Густав

– Извините, я увлекся! Вам вряд ли интересны задумки моего воспаленного воображения, – проговорил Карен, наблюдая за ней.

Анна спустила ноги на пол.

– Нет-нет, продолжайте, – воскликнула она, все еще не веря в происходящее. – Вы так явственно все описали, что я словно оказалась в поле, среди зеленых рядов, посаженных ровно, как под линейку и уходящих за линию горизонта! – проговорила она в то время как в голове тикало: «Вот он, шанс, которого я так долго ждала! Но не стоит торопиться! Теперь я буду умнее и постараюсь ничего не испортить каким-нибудь необдуманным действием».

Естественно, первым порывом женщины было открыть инстаграм и продемонстрировать Карену страничку Ивана. Но Анна одернула себя.

«Спокойно! Действуем без спешки! Конечно, за столом порой решаются судьбы мира, но сейчас вино слишком действует на меня. Нужна трезвая голова и рациональные шаги! А пока не стоит выказывать своей заинтересованности, чтобы ненароком не спугнуть «клиента».

Она не могла до конца поверить своей удаче, а внутри уже крепло торжество. Неужели Иван, наконец, получит то, что хотел…

Глава 13.

Отпустив такси неподалеку от дома, Анна все еще пребывала в особом возбужденном состоянии. Ей требовалось немного пройтись, что она и сделала, направившись вдоль ограды своего жилого комплекса. Под горящими фонарями вились тучи мошкары – захотелось присоединиться к крохотным насекомым и закружиться в веселом невесомом танце. От выпитого вина и плодотворного общения лицо женщины горело, требуя подставить его под вечернюю прохладу. Однако теплый воздух подозрительно застыл на месте, как это часто бывает перед грозой. Подняв голову, Анна отметила про себя, что задорное сияние луны среди россыпи звезд напрочь опровергало вероятность любых перемен погоды в обозримом будущем – по крайней мере, до дверей подъезда она должна добраться живой и невредимой.

Окно родной кухни на 25-м этаже светилось теплым светом – видимо, Оля уже вернулась из кинотеатра, куда они собирались пойти с Иваном. Анна поймала себя на том, как непривычно радостно ей возвращаться в квартиру, свободную от присутствия мужа. До сих пор не верилось, что в семейной жизни поставлена жирная точка. Как же все удачно разрешилось: первое время супруг поживет на даче (там отличные условия), а позже, когда эмоции поулягутся, они спокойно обсудят вопросы раздела имущества и дальнейшего существования независимо друг от друга.

В отличие от большинства жен Анна не собиралась претендовать на разнообразные сферы бизнес-интересов супруга, о наличии которых она только догадывалась или слышала лишь краем уха, но при желании могла навести справки. Нет, она не относилась к тем мстительным дамам, которые при расставании обирают мужей, как липку. Подобные действия казались Анне ниже ее достоинства. Ей вполне достаточно своего бутика (надо отдать Олегу должное, идея открытия магазина тоже когда-то принадлежала ему)…Вряд ли он потребует бутик себе – ему некогда заниматься подобной мелочью. А для Анны это пусть нестабильный, но в целом, средний доход, да и небольшие накопления, мудро сделанные по совету Ирины в тайне от супруга «на черный день», позволяли смотреть в будущее с неким оптимизмом. По крайней мере, умирать с голоду никто не собирается! Наоборот, возникает хороший стимул «пораскинуть мозгами» на тему, как зарабатывать и выживать, рассчитывая только на себя…

Слабое дуновение ветерка попыталось нарушить прическу Анны, все еще сохраняющую в себе отголоски восточных благовоний. Женщина улыбнулась, предвкушая долгожданные перемены. «Еще неплохо было бы очистить память от застарелого, накопленного годами мусора нездоровых семейных отношений, и жить дальше с новыми силами», – пронеслась мысль. А судя по последним событиям, ураганом ворвавшимся в ее размеренное существование, это будет совсем не сложно сделать. Она с удовольствием отдастся новым хобби, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту.

Почувствовав, что ноги мечтают освободиться от высоких шпилек, Анна ускорила шаг. Дома ждет любимая дочь, а, возможно, и Иван, если Оля пригласила его зайти на чай после сеанса. Все-таки здорово, что они подружились…Анна намеренно не стала звонить молодому человеку и впопыхах сообщать об очередном «любителе живописи». Это стоило сделать лицом к лицу, чтобы в полной мере насладиться реакцией юноши. Правда, возможно, он немного разочаровался в предыдущих «обещалкиных», но на этот раз «клиент» действительно настоящий, и Анна постарается обнадежить Ивана, чтобы только увидеть, как промелькнет радость в голубых глазах.

