Солдаты новой галактики

– Лес же тоже может сгореть? – спросил Геката, когда команда уже была достаточно далеко.

– Конечно, – ответил Варро.

– За нами хвост. Трое, – сообщила Гомез.

Тем, кто бежал в конце, пришлось направить свое оружие на девятилапых. Лаццо использовал ракетницу, чтобы одним выстрелом уничтожить самого крупного, а остальные были убиты автоматными очередями. Аппо видел, что происходило в лесу, видел дым, а потом послышались взрывы.

Корабль, который прилетел за водой, был вооружен. На его борту находились двое: майор Логан Далтон и капитан Пол Соммер. Они получили приказ открыть огонь по монстрам, это было необходимо, чтобы спасти солдат. Новемподов было несколько десятков, и мощности пушек хватило, чтобы уничтожить их за пару минут.

– Какой ужас, – произнесла Сафо, глядя на лес.

Деревья горели, пламя перекинулось и на соседние. Из-за дыма сложно было сказать, что произошло со станцией, но Гомез пришли данные с корабля, снимки, на которых все монстры были мертвы.

– Мы возвращаемся, – сообщил ей майор.

– Мы тоже, – сказала Гомез.

Команда вернулась к кораблю, врага рядом не было, на радаре это было видно. Варро поспешил в кабину пилота, а остальные принялись складывать инвентарь в багажные отсеки. Кто-то посмотрел на лес, который продолжал разгораться. Это было и красиво и грустно, особенно для десятого отряда, а остальным уже приходилось видеть подобное, но и им было немного не по себе.

– Рассаживайтесь, – крикнул Варро.

Солдаты отправились внутрь, и когда они заняли свои места, корабль взлетел. Все были так погружены в свои мысли, кто-то анализировал свои действия, кто-то думал о том, что сделает в первую очередь, когда они вернутся на базу. Люди из десятого отряда немного впали в уныние, они были так рады, когда оказались на планете, когда вдохнули воздух. И так им всем было грустно, когда миссия подошла к концу.

В раздевалке было непривычно тихо, на Нептуне уже была спортивная форма, в которой они ходили на базе. Он сидел у своего шкафчика, уставившись в одну точку. На его широком лбу проступали две вертикальные морщины, а каштановые волосы блестели от пота. Остальным тоже не помешал бы душ.

– Я не думал, что меня будет волновать судьба растений, когда я здесь оказался, – признался Геката.

– А меня еще судьба станции волнует. Интересно, что теперь с ней? – сказал Аппо.

– Возможно, частично она и уцелела, – предположил Нептун.

– Интересно, ее видно со спутника? – продолжил Аппо.

– Если честно, хочу спросить об этом на совещании, – признался Геката.

– У Гомез еще можно спросить, – сказал Нептун.

На совещании весь десятый отряд узнал, что лес еще долго продолжал гореть, и из-за дыма было сложно увидеть то, что происходило. Они понимали, что один из доступных источников воды мог быть потерян, но нельзя было оставлять то гнездо.

Но все равно отряд продолжал пребывать в уныние, когда вернулся в свою комнату. Фобос, Далим и Меркурий сразу же отправились в душ, Ра и Август решили размяться и побить грушу в коридоре. Остальные же решили просто полежать. Геката и Аппо заняли отдельные две койки рядом с душем, Геката выбрал верхнюю. Сафо и Нептун тоже лежали на верхних напротив друг друга.

– Что там у тебя? – спросил Нептун, заметив в ее руках что-то сиреневое.

– Небольшой сувенир с Анимы, – ответила Сафо.

– Лист?

– Лист. Интересно, их можно было взять с собой?

– Не знаю, – сказал Нептун и достал из-под подушки несколько таких же листьев. – Но я тоже не удержался.

– Жаль, что они быстро завянут, – сказала Сафо, продолжая рассматривать прожилки.

Они были приятными на ощупь, от них пахло чем-то горьким и немного сладким. Сафо хотела еще раз почувствовать этот запах, когда листья совсем высохли и начали рассыпаться в пыль. Они лежали под ее подушкой больше недели, теряя свой изначальный цвет. Они стали совсем серыми и уже не были гладкими, когда она достала их в последний раз.

