скачать книгу бесплатно
– Позвольте представить моего гостя, ваше высочество: Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур.
Помпилио сдержанно кивнул. Принц удивленно приподнял брови. Старуха же позволила себе улыбку:
– Мой племянник немного неуклюж, но очень мил.
– Я заметил.
Мальчик, не отрываясь, смотрел на Помпилио, однако во взгляде не было агрессии или недовольства – только интерес. Так смотрят на человека, о котором много слышали, но никогда не видели лично.
– Добро пожаловать на Заграту, адир.
Младшие принцы шагнули вперед и без стеснения разглядывали незнакомца.
– Мессер, – едва слышно поправила Генриха-младшего успевшая приблизиться Агата. Теперь она держала юного, но высокого для своих лет принца за локоть и была уверена, что доведет разговор до конца. Кроме того, она почти шептала Генриху-младшему на ухо, и никто из придворных не слышал ни слова. – Наш гость из рода даров.
А это значит, что, будь ты хоть королем, хоть простолюдином, обращаться нужно «мессер» и никак иначе. К счастью для всех, Генрих-младший об этой тонкости знал.
– Добро пожаловать на Заграту, мессер.
И вновь тишина. Помпилио дружески улыбался, но не произносил ни слова, предоставляя Агате улаживать щекотливую ситуацию.
– Генри, твой отец пожаловал моему племяннику привилегию говорить «ты», – торопливо продолжила старуха. – Если хочешь услышать ответ, ты должен сделать то же самое.
Молчание Помпилио неприлично затягивалось, что вызвало среди придворных очередную волну недоуменного шепота. Им казалось, что назревает скандал.
– Я должен с ним поговорить? – растерянно спросил принц. – Тетушка, я не понимаю…
– Помпилио знает этикет не хуже нас с тобой, Генри. И если он решил привлечь твое внимание столь необычным образом, значит, у него есть на то основания. Продолжай разговор.
И юный принц показал, что достоин быть наследником престола. Он гордо вскинул голову и, глядя на лингийца снизу вверх, громко произнес:
– Дарую тебе привилегию говорить мне «ты», мессер Помпилио. Друг моего отца – мой друг.
– Благодарю, – улыбнулся адиген. – Счастлив видеть тебя в добром здравии, маленький принц. У нас не было возможности познакомиться, но я вижу, мой друг Генрих воспитал хорошего сына.
Мало кто мог себе позволить говорить с наследником престола столь свободно и непринужденно, а потому все находящиеся в соборе люди с любопытством вытягивали шеи, ловя каждое слово необычного разговора.
– Зачем ты прибыл на Заграту, мессер? Повидать отца?
– Когда-то я оставил здесь перстень, – намеренно громко ответил адиген. – За ним приехал.
Принц заметно вздрогнул, однако взгляд не отвел. Шепот вокруг усилился, удивлению придворных не было предела, а вот лысоватый господин неожиданно нахмурился.
– Надеешься его забрать? – поинтересовался Генрих-младший.
– Надеюсь его оставить, но если придется – заберу. Мне очень нравится этот камень – необычный игуаский алмаз с красным сердцем.
– Очень редкий камень.
– Я знаю, маленький принц.
Генрих-младший натянуто улыбнулся, кивнул старухе: «Адира Агата» и вместе с братьями продолжил путь к дверям. За принцами проследовала свита, и каждый проходящий считал своим долгом бросить на странного адигена изучающий взгляд.
Когда же вся королевская рать покинула собор, старуха повернулась к Помпилио и поинтересовалась:
– Что за история с перстнем?
Лилиан и лысоватый навострили уши, однако уже через секунду разочарованно вздохнули.
– Маленькое личное дело, тетушка, – обаятельно улыбнулся Помпилио. И сделал шаг в глубь собора. – С твоего позволения, я все же поставлю свечку в память о Форце. Он был неплохим человеком.
– Буду ждать тебя «У Фридриха».
Согласно обычаю на воскресную мессу королевская семья отправлялась через площадь пешком, с достоинством принимая от верноподданных положенные почести. Обратный же путь проделывался в позолоченной карете, запряженной шестеркой белых лошадей и сопровождаемой конными гвардейцами. Процессию, конечно, тоже приветствовали, однако отгороженные от народа властители Заграты имели возможность немного отдохнуть.
