скачать книгу бесплатно
– Плавать умеешь? – спросила она меня, оторвав ноги от дна.
Я видела, как она движется, взмахи рук и ног, которые помогали ей не тонуть. Я просто улыбнулась ей в ответ и вышла на берег, чтобы скинуть с себя одежду. Нормы приличия меня в данный момент не волновали, то, что на мне только то, что прикрывает мою пятую точку, меня не смущало. Я шла в воду, ощущая кожей течение и водоросли. Лицо Лилы за этот день снова приобрело удивленное выражение, а я плыла к ней. В первый раз плыла, даже толком не разобравшись, как это надо делать. Я просто каким-то образом делала это, мое тело само во всем разобралось.
Тело остыло от жары, оно под водой иначе ощущалось. Казалось невесомым, но чтобы двигаться, надо было приложить больше усилий. Я не ощущала своего веса, даже не плыла, это был полет, бескрылый полет меж двух небес. Точнее, одно небо отражалось в другом.
– Мне кажется, тебе конкретно голову напекло, – сказала Лила, когда я доплыла до нее, и мы уже плыли вместе.
Мы просто плыли, добрались до камышей, а потом Лила нырнула на несколько секунд, чтобы остудить голову. Когда ее голова всплыла, на губах была улыбка. Я тоже погрузилась с головой под воду, пытаясь понять, что она испытала. Мои глаза открылись, я задержала дыхание, чтобы не захлебнуться.
Свет под водой был другим, все выглядело иначе. Теперь поверхность воды была надо мной, те же солнечные блики на волнах только с другой стороны. А сквозь них пробивались лучи, доставая до самого дна, где на песке от них расстилался мерцающий узор. Я погрузилась глубже, чтобы лучше рассмотреть весь этот мир.
Водоросли безмолвно трепало подводное течение, их движения были подобны самой воде. Струящиеся и плавные. А среди этой растительности кипела жизнь, неторопливо, иногда даже медленно, но кипела. Плавали мальки, прятались раки, ползали моллюски. Я всматривалась сквозь эти темно-зеленые лианы, но у меня кончался кислород. Вдруг у меня перед глазами возникла Лила, мое отсутствие ее немного встревожило. Мы всплыли вместе.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да, – коротко ответила я.
После погружения пришлось немного привыкнуть к палящему солнцу, перед глазами все плыло, но потом образы стали четкими. Мы еще немного поплавали, наслаждаясь температурой воды, а потом вышли на берег.
– Ты бы прикрылась, – сказала Лила.
Меня ее слова заставили скрестить руки, что прикрыло мою грудь. Хотя мы обе выглядели неприлично, белье на нас промокло и стало просвечиваться. Только нас все равно никто не мог увидеть под мостом среди высокой травы. Мы легли, я на живот, Лила на спину. По нашей коже стекали капли, которые не успело высушить солнце. Хотелось спать, мы были утомлены, но это была приятная слабость.
Когда высохла не только кожа, мы оделись. Близился закат, захотелось есть, но было уже не так жарко. Сосед, о котором говорила Лила, приехал, когда река наполнилась теплыми оранжевыми красками. Первым делом он посмотрел, что у фургона под капотом.
– Когда ты в последний раз меняла масло? – спросил он у Лилы раздраженно.
– А что? Уже надо было это сделать? – спросила она в ответ.
– Конечно!
Аристарх приехал за нами тоже на фургоне, только его машина была значительно новее. Он взял транспорт Лилы на буксир и долго возмущался. Поехали мы медленно, я заснула на пассажирском сиденье. Проснулась только в новом месте, в большом темном гараже, где теперь стоял фургон. Лила меня разбудила, нам надо было пройти пешком пару километров, чтобы оказаться дома.
Фургон пришлось оставить у соседа, который обещал все исправить. У Лилы это был первый транспорт, она его не жалела, не в первый и не в последний раз он ломался. С учетом его немалого возраста за ним следовало бережнее следить, хотя его хозяйка совершенно не разбиралась в том, что находится под капотом.
Мы шли, не чувствуя ног, а в небе уже появились первые звезды. Я не могла не посмотреть вверх, меня тянуло к этой бездонной высоте. Хотя мне следовало смотреть больше под ноги, несколько раз я чуть не упала, споткнувшись обо что-то. А через пару минут впереди показался знакомый забор. И последние метры до двери казались самыми долгими за этот день.
