Ллойс

– Мн-н-да, – скептически хмыкнул наемник, окинув взглядом раскинувшуюся на добрых полкилометра вокруг дымящего трубами, возведенных на холме массивных железобетонных конструкций, соединенную хлипкими мостками мешанину из наполовину затонувших барж, ржавых катеров, деревянных лодчонок, стянутых проволокой бочек, и покоящихся на криво вбитых сваях, готовых, казалось, в любую секунду развалиться домов. – Замечательный город.

– А то, ыть. Самый лучший город на земле! – С серьезным видом кивнул толстяк. – Пойдемте, в гостиницу провожу.

****

– Слушай, Дохлая, ну нельзя, ведь, так с людьми, – ухмыльнулся стрелок, наблюдающий за отплевывающимся, хлюпающим носом и утирающим то и дело выступающие на глазах слезы Райком. – Командир отряда все-таки, наниматель твой.

– Просто небольшая лекция о субординации во время похода. Определении, так сказать, приоритетов и рациональном использовании наемного труда. О правах сторон. В том числе и нанимателя. – Описав дымящейся сигаретой замысловатую дугу, балансирующая на хлипких досках девушка, гибко изогнувшись, взмахнула руками и перепрыгнула на находящийся в добрых пяти метрах от нее причал. – А еще о вредных аспектах жадности. Могу и тебе прочитать, сладенький.

– Обойдусь, – рассмеявшись, затряс головой снайпер. – Просто, вода тут… – Стрелок поморщился. – Не подхватил бы пацан чего… Ыть, это, что – утопленник?

В источающей невыносимый смрад жиже, под мостками действительно покачивалось нечто бледное и раздутое, отдаленно напоминающее человеческое тело.

– Ну, может, и не утопленник, – жирный торговец с необъяснимой для такой туши грацией разминувшись с замотанным в непонятные тряпки, опирающимся на два костыля одиноким прохожим, коротко глянул в указанную снайпером сторону, – но покойник точно. Может, пьяный или нарколыга, а может просто, кто-то с кем-то чего-то не поделил…

– А убрать, что, сложно было? – Посмотрев в указанную стрелком сторону и брезгливо скривившись, Элеум смешно семеня, совершила короткую перебежку по опасно прогнувшейся под ее весом доске и, подхватив под локоть с растерянным видом застывшего над трупом подростка, потянула его вперед. – Пойдем, командир, насмотришься еще на покойников… Парень – настоящий маньяк, если в день хоть одного жмура не увидит, в буйство впасть может. – С доверительной улыбкой пояснила она опешившему от такого заявления толстяку и, отпустив бледного, как простыня скриптора, перепрыгнула на слегка покачнувшееся скопление кое-как стянутых ржавой проволокой пластиковых бочек.

– Да кто его убирать-то рискнет? – С явным неодобрением наблюдая то за брезгливо оттирающим покрытое испариной лицо подростком, то за возбужденно приплясывающей вокруг него девушкой, проворчал Ыть. – А вдруг, рядом баянист? Сам без ноги можешь остаться, а то и рядом ляжешь…

– А-а-а, – отозвалась наемница и, отпустив Райка, перепрыгнула на жалобно заскрипевший от неожиданной нагрузки собранный из кое-как стянутых проволокой обломков старой, еще довоенной мебели, мостик. – Вонь, значит, терпеть лучше.

– Может и лучше, – пожал могучими плечами толстяк. – А ты что предлагаешь?

– Не знаю. Но знаешь мне здесь нравится. Люблю вольные городки. Чтоб без всяких ухорезов с автоматами… Ты в Красном был? А в Перекати-поле – это вообще в Сломанных холмах. – Ловко перенеся массу тела на правую ногу, девушка, совершив немыслимый для нормального человека кульбит, перескочила на опасно зашатавшуюся у нее под ногами связку бочек. – Это даже не город, это просто большая стоянка грузовиков. А когда овцы всю траву съедят, они в другое место уезжают…

– Да прекрати ты скакать, как блоха, – проворчал снайпер, разражено дернув плечом и поспешно отпустив бережно придерживаемый висящий на груди револьвер-карабин, широко расставил руки в попытке удержать равновесие на трясущейся и раскачивающейся у него под ногами, лишенной даже намека на перила, переправе. – У меня уже голова от тебя кружится!