Когда, торопливо проскользнув мимо словоохотливой консьержки, женщина вошла в лифт, довольная улыбка продолжала играть на ее губах. Придержавший дверцы незнакомый мужчина исподволь разглядывал ее стройную фигуру в серебристом костюме.

– Скажите, в этом доме все девушки такие красивые? – поинтересовался он с неприкрытым восхищением.

Анна послала ему улыбку женщины, уверенной в своей неотразимости.

– Я собираюсь приобрести здесь квартиру, – пояснил мужчина. – Единственное, что смущало до сих пор – цена высоковата. Но если здесь на каждом шагу такие красотки – оно того стоит! Все мои сомнения отпадают сами собой! – проговорил он, с сожалением покидая кабину на двадцатом этаже. – Доброй ночи! Надеюсь, еще увидимся!

Оставшись в одиночестве, Анна выровняла осанку, совсем как Ирина.

«Вот что значит состояние свободы, в переизбытке источающее ферромоны!» – подумала она. Давно ей не приходилось испытывать столь сильного подъема от вполне себе обычного общения – впечатления вечера теснились в памяти. Карен оказался на высоте – он ни единым словом не обмолвился о погибшей супруге и не пытался вызвать к себе сочувствия, как нередко бывает в таких случаях. Анна с благодарностью отметила, что тема семейного положения вообще не затрагивалась – нейтральная беседа была призвана лишь развлечь ее, позволяя отключиться от всего будничного.

Но основным сюрпризом, этакой «вишенкой на торте», оказался Климт, возникший из ниоткуда под гастрономическое позвякивание столовых приборов и праздный перезвон бокалов…Анна и помыслить не могла, что встретит почитателя таланта австрийского живописца в восточной ресторации, в окружении переполненных едой блюд и лоснящихся от сытой неги лиц…В Храме отнюдь не Искусства, но Чревоугодия…

Повернув ключ в замке, Анна шагнула в квартиру и застыла на пороге. Перед ней стояла заплаканная дочь – черные разводы под глазами и опухшие от рыданий губы делали ее нежное личико похожим на зловещую маску жуткого клоуна из дурацкого ужастика.

– Что случилось? – сердце Анны сжалось в спазме, ожидая трагических известий. – Что-нибудь с отцом? – пришла в голову первая мысль.

– Зачем вы обманули Густава?! – не слыша матери, крикнула Оля. Ее рот трогательно дрожал, а полные слез глаза обвиняюще уставились на Анну.

– Как обманули? – все еще не понимая ситуации, женщина растерянно сбросила туфли и педантично пристроила их в ряд с другой обувью.

– Он так сказал! – продолжала наступать девушка, не снижая голоса.

Анна раздраженно выпуталась из длинного ремешка сумки, чувствуя, как безвозвратно испаряется отличное настроение.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – она, конечно, начинала подозревать, «откуда ветер дует», но автоматически включившаяся самозащита требовала для начала выяснить детали предъявляемых претензий, а затем уже вырабатывать линию поведения.

– Ты можешь успокоиться и внятно рассказать мне, в чем дело? – ей пришлось в свою очередь повысить голос, осаживая натиск дочери.

Всхлипнув, Оля немного сникла.

– Густав проводил меня домой и собирался зайти, чтобы дождаться тебя – что-то обсудить по работе, – проговорила она. – В это время ему позвонил какой-то Арсений…

Услышав имя актера, Анна все поняла. Видимо, не дождавшись милостей от Ирины, Арсений решил отомстить ей за несговорчивость. Оля тем временем продолжала описывать недавние события:

– Густав поначалу так обрадовался! Он думал, что услышит хорошие вести! Даже включил громкую связь, чтобы я разделила с ним кайф от суперского момента! – она опять всхлипнула. – А тот мужик сказал, что его, Густава, накололи!!! Что никакой он не коллекционер, а просто разыграл его по просьбе двух теток! Которые тоже принимали участие в этом цирке, а потом ржали и хвалили его за достоверность!