Первым делом мы выпили воды и поели. Лила приняла душ и пошла спать в свою комнату, мне тоже следовало помыться. Я положила пропитанный потом комплект одежды в стирку и залезла в ванную. После Лилы было мокро и скользко, я потеряла равновесие и чуть не упала, облокотилась травмированным плечом о стену. Тут мое тело словно парализовало, я меня был шок, но следом я вспомнила, как тогда в небоскребе произошло нечто похожее.
Я собралась, села в ванной и принялась рассматривать свое плечо. Мои пальцы нащупали что-то твердое под кожей. От одного из прикосновений мое тело словно ударило током, надо было избавиться от источника этих разрядов. Нужно было что-то острое, я встала и отправилась в гостиную. В одном из ящиков стола лежал зеленый канцелярский нож, с ним я вернулась в ванную.
Я снова залезла и села, снова стала ощупывать плечо, в том месте, где еще синела кожа, только на этот раз аккуратнее. Мне стало видно очертания чипа, он был небольшим, прямоугольным. Я провела лезвием прямо по его середине, было больно, потекла кровь, но я терпела. Из надреза показалось нечто черное, я подцепила чип краем лезвия, и он с трудом начал покидать мою плоть. Но я не останавливалась, а по внутреннему борту ванной уже приличной струей текла кровь. Приложив еще немного усилий, мне удалось вытащить эту штуку из своего плеча. Это был такой крохотный датчик, треснувший в нескольких местах.
Я кинула его в раковину, встала и начала мыться. Вместе с потом и грязью с меня стекали красные потоки, я торопилась, чтобы не потерять слишком много крови. Мои пальцы закрыли воду, и я принялась останавливать кровь полотенцем. Справилась достаточно быстро и голой отправилась на кухню, где в ящике с лекарствами лежал бинт. Я намотала его неровно, но теперь моя рана меня не беспокоила, беспокоила немного ее боль. Но таблетки были там же, где и бинт, я выпила две и отправилась спать.
Мне пришлось проснуться рано утром из-за боли в плече, таблетки перестали действовать. Я вспомнила, что произошло ночью, и пошла в ванную. Чип лежал в раковине, я взяла его и смыла следы крови отовсюду. Не зная почему, я боялась чего-то, паника накрывала меня с головой.
Лила еще спала, было всего четыре утра. Я пошла на кухню и выпила немного воды, это меня немного привело в чувства. Тишина, мне было слышно только стук, доносившийся из моей груди. Надо было отвлечься, ноги сами донесли меня до шкафа, где я взяла первую попавшуюся на глаза книгу, какой-то старый роман. Я легла на диван и начала читать.
Мне попалась книга о любви бедной служанки и сына хозяина поместья. Они полюбили друг друга с первого взгляда и начали тайно встречаться, а потом про них узнали и хотели разлучить. Сына даже хотели заставить взять в жены девушку из богатой семьи, но их ничего не смогло разлучить. Их разлучила смерть – парень спешил на встречу с любимой и попал в аварию, похоронили его в закрытом гробу.
Книга, конечно, меня немного отвлекла и успокоила, но содержание совсем не понравилось. Оно не вызвало у меня никаких эмоций, только размытые образы главных героев, их диалоги и действия. Я поставила книгу на место и вдруг увидела знакомое название – «Алиса в стране чудес». Так назывался фильм, который мы смотрели вместе с Лилой. Я взяла ее и стала знакомиться с содержанием страниц. Сюжет, герои, диалоги и картинки – все совпадало с фильмом.
Я вернулась на диван, где продолжила читать. Только на этот раз каждая страница погружала меня в эту сказку, хотя я и была знакома с произведением. Опаздывающий кролик, часовщик, королева и сама Алиса – все они ожили где-то в моей голове. А чеширский кот особенно полюбился, его манеры, его фразы, то, как он внезапно растворялся в воздухе. Правда, мне не светило встретить говорящего кота в своей реальности. Правда, то, что Лила встретила меня, тоже было своеобразным чудом, о котором она не догадывалась.