– Это не от меня, это от голода, – со знанием дела проворчала наемница и, разбежавшись, совершила очередной огромный прыжок, закончившийся на чем-то вроде плавучей площади – здоровенном, метров тридцать в поперечнике понтоне.

– Голодная? У меня нет голод. Есть крыска! Свежая крыска!! Шесть монет – одна крыска!! Пальцекус – тогда три!! – Сидящая на краю плота свесившая в воду кривые, тощие ножки фигура, вскочив с быстротой молнии, метнулась к девушке. – Смотри, красавица, – какое мяско свежее! – Мерзкого вида, перекошенный на правую сторону, горбатый карлик потряс перед носом наемницы «товаром» – парой связок нанизанных на ржавую проволоку, поддетых за нижнюю челюсть крысиных тушек. По соседству с крысами вяло перебирали лапами, изредка вздымая помятые крылья и пощелкивая жвалами, здоровенные, почти в две ладони, проткнутые проволокой за середину твари – какая-то невероятная смесь таракана и клопа. – Такая красавица, – с невероятной скоростью скакнув за спину Ллойс, карлик причмокнул порванными, покрытыми струпьями губами и снова встряхнул проволочное кольцо. – Красавица, скидка давай! Пять монет одна крыска! Свежая! Вот эта! – Ткнул горбун заскорузлым, болезненно искривленным, лишенным даже намека на ноготь пальцем в самую крупную тушку; животное слабо дернуло лапками. – Вот!! Свежее!! Утреннее!! Я не вру!! – Обрадовался уродец. – Или пальцекус хочешь? Вкусный пальцекус. Язык съешь, какой вкусный.

– Патроны берешь? – С интересом разглядывая крыс, наемница сделала глубокую затяжку и, бросив окурок в воду, развернулась к остальным. – А вы будете?

– Я пока не голоден, – моментально отозвался, Пью.

– Мне, ыть, две, если можно, – смущенно покраснел торговец. – А клопов водяных не советую. Их на огне долго жарить надо, а перед этим в уксусе вымачивать. Иначе воняют.

– Толстый сам воняет! Мой пальцекус свежий! – Не на шутку обиделся карлик.

Судорожно сжимающий направленный на уродца автомат, побледневший как полотно, Райк пробурчал что-то невнятное, выдохнул через сжатые зубы и, с явным усилием опустив оружие, демонстративно отвернулся.

– Патроны? – Повторила Элеум, щелкнув пальцами перед носом недомерка.

Слишком маленькое по сравнению с непропорционально раздутой головой лицо мутанта сморщилось, изобразив напряженную работу мысли. Нависающий над глазами похожий на залежалый кабачок лоб пробороздили морщины.

– Три таких за крыску! – Наконец, кивнул горбун, тыча пальцем в висящий на бедре девушки самопальный револьвер.

– Один, – покачала головой наемница. – Там пули латунные.

– Два, – выставив два торчащих из основания семипалой руки отростка, явно хвастаясь своим товаром, уродец, не прекращая улыбаться в очередной раз встряхнул перед лицом наемницы проволочным кольцом. – Жирное мясо! Вкусное Мясо! Свежее мясо, сладкое.

– Уговорил, языкастый. Вот этих двух, – указав на самых крупных крыс, наемница вытащила из патронташа четыре матово блеснувших на солнце патрона и бросила их ловко подхватившему боеприпасы в воздухе горбуну.

– Вкусно!! – Хрустнув выдираемыми челюстями, уродец отработанным жестом сорвал со связки крыс и протянул их девушке.

