скачать книгу бесплатно
– Ты опять об охоте? – нахмурился принц-бастард. – А я совсем о другом. Вчера я сидел, вспоминал позавчерашний вечер и чуть со стыда не сгорел. Я ведь до того допился, что разоткровенничался с малознакомым человеком о таких вещах… о которых никогда ни с кем не говорил.
– Да ты постоянно это делаешь, – пожал плечами Жак. – Вечно напьешься, чего-нибудь отмочишь, а потом две недели страдаешь и стыдишься. И поди разберись, то ли ты по жизни такой и есть, то ли правда спиваешься. Так что или иди к специалисту, или разбирайся сам. Считай, сколько пьешь, записывай и выводи статистику.
– Я тебе что, алхимик? – обиделся Элмар. – Я не знаю, как это делается.
– Ну, без статистики просто посмотри и разберись. Но лучше сходи к специалисту. Или стыдно?
– А тебе бы не стыдно было?
– Мне? Нет. Я же не принц. Я так… болтающееся при дворе нечто, которое при случае можно использовать и подставлять. А тебе могу дать еще один совет. Когда хочется выпить, попробуй отказаться от этого желания, и посмотри, насколько трудно это окажется. А то ты сначала выпил кварту или полторы, а потом задумался…
Элмар скорбно задрал брови и с болью в голосе произнес:
– Жак, не говори так…
– А делать так – оно ничего, можно? – проворчал Жак. – Я вчера вообще хотел уехать из этого города куда подальше… но пришел Мафей, глазами похлопал, потом Тереза пришла… И понял я, что просто не смогу. Не найдется у меня сил бросить их и уехать. А вы… а пошли бы вы с вашими государственными проблемами, с вашей честью и вашим благородством и извинениями вашими… великие комбинаторы! Завтра подам в отставку, сменю квартиру, найду другую работу, женюсь… и больше ни за какие хряпки не буду иметь дел с королями и прочими наследными принцами.
– Ты серьезно? – ужаснулся Элмар.
– А что, у меня, по-твоему, есть настроение шутить?
– Ты хочешь от нас уйти? Жак, не надо, прошу тебя. Поговорите и помиритесь. А то ведь он от тебя не отстанет, он же настырный… Это все я виноват, хочешь, набей мне морду, я и сопротивляться не стану.
– Спасибо, – проворчал шут. – Такие предложения мне неинтересны. Нашел тоже удовольствие – морды бить. Ты б еще рыбьего жиру предложил.
– Жак, я тебя очень прошу… Ну хотя бы не уходи вот так, скажи ему, что обижен, что не желаешь иметь с нами дела, и все такое… но не уходи молча.
– Еще одна гениальная идея! – фыркнул Жак. – Прийти к полуживому человеку и высказывать претензии. Ты как придумаешь что-нибудь… Может, потом скажу. Когда выздоровеет. А может, и молча уйду. Не знаю. Пока я пойду, пожалуй, домой. А ты посиди, у тебя еще кварта вина осталась, вот и проверь, сможешь ты ее не допить или нет.
Глава 2
– Как ваше здоровье, Рабинович?
– Не дождетесь!
Старый одесский анекдот
В комнате для посиделок царило необычайное оживление. Придворные дамы дружно хохотали и обсуждали что-то очень забавное. Даже тихая Акрилла развеселилась так, что уронила свой неизменный роман и не заметила. А ее новенькая подружка Вероника, такая же молоденькая, и вовсе уже стонала со смеху и не могла сказать ни слова. Она вообще была хохотушка и смеялась по любому поводу.
– Что у вас веселого? – спросила Эльвира, снимая перчатки и пелерину. – Какие-то новости?
– Селия вернулась, – сообщила Камилла. – Ты бы ее видела!
– А что, она пьяная или в неподобающем виде?
– Откуда ты знаешь? – изумилась Анна.
– Знаю, – улыбнулась Эльвира и присела в свободное кресло. – Я только что ходила проведать Киру и встретила там Ольгу. Мы с ней немного прогулялись и зашли пообедать в «Эльфийскую лютню»…
– Ольгу туда пустили? – снова изумилась Анна. – Или сегодня она оделась прилично?
– Анна, не будь дурой, – хмыкнула Камилла. – Теперь Ольгу пустят везде, в каком бы виде она ни явилась. Ее голубые штаны отныне не являются одеждой неподобающего вида, теперь это – символ победы. Могу поспорить, что через луну-другую полгорода будет носить такие же. Они наверняка войдут в моду и даже станут считаться особо шикарными. Во всяком случае, среди воинов. Ну, так что Ольга?
