скачать книгу бесплатно
Нучик вздохнул, он понял, куда клонит дер Фунье.
– Когда вы разрешите моему кораблю лететь на Заграту? – с нажимом спросил Нестор. Полушутливый тон, которым дер Фунье начал беседу, испарился, перед бароном сидел жесткий и очень недовольный офицер, готовящийся к решающей битве. Перед ним сидел адиген, неудовольствие которого давило Нучика невидимым, но очень мощным прессом. – Когда?
И уверенность директора-распорядителя испарилась, сметенная огнем врожденной властности чистокровного адигена.
– Я всё еще считаю риск неоправданно высоким, – промямлил барон.
– А я не в состоянии воевать с Генрихом тем, что у меня есть! – Дер Фунье хлопнул себя по колену с такой силой, что Нучик вздрогнул. – Я придумал «Длань справедливости», я ее построил, и она нужна мне здесь!
– Переход, минуя Сферу Шкуровича, чрезвычайно опасен.
– На борту опытнейший астролог!
– Если «Длань справедливости» погибнет, Компания потеряет огромные деньги.
В действительности директор-распорядитель задерживал корабль по другим причинам: руководство Компании не хотело отдавать в руки дер Фунье столь мощное оружие. Директорам-наблюдателям требовался мятежный Нестор, потому что пожар на юге увел короля из Альбурга. Но при этом директора-наблюдатели абсолютно не желали видеть сильного Нестора. Однако у дер Фунье был рычаг давления на союзников, которые считали себя его хозяевами.
– Если «Длань справедливости» не придет, Компания потеряет Заграту!
– Неужели? – прищурился Нучик, пытаясь перейти в контратаку. – Потеряем, говоришь? С чего бы вдруг? Ты прекрасно знаешь, что беспорядки в южных провинциях лишь часть плана…
– Окончание мятежа развяжет Генриху руки, – усмехнулся Нестор. – Он вернется в Альбург и сотрет в порошок всех горлопанов, которых вы там расплодили.
– А почему мятеж должен закончиться?
– Потому что переделанными паротягами я Генриха не разобью, – издевательски объяснил дер Фунье. – И вы сами мне об этом рассказали, барон. И еще вы упоминали бронепоезд, но забыли об артиллерии, двух импакто и подавляющем преимуществе в живой силе. – Нестор поднялся на ноги и теперь скалой возвышался над вжавшимся в кресло Нучиком. – Генрих мчится на юг, барон, он жаждет расправиться со мной, потому что его захлестнули эмоции. Это всё, что у него есть – эмоции и тяжеленные кулаки. У нас же, в отличие от короля, есть четкий план войны, но он основан на использовании «Длани справедливости». И если вы продолжите вставлять палки в колеса, мне придется плюнуть на наше маленькое предприятие и тем оказать любезному кузену большую услугу – позволить удержать власть.
– И что же ты будешь делать? – Нучик очень хотел, чтобы в вопросе слышалась издевка, хотел дать понять, что деваться дер Фунье некуда, но у него не получилось.
– Покину Заграту.
– Так просто?
Нестор пожал могучими плечами:
– А что здесь сложного? В Зюйдбурге находятся четыре цеппеля, я могу зафрахтовать любой из них и отправиться, куда захочу. Любая армия Герметикона с радостью выдаст мне офицерский патент.
– А как на твоей репутации скажется мятеж против законного короля Заграты?
– Никак не скажется! Кого волнуют мелкие события на задрипанной планете? – Нестор скривил губы: – В отличие от Генриха, я прекрасно понимаю место Заграты в Герметиконе – она никому не интересна. – Дер Фунье выдержал паузу, презрительно оглядел Нучика и продолжил: – Поскольку свои перспективы я обрисовал, то перейдем к планам Компании относительно этого мира. Начнем с того, что, как только мой цеппель уйдет в «окно», вы эти самые планы сможете смело отправлять в печку…
Блеф или нет? Решение нужно принимать прямо сейчас. Нужно обдумать слова проклятого адигена и понять, действительно ли окончание мятежа вернет Генриху утраченные было позиции? Сумеют ли северяне совершить задуманное, если армия вернется в Альбург? Вряд ли – в этом дер Фунье прав. Но и усиливать непредсказуемого, почуявшего вкус власти адигена барону не хотелось. Компания ценила Нестора, однако…
– Кстати, просматривая вашу корреспонденцию…
– Ты вскрыл мое послание на Галану?! – Директор-распорядитель покраснел от гнева.
– Я?! – искренне удивился дер Фунье. – За кого вы меня принимаете, барон? Почту вскрыли мои люди, я же просто ее просмотрел… Забыл сказать, что вам нужен новый курьер, прежний чем-то отравился…
– Ты ответишь за это!
– Перед кем?
Нучик осекся.