Подхватив слабо дергающиеся, брызжущие кровью тушки Ллойс поднеся их к лицу, глубоко втянула ноздрями воздух и, удовлетворенно кивнув, сорвала с пояса фляжку. Ловко откинув в сторону колпачок, наемница, зажав крысиный череп между пальцами, поднесла агонизирующее животное к широкому горлышку. Раздался хруст, во флягу брызнула струйка крови. Повторив то же самое со второй крысой, Элеум перебросила «опустевшие тары» толстяку.

– Как удачно, а я наоборот кровь не люблю, – довольно оскалившись, Ыть широко раскрыл рот и, запихнув в него угощенье, с треском и хрустом заработал челюстями. Такие мелочи, как кости и шерсть, толстяка, видимо, совершенно не смущали. На доски с еле слышным, мокрым стуком упал одинокий, откушенный могучими зубами хвост.

Искоса наблюдающий за происходящим, скриптор с каменным выражением лица подошел к краю понтона и, резко согнувшись в поясе, издал характерный звук.

– Я же сказал: нахлебался. – Осуждающе цокнул языком снайпер.

– Еще крыска будешь? – Спросил довольно пританцовывающий вкруг наемницы горбун. – Вот эта – кровь много и вот эта тоже! – Кривой палец карлика поочередно ткнул в животы паре вяло отреагировавших на прикосновение грызунов.

– Нет, спасибо, сладенький. – Потрепав горбуна по всклоченным волосам, девушка убрала фляжку и развернулась к путешественникам. – Ну что, пошли?

– Сладенький? – Промолвил явно растерявшийся от такой фамильярности карлик, даже перестал подпрыгивать. Застыл, неверяще потрогал свои волосы и расплылся в широченной улыбке. – Я красавица могу сделать сладенький! Бесплатно делать! Даже сам платить. Вся крыска давать и даже вся пальцекус. – Скакнув вперед, уродец, продолжая глупо ухмыляться, взмахнул рукой; семипалая ладонь с громким хлопком соприкоснулась с ягодицей девушки. – Я умею…

Что умеет невысокий ловелас, так и осталось тайной. Зло ощерившись, наемница развернулась вокруг своей оси и впечатала подошву окованного по носу сталью ботинка точнехонько в живот горбуна. Наверняка, девушка целилась в пах, но разница в росте и весе сыграла плохую шутку. Воющее тело невезучего торговца свежепойманным мясом, взлетев в воздух, перенеслось за край понтона и плюхнулось в воду, подняв огромный фонтан брызг.

– А-А-А! Дурацкий баба! Сама сказала: Михо сладенький! – Полный боли и обиды крик недомерка разнесся далеко над пирсами. – Я брату скажу! Ты мне сама будешь у меня сладенький! Нога целовать будешь. Просить будешь, чтобы горло резать!.. Я тебя… – Крик неожиданно оборвался. На воде, где только что барахтался уродец, медленно расходились карминово-красные круги.

– Баянист, – покачал головой Ыть. – Крупный, хоть, и не сезон. Дохлая, ты бы хоть за языком-то следила. Не видела что ли, что у него с головой проблемы?

– Да не хотела я. Просто неожиданно как-то… Это рефлекс… – Опустив голову, девушка с потерянным видом смотрела на воду.

– Да ладно тебе, подумаешь, какой-то урод с крысами, – хмыкнув, снайпер одернул полы плаща и улыбнулся. – Туда ему и дорога.

– Пойдемте, – раздраженно поджав губы, толстяк поправил сползшее на кончик носа пенсне, – тут гостиный двор недалеко.