В тот день по всей базе разнеслась новость о четырнадцатом отряде, с которым им приходилось сотрудничать. У него была миссия на Аниме совместно с третьим и седьмым. Тридцать шесть человек высадилось вблизи руин, которые остались от жилого квартала. Со спутника он хорошо был виден, все были уверены в том, что все пройдет успешно. Но враг словно знал, что они должны были приземлиться именно там. После того, как солдаты из седьмого обнаружили целых пять крупных гнезд, несколько монстров напало на них.

Сначала из-под земли вылезли три совсем молодые особи, которые тут же были расстреляны. Сразу следом в одном из гнезд начали трескаться коконы, новорожденные монстры были очень голодны, и их было очень много. Солдаты потеряли много времени, расстреливая их, но меньше их не становилось, к тому же внезапно радар засек несколько крупных особей.

Отступать было некуда, команда разделилась на четыре группы, после чего первый солдат был убит. Ему оторвало ногу, а следом в его плоть вцепилось сразу четыре щупальца. Отряды запаниковали, сержанты тоже не смогли холодно мыслить, но продолжили командовать. База на Окулусе тоже не стала просто смотреть на происходящее, немедленно отправили сразу два небольших, напичканных оружием корабля.

Но счет шел на секунды, и у врага было преимущество. Из тридцати шести солдат выжило всего шестнадцать, из них десять были ранены. Одному из отправленных кораблей пришлось приземлиться, чтобы помочь. Пилоты помогли выжившим добраться до корабля, в то время как со второго продолжался обстрел по врагам, что продолжали пребывать на запах человеческой крови. Капитан Нельсон и лейтенант Ронтан были ранены, и одному из пилотов пришлось управлять кораблем, на котором прибыла команда.

Когда все три судна вернулись на базу, на взлетной площадке уже ждала бригада врачей, так же были вызваны все рядовые, у которых было хотя бы начальное медицинское образование. Далим тоже был там, он видел пурпурные пятна на коже своих товарищей и отсутствие у некоторых конечностей. Это было ужасно, но вместо стонов и криков почему-то было слышно невыносимую тишину. Солдаты терпели не издавая ни звука.

Ужас продолжался и в больничном крыле, где пришлось провести сразу восемь операций. Тем солдатам больше не было суждено вернуться на службу, так же им пришлось свыкаться и с потерянными конечностями, которые, вероятно, остались на Аниме, в том месте, куда сразу после боя была сброшена бомба, которая разнесла там почти все.

– И почему нельзя с ними сражаться только с воздуха? – возмущался Ра.

– Можно, но только в критических случаях, – сказал Меркурий. – Армия, конечно, может сбросить несколько бомб, только сама планета от них тоже пострадает.

– Да, как лес у станции, – согласилась Сафо.

– Но это только деревья, а вчера погибло двадцать человек. И трупы некоторых остались там, – продолжал Ра.

– Отряд, стройся, – громко произнесла Гомез, которая внезапно вошла в их комнату, а вслед за ней незнакомый им мужчина.

Он был среднего роста с короткими каштановыми волосами, которые были зачесаны на бок. Над серыми глазами висели густые брови, и казалось, что у него вообще не было губ. Была видна лишь полоска рта, от уголков которого к носу шли две глубокие складки.

Все десять человек поспешили выстроиться в ряд перед ней, никто не заметил, что на ее плече изменился знак. Теперь внутри черного квадрата была оранжевая окружность, Гомез назначили лейтенантом, это произошло тем утром.

– Хочу представить вам вашего нового сержанта, – сказала она. – Это Зевс Лавега.

Рядовые десятого словно остолбенели – эта новость для них была настоящей неожиданностью. Не успели они привыкнуть к требовательной Гомез, как теперь им пришлось подчиняться бывшему члену двадцать второго отряда. Сам же Зевс был рад долгожданному повышению, как и Рик Лаццо, который стал капитаном.

– Флос, идешь со мной в санчасть, там нужна помощь, – сказала Гомез и удалилась вместе с Далимом.

Трое из пострадавших еще не пришли в себя, двое шли на поправку. Остальные просто лежали в палате, кто-то пытался поспать, кто-то пялился в потолок.

– Лучше бы я умер, – подумал солдат, который потерял обе руки.

