Мир Тараумара. Книга 2. Другой мир Тараумара

– Я понял, что есть вероятность промахнуться или прийти слишком поздно, но кроме этой есть же и другие опасности? – уточнил Денис.

– О-о-о, с опасностями тут полный порядок. – Старпом рассмеялась. – Что хуже всего, многие из них невидимы. Тут можно полагаться только на хорошего лоцмана и команду, в которой нет балласта и которая четко следует проложенному маршруту. Здесь есть гравитационные аномалии, при попадании в них можно лишиться атмосферы. Здесь есть вихри, вызывающие сбои в психике людей. Вместо команды мы получаем сумасшедший дом, где никто не знает своей роли. Есть пожиратели, проглатывающие ковчеги. Хуже всего, что они выделяют в процессе переработки пузыри кислорода, через них иногда полезно пролетать, чтобы освежить воздух, но это филигранная работа для опытного лоцмана и капитана. Мы пока брали воздух только на пристанях.

– А как часто вы залетаете на них? – поинтересовался Гоша.

– Время тут течет своеобразно, часами и днями никто не мерит. Обычно вскоре после того, как кончатся продукты и появятся признаки кислородного голодания. На это уходит семь-десять вахт.

– Рисково. А как можно ускориться? – спросил Гоша.

– Совершенствоваться и не попадать в неприятности, но они же и учат нас всему. Поэтому в эту формулу надо добавить терпение и оптимизм. Быстро ничего не произойдет.

– А что за харчок съел капитан? – спросила Анжела, не скрывая отвращения на лице.

– Кисель. Иногда, очень редко, в пространстве висят капли розовых соплей, при их употреблении происходит скачкообразный рост умений. Это тоже своего рода умение поймать нечаянную удачу. Невезучим капитанам такие подарки прилетают редко.

– А если я найду такую штуку и съем, что со мной произойдет? – задумчиво произнес Гоша.

– Если ты не балласт изначально, то сразу станешь хорошим матросом. Почувствуешь экипаж и сможешь работать вместе. Но будет лучше, если ты перед этим поинтересуешься у капитана, как поступить с находкой. Вполне возможно, что ковчег будет нуждаться в некотором ускорении умений главных специалистов, а не новом матросе. Приучайтесь к мысли, что тут все надо делать совместно, сообща, потому что порознь не будет никакого результата. Какими бы вы яркими индивидуальностями себя ни считали, ковчег один для всех, поэтому тянуть его надо только туда, куда ведет общая цель, а не эгоистичные устремления каждого.

– Ну да, если каждый станет грести в свою сторону, ковчег не сдвинется с места, – поддержал ее Гоша.

– Да? – На лице Анжелы отразились сомнения. – Меня жизнь готовила к другому сценарию.

– Просто ты не отличала свои настоящие цели от навязанных желанием заработать на тебе денег. Тебе не хватало тишины, которая есть здесь. – Елена мило улыбнулась, так что попытавшаяся контраргументировать Анжела передумала. – Мои мозги быстро встали на место. Будете слушать, какие еще испытания нас могут поджидать?

– Да, конечно, – с готовностью откликнулся Денис.

– Есть такая вещь, похожая на кисель, но плотнее и другого цвета. Она вообще очень редко попадается. На «Полуночной маршрутке» такая история случилась один раз за все время. Это гель синего цвета с яркими пятнышками внутри. Если его съесть, то можно в одиночку вытянуть ковчег из любой передряги. Камень будет слушаться тебя беспрекословно, но расплатой за это будет смерть. Мы называем это вещество кураре, потому что оно ядовито.

– А Бонечка не съест его, если нечаянно найдет? – забеспокоилась Анжела.

– Вряд ли. Говорят, оно имеет сильный химический запах. Если вам повезет его найти, зовите меня или капитана. Когда-нибудь оно обязательно спасет весь экипаж.

– А экипажи других ковчегов считаются нам конкурентами? – поинтересовался Денис. – Мы должны соревноваться за право быть первыми?

– Это сложный вопрос. Напрямую никакой конкуренции нет, первый не объедает отстающих. Каждому воздается по заслугам. К примеру, если мы успеваем найти пристань быстро, даже когда прилетаем последними, то продуктов нам остается так же много, как и всем, кто прибыл раньше. Другое дело, если мы летим медленно, церемонимся с балластом, плохо слушаемся капитана, спорим, и так далее, то и продуктов нам остается меньше и воздух может закончиться. Никакой другой ковчег на ситуацию у нас не влияет. Но бывают случаи, когда отчаявшиеся экипажи, понимая, что уже не смогут выправить ситуацию, решаются напасть на других.

