинулась по каньону. Дождь лил как из ведра.

Ближе к обеду, гнев небес усилился на столько, что дождь превратился в непроглядную стену. Исполинские молнии били в металлическое кладбище, где-то над каньоном, но попадая в каньон, гул, вызываемый этими разрядами, только усиливался, многократно вторился, отражаясь от его скалистых стен. Стихия бушевала повсеместно, охватывая всю планету.

Теоретически, такое буйство стихии, было невозможно. На планете нет океанов, только несколько внутренних неглубоких морей. По всем законам, Тэй должна испытывать дефицит влаги в атмосфере, что косвенно подтверждала местная растительность, буйствующая только в местах, где надолго могла накапливаться влага. Но вопреки всем разумным доводам, библейский потоп, посещал планету как по часам. Раз в три месяца небесная твердь превращалась в жидкость и обрушивалась на твердь земную. А через пять-шесть дней, свинцовые тучи внезапно испарялись, освобождая небеса горячему солнцу, и оставляя на земле обширные территории, залитые водой.

Проливной дождь не позволял команде беженцев удерживать постоянный темп. Низины уже затапливало водой, по самую щиколотку. Кое-где, лужи были и глубже. Но самое неприятное, вода начала скрывать под собой всякий мусор, о который можно было легко споткнуться или повредить ноги. Приходилось скакать по кочкам, выбирая для пути возвышенности, что значительно уводило путь от состояния прямолинейности. Мало того, что иногда приходилось полностью обходить вокруг корпус какого-нибудь звездолёта, так ещё и Пашины рёбра, время от времени требовали покоя, остро реагируя на резкие движения. Безумное использование аптечки для обезболивания, давало более худший результат, чем пятиминутная остановка. От передозировки обезболивающим, Павел впадал в состояние лёгкой эйфории, жизнь у него внезапно налаживалась, в голове звучала музыка, и он предавался зажигательным танцам под дождём. Лыбился как идиот, лез обниматься, говорил о всеобъемлющей любви ко всем и вся, настоятельно рекомендовал погрузиться в его нирвану. При этом, хитроумная аптечка, анализируя состояние человека, синтезировало антидот, что значительно снижало аптечный ресурс.

Хорошо, что комбинезоны абсолютно не промокали, а то, идти было бы ещё тяжелее.

К концу дня, команда, без ранений и увечий, преодолела желаемое расстояние, выбрав для ночлега небольшой фрагмент корпуса, какого-то разорванного корабля. Судя по габаритам, когда-то он был проворным корветом или эсминцем. Небольшой размер был предпочтителен тем, что его можно было быстро осмотреть внутри, а так же, класс таких кораблей не имел автономных противоабордажных средств защиты. Вир рассказывал, что такие средства, в виде короткоствольных турелей, частенько можно встретить внутри крупных судов. Корабль давно мёртв, а турели исправно продолжают нести боевое дежурство, безжалостно убивая попавших в их сектор обстрела. Сам Вир, однажды просидел под огнём такой турели, без малого двое суток. Пренебрёг воспользоваться разведывательным дроном, и угодил в западню. Спасло, что боекомплект турели не безразмерный.

Друзья осмотрели несколько сохранившихся кают корабля, определив одну из них под место ночёвки. При осмотре обнаружили абсолютно бесполезные для мужчин, но бесценные для Валерии, вещи. В одной из кают, очевидно, жили женщины. В их персональных шкафчиках лежала какая-то, давно пришедшая в негодность, косметика. Флакончики, внутри которых, содержимое кристаллизовалось и засохло. Несколько брусков в вакуумной упаковке, и полная, неоткрытая, упаковка средств женской гигиены.

Лера попыталась скрыть свой интерес к такой находке, но попытка была крайне неудачной. А вот мужчины, очень достойно отнеслись к её смущению. Молча передали находку Лере, не проронив ни слова.

Вакуумные брусочки оказались мылом. С приятным запахом и абсолютно пригодные к применению.

– Значит так, – начал Вир. – до заката ещё часа полтора, я пока пойду осмотрюсь, приготовлю пару сигналок по периметру, лишними не будут. У вас час на водные процедуры и всё остальное.

– Это на что? – оживлённо заинтересовалась Лера.

– На секс. – без какого-либо смущения ответил Вир.

– Какой секс. – поспешил парировать Павел. – У меня рёбра.

– У меня тоже рёбра. – усмехнулся Вир и обратился к Лере. – Значит, пусть это будет аккуратный секс, раз у нас завелась такая недотрога.

– Да ну тебя, Вир. – Лера даже зарделась.

– Ничего не ну. Взрослые живые люди. Учтите, услышу что-то ночью, выгоню на улицу. Всё, водные процедуры снаружи в любом месте, воды предостаточно. Выполнять.

Вернулся Вир через час с неплохим уловом. Отыскал еще пару аптечек, с десяток пайков, а самое главное, непривязанный гражданский пистолет-игольник, с дополнительной обоймой к нему.

Распоряжение Вира было выполнено. Рожицы у Павла с Лерой были довольные, хотя они и пытались это скрыть.

