Земля магических аномалий

В городе за скалами кипело безумие. Люди паниковали, творили разбои и устраивали бунты. Оказалось, к ним давно проникала магия через небольшую брешь в скалах, крохи, благодаря которым некоторые смогли приручить ее, но дальше небольшого колдовства никто не ушел. Сейчас же магия хлынула в город в полной мере, отравляя воздух и там. Люди менялись, у кого-то просыпались метки.

Грег за три дня, проведенных в странном месте, успел составить план по созданию завесы, что сумеет фильтровать воздух, чтобы магия в городе стала пригодной для жизни. Хотел бы он сделать то же с источником жизни, но не мог – для фильтра необходимо использовать сами скалы и магию, заключенную в них.

Грег укрыл Софи в одной из брошенных квартир (не забыл обругать странные жилища горожан, которые называл не иначе, как коробки для муравьев). Начертил руны, создавая «чистую» зону, надеясь, что это поможет девочке продержаться без последствий, пока они не уедут.

Софи вела себя храбро. Старалась быть сильной, но продолжала душить Грега болью от утраты. А он отдал всего себя цели защитить дочку друга. Это помогало не вспоминать Эйвори и Лили (так он себя убеждал).

Грег проводил почти все дни у скал, надеясь, что высшая магия защитит от аномальной магии. Остальных постоянно отправлял в «чистую» зону, чтобы уменьшить наносимый вред, но сам не отходил от места взрыва: знал, что времени мало и что, чем дольше нет фильтра, тем больше смертей им предстоит увидеть.

Еще одной проблемой стала Давина. Муза ночи обезумела и обратилась в густой туман, который накрыл собой весь город за скалами. С одной стороны, это спасло мир без магии от хаоса (Грегу в красках пояснили, как там жили люди, насколько зависели от электричества и электроники, что «сгорели бы», хлынь к ним магия. Да и он сам видел, как город рассыпался, привыкая к новой жизни). С другой стороны, жители оказались в ловушке. И один только бог, в которого верили за скалами, знал, как остальной мир отнесся к пропаже целого города и появлению странного тумана.

Добровольцы попытались покинуть город, но погибли. Успевшие выбраться перед мучительной смертью поведали, что там темно, как самой темной ночью, а туман пробирается под кожу, за самые ребра и жалит изнутри.

Грег пробовал докричаться до Давины, вернуть музе человеческое обличие, но, видно, ее разум слишком пострадал.

Путь в мир без магии оказался закрыт. Люди стали заложниками аномальной зоны, что успели прозвать землей магомалий – землей магических аномалий.

В Лунарисе отходили первые суда в соседние страны. Но не все жители города без магии были готовы к таким радикальным переменам, поэтому решили рискнуть, чтобы выбраться в привычный для них мир. Поезд покрыли рунами, чтобы создать внутри «чистую» зону, а вокзал находился в отдалении от скал, поэтому пока электроника продолжала там работать, хоть и с перебоями, и все знали, что надо действовать быстрее.

Именно в этом поезде и сидел Грегори Голд, готовясь к тому, что задумал. Страх оседал на коже вместе с потом, но он был уверен, что поступает верно.

Другого пути нет.

Поезд следовал по подземному туннелю. Люди уже пытались пройти по нему пешком, но и там их достал туман. Зато во время эксперимента машинист-доброволец остался жив и радостно заявил, что руны сдерживают аномальную магию, хоть кожу и сильно колет, а грудь сдавливает.

Люди занимали места, шумно общались, радуясь, что вот-вот вернутся к жизни, где нет магии, зато есть нечто «интернет». Грег хмурился, не желая вдаваться в подробности, ведь его волновала только Софи.

Машинист объявил, что все готово к отправлению, но поезд так и не пришел в движение.

Софи встала и пошла вдоль кресел. Ее косички и зрачки замерцали красным. Девочка начала тихо насвистывать, а ужас накрыл с головой.

Грег вжался в спинку, не ожидая столь сильной магии и животного страха, что пригвождал к месту.

Люди замерли. Повисла тишина. Колючая, холодная. Она превращалась в лапу, что разрывала грудь и сжимала сердце, царапая острыми когтями.

Раздалось биение сердца.

Тук

тук

тук…

Оно стучало в поезде. Оно стучало внутри каждого, эхом проносясь по сознанию, морозя пальцы и языки.

Софи подошла к мужчине с короткой стрижкой, склонила голову. Ее глаза стали совсем красными, из носа текла кровь, но девочку это не волновало. Она вытянула руку, указала на сердце, что скрывалось в груди перепуганного мужчины.