Он просто еще не знал, сколько его товарищей погибло. Он пришел в себя только утром. А Лейтенант Ронтан спал на соседней койке, у него не было ноги ниже колена, но он хотя бы мог почесать себе нос. А следом за ним еще кто-то лежал, было видно только его ноги. Остальные койки были закрыты ширмами, за которыми почти ничего не было видно.

Всего их было восемь, стояли они в два ряда друг напротив друга. Само помещение было светлым, там было не так мрачно, как в бесконечных коридорах базы. Но более комфортная обстановка не могла поднять настроение, у Гомез и Флоса оно тоже не приподнялось, когда они вошли.

– Как ты? – спросила Гомез у рядового, который потерял обе руки.

– Бывало и лучше, – ответил светловолосый парень.

– Что чувствуешь?

– Все, кроме рук.

– Я имела в виду боль, – уточнила Гомез.

– Ее не чувствую, а должен?

– Значит, обезболивающее еще действует.

Гомез и Флос продолжили проверять остальных, что еще спали. Все показатели были в пределах нормы. Белокурый парень, который лишился рук, наблюдал за ними, ему хотелось увидеть тех, кто лежал за ширмами. Он узнал парня, с которым был в одном отряде, на его правой руке была повязка. Сложно было сказать, что под ней.

– Что с ним? – спросил он у Флоса.

– Если будешь мешать, вколю тебе снотворное, – сказала парню Гомез.

– Было бы неплохо, – не возражал парень. – Так что с ним?

– Повреждена рука и многочисленные ранения, из-за которых он потерял много крови, – ответил Флос.

Через некоторое время проснулся капитан Нельсон, Гомез услышала стоны и подошла к нему. Почти вся верхняя часть его тела была в бинтах, он потерял левую руку полностью, на плечо была наложена специальная повязка.

– Сержант Гомез, – произнес он.

– Лежите, – сказала она.

На ней был белый халат, под ним не было видно нового символа.

– Могу я ознакомиться с результатами миссии? – продолжил капитан.

– Не думаю, что вы в состоянии, чтобы это сделать.

– Но я должен знать.

– Потом ознакомитесь, сейчас вам нельзя волноваться. Я могу только сказать, что в месте, где была высадка, теперь пепелище, – сказала Гомез.

– Я не могу не волноваться, я же там был, – настаивал Нельсон.

– Тогда придется вколоть успокоительное.

Но успокоительное понадобилось не только ему, остальные солдаты тоже начали немного паниковать. Они начали чувствовать боль в конечностях, которых у них больше не было. Некоторым пришлось сменить капельницы, кому-то Гомез приказала вколоть обезболивающее. Флос следовал ее приказам, не задавая лишних вопросов, он все еще удивлялся стойкости этой женщины. Три часа они провели в палате, наблюдая за ранеными, после чего он отправился в комнату десятого отряда.

– А у нас была тренировка, пока тебя не было, – сообщил ему Геката.

– И как вам новый сержант? – спросил Далим.

– Мы все единогласно хотим обратно к Гомез, – сказал Меркурий.

– Все так плохо?

– Ну, Гомез подчиняться было приятнее, – сказал Геката. – Хотя, нам и так придется ей подчиняться, особенно тебе.

– А почему она тебя забрала с собой? – спросила Джубба у Флоса.

– Ей нужна была помощь, – ответил Далим.

– Помогал ей с ее новым званием? – сказал Аппо.

– Нет, помогал с ранеными. Повышение же не освободило ее от врачебных обязанностей?

– А что с капитаном Нельсоном? Он же тоже сильно пострадал, – спросил Меркурий.

– У него руки нет, – выдавил из себя Далим. – Там у всех конечностей не хватает.

– Что теперь с ними будет? – тихо произнесла Сафо.

– Их отправят в бессрочный отпуск на Спецулум, – сказал Нептун.

Сафо не знала, зачем она вообще спросила об этом. Она и раньше, когда еще была на Спецулуме, видела бывших солдат с протезами. Видела шрамы, которые оставила на их телах война. Они работали наравне с другими людьми, военное прошлое гарантировало им стабильную работу или обучение, после которого можно было получить достойную должность. Нельсона, Ронтана и остальных тоже настигла такая судьба, только сначала им предстояло пройти реабилитацию.

