скачать книгу бесплатно
Молодой человек уселся. Эрик отправился за пивом и закуской.
– У нас самообслуживание, – проговорил Бэрг, – в том плане, что продавцов тут нет. Эрик сейчас все принесет.
И вот на столе красовались пластиковые стаканы, наполненные доверху пивом. Молодой человек хотел было отдать деньги, но Эрик сказал:
– Сегодня бесплатно.
Молодой человек, пожав плечами, приступил к угощению.
– Как зовут гостя? – спросил Бэрг.
– Даниил, – ответил молодой человек. – Говорят тут сегодня днем чего-то такое было, что всех напугало.
– Люди склонны к фантазиям и преувеличениям фактов, – ответил Бэрг. – Такое водится среди людей. Каждый их эксперимент ставится ими в свою пользу. А иначе им нельзя.
– Почему? – спросил Даниил.
– Потому, что тогда обнаружится их ложь, – Бэрг потягивал пиво.
– Интересные у Вас суждения, – молвил Даниил, – и кто же Вы по профессии?
– Был я по профессии, а теперь на пенсии! – отшутился Бэрг. – Мы говорим, что Новая эра уже началась. Что без осознания элементов фактически будет невозможно обойтись. Не боги горшки обжигают. И тогда слышен ответ: типа, мы надеемся на Истину, Она поможет. Я что, против что ли? Но выходит, что по такому поводу индивидууму и думать не надо. Я говорю, что она, Истина, всегда будет Истиной, и ложь не одолеет Ее. Многие высокоорганизованные твердят это и… тут же нарушают все!
– Каким образом? – спросил Эрик.
– Занимаясь Истиной, тут же отправляют индивидуума в случае его болезни к медицине! И опять-таки продолжают твердить, что она, медицина, дана Истиной! При чем оперируют высокопоставленными авторитетами. Дескать, все они были медиками, ну и так далее. И после этого, чтобы Система все это изуверство и наглую ложь терпела? Но индивидуум и сам виноват. Страх, животный страх заставляет его обращаться не по адресу, тем самым нарушая все. Иммунная система призвана не только к защите организма, но у нее есть и вторая функция – это продвижение индивидуума к более высокому уровню осознания. Осознания совершенства. При этом о каких-то медикаментах даже говорить противно.
– Ну а почему они индивидуума отправляют к медикам? – спросил Эрик.
– А это все, что они могут сделать, – ответил иммуноандроид. – А что бы ты стал делать, находясь на их месте? Да это и проще. Ответственности нет. Живи дальше без головной боли. Ну, кто против них попрет? Вернее, против их мнения? Да никто! А вопрос – нужно ли? В этом случае индивидуум сам должен для себя решить этот вопрос. И никто не властен им командовать. А доказывать что-то обратное – только воду в ступе толочь. Как бестолочь. Для себя надо самому решить. А от правильного решения зависит многое. Тебя уже никто с толку не собьет. И ты сам не свернешь с правильного пути, ведущего к Истине. А что касаемо медицины, то полностью отвергать ее функцию было бы невежеством. Сколько она жизней спасла, не перечесть. И медикаменты есть прекрасные. Ну, а скажем, отравление индивидуум получил. Причем тяжелой формы. Медицина поможет. Я ведь не против ее вмешательства, а против абсурдного отношения к ней. Здоровье она, конечно, не даст, не ее это профиль, а вот стабилизировать организм вполне может. Это как раз в ее компетенции.