Сердце билось все быстрее. На пределе возможностей. Звук бьющегося сердца не отпускал, звучал уже в голове, вытеснял все мысли.

Мужчина резко замер и повалился на пол. Мертвый. Софи оглянулась в поисках следующей жертвы, ведь и сама стала заложницей собственной магии, что захватила разум.

Люди вышли из гипноза и начали паниковать. Сердце продолжало стучать, эхом разносясь по вагону. Все кричали, толкались, пытаясь выбраться из поезда, а Софи дрожала, но сжимала сердце каждого, насылая невыносимый ужас.

Грег тряхнул головой, выходя из оцепенения, подбежал к Софи, упал на колени, обхватывая ее за лицо.

– Софи! Софи! – Он затряс ее, пытаясь вывести из транса. Сердце сжималось в груди, норовило выскочить через горло, но он не сдавался. – Софи, мать твою! Ты нужна мне! Пожалуйста!

Она заморгала, непонимающе уставилась на Грега, и тот облегченно выдохнул, видя знакомые карие глаза, в которых зажигались ужас и страх. Боль испарялась, а сердце успокаивалось, ведь хватка ослабла.

– Уходим. – Грег схватил Софи и начал проталкиваться к выходу. Он не боялся девчонку, просто искренне хотел помочь, спасти от паникующей толпы и от самой себя – магия берет верх, ведь Софи и сама боится ее, но он верил, что она сумеет контролировать себя.

Люди кричали, кто-то лез в драку, но никто не мог дотронуться до Софи, ведь взгляд той тут же стекленел, а сердца нападающих останавливались.

Толпа выбежала на станцию. Из других вагонов тоже валили напуганные пассажиры. Кажется, биение сердца слышали все. Могла ли Софи контролировать сердца всех, кто был в поезде? На станции?

Они вылетели в фойе с панорамными окнами. Люди колотили в стеклянные двери, но те не поддавались. Крики сводили с ума. Грег лишь сильнее прижимал Софи к себе, боясь потерять, боясь, что ее заберут, обидят…

Свет потух, погружая вокзал в ночь. Луна сверкала за стеклянными дверьми и окнами. Они видели свободу, но не могли туда выбраться. Кто-то пытался разбить стекла, но безуспешно.

Сама мысль, что аномальная магия поселилась в Софи, контролировала ребенка, заставляя ее хватать людей за сердца, вселяла ужас в Грега. Она и сейчас держала всех взаперти, контролируя двери, а биение снова звучало прямо в голове…

Грег нервно оглядывался, не зная, как спрятать Софи, ведь подозревал, что сделают с ней люди, когда поймут, кто виновен в смертях.

– Софи! – крикнул Грег, поставил ее на пол, заглянул в краснеющие глаза, что утопали за мощной волной магии. – Я знаю, ты можешь это побороть. Я знаю, ты не хочешь убивать этих людей. Софи, я в тебя верю.

Она часто заморгала, покрепче схватила его руки, закутываясь в чужие эмоции.

– Ты сильнее этой магии. Она подвластна тебе, поняла? Ты не виновата ни в чем!

Софи кивнула, Грег уже хотел взять ее на руки, чтобы попытаться сбежать с вокзала, но не успел. Кто-то ударил его по голове.

Грег упал. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – как кто-то уносил на руках его Софи.

2

Грег нервно отбивал ритм любимой песни Лили по столу, ожидая начала. Собирались ученые и важные шишки, что захватили власть: одни – в городе за скалами, который ныне стал маленьким королевством, названным Хартбруком; другие – в стране, что превратилась в землю магомалий, где образовался орден разума, который боролся с аномалиями и последствиями взрыва.

Бывшая королева, ныне глава ордена разума, зашла в палатку. Длинные белые волосы остались распущенными и укрывали хрупкие плечи. Платье волочилось по земле, а массивные украшения блестели на ключицах и руках. Реджина Кинг продолжала одеваться так, словно направлялась на бал, но на деле оказалась властной женщиной с мощным стержнем внутри. После смерти мужа она взяла бразды правления на себя, объединила оставшихся хранителей разума и хранителей любви.

– Грег. – Реджина склонила голову перед ученым, отчего тот изумленно вскочил. Она продолжала беречь земли, которые любила, ведь была хранителем любви с высшей магией. – Мое предложение в силе. Я буду рада видеть тебя в рядах членов ордена разума.