Или поговорить.
– Ты знаешь этого адигена? – спросил десятилетний Густав, едва карета сдвинулась с места.
– Впервые увидел, – пожал плечами наследник.
– У него красивый месвар, – заметил восьмилетний Георг, который обратил внимание исключительно на одежду Помпилио. – Почему папа никогда не носит месвары и нам запрещает? Во всех сказках адигены носят месвары.
– Потому что мы не адигены, – отрезал наследник. – Мы – загратийские короли.
– А папина бабушка была адигеной, он сам об этом говорил.
– Ты понял, о каком перстне шла речь, – продолжил Густав, не обращая внимания на слова Георга. – Я заметил, как ты вздрогнул.
Отнекиваться старший брат не мог и не хотел.
– Помпилио говорил об этом перстне. – Генрих-младший поднял руку и продемонстрировал брату украшение. Слишком крупное для двенадцатилетнего мальчика, а потому с трудом держащееся даже на перчатке. – Отец дал его мне перед тем, как отправиться на юг.
Большой алмаз был и в самом деле необычен: в самом его центре переливалась маленькая красная точка – сердце.
– Здесь какая-то тайна, – глубокомысленно сообщил маленький Георг. – Как в сказках…
– Отец что-нибудь сказал? – поинтересовался Густав, разглядывая перстень с таким видом, словно в нем, как это частенько бывает в сказках, прятался могущественный дух.
– Приказал не снимать, никому не отдавать и предупредил, что за ним может приехать адиген по имени Помпилио.
– И всё? – разочарованно протянул Густав.
– Нет, не всё, – качнул головой Генрих-младший. Он помолчал, обдумывая, следует ли рассказывать братьям всё, решил, что следует, и продолжил: – Отец сказал, что Помпилио – друг и позаботится о нас, если что-нибудь случится.
– А что может случиться?
– Не знаю. – Наследник вновь выдержал паузу. – Но отец ведет войну, и у него много врагов. Случиться может всё.
Камень мягко блеснул, словно подтверждая: «Всё может случиться, детки, поверьте, я знаю». И сердце его показалось капелькой крови.
– Мне это не нравится, – мрачно произнес Густав.
– Мне тоже, – вздохнул Генрих. – И Помпилио, вы же слышали, сказал, что с удовольствием оставит перстень у меня.
Фраза прозвучала настолько угрюмо, что Густав поежился.
– Что это значит?
– Это значит, Помпилио придет, если будет очень-очень плохо. А он не хочет, чтобы нам было очень-очень плохо.
– Папа победит всех врагов! – безапелляционно заявил Георг. – Папа сильный!
С этим заявлением принцы спорить не стали.
Главные двери собора Святого Альстера выходили на одноименную площадь, которая своими размерами уступала лишь ярмарочной, расположенной в Зюйдбурге. Размерами, но не красотой. Самая большая площадь южной столицы Заграты использовалась по прямому назначению: два раза в год, сразу после сбора урожая, на ней устраивались шумные и долгие, недели на три-четыре, торги, на которые съезжались купцы со всей Заграты – знаменитые Южные Ярмарки. Между ними работал куда более скромный по размерам рынок. А вот огромное, мощенное серым булыжником пространство площади Святого Альстера уже три столетия было свободно от торгов. На площади объявляли королевские указы, устраивали военные парады, карнавалы и цеховые шествия, а во все остальное время она была излюбленным, наравне с Прибрежным парком, местом гулянья горожан.
Южной стороной площадь упиралась в королевский дворец Заграшлосс. Величественный, но мрачноватый, поскольку, несмотря на несколько перестроек, он до сих пор сохранял черты мощного замка. Справа от дворца, на восточном краю площади, располагались казармы королевской гвардии, а слева возвышалась ратуша, часы которой играли каждую четверть часа. Все главные здания были выстроены в едином стиле из одинакового коричневого камня, а вот остальные дома площади специальным указом было велено штукатурить. Причем цвет штукатурки определяла королевская комиссия – властители Заграты заботились о виде, что открывался из окон дворца.