Анна почувствовала себя загнанной в тупик и не находила слов оправдания. С одной стороны, тот поступок был продиктован самыми лучшими намерениями и ставил целью поддержать юношу, пока не найдется поддержка реальная; с другой стороны, обман в любом виде претил ее натуре, и в глубине души она прекрасно понимала, что поступает как минимум неправильно.

Но одно дело, давать объяснения самой себе, занимаясь психоанализом личных глубинных процессов; совсем же другое – взрослый разговор с дочерью, которая, несмотря на свои бунтарские выходки, а, возможно, благодаря им, все еще воспринималась Анной как неразумный ребенок. Ну как правдиво поведать неоперившемуся подростку о своих странных душевных волнениях?! Как сделать это таким образом, чтобы окончательно не потерять уважения и не выглядеть в глазах Оли стареющей извращенкой с умственными отклонениями?!

– И что же Густав? – выдавила она. Нужно было потянуть время, чтобы «собрать себя в кучу».

Оля размазала слезу, усугубив и без того уродливый узор на щеке.

– Он был в шоке! От вас с тетей Ирой! Он сказал, что это вы устроили! – она шмыгнула носом. – Нет, он не ругался, не кричал и не топал ногами! Он слишком хорош для этого! Просто резко попрощался, сказав, что чай теперь в глотку не полезет, и ему нужно побыть одному! – очередная слеза покатилась из глаз. – Все произошло так быстро, что я не успела толком ничего выяснить! Хотя, что тут выяснять – и так все понятно! – подытожила она, все же ожидая подробных объяснений от матери.

Сверлящий взгляд дочери погнал Анну в спальню. На ходу расстегивая брюки, ставшие без каблуков слишком длинными, она чуть было не потеряла равновесие, запутавшись в широких штанинах. Ее движения разнесли вокруг запах алкоголя, что заставило Олю агрессивно поморщиться.

– Ты что, пьяна? – девушка вновь повысила голос, следуя за матерью по пятам.

– Выпили с подругой немного вина, – миролюбиво пояснила Анна, чувствуя себя кругом виноватой. Почему-то не хотелось признаваться, что она провела великолепный вечер в компании Ирины и малознакомых мужчин.

– Ненавижу твоих подруг! Сплошные стервы! – прошипела Оля. – А тетку Ирку – в первую очередь! Да, она красивая, но при этом взгляд, как у змеи! Видно за километр! Это ведь она подбила тебя на такую подлость? Ты слишком бесхребетна, мама, чтобы выдумать подобное! – впервые получив от дочери столь откровенную оценку себя, Анна решила пока не обижаться. – Одного не могу понять, чем вам насолил Густав, чтобы так над ним издеваться?! Он отличный парень – каких мало! Зачем, мама?!

Оля гипнотизировала мать, требуя немедленного ответа.

– Так, стоп! – проявила решительность Анна, обрывая нешуточный напор, и одновременно сделав для себя неожиданное открытие, что дочь, несмотря на нежный возраст, уже неплохо разбирается в людях. – Мне нужно переодеться, – примирительно проговорила она. – Будь добра, сделай мне кофе, и поговорим спокойно, без истерики, – Анне просто необходима была передышка, чтобы прийти в себя. Пары алкоголя все еще блуждали в организме, а разговор требовал кристальной ясности сознания.

Твердые нотки в голосе матери заставили Олю отступить. Кроме того, ее обычно до предела предсказуемая маман оказалась замешанной в абсолютно непонятную, интригующую историю, разъяснения которой она до сих пор так и не добилась. К тому же, Оле очень нравился Густав: он был не только симпатичным, но еще и умным, добрым, в меру циничным и самокритичным, и понимал ее как никто другой – одним словом, был зачетным чуваком! Оле хотелось услышать от матери то, что могло бы быстро все исправить.

Наспех умывшись в ванной, она внимательно вгляделась в свое опухшее отражение в зеркале. В добавок ко всему, девушка обнаружила красный прыщик на подбородке, который привел ее в ужас. Наверняка, Густав брезгливо таращился на него весь вечер – у него самого офигительно чистая, бархатная кожа! Расстроившись еще больше, Оля показала язык противной физиономии в зеркале и нехотя побрела на кухню.

Примерно часом позже Анна выпорхнула из такси в слабоосвещенном арбатском переулке. Она в сотый раз попыталась набрать номер Ивана, но он по-прежнему не брал трубку и не читал сообщения, которые женщина во множестве накидала во все его мессенджеры за последние полчаса.