– Мне нужно еще подумать, – ответил Грег. Год назад, когда он впервые увидел королеву после взрыва и узнал, что она жива, ожидал, что та велит передать высшую магию другому хранителю душ, но она лишь пожала плечами и заявила, что так решила судьба.

Весь год после взрыва Грегори Голд возглавлял отряд ликвидаторов. С другими учеными измерял фон аномальной магии, ставил эксперименты, чтобы понять, что произошло, но главное, под его руководством возводили магический купол над источником жизни, чтобы фильтровать магию, что выходила в мир.

Реджина похлопала Грега по плечу, недовольно поджав губы – так сильно хотела заполучить его в орден – и ушла здороваться с другими учеными.

В палатку зашел Оливер Фостер. Новоиспеченный король Хартбрука светился от счастья, довольно пожимал всем руки, упиваясь властью, наслаждаясь, что каждый склонял перед ним голову.

И этого человека Грегори Голд ненавидел. Каждый раз, видя худощавого мужчину в очках в тонкой оправе, он представлял, как ломает тому шею, лучше – вытаскивает наживую позвоночник, чтобы причинить максимальные мучения, ведь Оливер – единственный выживший из тех пяти, что взорвали скалы.

Вместо этого Грег склонил голову перед брюнетом в деловом костюме бордового цвета.

– Мой король.

– О, дорогой мистер Голд, для тебя Оливер! Ты же величайший ум нашей страны!

Оливер пожал Грегу руку. Глаза светились от счастья, ведь несмотря на то, что он разрушил целую страну, сделав из нее землю магомалий, он похитил девочку, которая сумела напугать весь город так, что жители позволили создать там королевство, и кланялись теперь ему в ноги.

Грег выдавил улыбку в ответ, хотя желал сделать Оливеру так же больно, как тот сделал ему, лишив дома и дочерей.

– Слышал, ты добивался со мной встречи? – спросил Оливер.

– Верно. Девочка, которую вы нашли год назад и удочерили…

– Софи.

– Да, Софи. Видите ли, это дочь моего хорошего друга, и я намеревался сам взять опеку над ней.

Оливер хмыкнул, облизал тонкие губы.

– Девочка уже зовет меня отцом, мистер Голд! Она привыкла к новому дому, ко мне. Теперь у нее есть слуги, а сама она стала принцессой. Не думаю, что стоит передавать опеку над несчастным ребенком человеку, который большую часть жизни проводит на земле магомалий.

Грег стиснул зубы, спрятал кулаки за спину, хоть и догадывался, что Оливер видит, как он зол и мечтает сломать тому шею.

– Могу я с ней увидеться?

– Она дома. Я бы не стал рисковать ребенком и не привел бы ее на землю магомалий.

Грег опустил глаза, а злость заполняла сердце. Он искал Софи весь год после взрыва, выяснил, что ее опекуном стал Оливер, один из тех, кто взорвал скалы и заставил невинного ребенка насылать ужас на город, чтобы занять трон. Грег пытался пробраться к ней, выкрасть или хотя бы убедиться, что она в порядке, но не сумел: самый охраняемый особняк города оказался недостижим для него, а из дома Софи выпускали только на встречи и приемы, где она была окружена стражами.

– Грег – я же могу называть тебя так, правда? – девочка стала принцессой. Отпусти несчастное дитя. Со мной ей будет лучше. Она всегда будет сыта и под защитой, хорошо одета. Получит лучшее образование и после моей смерти займет трон.

Грег выдавил улыбку. Кивнул. Может, Оливер и прав. Вдруг, Софи и правда успела привязаться к этому идиоту и считает его теперь своим отцом?

– И у меня к тебе предложение, Голд, – продолжил Оливер. – Ты отлично показал себя за этот год и доказал, что ценный ученый. Я бы хотел видеть тебя у себя на службе. Предлагаю возглавить отряд, который занимается изучением тумана.

– Давина никому не по зубам, боюсь.

– Верно. Это мне и говорят мои люди. Поэтому я зову тебя, Грег. Если бы не ты, эта земля была бы непригодной для жизни вовсе.

– Она и так непригодна.

– Но здесь хотя бы можно теперь находиться без угрозы для здоровья. Подумай над моим предложением.

Грег и хотел бы согласиться, изучить туман, возможно, решить эту проблему и выпустить людей из города, пленниками которого те стали, но не мог пересилить себя и начать подчиняться тому, кого ненавидел так, что становилось страшно.