***
Квартира, как и обычно, встретила Нэю запахом медикаментов, доносившийся из бабушкиной комнаты. После разговора с Изодой, чувствовалась перемена в душе. Нэя уже не так остро реагировала на все происходящее вокруг нее. Только теперь она почувствовала, как ей не хватает отца. Мать бросила его, когда он начал пить. Ни дня не обходилось без алкоголя. Правда, водку отец не любил, пивом только баловался, а вот шампанское потягивал аж из бутылки. Нравилась ему эта кисло-сладкая жидкость расслабляющего действия. Любил вина, но не десертные. Любил коньяк. Но, насколько знала Нэя из маминых разговоров, что якобы раньше он вообще не пил. Причем категорически. Знала она, что много работ он сменил. При чем работал весьма хорошо. Добросовестно. Отзывчивым человеком был. За то, может, и страдал. Нэя помнила отца. Помнила его сильные, немного узловатые, крепкие, но такие нежные руки. Выстирав белье и приведя себя в порядок, Нэя вошла в свою комнату и плюхнувшись на диван продолжила вспоминать прошлое. Она помнила, как папка купал ее маленькую в ванне. Ее накупает и сам весь мокрый и веселый. А она только и визжала от радости и простого, самого простого и обыкновенного детского счастья – видеть отца и мать. Тех единственных, неповторимых, которые подарили ей жизнь, любя друг друга. Нэя прослезилась. Она как в детстве слышала голос отца, когда они были в ванной:
– А ну-ка, давай-ка, плыви! Вот молодец ты у к меня какая! Давай, давай, давай!
Нэя барахтаясь в воде, брызгалась ею, как могла. Брызги летели аж до самого потолка! А отец только смеялся. Если вода остывала, то подливал еще горячей. Нэя отплевываясь от попавшей в ротик воды, визжала от радости и счастья. Прыгала, брызгалась, барахталась!
– Эй! Чего удумали? – говорила пришедшая в ванную мать, – того и гляди соседей затопите. Нэя! Ну перестань барахтаться! Визг подняла! Оглушила прямо!
Нэя немного виновато смотрела на мать. Но отец был на стороне Нэи.
– А каких соседей затопим, снизу или сверху?
– Да не только их, вы всех скоро затопите! Давайте скоро вылезать из ванной! – мать ушла.
И это надо так! В самый разгар! Но папа поддержал Нэю:
– Дочь, давай заканчивать. А то нам обоим влетит от мамы. Еще немного и вылезаем. А пока – веселись!
И снова брызги, снова веселье! Но вот, наконец, пришла мама с самыми серьезными намерениями:
– Так, ну что? Набарахтались? Навеселились? А теперь быстро намыливаемся, смываем мыло и вытираемся!
Вот чего не любила Нэя, так это мылиться! Мыло! Ужас! Вместо смеха теперь из ванной раздавался рев. Это означало лишь одно – мама брала власть в свои руки! Мама не папа! У нее не побалуешь! Не забалуешь! Папа, подчиняясь маме, только вздыхал, сочувствуя Нэе. А та, не унимаясь, ревела, кое-как выговаривая слова и растирая выступившие сопли:
– Ааа, мыло в глаз попало! Не хотю мыться! Аааа….
Но мама даже и слушать не хотела ее речей:
– Да стой ты, в конце-то концов, и прекращай реветь! Вся в соплях! Отпарились! Из носа повытекали! Стой, тебе говорят! Ну а ты чего, как не живой? – обращалась она к мужу, – помоги, что ли? Да в конце-то концов, стой! Тебе говорю!
Наконец, наревевшуюся Нэю она брала в полотенце, кутала ее и несла в постель.
– Так, все, баи. Спать! – звучал вечерний материнский приговор!
Ох, как не хотелось Нэе спать! Если б кто из взрослых это мог знать! Да еще эта пижама! Мешается, как всегда! И жарко! Очень! Нэя хочет откинуть одеяло, но мама строга:
– А ну под одеяло! Все, спать!
Нэя лежит. Она слышит разговор взрослых.
– Ну чего, уложила ты ее?
«Это бабушка», думает Нэя.
– Да, все, мать. Давай тоже ложись. Костя, ты когда ляжешь?
«Это мама», думает Нэя.