Оглядевшись по сторонам, Анна только сейчас осознала, что оказалась в полном одиночестве на абсолютно безлюдной улице во втором часу ночи. В горло навязчиво впился ворот натянутого впопыхах трикотажного платья, как теперь выяснилось – задом наперед.

«У меня снесло крышу», – шевельнулась запоздалая мысль, но менять планы Анна не собиралась – напротив, решимость действовать с каждой минутой только росла. События непомерно насыщенного вечера, вперемежку с остатками градуса, не желающего покидать ее тело даже после чашки кофе, наполнили массой энергии, которая требовала немедленного эффективного выброса. Женщине пришлось даже мысленно похвалить себя за то, что гонимая эмоциями, она не прыгнула за руль собственного авто, а благоразумно вызвала такси. Словно чувствуя срочность происходящего, машина примчалась в мгновение ока и так же быстро доставила Анну по назначению.

Она подняла голову. Несмотря на поздний час, в некоторых окнах переулка горел свет: в том числе и на верхнем этаже нужного дома. Судя по тихой музыке, доносящейся из распахнутых настежь створок, Иван не спал…

Анна хотела было крикнуть, чтобы привлечь внимание молодого человека, но вовремя осадила себя – не хватало нарваться на нетрадиционную лексику от разбуженных обывателей! Или еще хуже – на наряд полиции. Все-таки орущая среди ночи на пустынной улице одинокая женщина выглядит, как минимум, странно, что и говорить…

Густая листва деревьев рассеивала свет от фонарей, погружая некоторые места переулка в таинственный, немного зловещий мрак. Заметив на противоположной стороне парочку, идущую в обнимку, Анна на всякий случай укрылась за корпусом ближайшего красного седана, однако в следующую минуту ее местоположение было рассекречено сполохом слепящего дальнего света, испускаемого огромным черным внедорожником. Когда машина с ювелирной точностью припарковалась в узком пространстве между двух погруженных в глубокий сон местных авто, из нее выскочила худенькая мальчишеская фигура в светлом костюме.

– Ну и ну, Анна! – громко воскликнул Карен, не скрывая своего оживления. – Признаюсь, ваш звонок застал меня врасплох!

Его скромные личные габариты столь карикатурно смотрелись на фоне автомонстра, что Анна невольно заулыбалась: хорошо, что она на этот раз обула балетки, напрочь лишенные каблука.

– Спасибо, что не отказали! – проговорила она, вспомнив с какой легкостью Карен откликнулся на ее довольно необычную просьбу о помощи – не тратя времени на глупые вопросы, он лишь убедился, что с ней все в порядке, и дело не идет об угрозе здоровью или жизни.

– Вы открываетесь мне с новой стороны! Оказывается, вы склонны к авантюрам! – весело продолжал мужчина, всем своим видом выражая готовность к любым приключениям.

– Ни в коем случае! – замотала головой Анна. Меньше всего ей хотелось выглядеть в глазах Карена сумасбродкой. – Я совсем не склонна! Это вынужденный, так сказать, форс-мажор! – она пыталась оправдаться, с облегчением наблюдая более чем позитивную реакцию мужчины на странный призыв от малознакомой женщины срочно приехать в Центр посреди ночи. – Простите, если я вытащила вас из постели…

Карен со смехом прервал ее, указывая на свой пиджак:

– Вы плохо обо мне думаете, Анна – я практически 24 на 7 обитаю в ресторане, – пояснил он, отчего у Анны почему-то потеплело на душе. – К тому же, после того, как я посадил вас в такси, благодаря рекламе Ирины, к нам повалил народ, и пришлось разруливать некоторые вопросы. Но это всегда приятное занятие для меня! Вот, даже где-то посадил пятно, – предъявил он доказательство бурной деятельности, осевшее на рукаве пиджака, – хотя без вас я к еде не прикасался! Клянусь!

– Карен, обещаю, что куплю вам новый пиджак! – Анна в мольбе сложила руки. – Только, пожалуйста, помогите мне!

Мужчина расхохотался. В его янтарных глазах блеснули слезы.

– Ловлю вас на слове, – быстро справившись со смехом, он огляделся. – Я, конечно, польщен тем, что вы оказали мне доверие, выбрав в помощники, но…– он понизил голос, – если нужно кого-нибудь ограбить, то я не очень-то солидно выгляжу, и вряд ли кто-то добровольно отдаст мне свой кошелек!