– А зачем? – не поняла Анжела.

– Затем, чтобы смешать атмосферы и пополнить свою кислородом или отобрать продукты. Люди в отчаянии готовы на многое. Пока у вас нет никаких обязанностей, пока ковчег настраивается на вас, а вы на него, можете следить за обстановкой. Не желают ли отставшие от нас экипажи совершить на нас налет, – предложила старпом.

– А сон здесь существует? В Питере сейчас ночь. – Гоша широко зевнул.

Елена рассмеялась.

– Простите, конечно. Забыла уже, что люди спят.

– Так вы что, правда не спите? – удивился Денис.

– Состояние, в котором пребывает экипаж во время Единения, похоже на сон. Когда все получается слаженно, выходишь из него отдохнувшим и полным сил, словно выспался от души, – пояснила старпом. – У меня есть теория, согласно которой чем ближе мы подбираемся к идеальной настройке коллектива, тем больше нам дается некой энергии в качестве платы за старания. – Она посмотрела в глаза новеньким. – Вы это не поймете, пока не попробуете.

– Так что со сном, пока мы в нем нуждаемся? – напомнил Гоша.

– Кроватей у нас нет. Вот, возьмите пледы, сложите их пополам и ложитесь. – Елена вынула с нижней полки серые вязаные одеяла и раздала. – Пойду остальным предложу поесть.

– А куда ложиться? – Анжела завертела головой.

– На капитанском мостике не надо. Ложитесь на камень, где найдете ровное место. У нас все по-простому, никаких удобств. Поиск комфорта отвлекает от главного.

Старпом ушла. Анжела скуксилась, разглядывая поверхность камня, который должен был стать постелью.

– У них тут все наоборот. Индивидуализм плохо, комфорт плохо, спать плохо, реально деструктивная секта. Да, Боня? – Пес лизнул ей подбородок. – Хорошо хоть, без жертвоприношений обходятся.

– Как же без жертв, а скидывание Балласта за борт? – напомнил Денис. – У каждого из нас есть шанс покинуть ковчег таким способом.

– Блин, я теперь не усну, буду думать об этом, – захныкала девушка, расстилая плед на относительно ровном участке.

– А я ни о чем не буду думать, пока не высплюсь. – Гоша сложил плед вчетверо, чтобы было помягче, и лег на левый бок. – Проснусь, а я в скорой, нюхаю ватку с нашатырем.

– Давайте поступим так: если очнемся в Питере, сходим вместе в кафе, отпразднуем это дело, – предложил Денис.

– Боюсь, те кафе, которые выбираю я, вам не по карману, – поддела его Анжела.

– Тогда пойдем без тебя и в рюмочную. Водки и пельменей закажем и будем гулять до утра. – Денис лег и подложил руку под голову. – Спокойной ночи.

– Спокойной. – Анжела прижала к себе чихуахуа и закрыла глаза.

Пес, наоборот, таращился по сторонам изо всех сил.

– Господи, прости меня, если я сделал что-то не так. Давай начнем сначала, с того момента, где ты мне дал первый знак, – прошептал Гоша.

– Спите уже, – попросила Анжела. – Не бубните.

Денис закрыл глаза и попытался забыть обо всем, что произошло. Он был уверен, что если думать об этом, то сон не придет и он станет чувствовать себя намного хуже. В закоулках разума уже собирались первые очаги депрессивного состояния, которые мог напитать до монструозных размеров любой негатив. Окружающая тишина благотворно повлияла на расслабление, и даже раздавшийся чуть позже храп Гоши только помог уснуть.

Проснулся Денис от того, что почувствовал зыбкость под собой. Открыл глаза, но не увидел ничего подозрительного, кроме Бони, забившегося между досок мостика и трясущегося мелкой дрожью. Сел и огляделся. Экипаж как будто вообще не вставал со своих скамеек. Хотя на полках пакетов с продуктами убавилось. Появился пластиковый мешок с мусором. Денис встал и прошелся по поверхности. Она ощутимо колебалась, заставляя неуверенно шагать. «Турбулентность», – подумал он и тут же вспомнил, что в безвоздушном пространстве она вряд ли могла существовать.