Через неделю, когда жизни солдат уже ничего не угрожало, их подготовили для перелета на Спецулум. Обычно люди прилетали на базу и покидали ее в специальных скафандрах, но для тех, кто не мог самостоятельно передвигаться и не мог самостоятельно облачиться в них, были специальные капсулы, которые были привезены в больничное крыло.

Всего их было восемь, как и раненых солдат. Они выглядели, как прямоугольные гробы со стеклом в той части, где должна была лежать голова. Они были герметичны и напичканы датчиками и прочей электроникой, которая следила за состоянием человека и поддерживала его. Вес их был не очень большим, а корпус достаточно прочным.

Четыре крепких санитара начали перекладывать солдат внутрь, за этим процессом следила Гомез, которая следом настраивала и проверяла каждую капсулу. Она и закрывала их перед тем, как их начали грузить на специальные каталки. Пришла очередь капсулы Нельсона.

– Кажется, я должен поздравить вас с повышением, лейтенант Гомез, – обратился к ней Нельсон.

– Здесь поздравлять не с чем, – сказала она. – Это же была вынужденная мера.

– У тебя все выйдет, я в тебя начал верить, как только увидел фотографию в твоем личном деле.

– Спасибо, капитан.

– Я ведь больше не капитан? – продолжил Нельсон.

– Солдаты бывшими не бывают, – сказала Гомез, закрывая его капсулу.

Каталок было четыре, на каждой были закреплены по две капсулы. Повезли их к взлетной площадке, где уже стоял корабль. Прежде чем капсулы были погружены на него, каталки остановили у самого трапа. В следующий момент у них построились все сержанты базы, все тридцать шесть человек. Они были вооружены автоматами, на них была форма.

– Пли! – раздалась команда в их шлемах. Ее отдал сам маршал Закат Гоголь.

И раздалась автоматная очередь, прощальные выстрелы для тех, кто навсегда должен был покинуть Окулус. Они были оглушительными, такими громкими, что были слышны в некоторых коридорах, но потом смолкли. Сержанты опустили оружие, отдали честь, и каталки начали поднимать на борт. Внутри их закрепили, пристегнув к стенам и полу, потом санитары покинули корабль, который через пару минут поднялся в воздух.

Лететь предстояло им совсем немного – спутники удачно располагались близко друг к другу. На Спецулуме корабль приземлился через каких-то полчаса на свободной полосе, недалеко от купола, под которым жило то, что осталось от человечества. Там раненых встретила бригада врачей. А санитары в белой форме выгрузили каталки из корабля и отправили их в вагон, в котором они были доставлены до больницы.

На Спецулуме было еще раннее утро, когда солдаты оказались в стенах больницы. Тем, чьи кровати были у окон, повезло – в них можно было увидеть городской пейзаж, можно было увидеть то, чего так не хватало на Окулусе.

Белокурый парень, который потерял руки, как раз и оказался таким счастливчиком. Где-то глубоко в душе он был рад, что вернулся на Спецулум. До его дома можно было дойти за пару минут, его семья жила совсем недалеко от больницы. В тот же день они навестили его, а еще через несколько дней его жизнь продолжилась на втором спутнике.

Мирная жизнь без тренировок и миссий под куполом, за которым космос казался немного светлее, чем был на самом деле. Он удерживал кислород, которым дышали жители, а под ним стояли высокие здания. Весь город был похож на улей, огромный улей из железа и бетона, но среди его стен было уютнее, чем на базе Окулуса. У домов были окна, можно было выйти наружу, на улицы, по которым иногда проносился транспорт. В основном это были трамваи, личных автомобилей ни у кого не было. Апартаменты были маленькими, архитектура – простой.

Когда город только начинал расти, была утверждена единая планировка жилых зданий. Дома были высокие, в тридцать этажей по двенадцать квартир на каждом. По шесть скромных апартаментов с двух сторон, разделенных длинными светлыми коридорами, оборудованными лестницами и лифтами. Сами же квартиры на плане выглядели как квадраты, в реальности же эти небольшие квадраты вмещали в себя три помещения. И первым помещением, куда можно было попасть через входную дверь, была кухня, совмещенная с гостиной.