– Да, сейчас тоже лягу, чуть позже, – отвечает отец тихим, спокойным голосом.
«Это папа», думает Нэя, и вот здесь она в предвкушении путешествия в страну сказок. Тех самых сказок, коими живут дети. Папа всегда читает Нэе сказки. Нэя не ошиблась. Папа тихонько заходит в комнату, гасит свет и зажигает настольную лампу с зеленым абажуром. И тут комната из самой обыкновенной, простой, превращается сразу в волшебную. Папа усаживается рядом с Нэей и открывает книгу сказок, в коих добро всегда побеждает зло.
Бабушка легла спать, папа уселся читать сказки дочери. Бедная мама, ей приходится ждать папу! Но она находит выход из положения. Пока посмотрится на ночь в зеркальце, пока разденется, пока накинет на обнаженное тело просторную ночную сорочку, видавшую все прелести интимной близости – время и подойдет. Вновь наступают часы для взрослых, когда дети наконец-то уснули, а старики уже давно спят. Это время, когда на циферблате настенных часов возможно и отражается в виде ночных небесных светил Вечность!
Ну а пока Нэя в волшебной сказке! Папа читает ей сказку про Волшебника Изумрудного города. И вновь Нэя встречает своих сказочных друзей, как это хорошо. Элли, Тотошка, Страшила, Железный Дровосек и, конечно же, Трусливый Лев! Они тоже пришли к Нэе из страны сказок и взяли ее в сказочную страну! Им и Нэе предстоит победить злую волшебницу Фиолетовой Страны – Бастинду! Ой, как страшно! Но ничего! Ведь они ни с кем-нибудь, а с сами папой! Он-то победит ее точно! В конце концов поможет! Нэя, уткнувшись в подушку и слушая, как папа читает, одной рукой держится за него. А папа читает, видать, сам слегка увлеченный этой историей. И вот перед закрытыми глазами Нэи «оживают» герои. Нельзя сказать, что душа ребенка – это театр или кино, но это то, где маленький человечек сам становится персонажем среди своих сказочных героев. И улетает с ними ребенок в их сказочную страну!
Тихое посапывание Нэи говорит о том, что девочка уснула. Папа целует ее в лобик и тихонько уходит к маме, которая ждет не дождется своего мужа.
Время воспоминаний подходило к концу. Нэя чувствовала сильную усталость. Она понимала, что в жизнь ее пришла перемена. Взрослая жизнь – далеко уже не сказка, но те герои детских сказок навсегда остаются и со взрослыми. Нэя решила лечь в постель, да, ту самую постель, постель своего детства. «Странно», подумала Нэя, «эта постель знала меня еще ребенком, а вот теперь я взрослая. И только сейчас мне подумалось об этом». Нэя провела рукой по постели. Постель ничуть не изменилась. Нэя вздохнула: «Ну вот и дожила. Раньше с боем укладывали спать, а теперь сама ложусь, без всякого боя». Лишь в середине ночи Нэя, проснувшись, поняла, что заснула в одежде. Раздевшись, она вновь улеглась. Сон быстро овладел ею, подарив красивые видения.
«Нас утро встречает прохладой!» – поется в песне, поэтому выспавшаяся Нэя принимала горячий душ. Позавтракав, она позвонила Изоде. Та подняла трубку и обе договорились встретиться и пойти в спортивный зал.
***
– Значит, Бэрг, Вы говорите, что иммунная система не только защищает нас от внешних и внутренних волнений, но так же и способствует духовному росту индивидуума, постепенно превращая его в личность. Я так понимаю? – спросил Даниил.
– Верно, – ответил Бэрг, – на то она и иммунная.