Нестор выдержал паузу, давая галаниту возможность зачитать список, не дождался, выразительно усмехнулся и продолжил:
– Так вот, барон, просматривая вашу корреспонденцию, я обратил внимание на досадные ошибки в финансовых отчетах. По моим оценкам, вы взвинтили стоимость происходящего в Зюйдбурге на пятьдесят тысяч цехинов, и я могу это доказать. Полагаю, директора-наблюдатели не придут в восторг от ваших маленьких шалостей.
– Можешь доказать?
– Я распорядился задержать вашего помощника по финансовым вопросам… Не арестовать, конечно же, просто задержать для разговора… Необычайно интересного разговора.
В черных глазах мятежника пылала холодная насмешка. Черные глаза задавали простой вопрос: «Воюем или договариваемся?» Черные глаза предупреждали: «Воевать не надо…»
Черные глаза адигена обещали столько неприятностей, что Нучик сдался:
– У тебя будет корабль, Нестор.
Воевать сейчас – безумие. Нужно собраться с мыслями, понять, как крепко держит его за горло проклятый мятежник, попытаться выправить отчеты…
– И еще пять тысяч цехинов, барон. Завтра утром я должен расплатиться по нескольким счетам и выдать жалованье наемникам.
– Хорошо.
Нестор допил вино, подмигнул портрету какого-то древнего короля, что украшал стену кабинета, повернулся к Нучику спиной, явно намереваясь выйти из комнаты, но задержался и, не оборачиваясь, произнес:
– Мне надоело, что вы мне тыкаете, барон. В следующий раз потрудитесь быть вежливым, или я отрежу вам язык.
* * *
– Как вы и хотели, синьор: месса еще не закончилась. – Теперь старый Бен обращался исключительно к Валентину, на заносчивого старался даже не смотреть лишний раз – мало ли что? – Дальше ехать никак нельзя: во время воскресной мессы площадь оцеплена.
Помпилио сложил газету, которую распорядился купить сразу же, едва они въехали в Альбург, и недружелюбно посмотрел на трех гвардейцев в бирюзовых мундирах, перекрывших выезд на площадь. Посмотрел так, словно размышлял: замечать их или нет? В результате принял решение прогуляться и шевельнул правой рукой. Валентин соскочил с козел и помог Помпилио покинуть коляску.
– Мы успели, мессер.
– Очень хорошо, Теодор. И повозка мне понравилась.
– Я передам ваши слова вознице, мессер, ему будет приятно.
– Тогда не передавай.
Бен, который тоже слез на землю и теперь стоял у лошади, держа кепку в руке, молча выругался, но сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Ты не забыл приглашение, Теодор?
– Как можно, мессер? – Валентин извлек из нагрудного кармана пропуск, подписанный Генрихом II и скрепленный его личной печатью, с легким поклоном передал его хозяину и продолжил: – С вашего позволения, мессер, я отправлюсь на поиски нового алхимика. Я знаю людей, которые дадут необходимые рекомендации.
– Выброси это по дороге. – Помпилио отдал слуге газету. – И возьми коляску.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, мессер.
– Как хочешь. – Помпилио помолчал, повторяя в уме состоявшийся разговор, после чего осведомился: – А как я его найду?
Теодор повернулся к вознице:
– Ждать здесь.
– Конечно, синьор.
Валентин перевел взгляд на хозяина:
– Коляска будет ожидать вас здесь, мессер, на этом самом месте.
– Спасибо, Теодор. Что бы я без тебя делал?
– К вашим услугам, мессер.
Бену очень хотелось спросить, как же он будет общаться с чванливым адигеном в отсутствие Валентина, но здравомыслие заставило его прикусить язык – с такими людьми лучше не шутить. Вместо этого он натянул на голову кепку, разумеется, после того, как Помпилио и его слуга отошли на несколько шагов от коляски, однако тут же стянул ее, поднял глаза к колокольне, поднес ко лбу указательный и средний пальцы правой руки и вознес главному загратийскому святому коротенькую молитву. В конце концов, Бен тоже был олгеменом и желал извиниться за пропуск утренней мессы.
Высоченная колокольня, шпиль которой – им служила статуя святого Альстера – упирался в самые облака, была архитектурным центром Альбурга, превосходя по красоте не только дома горожан – что естественно, но и расположенный в половине лиги к югу королевский дворец. Четырехугольная, сложенная из темно-коричневого камня, она, казалось, сошла со страниц детских сказок, элегантно соединяя тяжеловесность классической адигенской архитектуры с воздушной легкостью стиля нуво, овладевшего умами строителей на закате Эпохи Ожерелья.
