скачать книгу бесплатно
– Ага, сейчас, подожди…
Герман выкрикнул на беглом голландском, чтобы его дождались, так как у него срочный звонок от пациента. Гул голосов начал постепенно стихать.
– Я в туалете, – сказал Герман. – Говори, что у тебя там?
– Я у нее дома.
– И что? Что-то странное заметил?
– Нет. Ничего особенного. Дом большой, стоит на холме. Ближайшие соседи в миле от них, а то и больше. В доме только ее мама-вдова да младший братик лет шести. Прислуги никакой не заметил. Тихо, спокойно, уютно. Всё как положено.
– А ты что там ожидал увидеть? Думал, что там будут разгром повсюду и следы сумасшествия твоей подруги?! – Герман расхохотался.
– Я не знаю, – замешкался Яков, – но за весь вечер она вела себя как обычно. Я хотел расспросить о ее прошлом, но она, как всегда, уклонилась от ответа.
– Тогда порасспрашивай домашних.
– Кого? Маму, которая чуть ли не на цыпочках ходит перед дочерью? Или шестилетнего мальчишку, не проронившего за весь вечер ни слова?
– Не знаю. Тебе виднее. Давай потом поговорим, я сейчас так занят…
– Знаю я, как ты занят. Хотел еще сказать тебе, что я тут останусь на все выходные.
– Хорошо. Всё, мне пора.
Яков отключил вызов и откинулся на кровать. В голове всё гудело и кружилось. Он сам не понимал, зачем вязался в эту историю. Мало ли бывает на свете странностей… К тому же его редко занимали подобные загадки, и уж тем более чужие тайны. Но с тех пор, как он встретил Лолу, его разум словно стал медленно растягиваться во все стороны, приводя его сознание в полное онемение. Мысли об этой девушке никак не покидали Якова, вводя его попеременно то в трепетное волнение, то в леденящий ужас. Чтобы немного отвлечься от вновь нахлынувших мыслей, Яков принял холодный душ. На некоторое время это подействовало. Настроение стразу улучшилось, волнение улеглось, а рассудок стал чуть проясняться. Сон постепенно одолел его думы, и он без памяти провалился в мягкие подушки. Сколько продолжался этот крепкий сон без каких-либо сновидений, Яков мог только догадываться. Проснулся он так же внезапно, как и уснул. Холодный ветер с моря ворвался в спальню, покачивая картины на стенах. Открытая форточка рвалась со всех петель и неистово хлопала по оконной раме. Над полом дыбилась легкая портьера. Она рвалась, вздымаясь к потолку и, словно пританцовывая, протягивала прозрачную бахрому к кровати. Яков вскочил на ноги и в два счёта оказался у балконной двери, которая вела в просторный сад. Не медля, он плотно закрыл все окна и дверь. Прозрачные занавески мягко опустились на его спину, чуть заметно обволакивая его плечи, как любящая невеста. Яков осмотрел спящий сад. Ночь, стелющаяся за окном, была не такой, какую он привык видеть под огнями большого города. Здесь она была темно-лиловая, плотная и почти осязаемая. Даже тишина тут было гудящая, зовущая. Просторный сад тонул в невесомом тумане. В остальном же сад был ничем не примечателен. Широкий газон, вдоль тропинки длинные грядки, из которых выглядывали подсохшие луковицы тюльпанов. Аккуратно выстриженные кусты огораживали детскую площадку. Несколько незатейливых садовых фигур и искусственный пруд, обложенный крупными белыми камнями и ракушками. Самый большой валун был почти до основания прикрыт густыми ивовыми ветками, раскачивавшимися на ветру, как длинные болотные пряди волос. Где-то вдали небо прорезала пунктирная серебристая молния. Повеяло дождем. Внезапно из-под гущи гибких ветвей ивы вышмыгнул статный пони. Белая грива развевалась по светло-карамельной спинке, а копыта прикрывала густая бахрома. Пони сделал несколько прыжков в сторону загона и остановился. Топча махровыми ногами землю, он тихонько заржал, оборачиваясь к иве. И в тот же миг оттуда выскочила гибкая фигура молодой девушки. По длинным растрепанным волосам Яков узнал Лолу. Дождь начал хлыстать по земле. Лола в сопровождении красивого пони помчалась к загону. Преодолев скользкие от дождя тропинки и обогнув выстриженные кусты, Лола забежала под козырёк небольшого загона и скрылась в нём. Яков, пристально наблюдавший за всей этой картиной, с нетерпением ожидал, когда Лола побежит от конюшни к дому. Прошло добрых десять минут, и дождь прекратился, но Лолы всё не было видно. Не раздумывая, Яков набросил на себя плащ и спустился в гостиную, а оттуда через террасу выскочил в сад. Хлюпая босыми ногами по холодным лужам, он добрался до конюшни.
– Лола! – крикнул он.
Но вокруг были только пустые стойла, и в самом отдаленном углу преспокойно стоял белогривый пони. Вода стекала с него, как с гуся, на полу остались следы от босых ног и махровых копыт. Но Лолы в конюшне не было. Сердце Якова снова начал мало-помалу переполнять ужас. Не может быть, чтобы ему это показалось… Он ведь ясно видел рядом с лошадью девушку. Осмотрев еще раз все уголки конюшни, Яков побрел обратно к дому.