Проснулась Лила ближе к обеду, когда мне оставалось читать совсем немного, три страницы. Она спустилась, пожелала мне доброго утра, посмотрела, чем я занимаюсь, и пошла на кухню готовить поздний завтрак. Дочитав, я решила ей помочь, сделала нам кофе и бутерброды, а потом мы снова ели у телевизора.
– Я не знаю, когда фургон будет отремонтирован, так что придется задержаться здесь. Надеюсь, ты – не против? – сказала Лила и выпила немного из своей чашки.
– Я никуда и не тороплюсь, – ответила я.
– А твои близкие не будут переживать?
– У меня их нет, – невозмутимо ответила я.
Это был не первый момент, когда Лила рассказывала не о себе, а расспрашивала меня. Откуда я? Где живу? Чем занимаюсь? Мне ответить было нечего, мои воспоминания начинались с красных губ. Я, исходя из ее рассказов, понимала, что не стоит говорить правду. А в романе, который я прочитала утром, присутствовал такой второстепенный персонаж, как служанка Роза.
Она была сиротой, у нее не было дома и образования. Она переехала по совету знакомых в крупный город, чтобы найти работу и наладить свое бедственное положение. Эту часть сюжета я и взяла за основу своего прошлого, мне подходила эта история. В эту историю поверила Лила. Выслушала и поверила, стараясь не задавать лишних вопросов. Она пообещала мне помочь с жильем, хотя в каком-то смысле она уже помогала мне. Я жила с ней под одной крышей, питалась продуктами из ее холодильника и носила ее одежду.
Мы еще немного посидели у телевизора, полили растения в теплице и пошли в лес. За спиной у Лилы был рюкзак, в котором лежал альбом, ей хотелось найти какое-нибудь живописное место и порисовать. Я же просто шла, чтобы насладиться прохладой леса. У меня с собой был чип, от него надо было избавиться.
Путь оказался долгим, мы прошли мимо той поляны, которая уже была нарисована в альбоме. Она выглядела немного иначе, какие-то цветы завяли, какие-то распустились, изменив немного палитру. Мы прошли несколько километров травы, деревьев и других растений. Единственной проблемой были насекомые, которые постоянно пролетали на уровне лица.
Вдруг воздух немного изменился, тишина, словно, стала громче. Неба впереди стало больше, а деревьев – меньше, а через несколько минут мы оказались у обрыва. Впереди раскинулся лес, а внизу под нами протекала река, чье дно было видно до последнего камня. Я посмотрела, куда ведет течение, и у меня возникло странное чувство. Я уже это где-то видела, уже чувствовала этот восторг при виде этого места. В моей памяти оно отпечаталось на холсте, который висел на втором этаже дома Лилы. Это был тот самый пейзаж, та самая река в лесу.
– Красиво, правда? – спросила Лила.
– Да, – ответила я, всматриваясь в каждый уголок здешней природы.
– Иди за мной, только аккуратно, – сказала Лила и повела меня вниз по крутому склону.
Спускаться было сложно, приходилось держаться за камни и корни деревьев, в то время как почва под ногами куда-то проваливалась. Мы несколько раз споткнулись, Лила в эти моменты не могла ни выругаться, да так, что эхо на несколько километров разносило эти ненормативные вопли. А у меня под ногтями набилось несколько слоев грязи, и еще пришлось потерпеть щекотку от паука, который забрался мне на ногу.
– Наконец-то! – воскликнула Лила, оказавшись у реки.
Я же от нее отставала на несколько шагов, которые оказались самыми сложными из-за камней. Сложно было держать равновесие, которого и так не хватало после долгого пути. Мы немного устали, а в сумке Лилы на этот раз были не только принадлежности для рисования. Она взяла с собой еще и небольшой запас еды: бутерброды, бананы, конфеты и две небольшие бутылки замороженной воды с кусочками лимона.
Вода успела растаять примерно на треть от объема бутылок, эту треть мы в первую очередь и выпили, устроившись на каменистом берегу. А потом съели по бутерброду с сыром и ветчиной и пошли по течению реки.
В воде можно было без труда разглядеть небольших рыб, которые плавали совсем близко на фоне песчаного дна. Их чешуя светилась холодным белым мерцанием, а оранжевые плавники словно горели, напоминая языки пламени. Они плыли, собираясь в небольшие стаи и расходясь порознь.