– Она мне рассказала кое-что про Селию.
– Ольга знала, где маркиза была все это время? – уточнила Акрилла.
– Конечно, она же присутствовала при всем этом веселье. Когда Селия вломилась к его величеству подсмотреть экзотические любовные утехи, там как раз планировали операцию по уничтожению дракона. И чтобы наша бестолковая подружка не путалась под ногами, ее отправили в башню к Этель. Это все я слышала еще в Сорелло. А сегодня Ольга рассказала, чем наша Селия занималась в заключении. Хотя увидеть своими глазами было бы интереснее.
– Точно, – согласилась Камилла. – Это надо было видеть. Пьяная маркиза в халате нараспашку бредет, шатаясь, по коридору и говорит по-хински…
– Это как же надо было напиться, чтобы заговорить по-хински! – восхитилась Эльвира. – Вот теперь уж все мужики ее будут. Сойдет за особо образованную. Она, наверно, кроме языка постигла и тайное искусство хинских жриц любви…
– Возможно, – пожала плечами Камилла. – Но король ее теперь точно отставит. А, принимая во внимание то, что он как раз всерьез собрался жениться, для нее это будет трагедия.
– Дамы, о чем вы говорите! – жалобно посмотрела на подруг Эльвира. – Даже если он и соберется жениться, не на Селии же!
– Это ты ей объясни, когда она проспится и закатит истерику, – вздохнула Камилла. – Она тебе еще припомнит твой дурацкий совет и тебя же сделает виноватой.
– Пусть только попробует! Я тогда королю настучу, что она по пьянке о нем говорила.
– А что она говорила? – заинтересовалась Анна.
– Так я вам и сказала! Чтобы вы раньше меня сами настучали?
– У Анны, как всегда, ума хватает только на прямые вопросы, – хихикнула Камилла. – Лучше расскажи подробнее, что же тебе Ольга сказала о Селии.
Эльвира охотно поведала дамам о незадачливой маркизе, которая спешила попасть на оргию. История вызвала новый приступ истерического смеха.
– Ой, не могу! – стонала маленькая и пухленькая, как хомячок, Вероника. – Ой, умора! Она что, правда такая дура? Решила, что мэтр тоже участвует в оргиях?
– Самое веселое, что Селия готова была отдаваться на столе даже троим мужчинам, лишь бы ее приняли в компанию! – хихикала Анна.
– Трое мужчин – это мелочи, – усмехнулась Камилла. – Самое забавное, что она всерьез поверила, что это оргия и что ее там убьют.
– А ее теперь прогонят? – спросила Акрилла.
– Может, и прогонят, – мурлыкнула Камилла. – А может, и нет. Смотря какое настроение будет у его величества. И в зависимости от того, настучит ему Эльвира или нет… Эльвира, а что это у тебя в сумочке? Банка какая-то?
– Варенье, – ответила Эльвира. – Вам-то что?
– На сладенькое потянуло? – подмигнула Анна. – Не беременна ли ты часом?
– Шуточки у тебя! – оскорбилась Эльвира, а сама подумала, что шутки шутками, а ведь от эльфа можно запросто и забеременеть, несмотря на все предохранительные заклинания. И как этот общеизвестный факт не пришел ей в голову раньше? Даже не спросила этого Карлсона… Надо же было настолько голову потерять! Вот будет потеха, если он больше не прилетит, а память от него на всю жизнь останется… – Я вообще люблю варенье, – решила прекратить разговоры на эту тему Эльвира. – Просто редко позволяю себе сладости, чтобы фигуру не испортить.
Сделав такое заявление, она демонстративно запустила руку в вазочку с конфетами, схватила полную горсть сластей и высыпала в свою сумочку.
– Пойду к себе, – сказала она. – Переоденусь, потом подойду. Или не приду, не знаю.
– А что это тебя действительно на сладкое потянуло? – удивилась Камилла. – От Ольги научилась? Так ты смотри, Ольгу сколько ни корми, она доской была, доской и останется, ей хоть бы что, а твоя фигура может и не выдержать.
– Это у меня на нервной почве, – пояснила Эльвира и поспешила покинуть подруг, чтобы не вдаваться в дальнейшие обсуждения.