На первом этаже одного из этих домов, который расположился между собором и муниципалитетом, находился самый известный загратийский ресторан «У Фридриха». На его открытой террасе Помпилио отыскал тетушку Агату и того самого лысоватого господина, которого первоначально принял за управляющего тетушкиным поместьем.
– Как дела в Герметиконе? – светским тоном осведомилась адира Агата.
– Я не был там год. – Помпилио поднял бокал с белым вином. – За встречу.
– За встречу.
Нежный перезвон стекла, дружелюбные взгляды и легкое, освежающее белое…
– Хороший урожай, – одобрил Помпилио, рассматривая содержимое бокала на свет. – Этого года?
Он тоже умел вести светские беседы.
– Прошлого.
– Нужно будет запасти пару ящиков.
– Куда собираешься с Заграты?
– Будет зависеть от настроения.
– У вас интересная жизнь, – попытался вклиниться в разговор лысоватый.
– Она у меня одна. – Помпилио продолжил смотреть на тетушку. – Я привез Лилиан письмо с Кааты.
– Догадываюсь от кого, – усмехнулась старая адира.
– В данном случае нетрудно быть прозорливой. – Помпилио сделал еще глоток вина.
– Так ты прибыл к Лилиан? – уточнила Агата.
– Я прибыл на Заграту, тетушка. А значит, к Лилиан, к тебе и всем друзьям. Твоя дочь шлет привет.
Небрежная фраза заставила лицо старухи затвердеть. Она выдержала паузу, четко давая понять, что тема ей неприятна, после чего предельно холодным тоном поинтересовалась:
– Как поживает Мари?
– Она уверяет, что засыпала тебя письмами, тетушка. Наверняка в них был ответ на этот несложный вопрос. И еще…
– Помпилио, достаточно!
– Как будет угодно. – Помпилио насадил на вилку кусочек дыни, которая наилучшим образом оттеняла вкус загратийского белого, и выбрал другую тему: – В прошлый раз на мессе было гораздо больше людей.
– Ты слишком давно не посещал Альбург.
– Всего два года.
– С тех пор многое изменилось.
– Я вижу.
– Загратийское общество становится более прогрессивным и приветствует либеральные идеи. – Лысоватый предпринял вторую попытку вступить в разговор.
– Твое неожиданное появление заставило меня позабыть о приличиях, – улыбнулась адира Агата. – Ян, простите меня. Помпилио, позволь тебе представить Яна Зопчика, главного редактора «Загратийского почтальона».
– К вашим услугам, мессер.
Помпилио неспешно прожевал дыню, после чего кивнул:
– Мне тоже приятно. – Однако выражение его лица говорило об обратном.
– Я умолил адиру Агату разрешить мне присутствовать при встрече, поскольку не мог себе позволить упустить возможность познакомиться и поговорить со столь известным человеком. Надеюсь, вы простите мою смелость, мессер?
Зопчик хотел польстить, но попытка не удалась. Легкое неудовольствие, появившееся на лице адигена при представлении, сменилось кислым выражением. Но поскольку тетушка лишь кивала во время речи Зопчика, Помпилио пришлось поддерживать разговор самостоятельно.
– Два года назад «Почтальон» казался солидной газетой, – буркнул он. – Да.
Агата усмехнулась и поднесла к губам бокал с вином.
– Хотите сказать, что теперь это не так? – удивленно поднял брови Зопчик.
– Я просмотрел сегодняшний выпуск. – Помпилио положил в рот еще один кусочек дыни, и потому его следующая фраза прозвучала несколько невнятно: – Ты обвиняешь епископа во взятках?
Старуха покачала головой: жест Помпилио был оскорбительным. Однако Зопчик сделал вид, что ничего не заметил.
– Мы боремся за справедливость.
– «Мы» говорят расплодившиеся по всему Герметикону короли, – назидательно произнес адиген. – Тем они хотят отличаться от даров. А каждый приличный человек должен иметь свою собственную точку зрения и говорить «я». Ты приличный человек?