– Да, я вот как бы случайно зашел в кафе. И вроде и темы вашего разговора не касался. Но, признаться, Вы приятные собеседники, особенно почти в три часа ночи. Вижу я одно, за стаканом пива решаются глобальные жизненные вопросы. А почему? Потому, что не глобальных вовсе нет. Ведь все зависит от внешних ситуаций, внешней обстакановки, так сказать. Вы говорили, что иммунная система сама за себя уж как-нибудь да постоит, то бишь обойдется и без наших соплей, так сказать. Но тогда за каким хреном ее пытаются постоянно учить? – под конец своего длинного вступления чуть не возгласил Даниил. – Им или нам больше делать что ли нечего?
– Ну, Даниил, человек, и особенно в белом халате и со шприцем в руках всегда имеет желание поучить других жить. Не себя, а других. В этом его проблема, но, как ни странно, ему верят! – ответил Бэрг.
– А это и есть платформа медицины, ее лежбище, так сказать, – произнес Эрик.
– И попробуй-ка ты ее сдвинь. – вздохнул Даниил и добавил. – Скорее мозги сдвинуться, чем эта масса.
– Все дело в том, что и были обнаружены иммуноэлементы Системы, – начал Бэрг. – Если бы знал Остерн, чем это закончится. Ах, Остерн, Остерн. Сколько лет уже прошло со дня его гибели. Вероятнее всего, он искал суть движений специфической целенаправленности. То есть относящиеся исключительно к боевым искусствам Востока. В этой системе он и нашел эту многоуровневую логику. Но это только они, боевые искусства и именно Востока, а что тогда говорить о других подсистемах общей Системы? Выход сугубо на алгоритм без программирования. А зачем? Для любой точки в пространстве требуется программа, чтобы она сделала движение. А почему? Да потому, что это движение ее простое, и не относится ни к какой системе. Но это платформа, которая формируется уже для базовых элементов. Но и базовые нуждаются в программе, а вот иммуноэлементы в программе не нуждаются, так как принадлежат сугубо Системе. Они надежно защищены не только информационно-техническим иммунитетом, но прежде всего сознанием индивидуума, который становится личностью благодаря взаимодействию с Системой. Уж Она-то как никто другой позаботится о том, чтобы носитель стал творчески одаренной личностью. А сознание и есть защита.
– Что значит «сознание» и что значит «защита»? – спросил Даниил. – Ведь, по-моему, надо защищать именно сознание. Ну, скажем, при помощи каких-либо тренингов. Я думаю так.
– А вот это и есть первая ошибка! – ответил Бэрг. – Дело в том, что сознание в защите не нуждается, ибо сознание и есть защита от внешних воздействий. Разумеется, негативных. Ну, скажем, некая агрессивная среда биологического типа. Сознание, даже если эта среда совершенно индифферентна по отношению индивидуума, все равно воздействует на психику. Естественно, что сознание подсказывает: типа, впереди опасность. Ну это же норма? Ну, конечно, норма, а вот далее все упирается во взаимодействие индивидуума с окружающим его миром через жизненный опыт. Ну, знал я двоих друзей. Оба взрослые. Поспорить любили, как говорится, до тех пор, пока кто-то не уступит. Один был младше, и считал старшего своим учителем. Тот действительно многое ему чего рассказывал о природе, о жизни обитателей живой природы, леса. Да и вообще, старший был, можно сказать, едва не лесным человеком. Уж кто-кто, а он там не пропадет. Кого только не «надыбит» в лесах, озерах, реках, лесных лужах. И тритоны, и змеи – ужи там, веретеницы, да и гадюк любил. А уж лягушками-то баловался! Брал, естественно, исключительно самцов. Жарил, ел. Одно слово – вкуснотища! Кинолог, наверное, от рождения. Вот он-то и есть настоящий человек, знающий природу далеко не по книжкам! Как-то раз спросил младшего о том, как бы он поступил окажись тот на его месте ночью в лесу. И рассказал он историю весьма интересную.