****

– Пью, а зачем ей крысиная кровь? – Покосившись на оживленно что-то обсуждающую с барменом наемницу, скриптор с сомнением приподнял лежащую на тарелке, стоящей посреди грубо сколоченного из старых досок стола, маленькую, не больше мизинца взрослого человека, бледно-розовую колбаску, понюхал и положил обратно. – Там, ведь, зараза наверняка всякая, да и вообще…

– Крыса имеет почти тот же состав крови и структуру тканей, что и человек. У них с нами даже костей одинаковое количество. – Отпив из высокой, щербатой стеклянной кружки большой глоток чего-то темного, пенящегося и отчаянно пахнувшего паленым спиртом, как пиво отрекомендованное то ли официантом, то ли вышибалой – угрюмого вида детиной с бельмом на левом глазу, наемник шумно выдохнул и расплылся в довольной улыбке. – Болтают даже, что до войны все новые штуки, типа лекарств и наноботов, на крысах сначала испытывали. А во-вторых, ей не кровь была нужна, а гемоглобин. У нее во фляге солевой раствор, теперь только пару доз аддиктола, выжимку с папоротника и шипучку какую-нибудь сладкую добавить, и всё – готов знаменитый «С добрым утром», напиток, снимающий почти любое проявление отравлений и ломки. А про заразу беспокоиться не надо. Аддиктол любую дрянь в труху перемелет.

– А… зачем? Его, ведь, колоть надо… В вену…

– И чему вас в Легионе только учат, – покачал головой стрелок. – Наноботы, попав в ненадлежащую среду, начинают «глючить», «сходят с ума» и при попадании в желудочно-кишечный тракт выдают такой мощный эффект детоксикации, что вколотой по инструкции дозе и не снилось. К тому же, ну ширнулся ты дозой и все, она у тебя кончилась. А такую флягу можно на несколько дней растянуть.

– Так, ведь, это… опасно… Это, ведь… нецелевое использование технологии… это ересь, – нахмурился скриптор.

– Это для вас, механистов, по черепушке ядреной бомбой трахнутых, ересь, а для нормальных людей, у которых постоянного доступа к лазарету и врачам нет… – Стрелок задумчиво побарабанил по столешнице пальцами. – Желтые монахи вообще любую культуру так раздраконить могут, что целому довоенному институту и не снилось… сам видел, как они одной дозой медшота целые отряды спасали. Опасно, конечно, если колонию больше обычного «перемкнет», как минимум, неделю кровью блевать и гадить будешь. Если выживешь. Но наша подруга, видимо, знает, что делает. Вот ты с ней больше общаешься, – изобразив кружкой неопределенный жест, снайпер сделал еще пару больших глотков и придавил подростка тяжелым взглядом. – Не замечал, что у нее руки дрожат? Волос выпавших в спальнике не находил? Или, может, ее мутит часто?

– Н-нет… – неуверенно протянул скриптор. – А почему ты спрашиваешь?

– Аддиктол в таких дозах нужен в трех случаях. – Прикончив тёмный напиток, стрелок с громким стуком поставил на стол кружку и, довольно откинувшись на спинку скамьи, захрустел солеными орешками. – Первое, если ты конченный торчок и у тебя сильная ломка или передоз. Наша подруга, конечно, не чужда прекрасному, полетать любит, но, как я заметил, принимает только по делу. Передоз переносит хорошо. Ломки терпит тоже неплохо. Помнишь, как ее на следующий день после дрона шатало? Контузия и амфетамины – не лучшее сочетание. По себе знаю. Я тогда неделю пластом лежал. А она – ничего, наравне со всеми топала. Еще и твой рюкзак перла. Уважаю. Обычно такие, как она, не прочь «закинуться», чтобы просто покайфовать. Не замечал?..

Дождавшись отрицательного жеста скриптора, снайпер, почесав покрытый щетиной подбородок, глубоко задумался. – Тогда второй вариант, – проворчал он. – Аддиктол нужен, если схватил дозу. Серьезную дозу. Такую, от которой волосы лезут и кровь со всех щелей течь начинает. Наноботы снимают симптомы, связывают, выводят из организма источники вторичного излучения и тяжелые металлы, латают поврежденные клетки, что, как минимум, сильно тормозит развитие лучевой болезни. При постоянном применении можно не один десяток лет прожить, пока одну из колоний не переклинит и ты в упыря не превратишься. Но волосы, все равно, лезть должны… Кстати, они у нее хоть цвета-то какого? Настоящие, имею в виду.