– Не отставай! – кричала Лила, от которой я успела отстать на несколько метров.
Я поторопилась, стараясь не споткнуться, смотрела под ноги и вдруг остановилась на секунду и нагнулась. Под моими ногами среди камней валялась раковина, просто небольшая раковина, которая лежала внутренней частью вверх. Я подняла ее и продолжила идти за Лилой, рассматривая гладкую перламутровую поверхность. В белом пространстве растекались все краски, которые были мне знакомы, а с другой стороны была спираль с текстурой из сплетенных коричневых полос.
Мои глаза оторвались от нее, я чуть не упала, наступив на кучу камней. Продолжила я идти, ощупывая пальцами каждую неровность, каждую трещину и гладкий перламутровый участок. А через пару метров меня посетила мысль, что это не единственный такой предмет, который может лежать под ногами. Я не только стала смотреть под ноги, я стала рассматривать все, что лежало среди камней. В основном это были засохшие водоросли, но потом стали попадаться раковины и различные живые существа, чьи названия я не знала.
– Пришли, – произнес запыхавшийся голос.
Я подняла глаза, перед нами чернел вход в пещеру. Лила полезла в свой рюкзак, достала фонарь, включила его и посветила в непроглядную тьму. Я подошла ближе, пытаясь разглядеть то, что находится внутри, но видела только столб холодного света среди мрака. Я сделала еще несколько шагов, мне стали видны каменные стены, кожа почувствовала прохладу. В нос ударил запах сырости и еще чего-то.
– Это место нашла моя бабушка. Мы иногда приходим сюда летом, особенно, когда очень жарко, – сказала Лила, подходя ближе.
Мы пошли дальше, свет фонаря освещал почву под ногами. Моя кожа ощутила перепад температуры, а глазам мрак сначала был непривычен. Сложно было разглядеть то, что было вокруг, но потом мое зрение привыкло. Проступила неровная поверхность стен, а то, что находилось сверху, меня сначала немного напугало. Тысячи сталактитов собрались в целый лес, который был перевернут на потолке, его тени и рельеф образовывали единое-целое.
Пройдя еще пару метров, мы оказались у гигантской глыбы, чья поверхность была почти ровной. Она лежала как кусок хлеба на тарелке, а у стены лежало что-то, чьи краски немного померкли в темноте. Это оказался плюшевый заяц, старая грязная игрушка, которая была одним из обитателей этой пещеры. Лила сняла рюкзак и положила его рядом с ним, словно пришла к себе домой. Хотя, в каком-то смысле это место и было продолжением ее дома, одним из любимых их с бабушкой пристанищем, которое было скрыто ото всех.
– Давно же я сюда не заходила, – сказала Лила, присаживаясь на камень. Ее голос звучал немного иначе, был тише.
– Здесь не так жарко, – произнесла я, убедившись, что мой голос тоже немного по-другому звучит.
– Здесь можно даже замерзнуть.
Я осматривала все вокруг: стены, то, что над головой, то, что под ногами. Лила для этого дала мне фонарь, чей свет позволил мне не всматриваться сквозь мрак. Так моим глазам удалось наблюдать не только фактуру с ее неровностями и трещинами, я увидела намного больше. Даже у камня была своя уникальная палитра красок. Где-то проступали красноватые оттенки глины, где-то белело что-то блестящее. Но свет был недостаточно силен, чтобы увидеть то, что находится на самом верху среди сталактитов. Среди них были тени, что упрямо сопротивлялись фонарю в моих руках.
– Летучих мышей там нет, – сказала Лила, наблюдая за мной.
– А что есть? – спросила я.
– Насекомые и, возможно, еще какие-нибудь звери, но точно я не могу сказать. Это же тоже часть леса, так что то, что в нем обитает, то здесь и может быть.
Лила вздохнула, несколько минут было слышно только тишину и возню в рюкзаке.
– Здесь мой заяц уже лет десять обитает. Я оставила его в этой пещере, когда меня бабушка сюда привела в первый раз. И, судя по обстановке, которая здесь не менялась, больше никто не знает об этом месте.
– И теперь я?