В комнате ее ждал сюрприз. Он сидел на подоконнике, обхватив колени руками, и печально смотрел в окно. Эльвира поспешно нащупала задвижку и заперла за собой дверь, чтобы никто неожиданно не вошел.
– Карлсон, – ахнула она. – Что ты здесь делаешь днем? Или домой не попал?
Он обернулся и виновато посмотрел на Эльвиру. Глаза его были несчастными, как у побитой собаки, и какими-то больными.
– Извини, – сказал мистралиец, и она услышала, что голос Карлсона дрожит, будто он собирается вот-вот заплакать. – Я не хотел тебя беспокоить, но… это единственное место, куда я могу безошибочно телепортироваться. Я уйду, как стемнеет.
Эльвира бросила в кресло пелерину, перчатки и шляпку и подошла к нему.
– Что случилось? У тебя опять неприятности? Я могу чем-то помочь?
– Вряд ли, – вздохнул Карлсон и снова виновато посмотрел на нее. – Просто сегодня я услышал о себе очень много неприятных и обидных слов… и, что самое противное, это все совершенно справедливо.
– От начальства попало? – пожалела эльфа Эльвира. – Ну не переживай так. Хочешь варенья?
– Хочу, – печально кивнул Карлсон. – А у тебя есть варенье?
– Есть, – засмеялась Эльвира. – Я сегодня специально купила на случай, если ты вдруг прилетишь.
Гость грустно улыбнулся:
– Как в сказке? «Я самый тяжелый больной в мире»?
– Совершенно верно. А я буду тебе родной матерью и стану лечить вареньем, – снова засмеялась Эльвира и ласково потрепала беднягу по челке. – А потом ты успокоишься и пожалуешься мне на свое бессердечное начальство, а я тебя пожалею.
– Спасибо, – снова улыбнулся он и спрыгнул с подоконника. – Приятно, что хоть кто-то рад меня видеть и готов посочувствовать. Хотя, в общем-то, жаловаться мне особенно не на что, сам виноват…
– Виноват или нет, все равно неприятно, когда тебя ругают. Давай я прикажу подать чаю, а ты пока спрячься в ванной, чтобы слуги не увидели. Только сиди тихо и воду больше не кипяти.
В королевской спальне было сумрачно, хотя на улице вовсю еще светило солнце. Тяжелые темные шторы были плотно задернуты, чтобы свет не раздражал его величество, которого нервировало решительно все. В том числе и эти самые шторы, за которыми не видно было солнца, а Шеллара III как никогда живо интересовало, скоро ли проклятое медлительное светило склонится к закату. На закате должен был прийти придворный маг с очередным обезболивающим заклинанием, и этого момента король ожидал как великого блага. Он уже успел сто раз проклясть свое патологическое трудолюбие, свои бредовые идеи насчет заседания, изобретателя стимулирующего эликсира, всех своих министров и персонально графа Монкара, покойных членов Комиссии, растяпу-дядюшку, собственное скудоумие и несообразительность, небрежное отношение к хранению доспехов и уходу за ними, и в особенности неизвестного стрелка, имя которого так и не попало в историю.
Король пребывал в одиночестве – так как ему стыдно было стонать при подданных, то он всех выгнал вон. Дурманящее действие эликсира, которым его напоили после заседания, давно закончилось, оставив только тяжесть в голове. А боль вернулась. Шеллар пытался как-то с ней бороться, отвлекаться, о чем-нибудь размышлять, но ни о чем постороннем думать не получалось. Мысли перемешивались, обрывались и тут же расползались, а обмануть боль не удавалось. Отчаявшись сосредоточиться хоть на чем-нибудь, король прикрыл глаза и просто стал ждать заката. Он лежал в тяжелом, душном полузабытьи, прислушиваясь к дергающей боли в воспаленной ране, и мысленно упрекал себя в малодушии. «С Элмаром такое бывало много раз, – уговаривал он сам себя. – Это не страшно. Можно стерпеть не скуля. Неужели я хуже кузена? Неужели слабее этого несчастного мистралийского барда, который молчал, когда ему крошили руку хлеборезкой?» Уговоры помогали мало. Примеры терпения и мужества, которые его величество сам себе приводил, тоже не были достаточно эффективными. Он то и дело стискивал зубы, стонал вполголоса и мысленно осыпал ругательствами темные шторы, через которые не видно было, скоро ли закат, а также свое патологическое трудолюбие… и далее по кругу.