Анна улыбнулась.

– Нет, грабить сегодня мы не будем, – заговорщицки отозвалась она, продолжая оттягивать раздражающий ворот. – Вы мне нужны для другого преступления! А вернее, для его оправдания!

Карен снисходительно смотрел на Анну, ожидая услышать о каком-нибудь женском капризе.

Тщательно подбирая слова, она вкратце изложила историю молодого самородка. Постаравшись исключить свою личную симпатию к Ивану, Анна сделала акцент на наличии у парня особого дарования, которое остается не признанным в силу его молодости и скромности.

– Сегодня в ресторане, когда прозвучало имя Густава Климта, я сразу поняла, что Густав№2, то есть Иван, – именно тот, кто вам нужен! – с жаром воскликнула женщина. – А вы нужны ему!

– Отлично, – Карен был явно озадачен. – Не буду спрашивать, к чему такая срочность… Надо – так надо!

Анна негромко рассмеялась, закрыв ладонями лицо. Она чувствовала весь сумбур своего повествования, но уравновешенная реакция маленького мужчины придавала ей сил.

– О, я прекрасно понимаю всю абсурдность ситуации, и то, что моя активность в такое время суток выглядит достаточно бредово! Но так случилось, что сегодня я обидела этого юношу необдуманными, а вернее, чересчур обдуманными действиями! – горячо проговорила Анна, в голосе которой звучало отчаяние. – Я сама запуталась, и запутала его! И поэтому мне необходимо все исправить именно сегодня! Мне обязательно нужно реабилитироваться – иначе я не смогу уснуть, а к утру черви вины совершенно сгложат меня всю, без остатка! – завершила она свою тираду апокалиптической картиной.

Все это время Карен внимательно смотрел на женщину. Рассеянный в пространстве теплый свет фонарей усиливал несоответствие его мальчишеского лица и тронутых сединой волос. Цвет глаз отливал горчицей.

– Черви вины? – переспросил он. – Этого ни в коем случае нельзя допустить, – без тени улыбки он перевел взгляд на закрытую наглухо дверь подъезда в глубине двора, а затем на ограду в виде высокого забора. – Нам туда?

Анна кивнула.

– Но как мы доберемся до вашего обиженного художника? – прозвучал резонный вопрос. – У вас есть ключ?

Анна фыркнула, давая понять, что не боится трудностей.

– Конечно, нет! Нужно что-нибудь придумать!

Несмотря на свою решимость, она была вынуждена признать, что не успела разработать план действий.

– Я надеюсь, что он выслушает меня хотя бы через домофон! – проговорила она уже не так уверенно. – А если повезет, то впустит к себе в мастерскую, где вы все сами сможете увидеть!

Карен оглядел темный фасад дома с единственным светящимся наверху окном.

– Это его, – кивнула Анна, обнаружив, что больше не слышит музыки. – Надо поторопиться, пока он не уснул!

– Главное, чтобы соседи не возмутились, – разумно проговорил Карен. – Всем известно, что Москва никогда не спит, но все-таки закон нарушать не стоит…

– Здесь никого нет – все разъехались по дачам еще в начале лета, – отмела его опасения Анна.

Мужчина подозрительно покосился на открытое окно в высоком первом этаже, но спорить не стал. Наблюдая за тем, как Анна ухватилась руками за толстые чугунные прутья и прикидывала высоту как минимум двухметрового препятствия, он решил предложить другой способ нелегального проникновения на частную территорию.

– Не торопитесь, – рассудительный тон Карена подействовал на Анну, как холодный душ. Задорное настроение поугасло, и она нервно огляделась по сторонам. Мужчина, напротив, воодушевился поставленной задачей и обдумывал, как бы ее решить с наименьшими физическими затратами. Переместившись поближе к запертой калитке, где мигал красный огонек, он включил телефонный фонарик с намерением осмотреть электрический механизм замка. Однако в ту же секунду из отрытого окна первого этажа раздался визгливый лай, как сирена прозвучавший в ночной тишине погруженного в дремоту переулка.

Подпрыгнув от неожиданности, Анна вцепилась в руку Карена, чья реакция оказалась молниеносной – погасив свет, мужчина замер без движения. Лай, между тем, даже не думал утихать. Из черного зева распахнутого окна выкатилось что-то светлое и рвануло через цветочную клумбу, прямиком к калитке, изрыгая по мере приближения все более истеричные рулады.