– И теперь ты тоже, – подтвердила Лила.
Она снова стала рассказывать о своем прошлом и о своей бабушке, которая хотела с натуры нарисовать пейзаж, а в итоге нашла это место. О том, как играла здесь и на берегу реки, о своем первом рисунке на природе и о желании провести здесь всю зиму. А потом, как Лила и говорила, мы замерзли и вышли наружу, где нас окатило зноем.
– Рисовать умеешь? – спросила она, пытаясь открыть глаза после непроглядной темноты.
– Я даже ни разу не пробовала, – ответила я.
После этой фразы я и попробовала, Лила объяснила мне, основной принцип: «Как видишь, так и рисуй». Странный принцип, но в его смысл можно даже не вдумываться. Надо просто смотреть и рисовать то, что ты видишь, а результат может быть разным. Вспомнив все, что было связано с картинами, все пятна, цвета, штрихи и остальные элементы, я принялась за свой первый рисунок.
Я взяла в руки простой грифельный карандаш и посмотрела вокруг. Мое внимание привлекла вода, на дне было видно небольших рыб. Их я стала рисовать, речных обитателей, которые постоянно двигались, чьи плавники и хвост не останавливались. Сделав первые штрихи на бумаге, я что-то почувствовала, но на этот раз источником этого чувства была сама я. Я создавала, и внутри меня что-то создавалось, это было трудно объяснить.
Меня поглотило это занятие, я потеряла счет времени, а карандаш стал частью моей руки, стал одиннадцатым пальцем. Я перестала замечать все вокруг, остались только рыбы и альбом. А рядом устроилась Лила, которая решила нарисовать меня. Меня, сидящую на камнях на берегу.
Когда на горизонте покраснел закат, мы уже закончили. Мой рисунок был детским, некоторые линии были слишком толстыми, потому-что карандаш затупился, но форма была хорошо передана. Рыбы замерли на белом пространстве альбомного листа, их чешуя получилась слишком темной, а плавникам не хватало складок. Они получились слишком неподвижными, неживыми, но результат меня устроил. Как и Лилу, которая нарисовала меня, меня с альбомом у реки. У нее явно получилось лучше, каждая тень и блик были на своем месте.
У нее получилось передать мои эмоции, мой сосредоточенный взгляд, каждый локон растрепанных волос. Ее штрихи были в нужном месте слабыми и почти незаметными, а в другом месте уместно темными и насыщенными. Я даже немного растерялась, когда увидела себя в ее альбоме. Себя такой, какой меня видела Лила.
– Для первого раза неплохо, – сказала она, глядя на моих рыб.
– А могло быть лучше? – спросила я.
– Лучше будет с опытом, главное, чтобы нравилось.
Мы еще немного посидели на берегу, съели то, что осталось в рюкзаке Лилы, и пошли обратно. По пути вдоль берега я вспомнила про чип и нащупала его в кармане. Он лежал вместе с ракушкой. Надо было его выкинуть, эта мысль некоторое время не отпускала меня, но вдруг, Лила, которая шла впереди, нагнулась, взяла камень и кинула его в воду. По поверхности воды побежали круги, раздался тихий плеск. Я, не задумываясь, кинула в воду чип, который тут же утонул.
Лила обернулась, чтобы убедиться в том, что я не сильно отстаю. Мы подошли к месту, где спускались, теперь надо было подниматься. Это оказалось сложнее, мы устали и от пути и от жары. А предстояло нам еще пройти несколько километров через лес.
Дома мы оказались, когда уже потемнело. Мы поужинали, переоделись и устроились у телевизора, пытаясь найти что-нибудь на просторе каналов. Пока Лила увлеклась какой-то передачей, я пошла в ванную, чтобы осмотреть свое плечо. Под бинтами кровь полностью запеклась, но рана вокруг была покрасневшей и немного опухшей. Я поменяла бинты, которых на этот раз потребовалось меньше, и вышла из ванной. У книжного шкафам меня ждала Лила, в ее руках была старая книга в голубой обложке.
– Я тут подумала, что тебя заинтересовало рисование. Если хочешь, можешь почитать что-нибудь. Здесь достаточно книг на эту тему, – сказала она, протягивая мне одну из них.