Услышав, как скрипнула дверь, король приоткрыл глаза и увидел, как кто-то тихонько входит в комнату.
– Мэтр? – с надеждой позвал он, подавив очередной стон.
– Нет, – негромко ответил вошедший и направился к стульчику Мафея. – Это я.
– Жак… – неуверенно выговорил Шеллар и замолк, не зная, что сейчас услышит в ответ. То ли его личный шут пришел, потому что простил, то ли решил высказать все, что думает о таких друзьях, перед тем, как уйти навсегда…
– Угу, – гость взгромоздился на стульчик, поставив ноги на перекладину, точно как Мафей, и, дотянувшись до тумбочки, зажег свечу. – Пусть будет светлее, а то не видно ничего. Вам не мешает?
– Нет, – чуть качнул головой король и посмотрел на Жака, пытаясь определить, что же он все-таки скажет. А тот молча смотрел на его величество, тоже, видимо, чего-то ожидая или не зная, как начать. Король не выдержал.
– Прости, – тихо сказал он и стиснул зубы, чтобы не застонать вслух.
– Что, плохо? – сочувственно качнул головой Жак. – Да не стесняйтесь, никто вас не услышит. Мэтр звукоизолировал вашу спальню. Звонок у вас проведен прямо в комнату прислуги, если здесь дернете – там услышат. А в комнате можете хоть в полный голос кричать… Ни одна живая душа не услышит.
По всей видимости, себя он не учитывал. Либо не считал за живую душу.
– Жак…
– Да не сержусь я, не сержусь. Не могу я долго сердиться. А вы этим пользуетесь… Пошутить вам про что-нибудь? Или смеяться трудно?
– Не знаю… не пробовал, – признался король, не помня себя от облегчения. Ему даже показалось, что боль стала вполне терпимой и не столь уж мучительной.
– Ну попробуйте, если не боитесь. Хотите свежайшую хохму? Это не шутка, а правда. Вам опять гроб сделали.
Короля немедленно разобрал смех, и он понял, что смеяться все-таки больно.
– Ты так больше не шути… – попросил он, с трудом сдержав вскрик. – Больно смеяться… Который час?
– До заката еще почти час. Уже недолго. Я с вами посижу, поразвлекаю вас, хотите? Или вам лучше, чтобы никто не мешал?
– Спасибо… посиди.
– Что-нибудь хотите?
– Курить! – простонал король. – Двое суток… рехнуться можно!
– Что, мэтр воспользовался вашим бедственным состоянием и запрятал трубку? – сочувственно улыбнулся Жак и прикурил сигарету от свечи. – Держите. Смотрите только, не подпалите одеяло. А голова у вас не закружится?
– Она и так кружится, – отмахнулся Шеллар, глубоко, с наслаждением затянулся и блаженно улыбнулся.
– Как мало надо человеку для счастья, – улыбнулся в ответ Жак. – Ну, что вам рассказать? Какие-нибудь новости? Или что-нибудь загадочное?
– А у тебя есть что-то свеженькое? – оживился его величество.
– Есть. Во-первых, у меня загадочным образом состоялась личная жизнь. Неожиданно и внезапно. Вот вчера еще не было, а сегодня уже есть. Тереза молчит и пожимает плечами, а Элмар утверждает, что всей этой радостью я обязан некому мистралийскому товарищу… как будто я и так ему мало обязан!
– Да, – кивнул король. – Это он. Спроси Мафея, он видел.
– Только и всего? А я-то думал, это окажется что-то загадочное, над чем можно будет голову поломать… Но раз вы все лучше меня знаете, вот вам еще интереснейшая фенька. Опять же насчет нашего друга из солнечной Мистралии, дона Диего Тенорио. Откуда он, кстати, такую фамилию взял?
– Да фальшивая, плюту ясно.
– А, вспомнил. Это из классической драмы, да? Что-то типа местного Отелло? Ну бог с ней, с фамилией. Мне не дает покоя вот какой вопрос. Откуда он знал… вернее, как он догадался, что это буду я, если этого никто, кроме вас, не знал, даже я сам?
– Ты его спрашивал?
– Разумеется. И он мне ответил, что он, дескать, увидел, как Элмар передвинул меч, и понял, что это для меня. Так вот, это полная фигня. Он понял все немного позже.
– Почему ты так считаешь? – переспросил король.