Капитан стоял на своем месте как ни в чем не бывало. Люди держались за руки, но ковчег трясло. Видимых внешних причин этому не наблюдалось. Денис обошел по периметру камня и увидел вдалеке еле заметные ореолы таких же ковчегов. До того как он лег спать, их точно не было. Получалось, что им удалось нагнать первые семь камней, улетевших с пристани раньше. Вспомнилась девушка с косой со «Сметливого», она могла быть таким же старпомом, как Елена.

Четверка новеньких сидела в носовой части камня. Денис подошел к ним наладить контакт.

– Привет. Ну, как вам тут? – спросил он.

– Сложно сказать. – Мужчина, назвавшийся Семеном, потеребил прическу. – Бредятина какая-то. Сюр. Нас пытаются убедить, что у всего этого цирка есть тайный смысл. Будто бы мы должны с ними вместе нестись к цели. Кабздец. При чем здесь я и их цели? Я сюда не просился, не набивался, и вообще, мне не по себе от всего происходящего. Вера вон вообще кукухой тронулась. Да, Вер? – он обратился к женщине.

Денис внимательно посмотрел на женщину и понял по отсутствующему взгляду, что она действительно не в себе.

– У нее дети остались дома, а она думает, что не выключила плиту, – объяснила причины помешательства Веры Варвара.

– Она поехала на метро, забыв выключить плиту? – удивился Денис.

– Закружилась баба, с кем не бывает, – развел руками Марат. – Все мы такие.

Денис обратил внимание, что у этого мужчины, несмотря на еще не старый возраст, спереди не хватало зубов и все слова произносились с подсвистыванием. После короткого общения у него создалось чувство, будто эта четверка объединилась по признаку неблагополучности. От них просто веяло бедностью, алкоголизмом и тунеядством. Причем Семен выглядел пьющим интеллигентом, прикладывающимся к бутылке исключительно из-за непреодолимых душевных противоречий, остальные же – как обычные алкоголики, которых пагубное пристрастие еще не успело сильно исковеркать.

– А вы чего тогда на борт поднялись? – спросил Денис.

– Куража захотелось, – ответил Семен. – И перемен.

– Но вы оказались к ним не готовы. – Денис улыбнулся.

– Ты жрал шнягу, которой тут кормят? Ты понял, что, кроме воды, других напитков тут не подают? – спросил Макар с вызовом. – Даже пива?

– Жрал. Мне понравилось.

– Вот ты и летай, а мы сойдем на первой же остановке. Я уверен, те, кто остались, вернулись в Питер и думать забыли про эту хрень. А нам приключений захотелось, повелись на красивые слова. Сколько раз я зарекался не верить людям, которые не сядут с тобой бухать за один стол. Обязательно надурят. – Семен постучал кулаком по камню.

Денис почувствовал, как быстро устал от их общества.

– Ладно, я пойду. Приятно было познакомиться ближе. – Он пожал руки мужчинам. – Все будет хорошо.

– Идем с нами, нехрен тут оставаться, – предложил Макар.

– Мы подумаем, – нейтрально ответил Денис.

Он повернулся спиной и услышал шепот Варвары:

– Че ты с ним откровенничаешь? Он же один из них.

– Насрать. Пусть знает наше мнение.

Денису тоже было все равно, что они думали о нем. Ему даже пришла мысль, что эта четверка, несмотря на то что он с ними из одного города, на самом деле из параллельной вселенной. Настолько он был далек от их представлений о жизни, что старпом Елена со своими рассказами о здешнем мире казалась ему верхом адекватности. Он усмехнулся, вспомнив приглашение сойти с ними, и представил, как отмечает в их обществе возвращение в город. Это было почти так же сложно, как публично пописать с моста в канал на Невском проспекте. Вероятность такого исхода стремилась к нулю.

Волнение небольшого куска земной тверди как будто закончилось. Капитан открыл глаза и с заметным усилием разжал пальцы, обхватывающие ручки штурвала. Народ за ним тоже открыл глаза и начал подниматься.

– Вырвались. Поздравляю, – устало произнес капитан в сторону команды. – Цепко держало, но мы справились. Почти все молодцы.

Денис отметил мужчину, сидящего с правого края и смотрящего в сторону. Он выглядел недовольным или расстроенным. Капитан ненадолго задержал на нем взгляд.

– Короткий перерыв, перекусите, попейте, сходите в туалет, потом будем нагонять график, – распорядился он. – Лоцман сказал, что впереди есть врата. Если попадем, то сделаем рывок и выйдем вперед остальных.