«Как-то вышел я на охоту, имеется в виду, ловить тритонов. Выполнял заказ. Взял с собой провиант: хлеб, колбасу. Много никогда не брал. Незачем. Взял емкость для улова, фонарик, ну и отправился в лес. Лес мне как дом родной. Брел, брел ну и вышел к месту ловли тритона. Взял сачок и, подойдя к воде, начал освещать дно. С полметра прозрачной воды открывало великолепную картину жизни, которую почти никто и не замечает. Личинки жуков, мелкие головастики, личинки комаров. Все это сборище мирно пасется в темной воде под покровом ночи, и только луч фонарика открывает все это царство. И, только приглядевшись, увидел искомое. Вот они, тритоны. Дело за малым. Беру сачок, подвожу под тритона. Раз! И симпатичная земноводная тварь в сачке! Ну, так и начал их ловить. И время-то прошло не так уж много, тут слышу – хрустнула ветка. Ну хрустнула, ну и ладно. Мало ли что бывает в лесу. Лес он на то и есть лес, чтобы в нем ветки похрустывали. Отвалилось гнилье, упали сухие ветки, ну вот и результат. Так, оглянулся неспешно, ну и далее продолжил тритона «дыбить». Только слышу – опять хруст, там же. А вот это уже статистика. Ну так, скажем, насторожился я. Светанул в ту сторону фонарем – и вот результат! В свете фонаря уставились на меня два зеленых огонька. Вот ответь мне, твои действия после увиденного?
Младший после услышанной истории ответил даже и не думая:
– Точно в штаны бы «наложил», и в прямом, и в переносном смысле!
– Вот поэтому, – ответил старший, – ты и не дружишь с лесом. Ты не обижайся, просто так тебя воспитали. Но это ладно. А хочешь узнать, что произошло дальше?
– Чего зря спрашиваешь? Конечно хочу!»
И рассказал ему старший о том, что произошло дальше. Увидел он эти зеленые огоньки и понял: какой-то зверь уставился на него. Отложил он сачок и чтоб вы думали он сделал? Не догадаетесь! Ибо только действительно не люди, а человек природы способен на такое! Темень, ночь, лес, и два зеленых глаза из этой тьмы смотрят на него! Во картинища! Так он не придумал ничего более, как только свистом позвать это существо к себе! Вот это я понимаю! Сознание! И чтоб вы думали, что произошло далее? А произошло то, что вряд ли кто мог ожидать. Из тьмы леса, ночного леса, дремучего-придремучего, к нему на его свист выползла собака! Бедная скотинка! Худющая, поскуливая, она приблизилась к человеку! Отдал он ей весь хлеб, сам голодный остался, а животное накормил. Чего говорить, конечно, мало, но уж сколько было, все отдал, до последней крохи. Правда, там еще потом два зеленых глаза были, но по его разумению это был волк. К человеку не подошел. Вот так собака да волк прибились друг к другу. Вот такая история о сознании.
Эрик и Даниил молчали. Им нечего было сказать. Эта история вызвала у них неподдельное чувство ответственности за природу. Но не зная ее законов, можно было ей и навредить. Видя их серьезный лица, Бэрг произнес:
– Я понимаю ваши неподдельные чувства, и что эта история потрясла вас. Что ж, человек, уважающий природу, сам становится ее частью.
– А что, разве человек и без этого частью природы не бывает? – спросил Эрик.
– А это можно запросто проверить, – ответил Бэрг.
– Ну, с этим случаем все понятно. Человек этот – молодец. Все понял как надо. Ну а кроме этого есть что-то еще? – спросил Эрик.
– Конечно, – ответил Бэрг, – в прекрасную, солнечную погоду просто выезжай с запасом провизии на сутки в светлую березовую рощу. Повторяю, на сутки! А запас провизии так, на всякий случай. И попробуй поживи на подножном корму. Я же встречал людей, которые вдалеке от дома, в совершенно незнакомой местности, глухой ночью, в лесу, спокойно ориентировались по звездам и, не плутая, выходили к искомой цели. Например, к разбитой палатке лагеря! Таких людей я действительно считаю частью природы.