Конечно, она была права, меня даже не просто заинтересовало, меня затянуло. Весь оставшийся вечер мы провели на диване, Лила продолжила смотреть передачу, а я стала знакомиться со страницами книги. Картинок было значительно больше текста, да и текст не всегда был нужен, изображения лучше передавали суть.
На первых страницах в основном была информация о бумаге, кистях и карандашах. Как оказалось, инвентарь может быть совсем разным, техника рисования тоже. Мне уже удалось порисовать на простой альбомной бумаге карандашом средней жесткости, но мне хотелось узнать больше. Я продолжила читать, когда Лила уже спала в своей комнате. Но и меня клонило в сон, я только примерно треть смогла осилить.
Следующее утро началось со звонка, я еще лежала под одеялом, пытаясь окончательно проснуться. А Лила уже проснулась и подняла трубку, ее губы тут же растянулись в улыбке. Это звонил мужчина, который нам помог, когда заглох грузовик. Как выяснилось, за грузовиком надо было идти уже вечером.
– Грузовик починили, – радостно произнесла Лила.
Не успела она положить телефон, как раздался еще один звонок.
– Алло… Доброе утро… Хорошо…. Без проблем…. Да, только могу ли я прийти не одна? Хорошо? Да, тогда договорились, – сказала Лила и вновь повесила трубку.
Это звонила незнакомая мне соседка, Тетя Магда. Ей нужна была помощь со сбором урожая. Мы быстро позавтракали, оделись и отправились через два дома в сторону леса, где жила пожилая женщина, одна из друзей бабушки Лилы.
Лила открыла старую деревянную калитку, чьи петли издали противный скрип. За ней нас уже ждала невысокая полная старушка в голубом платье чуть ниже колен, обута она была в коричневые сандалии, а на правой руке у нее красовались часы с крупным циферблатом.
– Доброе утро, – сказали все почти в один голос.
– Тетя Магда, это – Луна. Луна, это – тетя Магда, – представила нас Лила.
– Очень приятно, – сказала тетя.
– Мне тоже, – сказала я.
– Так сегодня мне не одна пара рук будет помогать? – спросила Магда.
– Ну да, – подтвердила Лила.
Мы пошли в дом Магды, кирпичное одноэтажное здание с просторными комнатами. Кухня была в два раза больше кухни бабушки Лилы, светлая с большим обеденным столом, на котором уже стояли контейнеры для ягод. Мы их взяли и отправились обратно на улицу, обошли теплицу, чей вход располагался с другой стороны, и оказались среди десятков кустов, на которых висели ягоды.
Ежевика, смородина, малина, крыжовник, клюква, облепиха. Среди зелени листьев их цвета и формы выделялись, особенно красные и оранжевые ягоды. Магда отправилась в теплицу, где росла клубника, а мы остались снаружи. Лила начала срывать малину, чьи плоды начали падать в контейнер. А я пошла в противоположный угол, где росла клюква. Устроилась у крайнего куста и заметила, что Лила ест некоторые ягоды.
Но Лила ела малину, красную спелую малину, а я попробовала клюкву, к кислоте которой мой рот был не готов. Дыхание перехватило на несколько секунд, но потом вкус раскрылся и даже понравился, захотелось попробовать все, что росло на этом участке. Я и Лила, мы и собирали пробовали, контейнеры наполнялись, а кусты теряли краски, становясь просто зелеными.
У каждой ягоды был свой вкус, как и цвет или даже оттенок. Я умудрилась в первую очередь оценить самую кислую, а самым сладким оказался крыжовник. Его было сложнее всего собирать, его ветви были очень колючими, и у малины тоже были шипы, но не у нее были не такие длинные. У облепихи вкус был слабый, а у смородины – насыщенный, ежевика была последней ягодой, которую я съела. Ее вкус показался мне самым гармоничным, в меру кислым, в меру сладким.
К полудню мы собрали все и собрались на кухне, где весь стол был заставлен контейнерами с ягодами. Одежда наша немного пострадала от этого занятия, виднелись красные и фиолетовые пятна. Больше всего было клубники, которую собирала Магда. Это была самая крупная ягода, которая росла в этих владениях.
– Быстро справились на этот раз, – сказала Магда.