Народ довольно зашумел, стал подниматься и проходить в сторону кухни. Недовольный мужчина остался сидеть на месте, нервно отстукивая пальцами по доске. Капитан и Елена тоже остались в зале.

– Что, все? – спросил недовольный мужчина, обернувшись к ним.

– Ты знаешь правила. Они написаны кровью тех, кто сжалился. – Капитан вздохнул. – Ты ничего не почувствуешь.

– Откуда тебе знать, что чувствуют люди, от которых вы избавляетесь? – произнес мужчина с вызовом.

– Я буду чувствовать за тебя, и мне будет больно. Это моя плата за ту работу, которую я делаю, – ответила старпом.

– Работа, – хмыкнул мужчина. – Ваша работа – это Сизифов труд. Вы упираетесь, вернее, мы все упираемся, пока не сломаемся. Вы все сломаетесь со временем, не думайте, раз стали специалистами, то все обойдется. Все так думают, однако на каждом ковчеге до нас уже кто-то был. Результата, на который вы все рассчитываете, не будет. Его попросту нет.

– Раз так, чего тебе жалеть и обижаться? Встретимся на том свете, – пожал плечами капитан. – Матрос Саня и матрос Лев, готовьте рею.

У Дениса разом вспотели ладони и спина от переживания предстоящего зрелища. По сути, это была публичная казнь, а его психика никогда не испытывала подобных потрясений. Анжела и Гоша выскочили из-за мостика и подбежали к Денису.

– Я слышал, сказали готовить рею? – спросил Гоша, выпучив от страха глаза.

– Да. Вон тому мужику. – Денис коротко кивнул. – Похоже, он стал причиной того, что ковчег попал в аномалию. Наверное, он и есть Балласт, от которого сейчас будут избавляться.

– Какая дикость. – Глаза Анжелы тоже сделались в два раза больше. – Я больше не хочу находиться с этими убийцами на одной территории.

– Можешь сойти вместе с этим мужиком, – предложил Гоша.

– Дурак? – обиделась Анжела.

– Я пошутил.

Двое матросов вынули из-под мостика деревянный брус с треугольной площадкой на одном конце. Прикрепили к нему длинную деревянную лестницу. Брус вместе с ней получился в длину метров пятнадцать. Конструкцию выдвинули вперед, оставив на камне только треугольное основание. Лестница выходила за край атмосферы ковчега, что стало понятно по отличию оттенка на ее окончании, разделенном резкой границей. На основание бруса с площадкой встали несколько человек, чтобы уравновесить идущего по рее.

– Не будем разводить канитель. Матрос Иннокентий, исполни то, что должен, – попросил капитан.

Мужчина осмотрел всех, кто участвовал в его казни.

– Надеюсь, на том свете я буду встречать каждого из вас, – произнес он на прощание.

Это звучало как угроза или проклятье.

– Веди, – обратился он к Елене.

Старпом закрыла глаза.

Мужчина встал на брус и направился по нему мелкими шагами, все сильнее склоняясь вперед, словно взбирался в гору. На середине пути он схватился за перекладину руками и полез по ней, будто поднимался.

– Мамочки. – Анжела прикрыла рот ладонью. – Боня, не смотри туда.

Мужчина дополз до края лестницы и встал на последнюю перекладину. Его тело мгновенно сделалось красным, отсвечивая свежей кровью. Он хотел махнуть руками, но окоченел, медленно отделился от доски и полетел рядом с ковчегом, вращаясь вокруг себя и постепенно отставая.

Глава 4

С Анжелой случился шок. Она восприняла казнь так близко к сердцу, что впала в легкое помешательство. Прижала несчастного пса к себе, мычала и раскачивалась, сидя на поверхности камня. На все призывы успокоиться она никак не реагировала. Пришел Семен и попытался похлопать ее по щекам, но Денис не позволил ему этого. Да и собака тут же оскалилась, когда мужчина подошел слишком близко.

– Ребята, вы не переживайте за нее. Все, что происходит с человеком на борту ковчега, идет ему на пользу. Ее нейронные связи сейчас перестраиваются, адаптируясь к новой действительности. Было бы странно ждать от всех адекватной реакции на смерть человека, – посоветовала Елена.

– На публичную казнь, – уточнил Денис.