– Не знаю, – пожал плечами, продолжающий с голодным видом смотреть на колбаски Райк.

– Да бери ты уже эти сосиски, не видишь что ли, что это – консервы, а не крысятина? – Насмешливо фыркнув, стрелок отправил в рот следующую порцию орешков. – Здесь нормальной жратвы, кроме грызунов да этих тараканов водных, похоже, и нет, даже пиво из концентрата.

– Павда? – Не дожидаясь ответа, скриптор, схватив сразу несколько колбасок, запихал их за щеки, сделавшись на секунду похожим на огромного хомяка-мутанта.

– Правда, правда. – Благодушно покивал, наблюдая за жующим подростком наемник. – Хороший ты парень, Райк. Только вот в бабах ничего не понимаешь… Кувыркаешься с зазнобой, а масти не знаешь..

– Мы не… – Залился краской до корней волос подросток. – Просто, ночи холодные.

– И одиноко очень. Заливай дальше, – небрежно отмахнулся от легионера стрелок. – Я что, слепой, не вижу, как она к тебе липнет? Она, ведь, когда тебя башкой в болото макала, аж тащилась вся. Предвкушала, небось, как ты ей потом ночью отомстишь. Кстати, тут мы и к третьему варианту подошли. Знаешь, зачем бабе в пустоши целая куча аддиктола? – Заговорщически подмигнув, Пью, слегка привстав, навалился на стол грудью. – Когда она ребеночка под сердцем носит, – прошептал он прямо в ухо красному, как перезрелый помидор, мальчишке и, захохотав, отвалился назад. – Так что, может быть, мне тебя поздравить, а, «папаша»?

– Я… нет… – Окончательно смутившись, подросток бесцельно зашарил руками по столу. – Говорю же… А она точно?

– Ну, кто ее знает? – Пожал плечами стрелок. – Я не врач. Пуза не видно, не блюет, особо не капризничает. Самогон глушит, что, говорят бабам в положении вредно… А вообще, много вариантов еще… Может, она где-то недавно сильно траванулась или боится, что в могильниках что-нибудь подхватит. Через них, ведь, пойдем. Или…

– Опять обо мне сплетничаете. – Сверкнув кривоватой улыбкой, Ллойс поставила на стол дымящуюся тарелку с чем-то, при должном воображении отдаленно напоминающим густой овощной суп, и стакан мутноватой, остро шибающей в нос сивухой, жидкости. – Хлеба нет. – Вздохнула наемница. – Вроде, город не маленький, а только галеты столетние и орешки эти долбанные.

– У тебя паранойя, Дохлая. – Подождав, пока девушка мощно выдохнув одним глотком опустошит содержимое стакана и утерев выступившие на глазах слезы, занюхает выпивку кулаком, развалившийся на скамье наемник начал с безучастным видом лузгать орешки. – Мир не крутится вокруг твоей персоны. Обычно. Но сейчас, почему-то все по-другому. И лично меня вот этот факт очень беспокоит. Ты, – стрелок почти незаметно махнул рукой в сторону остальных немногочисленных посетителей, – единственная в этом заведении женщина. Вон те ребята, – Пью стрельнул взглядом в сторону четверых, увлеченно что-то обсуждающих в другом конце зала мужчин, – стараются на тебя не глазеть, но у них не особо это получается. И наш упитанный друг куда-то запропастился. Обещал, ведь, еще час назад вернуться.

– После таких заявлений ты еще говоришь, что у меня паранойя? – Достав из-за пазухи мультитул, наемница, с громким лязгом выщелкнув ложку-вилку, принялась шумно хлебать суп. – Обычный мутантский городишко. Вонючий грязный и неприветливый. Пришлых мало, вот и глазеют, а женщины в таких кабаках обычно не тусуются, во всяком случае, днем. Фабрики видел? Зуб даю, что почти всё трудоспособное население сейчас либо вкалывает, либо отсыпается после смены, а тут только…

Прервав рассуждения Ллойс, дверь гостиного двора с грохотом ударилась в стену, и в зал начали входить вооруженные люди. Много людей. Отряд из двух десятков человек слаженно, каждым движением выдавая богатый опыт в подобных делах, разделился. Большая часть рассредоточилась по залу, заблокировала окна и вход на кухню, остальные, быстро сократив расстояние, окружили стол путешественников.