Кухонные гарнитуры уже были встроены в стены, в нем было все, что нужно: холодильник, плита и шкафы для хранения. Они были первым, что можно было увидеть, войдя. Пространство для готовки находилось прямо у двери, а немного дальше был стол, который также служил дверцей, которая закрывала небольшую секцию с полками. За ним могли обедать всего три человека, также он визуально разделял кухню с гостиной. Им являлось такого же размера пространство у окна, которое было почти во всю стену. А под ним была небольшая секция, на которой можно было сидеть. Также она раздвигалась в полноценное спальное место, на котором могли уместиться сразу три человека.

Напротив кухни была дверь, за которой была ванная. Это было самое уютное помещение, оно было почти как вся кухня. Правда, среди голубых панелей стояла только ванная, унитаз и раковина.

Была еще одна дверь, которая была ближе к окну, она вела в спальню. Там мебель тоже была встроена в стены, была такая же секция под окном, только она предназначалась уже для хранения вещей, а напротив нее во всю стену располагались три панели. Две узкие по бокам были шкафами, а широкую по середине можно было опустить на пол. За ней скрывался каркас кровати, на которую оставалось только положить матрас.

Глава 4

У дяди Сафо, Филипа, тоже был протез, в своей последней миссии он потерял правую ногу. Домой он вернулся лейтенантом, когда Сафо только пошла в школу. Вместо ноги ему поставили сложную конструкцию из металла и полимеров, которая только формой была частично похожа на ногу. Он быстро пришел в себя после потери конечности, а потом завалил себя работой на ферме.

Он устроился на эту нехитрую работу, начал выращивать овощи, но для Сафо все равно оставался авторитетом, которым она гордилась больше чем родным отцом. Именно из-за дяди она решила сразу после школы пополнить ряды солдат. Она смотрела на его протез и, казалось, не понимала, насколько опасны монстры, с которыми приходилось бороться.

А Филип продолжал жить спокойной жизнью вдали от тренировок, званий и миссий. Он рано вставал каждое утро и отправлялся на работу на трамвае. Выходил на конечной, там, рядом с депо находилось тихое место, которое стало для него вторым домом. Ферма была на краю города, она была под отдельным куполом, под которым поддерживалась благоприятная среда для растений. Там было теплее, воздух был более влажным, но Филипу там больше всего нравилась тишина.

Он переодевался в рабочую форму и отправлялся с ящиками рассады в теплицу, где их надо было высадить. В теплицах в основном росли самые привередливые растения, с ними надо было обращаться бережно, что у бывшего солдата прекрасно получалось. Он мог часами этим заниматься, не замечая, как по его лицу тек пот, мог даже забыть про обед, который сам себе готовил.

– Дядя Фил, – внезапно прозвучало сзади, когда в ящике оставалось всего три томата.

– Привет, – произнес он, узнав голос Сафо. – Как дела в школе?

– Нормально, – ответила Сафо.

На ней была синяя спортивная форма, которую носили не только на уроках спортивной и военной подготовки, но и вообще в стенах школы. Волосы были собраны в хвост, а за спиной висел красный рюкзак.

Дома делать было нечего, друзей у нее почти не было, и она приходила на ферму, где ей разрешали оставаться до конца рабочего дня. Там, в общей комнате, она делала домашнее задание, после чего отправлялась вместе с дядей туда, где ему предстояло собрать урожай или подрезать ветки.

Больше всего Сафо нравилось в винограднике, там можно было свободно передвигаться, не боясь повредить растения. К тому же там было по-своему красиво, особенно перед самым сбором урожая. Сотни арочных конструкций обвивали виноградные лозы, на которых висели гроздья. Сортов там было всего три, самым красивым и необычным был лазурный. Его ягоды были небесно-голубого цвета, круглой формы и с нетипичным для винограда цветочным запахом.

Собирать его было еще рано в тот день, Филипу просто надо было попасть в самую дальнюю теплицу, где росли огурцы. Сафо шла за ним, наслаждаясь видом.

– Хочешь тоже здесь работать? – внезапно спросил у нее Филип.

– Нет, – ответила Сафо.

– А чем хочешь заниматься? – продолжил он.

– Хочу стать солдатом, – не задумываясь, сказала Сафо.

– Ты в этом уверенна?

– Да.