Анна и сама готова была завизжать от непредвиденного нападения, но Карен и здесь оказался на высоте, предприняв совершенно нетривиальный шаг. Его свободная рука пошуршала в кармане пиджака, после чего бросила что-то в сторону не на шутку разбушевавшегося зверя. Все смолкло так же внезапно, как и началось, и в установившейся звенящей тишине Анна услышала хищный хруст, а затем светлое пятно приблизилось, материализовавшись в хорошенького знакомого шпица. Активно махая хвостиком-бубликом, собачка ожидала следующего угощения, и, к огромному изумлению Анны, в кармане Карена вновь зашуршало.

– Вы что, всегда носите с собой собачий корм? – громко прошептала она и вдруг почувствовала, как на голову шмякнулась тяжелая капля. Все-таки предчувствие дождя не обмануло ее.

– Старая привычка – в Кисловодске часто угощаю одного четвероногого знакомца! – прошептал в ответ Карен, продолжая задабривать свирепое животное очередной хрустяшкой.

– Флоранс, что там? – послышался сонный женский голос, и в окне первого этажа зажегся тусклый свет ночника. Пожилая дама по пояс высунулась во двор, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Повинуясь рефлексу, Анна присела на корточки, потянув Карена за собой. – Флора, ко мне! – повысила голос дама, вглядываясь в ночь.

Собачка тявкнула в ответ, но уходить от калитки не собиралась. Хвостик по-прежнему ходил ходуном, выпрашивая добавку.

– Бежим? – предложил Карен, видя, что дама исчезла в глубине квартиры.

Чувствуя, что мужчина готов в любую минуту сорваться с места, Анна опять крепко сжала его ладонь.

– Ни в коем случае, – остановила она, наблюдая, как из подъезда выплывает «привидение» в просторной ночнушке. – Может быть, просто попросим ее впустить нас? Как назло, имя-отчество вылетело из головы! Но она должна меня помнить – в последнее время я часто здесь бывала и успела порядком намозолить глаза!

– А вас не смущает время нашего светского визита? – напомнил о приличиях Карен, заставив Анну засомневаться в своем предложении.

В возникшей паузе собачку обуяло игривое настроение – она заметалась между хозяйкой, демонстрируя свою верность, и калиткой, где все еще сохранялся шанс заполучить вкусняшку. Поймав питомца в охапку и по-матерински прижав к обширной груди, дама заторопилась назад, подгоняемая крупными каплями начинающегося дождя. У самого подъезда она лицом к лицу столкнулась с Иваном, внезапно нарисовавшемся в проеме двери.

Вздрогнув от неожиданности, женщина выпустила из рук шаловливую псинку, которая, не долго думая, с веселым лаем рванула обратно к калитке.

– Боже мой! Иван! Ты меня до смерти напугал! – громко вскричала дама, схватившись за сердце и напрочь забыв о своем неприлично домашнем облачении.

В тот же момент раздался истошный крик, от которого у Карена заложило уши.

– Густав! Ваня! – изо всех сил заверещала Анна, не веря своему счастью – ее так долго желаемая цель добровольно возникла в нескольких метрах от их засады, и требовалось срочно привлечь ее внимание к себе. К всеобщему шуму с готовностью присоединился высокий собачий тембр, и, оглушенному массовой какофонией Карену ничего не оставалось, как вытряхнуть за забор остатки корма.

Первым опомнился Иван. Как ни в чем не бывало, он обошел свою соседку, окаменевшую на пороге.

– Извините, Марья Никитишна, ко мне пришли, – пояснил юноша будничным тоном, направляясь в сторону плохо различимых в темноте, томящихся за калиткой незваных гостей, один из которых слишком звучно подавал сигнал SOS. По дороге завладев шариком по кличке Флоранс, он нажал скрытую в ограде кнопку и распахнул калитку перед несколько обалдевшей от его стремительного появления парочкой.

Анна открыла было рот, чтобы произнести что-нибудь в виде запоздалого приветствия, но резкий порыв ветра в затылок сбил волосы ей на лицо, а хлынувший вслед за этим сильнейший ливень заставил всю компанию со всех ног припустить в сторону спасительного укрытия, где «привидение» все еще ожидало услышать хоть какие-то вменяемые объяснения ночному переполоху.