– Ну, вроде все собрались? Начнем же собрание. – Оливер хлопнул в ладоши, призывая всех сесть.

Грег начал доклад об успехах. Рассказал, что возведение защитного купола над источником жизни завершено. Магия успешно фильтруется и проникает в мир достаточно чистой, чтобы вред для здоровья стал почти незаметным.

Земля магомалий через несколько сотен лет снова может стать пригодной для жизни, если воздух продолжит очищаться. Но пока жить здесь нельзя: магический фон аномальной магии еще высок, вызывает жжение в легких, дарит боль, магия непредсказуема, и нужно время, чтобы понять, как ею управлять. Природа начала оживать, но все еще остается фиолетовых и красных оттенков.

По ночам становится невыносимо холодно, днями властвует жара. Хуже всего дожди, которые прозвали огненными, ведь те сжигают заживо.

А еще – аномалии. Нимфы и музы, некоторые умершие люди, принадлежащие разным видам, под воздействием аномальной магии, вернулись, став аномалиями, и они… опасны.

Грега внимательно слушали. Реджина, которая и так это знала, не сводила глаз с Оливера, которого ненавидела не меньше Грега. Она и сама уже пыталась убить того, но быстро поняла, что пока в его руках дама Сердец, она бессильна, какую бы большую армию ни собрала.

А Голд размышлял, куда теперь идти. Одно знал точно – в королевстве Оливера он жить не сможет. Вступать в орден не хочет. Но и бежать из страны тоже не желает. Здесь его дом. Был, есть и будет.

3

Шестнадцатилетняя Софи Фостер забежала в комнату, захлопнула дверь и позволила себе заплакать. Слезы текли по лицу с веснушками, дрожащие пальцы вынимали шпильки из высокой прически, и медно-рыжие локоны рассыпались по спине и плечам.

День ее рождения прошел хуже некуда. Отец обещал сломать браслет, что лишал свободы, делал покорной и сдерживал мощь, но отказал, заявив, что она не готова. Юна. Вспыльчива. Глупа.

Софи знала, что сдержит силу, не позволит той вновь захватить и ее сердце, но отец не позволял вкусить свободу. Продолжал запирать дома. Водил на каждый прием. Выставлял на показ, напоминая, почему он захватил власть, и что будет с теми, кто вздумает спорить.

Она упала на кровать, рыдая в голос. Душа рвалась на части от отчаяния и усталости, несправедливости, ведь она стала узницей не просто города на границе с зоной аномалий, а собственного дома.

– Праздник не удался, смотрю?

Софи резко села, вытерла слезы, не желая показывать кому-то свою слабость, сощурилась, чтобы разглядеть силуэт у окна. Фигура росла, превращаясь в крупного мужчину с короткой бородой и черными волосами чуть выше плеч. Она схватила зачарованную зажигалку, зажгла свечу в светильнике и охнула, узнавая незваного гостя.

– Ты изменился.

– Неужто помнишь? Тебе было-то…

– Шесть. И ты был рядом в самый страшный момент жизни. Такие воспоминания остаются навсегда.

– Или стираются памятью, чтобы сохранить тебе рассудок.

Сердце Софи часто билось, слезы вновь застилали глаза, а страх смешивался с радостью, ведь Грегори Голд все же выжил. Она не видела его с того дня, как ее силы вышли из-под контроля, и она убила на станции всех, кроме того, кто стал ей отцом. И, видимо, Грега.

Из тощего ученого с короткой стрижкой Грег превратился в накачанного мужчину. Он не постарел, но все равно выглядел гораздо старше из-за бороды и стали в глазах. Мозолистая ладонь потянулась к Софи, но нерешительно замерла, словно он спрашивал разрешения.

– Я думала, ты умер. – Софи сжала его руку, закрыла глаза, погружаясь в чужие эмоции: нетерпение, интерес и… что-то еще. Она нахмурилась, ведь не могла определить, что он чувствовал, зато он-то заметил, как покраснели ее щеки, а сердце забилось быстрее. – Грег…

– Теперь Хантер.

Грег резко выпустил руку, лицо его посуровело, а Софи сжалась – с таким холодом он вдруг посмотрел на нее.

– Ты был на земле магомалий, да? Все эти годы?

Грег тряхнул плечами, сощурился, изучая покрасневшую Софи, стер слезы с ее щеки.

– Ты идешь со мной.

– Ладно. Я готова.

Грег усмехнулся, вздернул брови.