Вблизи сложенного из огромных блоков основания башня воспринималась могучей скалой, но стоило отойти хотя бы на полсотни шагов, как плечистый исполин превращался во вставшую на цыпочки проказницу. Ощущение это достигалось благодаря тому, что стены колокольни состояли из сплошных витражных окон, поднимающихся от второго этажа до самой крыши. Из камня были сделаны лишь четыре опорные колонны, украшенные балконами и скульптурами, а между ними царило цветное стекло, складывающееся в великолепные картины, описывающие деяния святого Альстера.
Любоваться башней можно было часами, особенно сейчас, во время мессы, когда негромким переливчатым звоном ласкали слух маленькие колокола, однако Помпилио бросил на красавицу лишь короткий взгляд, похожий на небрежное: «Привет!», прошел внутрь собора, продемонстрировав стоящим у дверей гвардейцам свое «приглашение», остановился у входа и огляделся.
То ли отсутствие короля сыграло свою роль, то ли неспокойная обстановка вынудила покинуть родной мир многих знатных загратийцев, но людей на мессе собралось немного. Величественный собор был заполнен едва ли наполовину, а потому Помпилио не только без труда отыскал нужных ему людей, но и место рядом с ними оказалось свободным.
– Доброе утро, тетушка Агата, – пробормотал он, усаживаясь на скамью.
– Я уж думала, ты не придешь, – тихо ответила старая адигена.
– Приятно, что ты обо мне помнишь.
Агата чуть приподняла брови, Помпилио понятливо склонился к старухе, и она поцеловала его в щеку.
– Рада тебя видеть, Помпилио.
Семидесятилетняя адигена была последней из загратийской ветви семьи дер Суан. Единственный ее сын умер в пятнадцатилетнем возрасте, а двум дочерям были составлены удачные партии на Андане и Тинигерии, и возвращаться на Заграту они не собирались. Сухонькая, хрупкая старушка казалась безобидной, однако правила обширным поместьем железной рукой, надеясь передать его, вместе с титулом кому-нибудь из внуков.
– И я рада тебе, Помпилио, – негромко произнесла сидящая по левую руку от старой адигены девушка.
– Лилиан. – Помпилио склонил голову. – Превосходно выглядишь.
– Твои комплименты по-прежнему тяжеловесны.
– Я недостаточно времени провожу в светских салонах.
По губам Лилиан дер Ти-Нофаль скользнула улыбка.
Высокая и стройная блондинка была одета в модное ярко-красное платье, открытое ровно настолько, чтобы злые языки не назвали его вызывающим. Однако игривый наряд не добавлял тепла: красивое лицо девушки было по-адигенски холодным.
– Где путешествовал?
– Сюда прибыл с Анданы, у меня там были дела, а до того посещал Каату.
Лилиан вновь улыбнулась, и вновь – едва заметно. Словно было нечто забавное в том, что Помпилио упомянул Каату. Очень забавное.
– Торопился, как мог… Кстати, переход на Заграту оказался трагическим, я потерял алхимика, а Теодор забыл мне напомнить поставить свечку. Как думаешь, в этом есть знак?
– Помолчи хотя бы минуту, – велела старуха.
– Зачем?
– Затем, что я так хочу.
– Почему же ты сразу не сказала?
– Пообедаем сегодня, – произнесла Лилиан так, словно назначила деловую встречу.
– С удовольствием.
Сидящий за девушкой мужчина – лысоватый брюнет с маленьким и острым лицом, смахивающим на мышиную мордочку, наклонился и протянул было Помпилио руку, но епископ провозгласил: «Творите добро!», и прихожане дружно поднялись на ноги.
– Печально, что всё так быстро закончилось, – пробормотал Помпилио. – О чем была проповедь?
– Ты специально приехал к окончанию, – заметила старая адигена. – Тебе никогда не хватало терпения прослушать всю мессу.
Это заявление Агаты лысоватый мужчина воспринял с большим интересом, однако завязать разговор с Помпилио ему вновь не удалось, поскольку адиген как раз стал причиной небольшого замешательства.
В тот самый момент, когда направлявшиеся к выходу принцы оказались в паре метров от скамьи, Помпилио сделал шаг назад, галантно освобождая проход тетушке, но при этом перегораживая его королевским детям и их свите.
– В сторону, адир, – негромко произнес гвардейский офицер.
Помпилио обернулся и выдал обаятельную улыбку:
– Я, кажется, мешаю…
Но с места не сдвинулся.
Наследник престола, двенадцатилетний Генрих, удивленно посмотрел на незнакомого дворянина, среди придворных пронесся шепоток, лица гвардейцев стали решительными – они готовились смести наглеца силой, и старой Агате пришлось срочно спасать положение.
– Доброе утро, ваше высочество. – Она вышла вперед, не забыв наступить Помпилио на ногу, и присела в неглубоком реверансе.
– Рад вас видеть, адира дер Суан.
Старуха знала Генриха-младшего сызмальства, он не раз гостил в ее поместье и всегда называл тетушкой. Однако в официальной обстановке ни адира, ни юный принц не забывали об этикете.