– Я уверена, что неприятное зрелище на большинство действует самым положительным образом. Никто не хочет повторения судьбы матроса Иннокентия и потому станет искать в себе ресурсы быть полезным, – довольно холодно ответила старпом. – Здесь нет морали, которую мы воспитали в себе в том мире. Всему приходится учиться заново и в первую очередь пониманию, что ты – часть общего, а общее – это тоже ты. Матрос Иннокентий сопротивлялся этому, хотел, чтобы было по его, и в итоге превратился в квадратный подшипник, ломающий весь механизм. Я была бы рада вернуть его назад, но в этом мире нет вокзалов, с которых поезда идут домой. Нас подталкивают к тяжелому выбору, дают понять, что сила дается только тому, кто готов взять на себя тяжелый груз ответственности. Капитан тоже до определенного дня надеялся отсидеться матросом, пока не возникла ситуация замены предыдущего капитана. Никто не хотел, а время шло, ковчег неуправляемо несся в аномалию. Сработал естественный отбор, самый сильный из нас избавился от очарования быть одним из толпы и взял на себя ответственность перед ней. За это у него появилось право распоряжаться людьми в их же интересах.

– У Иннокентия был другой интерес, – заметил Гоша.

– Ребята, вы просто пытаетесь применять старые привычки к новой жизни. Чем быстрее вы от них избавитесь, тем скорее поймете, что я хочу до вас донести. Вы еще не были в связке с экипажем. Обещаю, ощущение синхронного взаимодействия всех со всеми – ни с чем не сравнимое удовольствие. Мы оркестр, и ноты у всех должны быть одинаковыми. Понятная аллегория? – Старпом подошла к раскачивающейся и мычащей Анжеле и коснулась ладонью ее затылка.

Девушка замерла на месте, а Боня вывернулся из-под ее руки и уставился на Елену влажными глазками.

– А собаку манной можно кормить? – спросил Денис.

– Думаю, да. Пока собака заслужила еду больше каждого из вас.

– Старпом! – громко позвал помощницу капитан. – Пора на вахту.

– Иду. – Елена махнула ему рукой. – Я усыпила девушку на пару часов. Как придет в себя, окружите ее вниманием. Она не привыкла полагаться на себя.

– Хорошо, – пообещал Денис. – А когда мы начнем тренироваться?

– Скоро.

Она ушла на мостик. Через минуту все, кто на нем находились, превратились в единый организм, толкающий ковчег сквозь бесконечное ничто. Денис подошел к Анжеле и протянул руки к собаке. Чихуахуа засуетилась, но не оскалилась.

– Пойдем, песель, корма тебе дам, пока твоя хозяйка в ауте.

Собака доверительно потянулась к его рукам мордочкой и дала взять себя. Лизнула Дениса в подбородок, оказавшись на руках, выказывая этим жестом верх своего расположения. Кубики манны пришлись животине по душе. Боня съел несколько штук, залакал водой, после чего стал часто моргать и зевать.

– Все, сдулся ценный работник. – Гоша потрепал его по холке.

Собака сама нашла удобный уголок, легла в нем, свернувшись калачиком, и уснула, подергивая во сне лапками.

– Я вон с теми общался, пока вы спали, – поделился Денис с товарищем. – Неприятные люди.

– А сюда, наверное, приятные не попадают. – Гоша коротко усмехнулся. – Я с первого взгляда на тебя тоже решил, что ты мудак, а Анжела шлюха. Насчет тебя уже не уверен, а насчет Анжелы пока ничего не поменялось.

– Я похож на мудака? – удивился Денис. – Это даже комплимент в мою сторону. Меня иногда тошнит от собственной порядочности.

– Именно это я про тебя и подумал. А у тебя какая первая реакция была на меня?

– Сраный питерский интеллигент, выставляющий это напоказ. Натуральная рубашка, штанишки, сандалии на босу ногу, душные духи, показная вежливость и взгляд, как будто судьба нечаянно забросила тебя в стадо баранов, а ты боишься, что другие питерцы случайно примут тебя за одного из них. Я не с ними, я не такой, посмотрите, у меня рубашечка, духи. – Денис рассмеялся.

– Серьезно? – Гоша насупился. – Я не такой.

– Не ври. Ты не дурак, но высокомерие, похожее на вежливое снисхождение, в тебе присутствует.