– Такой плохой отец достался, что так легко сбегаешь от него?

Софи недовольно поджала губы: приемного отца она… любила. Да, они часто ссорились, во многом не сходились, но он дал ей лучшую жизнь, что она заслужила после всего, что случилось. Сделал своей дочерью, принцессой, законной наследницей трона.

– Ну что, дама Сердец? Он держит тебя рядом, как преданную шавку. Люди бы давно свергли и его, и его глупую власть, не будь рядом дамы Сердец, что держит Хартбрук в страхе.

– Так что же ты не пришел раньше?! – закричала вдруг Софи, поднимаясь. Опомнилась, со страхом обернулась на дверь, но в коридоре было тихо. Кажется, все еще на празднике в гостиной. – Ты обещал быть рядом. Обещал, что все будет хорошо! А в итоге… в итоге…

Грег пожал плечами, отошел к окну и вытащил сигареты, задумчиво повертел пачку в руках. Софи часто дышала, не зная, как сдержать злость. Утро взрыва все еще снилось в кошмарах, она видела смерть отца несколько раз в неделю. Так подробно, словно вновь оказывалась у источника жизни и заново переживала тот миг.

А еще ей снился Грег. Как она могла забыть человека, что вытащил ее из того ужаса? Она помнила запах его тела, руки на спине, что так крепко сжимали, боясь отпустить. Как он помогал сдерживать новую магию, и как обещал быть рядом, помочь приручить силы дамы Сердец.

И вот человек, что ей снился, вновь стоял рядом. Изменился. Стал суровее. Холоднее. Невольно она махнула рукой, ища его сердце, закрыла глаза, ощущая черствость: похоже, жизнь окончательно сломала Грега. Тот лишь повел бровью, ощущая вмешательство в его тело, и продолжил, словно ничего не произошло:

– Самый охраняемый дом во всем городе. Стража на каждом углу. Ты нужна ему.

– Он защищает меня. Люди меня боятся.

– И свой зад. Уйди ты – его убьет недовольный народ.

– Он сделал слишком много для этого города. Кто-то должен был взять власть в свои руки тогда.

– Один из тех, кто учинил взрыв? М-м?

Софи передернулась, слыша холод в голосе. Отец объяснял не раз, что даже подумать не мог, к каким последствиям приведет тот взрыв. Он ошибся. И теперь исправлял то, что натворил.

– Забери меня, Грег.

– Говорю же: теперь Хантер.

– Да плевать! Забери меня, пожалуйста.

Он стряхнул пепел с сигареты, кивнул.

– За этим и пришел. Переоденься и собери вещи на первое время.

Софи облегченно выдохнула, закусила губу, чтобы не выдать счастье, что рвалось из груди. Она уже представляла, как сообщит Эви, что они уходят, чтобы обрести желаемую свободу. Но все разбилось, едва она подняла руку, на которой мерцал серебряный браслет, а лицо Грега вытянулось.

– Твою мать. – Он затушил сигарету и выкинул в окно. Запустил руки в волосы, заставляя Софи дрожать от страха: кажется, побег отменяется. – Как собаку на цепи держит?!

– Сдерживает силу. Я… ты же сломаешь его? Грег, скажи, что ты сломаешь его! Пожалуйста!

– Браслет, созданный хранителем разума? Оно же?!

– Да.

Грег качнул головой, нахмурился, барабаня пальцами по подоконнику.

– Так пытался прорваться к тебе, и все впустую… Прости, Софи. Только твой отец может сломать браслет.

Надежда рухнула, погребая под собой мечты Софи. Она вдруг покрылась мурашками, представляя, как Грег уходит, никогда больше не окажется рядом, не посмотрит на нее… И ее накрыла такая безнадега, что она обняла его, повиснув на шее.

Грег опешил, напрягся, но, услышав всхлипы, все же обнял в ответ, неловко погладил по спине.

– Я придумаю, как тебя вытащить, ладно? Я обещал твоему отцу. Тому.

– Угу.

– Софи… прости, что так вышло.

– Останься со мной, пожалуйста.

– Софи…

– Хотя бы до рассвета. Расскажи, что там за забором. – Она отдалилась, заглянула в глаза Грега, которые все же немного потеплели. – Меня не пускают никуда. Только на встречи и приемы.

– О, это я знаю. Иначе давно бы тебя выкрал.

Грег посмотрел в окно, шумно выдохнул, словно не мог решиться.

– Я должен уйти, пока темно.

– Спасибо.