– Руки! Быстро! – Ткнул пламегасителем автомата в висок Пью один из вошедших, высоченный, под два метра амбал в украшенной заклепками и булавками кожаной куртке. – Оружие на стол!

– Да ладно, ладно… – Запустивший было за пазуху руку, стрелок двумя пальцами достал пистолет и аккуратно положил его в опустевшую тарелку скриптора. – Зачем нервничать. Нервные клетки, практически, не восстанавливаются…

– Поговори еще, – надавив на оружие, незнакомец, громила с прямо-таки написанной на лице жаждой убийства, заставил стрелка пригнуться. – Вы оба. Тоже стволы на стол побросали!

– Сладенький, ты точно этого хочешь? – Со смаком облизав ложку, Ллойс защелкнула её, спрятала мультитул в нагрудный карман куртки и широко улыбнулась. – Может, сначала поговорим?

– С сучками у меня разговор один, – хохотнул обладатель автомата.

– Видимо, короткий… – качнув головой, наемница, совершенно не обращая внимания на направленные на нее стволы, по крайней мере, еще двух автоматов и пяти охотничьих ружей, прикрыв рот рукой, рыгнула и, чопорно оттопырив мизинчик, промокнула губы краем не слишком чистой скатерти.

– Чего-о? – Недоуменно хрюкнул автоматчик.

– Разговор, говорю, у тебя короткий, вот оттого ты такой злой,– охотно пояснив, Элеум скрестила руки на груди. В окружившей путешественников толпе раздался хохоток.

– Ах, ты шлюшка! Да я тебя сейчас прямо на столе на четыре кости поставлю. – Ствол автомата качнулся совсем чуть-чуть, но и этого хватило. Отбив оружие левой, правой Пью коротко ткнул громилу сжатым кулаком в область шеи. Когда между пальцев проклюнулось острое лезвие короткого тычкового ножа никто не заметил. Кровь брызнула с такой слой, что, казалось, залила кабак до потолка. Не теряя времени даром, стрелок неуловимым движением схватил пистолет, но был остановлен буквально рухнувшим на него сверху, несуразно широкоплечим, вооруженным широким мясницким тесаком мужчиной. Рыча и воя, словно пара сцепившихся мартовских котов, походя сшибив еще несколько человек, они под аккомпанемент загрохотавшей мебели рухнули в быстро увеличивающуюся кучу-малу. Замелькали кулаки. Грохнули выстрелы. Скриптора, буквально, вымело из-за стола. Форма подростка встопорщилась добрым десятком дымящихся дыр. Край скамьи, на которой сидела Ллойс, брызнул щепой, но наемницы там уже не было. Рыбкой нырнув под стол, девушка выкатилась под ноги нападавшим. Раздались крики боли. Первый, получивший ножом в пах, согнулся и тут же невнятно булькнув, завалился набок. Из его затылка торчала рукоять ножа. Второй, замахнувшийся было на наемницу прикладом, тонко вереща, катался по полу силясь унять кровь, хлещущую из оставшейся на месте правой руки культи. Третий, видимо, даже не успевший осознать неправильность происходящего начал заваливаться набок, зажимая распоротое до кости бедро. Прозвучал одинокий автоматный выстрел – голова здоровяка, целящегося в наемницу из обрез, брызнула в стороны месивом костей и мозга. Маленькая и легкая, но очень быстрая автоматная пуля разнесла ее, словно арбуз. Очнувшийся от шока, Райк, морщась от боли в груди, отчаянно задергал затвор, но бесполезно – оружие заклинило намертво. Снова плюнули огнем ружья нападавших. Сидящая верхом на очередном булькающем рассеченным горлом, уже шестом или седьмом по счету противнике, Ллойс, конвульсивно содрогнувшись всем телом, с невероятной скоростью окатилась в сторону, смахнула по пути ступню еще одному из нападавших, заблокировала предплечьем удар длинной оббитой кожей деревянной дубинкой толстого, поперек себя шире бородатого мужика, отмахнулась от второго, пнула третьего, но, получив, по скуле прикладом автомата, не удержала равновесие и упала на четвереньки. Изо рта и носа наемницы брызнул целый фонтан крови. Девушка явно «поплыла». Не дожидаясь, пока она очнется, на нее навалилось сразу несколько человек. В углу, словно рассерженный кот, придушенно шипел, выплевывающий осколки зубов Пью. Снайпера удерживали, по крайней мере, четверо. Пятый сосредоточено пинал наемника, норовя угодить по почкам. Райк, закатив глаза, медленно сполз по стене. Точно посреди лба подростка разбухала гигантских размеров шишка.