– Чаще всего оно обоснованное, и в этом случае его нельзя назвать высокомерием. Если я поборю тебя на руках, ты же не скажешь, что это высокомерие – показывать свою силу? С интеллектом так же. Ты же помнишь, как мужики кинулись по путям искать выход. Ты вроде и предложил этот путь?

– Было дело, предлагал. В тот момент я считал это очевидным.

– А я сразу понял, что дело тухлое. Место, эта пристань, сразу показалось мне нереальным, а наше появление в нем – ловушкой, которая захлопнулась, как только мы в нее попали.

– И ты так сразу поверил в нереальность происходящего? – усомнился Денис.

– Да, поверил. Это высокомерное поведение? – Гоша широко улыбнулся.

– Еще не понял, но хорошо, что мы с тобой попали вместе. Чувствую, скоро у тебя появится объяснение происходящему.

– Ну, если по рее не спустят за борт, может, и доживу до момента, когда пойму, чего ради затевались эти игрища.

– М-да, тысяча человек пропала разом. Интересно, какие в городе пойдут разговоры об этом случае? – Денис задумался.

– Возможно, никаких.

– Как так?

– Мы понятия не имеем, как устроен мир, и появление нас здесь тому подтверждение. Я уверен, что случаи, подобные нашему, происходят регулярно, возможно, со всеми. Просто момент, в который поезд пересек невидимую границу перехода в этот мир, и момент, когда он продолжил движение по красной ветке, случились одновременно. Другой ты застрял в метро между Площадью Восстания и Чернышевской и понятия не имеешь, что летишь сейчас на каменной глыбе по бесконечному ничто, готовясь стать одним из членов экипажа ковчега. – Кажется, Гошу посетила муза, вкладывающая в его голову совершенно нереальные мысли. – Тебе приснится сон про это место, но наутро ты про него забудешь и займешься своими делами.

– Меня что, теперь двое? – Из всего сказанного Денис понял только то, что он одновременно существует в двух местах.

– Нет, ты как был один, так и остался. Времени нет вне человеческого восприятия, и потому такое определение, как существование одновременно в двух местах, некорректно.

– Все-таки я был прав насчет тебя. – Денис ухмыльнулся. – Заумный интеллигент, выдумывающий собственную действительность, чтобы попрекать непониманием тех, кто ее не придумал.

Гоша громко рассмеялся, но тут же замолк и прикрыл рот рукой. Ему показалось, что громкий смех и любые громкие звуки мешают экипажу сосредоточиться на работе.

– Да, Денчик, я тоже рад, что мы с тобой в одной команде. Ты хоть и не хватаешь звезд с неба, но чувство юмора у тебя есть, – похвалил Гоша.

– Тут и звезд-то нет, хватать нечего, – ответил ему Денис, совсем не обидевшись. – Надо будет спросить у Елены, куда делся предыдущий капитан. У человека все полномочия распоряжаться коллективом по своему усмотрению, что могло с ним случиться?

– Не вынес тягот и лишений руководящей должности и сам прыгнул за борт. – Гоша посмотрел в сторону синего пространства. – Нет, самому не допрыгнуть. Если я стану капитаном своего ковчега, то сделаю катапульту для выбрасывания балласта. Это же будет выглядеть не как казнь, а как экстремальный аттракцион. Люди любят зрелища. – Он задумался. – Интересно, а количество так называемых матросов влияет на управляемость глыбы?

– Конечно. Иначе зачем набирать новых. Управляли бы маленьким сыгранным оркестром.

– Согласен, летали бы вчетвером – капитан, старпом, лоцман и кондей – и в ус не дули.

– Надо прогуляться. – Денис пошел по краю поверхности камня.

Гоша не захотел оставаться в одиночестве и догнал товарища.

– Юнга Денис, а ты видел вон те объекты в правой части полусферы на высоте сорока пяти градусов? – спросил он, глядя в ту сторону, о которой говорил.

Денис был уверен, что увидит ковчеги, которые они догнали, но это были не они. Объекты казались статичными или же двигались в противоположную им сторону. Три черных шара не имели атмосферного ореола и держали строй относительно друг друга, образуя вершины треугольника.

– Смотри, к ним приближается ковчег. – Денис заметил мизерную точку с ореолом.

В сравнении с черными шарами она была меньше в десятки раз.

– Это кто, пожиратели? – Гоша вспомнил страшилки, рассказанные старпомом.

– Она говорила, что возле них должны быть пузыри кислорода. Я не вижу ничего похожего. Кажется, они несутся прямо между шарами.