Они сидели на ее кровати. Софи затушила свет, притворяясь спящей, постоянно оглядывалась, боясь, что отец придет мириться. Говорили шепотом, и с каждым новым словом Софи боялась момента, когда останется одна, все сильнее, хоть и не понимала почему.

Потому что Грег ей снился? Или потому, что он стал связующим звеном со свободой? Может, ей так страшно, что он уйдет, потому что это заберет последнюю надежду сбежать из отцовского дома?

– Я тогда вернулся на землю магомалий, – рассказывал Грег. – Помог создать фильтр, проводил опыты. Думал, как забрать тебя, но… сначала не мог тебя найти. Потом-то Оливер захватил власть, сделал город своим королевством. Тогда найти тебя было уже не трудно, но вот забрать… Я пытался договориться, но не сумел. Ты нужна ему.

Софи закусила губу, не смея отвести глаз от Грега… Хантера… какая разница? В полутьме комнаты он казался еще красивее, чем при свете дня. И теперь стал таким мужественным… Она тряхнула головой.

– Ты стал… не таким худым. Мышцы накачал!

– Чтобы выжить на земле магомалий, надо убивать. Пришлось обучиться бою на мечах. Занимаюсь каждый день. Жаль, с Оливером так легко вопрос не решить.

– Он любит меня. Баловал все детство. Тут… не так плохо. Я и правда живу, как принцесса. Слуги, подарки. Только одиноко очень. Меня боятся, понимаешь?

«А я боюсь Оливера», – пронеслось в голове.

– Не удивлен. И ты все равно хочешь сбежать.

– Хочу… ходить в школу. Друзей. Гулять с мальчиками. Влюбляться и разбивать сердца!.. – Софи стыдливо опустила глаза, понимая, как это звучит. – Фигурально. Я научилась сдерживать силу.

Софи нервно облизала губы и все же решилась:

– Ты так долго не приходил, потому что боялся меня? Или возненавидел из-за того, какая я?

– Ты что говоришь? – изумился Грег так, что маска, под которой он прятал эмоции, рухнула.

– Я… не хочу, чтобы меня боялись. Не хочу убивать. Но я должна, понимаешь? – Софи подняла руку, показывая браслет. – Я не могу сопротивляться. Я боюсь его. Он… очень пытается быть хорошим отцом. Но я… я очень его боюсь.

Грег шумно выдохнул, а Софи начала развязывать корсет.

– Прочти душу, ты же можешь теперь, да? Прочти, я не хочу убивать…

– Перестань, – властно оборвал Грег. – Я знаю, что ты не виновата ни в чем. Теперь точно.

Она всхлипнула, закусила губу, не желая показывать слезы.

– Как давно? – Грег кивнул на браслет.

– С первого дня.

– Сукин сын… Физическое насилие?

Софи поскорее мотнула головой, но нехотя признала:

– Психологическое. Он… особенно, когда выпьет. А выпить любит.

Лицо Грега скрылось в тени. Софи потянулась к его руке, желая считать эмоции, но он не позволил.

– Ты все еще хранитель душ, так?

– Да. Эти силы не ушли.

– Но и дама Сердец, что держит в страхе весь город… Хм. – Грег придвинулся к ней, заглянул в глаза, пленяя. – Ты понимаешь, забери я тебя отсюда, ты все равно не получишь, что хочешь?

– Да. Поэтому уйду с тобой на землю магомалий.

Грег усмехнулся.

– Ты понимаешь, куда хочешь? Нимфа стала ведьмой джунглей и убивает путников, что ступили на ее земли. Другая нимфа стала…

– Поэтому вступлю в орден разума и буду бороться с аномалиями с ними. Ты не этим разве занимаешься?

Грег продвинулся еще ближе и выдохнул в ее губы:

– Орден желает получить тебя в свои лапы и сжечь. Ты – их главная цель.

Софи и должна была бы испугаться, но ощущала лишь горячее дыхание на губах. И Грег, похоже, отлично понимал, что делал и как влиял на душу юной девчонки, что мечтала о любви и сбежать от приемного отца. Она потянулась, чтобы поцеловать его, совсем одурманенная, едва осознавая, что и зачем делает, но он схватил за подбородок.

– Ты что творишь? Я знаю тебя с рождения!

– Мы хранители, живем тысячу лет, для нас это норма.

Грег резко выпустил ее и встал. Софи вытерла щеки, по которым вновь бежали слезы.

– Тебя шестнадцать, мне скоро сотня. Совсем с ума сошла.