Дверь трактира чуть слышно скрипнула, пропуская внутрь очередных гостей. Заскрипели половицы. Неспешно. Ритмично. Неотвратимо.

Первый из вошедших был высок, широкоплеч, и явно следил за собой. Его даже можно было бы назвать красивым, если бы в классических чертах надменно-волевого лица не присутствовала толика совершенного неуместного в данной ситуации веселья… и не заменяющая правую руку мужчины, сияющая хромом, покрытая гравировкой и золотыми насечками клешня-манипулятор. Носки вычищенных до блеска хромовых сапог остановились в сантиметре от прижатого к полу лица Ллойс. По прикрытому полами блестящего, будто натертого маслом, длинного, кожаного плаща бедру легонько постукивал электрострекало – аппарат, которым до войны пользовались погонщики овец и свиней.

– Любопытно, – произнес мужчина и, повернувшись ко второму вошедшему, полуголому, с ног до головы покрытому татуировками карлику с чрезвычайно развитой мускулатурой, бросил. – Не находишь?

– Интересно? Гратц, эта сука моего брата убила. Парней покрошила. Отдай ее мне, – зашипев, словно встретивший конкурента мартовский кот, карлик, подскочив к распятой на полу лицом вниз наемнице, с размаху пнул ее в бок. Раз, другой, третий. Что-то громко хрустнуло. Девушка, дернувшись от боли, сплюнула на пол очередной сгусток кровавой слюны и неожиданно широко улыбнулась. – Сладенький, ты конечно мелкий, но мог бы и посильнее. – Прохрипела Элеум. – Давай, милый, а то я в тебе разочаруюсь…

– Сладенький? Я тебе сейчас покажу – сладенький! – Вытащив из-за пояса зазубренный тесак, карлик наклонился к девушке. – Я тебе сейчас морду срежу и башку в рассол окуну, сучка!

– Оставь ее, Штуцер, – мужчина в плаще даже не повысил голоса, но карлик, моментально убрав нож, отскочил от пленницы, будто его ошпарило кипятком.

– Да я что, я ничего… – пробормотал он невнятно.

– Анализатор! – Мужчина вытянул руку, и в затянутую в расшитую кожу ладонь легла коробка портативного сканера. Направив антенну прибора на Ллойс, мужчина поочередно нажал несколько копок. Чуть слышно загудев, сканер дважды мигнул зеленым и один раз желтым огоньками. Неуверенно помигав, желтый огонек сменился на красный. – Интересно, – повторил повелитель, задумчиво склонив голову набок. – Здоровая. Почти чистая, но кто-то выжег матку. Жаль.

– Отдай ее мне, Гратц! Ну, пожалуйста. – Запрыгал от нетерпения карлик.

– Простите, господин Гратц, – вошедший в трактир последним, продолжающий с виноватым видом мяться около порога Ыть смущенно затеребил передник своего комбинезона. – У нас была некая договоренность… Я вам – легионера и наемника, а вы мне отдаете девушку..