***
Входная стеклянная дверь открыла Нэе путь в спортивный клуб. Изода смело шагнула в знакомый вестибюль. Нэя несколько задержалась. Незнакомая обстановка немного смутила ее.
– Нэя! Ты чего там забыла? – с иронией в голосе окликнула ее Изода.
– Это что, новенькая, что ли? – спросила дежурная.
– Новенькая, от того и нерешительная! – ответила Изода дежурной и добавила Нэе. – Давай, быстрее, не очкуй!
Раздевалка была уставлена обувью, в шкафах висели вещи.
– Иди сюда, – произнесла Изода, переодеваясь, – здесь мои вещи. Клади и свои тоже. Если хочешь, в сумке можешь взять с собой в зал.
– Подожди меня. Я быстро, – сказала Нэя и стала переодеваться.
В спортивном зале было шумно. Каждый был занят делом. Изода по-свойски вошла в зал и, чуть ли не за руку взяв Нэю, подвела ее к тренеру:
– Здрасьте, Василий Афанасьевич! Вот, новенькую привела.
– А, здравствуй Изода! – произнес тренер, окидывая взглядом Нэю. – И как же зовут новенькую?
– Нэя, – ответила Нэя и покраснела.
– О! Да мы краснеть умеем? Это хорошо, – произнес Василий Афанасьевич. – Ну что, Изода, ты давай, иди работай, а я пока побеседую с Нэей.
Василий Афанасьевич был хорошим тренером. Только иногда прикрикивал, да и то из-за шума в зале. Он был чуть старше средних лет, среднего роста, сквозь черные волосы пробивались седые пряди. В юности он не раз одерживал победы, а теперь передавал опыт молодому поколению.
– А что, Нэя, давай-ка присядем. Тут у нас видишь как. Не так чтобы кто во что, но сама, как видишь, боевое искусство. Я не люблю давить на человека. Просто помогаю ему самому выбрать именно свое. Ну и подсказываю по мере возможности. А тебя что привлекло сюда прийти?
Нэя рассказала историю, которая произошла с ней, и о том, как она встретила Изоду. И о том, как встреча с нею фактически перевернула ее жизнь.
– Так уж и перевернула? – прищурился Василий Афанасьевич.
– Скорее, добавилось новое, – ответила Нэя. – Я ведь вообще не умею защищаться, хотя очень хорошо изучила что такое здоровье.
– И что же это такое? – поинтересовался Василий Афанасьевич.
– Ну, это целая лекция. Даже сейчас и не знаю, как и сказать, – произнесла Нэя.
– Вот и я, – ответил Василий Афанасьевич, – вроде и знаю, а как вкратце выразить это не знаю.
– Ну, я бы сказала так, что это критерий истинности человека по отношению внутренних волнений и внешних раздражителей, вернее, запросов! – ответила Нэя.
– И кто же тебя внешне раздражает? – спросил Василий Афанасьевич. – Уж не мальчишки ли?
– Ой, да что Вы! Конечно, нет! Это всякие другие раздражители могут быть. – ответила Нэя и хотела добавить, но Василий Афанасьевич сказал:
– Ладно, «внешний раздражитель», вот там Изода. К ней иди. Начинай тренировку. Она подскажет. А что больше нравиться?
– Не знаю, – ответила Нэя. – попробую кикбоксинг.
– А почему именно он?
– Как говорила Изода, он элегантен, заставляет держаться в тонусе, да и вообще красив, – ответила Нэя.
– Ну что же, ладно, давай. Давай, иди к Изоде, – сказал Василий Афанасьевич.
Нэя хотела что-то еще спросить, но Василий Афанасьевич уже давал указания другим. Нэя подошла к Изоде. Та вовсю тренировалась. Она обладала гибким и сильным телом. Нэя залюбовалась ею.