Вир взял мыло, вышел под дождь. Когда вернулся, его уже ждал разогретый паёк, и справедливо поделенные, остатки току.

Последнее, что сделали перед сном, набрали дождевой воды и заварили дверь переборки коридора. Дверь каюты заперли изнутри.

– Лер, – вдруг, не с того не с сего, заинтересовался Вир. – у тебя ресницы настоящие?

– У меня всё настоящее. – отозвалась та. – Стыдно было бы в девятнадцать носить накладные или нарощенные.

– Паш, а тебе сколько лет?

– Двадцать три.

– Молодые совсем.

– Ой, кто бы говорил. – удивлённо возмутилась Лера. – Самому сколько? Двадцать пять? Вряд ли больше.

– Сорок пять.

– Да не свисти. – усмехнулся Павел.

– Вот дикари. – теперь уже смеялся Вир. – Точно, у вас же медицина ещё в зачатке, а про процедуру пролонга, вы, и слыхать не слыхивали. Всё, давайте спать. Отбой.

– А расскажи про…. – попыталась продолжить разговор Лера.

– После команды отбой, глаза закрываются автоматически. – прервал порывы Леры Вир. – Не веришь, у мужа спроси.

Павел многозначительно и утвердительно кивнул головой.

Глава 5. «Чем занять себя в грозу»

Следующим утром, после утренних процедур и завтрака, под раскаты грома и перманентный гул проливного дождя, двинулись дальше.

На день запланировали себе пройти ещё километров двадцать пять, а лучше тридцать. По пути позволили себе осмотры кораблей, но только тех, что вызовут явный интерес.

Суда тут были не разграбленные, и мародёрство приносило приятные плоды. Утащить можно было много чего, но решено было брать только продуктовые пайки и аптечки. Даже если ими окажутся забиты все рюкзаки, запас карман не тянет. Проблем с водой, на ближайшие два-три дня не предвиделось. Попить можно было, просто, открыв рот. Еще, хотелось бы отыскать оружие, которое иногда встречалось, но было бесполезным. Как объяснил Вир, оружие имело привязку. То есть, через устройство определения генетического кода, могло использоваться только конкретным пользователем. При попытке выстрелить из такого оружия, оно било мощным разрядом тока, а в противном случае, могло вообще взорваться, отрывая руки. Такая вот защита от несанкционированного использования.

К обеду, когда решили сделать остановку на привал и перекусить, обнаружили очередной игольник. Как раз в корабле, что выбрали для остановки.

Игольник обнаружила Лера, увидав его рукоятку среди стеблей, плотно сплетённых растений. Она аккуратно вытянула его из куста, стараясь не прикасаться к спусковому крючку, перехватила за рукоятку двумя пальцами, продемонстрировала мужчинам.

– Стоит рискнуть. – заключил Вир после осмотра находки. – А не хотите ли вы, устроить отдых, часика на два минимум?

– Чего вдруг? – не понял такого порыва Паша.

– А я, за. – заявила Лера.

Вир запустил в корабль разведывательного дрона, придержав попутчиков под дождём.

По возвращении дрона, вошли вовнутрь, выбрали часть коридора, между переборками которого, размещалось четыре каюты. Вир задраил одну из переборок, прихватив дверь сваркой, дал Павлу знак, повторить процедуру с противоположным проёмом.

Достал свой игольник, объяснил, как им пользоваться. Оказалось, никаких отличий от земного огнестрельного оружия нет. Передал игольник Павлу.

Потом обратил внимание на находку, заходя в одну из кают.

– Смотрите, это боевая модель. От гражданской версии отличается увеличенной обоймой, большей убойной силой и возможностью привязки. Хотя и у многих гражданских моделей есть привязка. Вот тут, – Вир указал место. – маркер, если он красный, оружие не привязано, если зелёный, у ствола есть владелец. Чужим оружием можно завладеть, так как в большинстве случаев, у такого типа оружия, привязка чисто электронная, через нейросеть. У оружия спецподразделений привязка всегда завязана на генетический код. Чтобы вскрыть игольник, нужно аккуратно срезать щёчку ствольной коробки.

Вир достал резак, поставил регулятор на минимум, сделал два надреза. Крышка отделилась.

– Вот два контакта, – продолжил Вир. – которые нужно замкнуть. Чем замыкать, разницы нет, эффект будет одинаковым. Лучше всего, что бы это сделал какой-нибудь ненужный дроид, которого потом можно починить. Но за неимением такового, будем ломать сами.

Потом Вир попросил Леру подождать в другой каюте, сославшись на неприятное в дальнейшем зрелище.

– На самом деле, – раздеваясь, пояснил Вир Павлу. – ничего страшного нет. Просто мне будет неудобно перед Лер.

Павел удивлённо поднял брови.

– Во-первых, я точно обоссусь. Во-вторых, потеряю сознание часа на полтора-два, и буду во всём этом валяться. Как-то не удобненько получится, согласись?

Павел одобрил доводы кивком головы.

– Как свалюсь, меня не трогай. Не поднимай и не перетаскивай, в чувства не приводи, это всё равно бесполезно. Просто сделай одну инъекцию из аптечки. Как очнусь, сам позову.