Филип не воспринял ее слова всерьез, надеялся, что она передумает, когда подрастет. Сафо же иногда задумывалась о другом призвании, но в итоге все равно отправилась на Окулус. Правда, Филипа уже не было в живых, когда она подала заявку. А произошло это, когда она была в выпускном классе.

Вместе с ней учился Нептун, но они толком не общались, даже не смотря на то, что жили в одном доме и на одном этаже. Он был весьма удивлен, когда встретил ее в штабе армии. Но и Сафо тоже была удивлена, а вот остальным его выбор показался весьма предсказуемым. Нептун был крепким, с детства увлекался спортом, а вот в голове у него всегда было немного пусто.

– Привет, – сказал он тогда ей.

– Привет, – произнесла, немного растерявшись, Сафо.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Нептун, не заметив, бланки в ее руках.

– Кажется, то же, что и ты, – сказала она, уставившись на два небольших формуляра.

Им оставалось только занести их в кабинет, куда они отправились вместе, ступая по широкой лестнице. Штаб находился в одном здании с мэрией, это было весьма пафосное место, если сравнивать со школами и домами, в которых жило мирное население. Там почти все было белым.

– Почему идешь в армию? – спросил Нептун.

– А ты почему? – сказала Сафо.

– Думаю, там мне самое место.

– Я про себя тоже так думаю, – сказала Сафо.

– Понятно.

Нептун открыл дверь и пропустил Сафо вперед, и они оказались в кабинете, где за столом сидел человек в военной форме. Он их даже не заметил, продолжая что-то читать на экране своего планшета. Помещение же было совсем небольшим, из мебели был только стол, а на стене висели фотографии. Сафо сразу узнала своего дядю на одной из них.

– Добрый день, – приветливо обратился Нептун к мужчине.

– Добрый день, – произнес холодно мужчина и уставился на него.

– Мы принесли документы, – продолжил Нептун, протягивая ему формуляры.

Сафо тоже отдала ему бумаги, продолжая смотреть на фото, а мужчина посмотрел на формуляры.

– Вааки? – произнес он, сам того не заметив.

– Да? – сказала Сафо.

Мужчина поднял на нее взгляд.

– Знакомая фамилия, – сказал он.

– Мой дядя воевал, – призналась Сафо.

– Ясно, – холодно произнес он.

Нептун себя в этот момент чувствовал немного не по себе, он и не догадывался, что у Сафо в семье были военные. Он стоял у нее за спиной и в следующий момент посмотрел на стену, где висели фотографии.

– Кто-то из них может быть этим дядей, – подумал Нептун, у которого не было в семье военных.

– Можете идти, – недовольно произнес мужчина, опустив взгляд на экран.

Они оба вышли и отправились в сторону лестницы.

– Почему мне ничего не сказала про дядю? – спросил Нептун.

– Я всем подряд об этом не рассказываю, – ответила Сафо.

– Но я же лечу на Окулус вместе с тобой?

– И?

– Ну, мы могли бы обсудить многое, – продолжил Нептун.

– Тогда мы и обсудим многое, если, конечно, попадем в один отряд.

– Почему не сейчас?

– Хорошо. И о чем будем говорить? – спросила Сафо, уставившись на него.

– Ну, про оружие, например, – немного растерялся Нептун.

– Про оружие? Шутишь? Будем обсуждать калибр или механизм перезарядки?

– Ладно, неудачный пример. Может, зайдем в кафе?

– Ну, понятно, – произнесла Сафо.

– Что? Ну, пошли. На Окулусе же придется питаться только таблетками?

– Это, конечно, аргумент, но все равно нет.

Сафо и представить не могла, что они окажутся в одном отряде, но ей было все равно. Не все равно было Нептуну, который старался быть дружелюбным со всеми. От немного колючей и холодной Сафо же было трудно добиться взаимной теплоты, но остальные члены отряда с ней хорошо ладили, а во время миссий она становилась хладнокровным бойцом.

Она держала в руках оружие, целилась и стреляла по монстрам. Через шлем этого нельзя было увидеть, но ее лицо практически было лишено эмоций. А эмоции некоторых даже было слышно, особенно в этом отличался Геката, который стрелял, красочно комментируя то, что испытывал. Многих это сначала напрягало, потом они привыкли, а потом стали скучать по его немного гнусавому голосу.