– Что случилось? – услышал он позади себя испуганный голос Анны.
В спешке Яков даже не заметил спящую у камина женщину.
– Я вас разбудил? Извините, пожалуйста, – растерянно произнес Яков.
Он хотел было удалиться, но вопросительный взгляд Анны не отпускал его.
– Я был в саду, – сказал он. – Мне показалось, что Лола выгуливает лошадь под дождем.
Взгляд Анны немного затуманился, и она расслабленным тоном произнесла:
– Ах, это… Снова эти ее ночные проделки… Не пугайся, она так часто делает, когда приезжает сюда в гости.
– Но я видел, как она вошла в конюшню, а сейчас ее там нет.
– Так она уже у себя в комнате. Видимо, вы с ней чуть разминулись. Она вошла в спальню, когда ты спускался по лестнице. Сейчас, наверное, сушит волосы.
Яков, не говоря больше ни слова, присел напротив Анны, подставив окоченелые стопы поближе к камину.
– Может быть, кофе или чай? – любезно предложила Анна.
Яков посмотрел на часы. Время было без четверти три. «Самое время пить кофе», – подумал он и вслух сказал то же самое. Анна улыбнулась и пошла готовить кофе. Через пять минут они снова сидели у камина, окутав ладонями, как муфтой, горячие чашки. Молчание было приятным и неторопливым. Запах свежего кофе, потрескивание дров, мелькающий приглушенно-желтый свет, исходящий от камина, – всё это словно само собой располагало к душевным беседам. И Яков решил этим воспользоваться.
– Вы давно живете здесь? – спросил он.
– Мы переехали в Нидерланды девять лет назад. А ты?
– А я еще был совсем ребенком, когда папа с мамой приехали сюда к богатому дедушке. Это было чистым везением. Дальние родственники неожиданно позвонили и вызвали маму срочно в Амстердам на постоянное место жительства. Мама до этого мало что знала о дедушке Бернарде. Потому что дед отказался признавать ее после рождения. А под старость лет вышло так, что никого рядом с ним не оказалось. А мама у нас та еще авантюристка. Собрала нас с братом и папу в охапку и прилетела сюда. Ухаживала за лежачим стариком целых два года, пока тот не перешел в вечность.
– А где ты раньше жил?
– В Красноярске. Мне было около десяти лет, когда мы переехали, так что мало что помню об этом городе. Только со слов брата иногда припоминаю некоторые детали. А вы где жили?
– А мы жили в Волгоградской области, в небольшом городке Ленинске. Я была учительницей английского. Однажды мне предложили сезонную работу в Москве. Я согласилась. Поехала гидом на две недели – сопровождать иностранцев. Так и познакомилась с будущим мужем. Начались долгие переписки, а через год он сделал мне предложение. Вот и вся история.
– Как необычно… – подметил Яков. – В вашей семье всё как-то необычно.
– Что ты имеешь в виду? – улыбнулась Анна.
– К примеру, ваша дочь. Она тоже очень необычный человек. С тех пор, как мы знакомы, я всё пытаюсь ее разгадать, и никак не получается.
– А что с ней не так? – насторожилась Анна.
– Не волнуйтесь, я не имею в виду что-то плохое. Просто мне ее сложно понять. Она всегда такая заводная, полна энергии. Везде всё хочет успеть. С такими реалистичными взглядами на жизнь. И в то же время она порой бывает до неузнаваемости другой.
– Какой?
В голосе Анны послышалось напряжение, и Яков это отметил, поэтому решил мягко сбавить обороты.
– Такой, как вы сейчас, – сказал он. – Тихая, женственная, полная какого-то необъяснимого спокойствия и задумчивости.
Плечи Анны слегка опустились. Она снова улыбнулась и потупила взор, будто что-то припоминая.
– Лола в самом деле очень необычный ребенок. Она родилась раньше положенного срока, на седьмом месяце беременности. Чудом удалось ее спасти, но не это главное. Следом за ней вышел еще один амнион. Внутри виднелся маленький, замерший в развитии зародыш. Врачи называют это феноменом исчезнувшего близнеца. То есть вместе с ней в утробе какое-то время развивался еще один ребенок. Как потом выяснилось, это тоже была девочка. Они с Лолой были однояйцевыми близнецами. Но по непонятным причинам второй плод на раннем этапе перестал развиваться. Врачи говорят, что так бывает из-за недостатка ресурсов. То есть одной из них нужно было пожертвовать собой ради спасения другой. Однажды я рассказала об этом Лоле, так она еще долго не могла прийти в себя от волнения. Я очень боялась, что она будет винить себя в том, что ее единоутробная сестра не появилась на свет из-за нее. Но Лола, напротив, после услышанного стала еще больше радоваться жизни. Лола как-то сказала мне, что если сестра пожертвовала жизнью ради нее, то она будет жить за двоих. Будет стараться успеть сделать всё задуманное и использовать каждый день по максимуму, чтобы ее сестра не жалела, что отдала ей свою жизнь. Вот такая она у меня чудачка.
– Она никогда не рассказывала мне об этом, – сказал Яков.
– Лола не любит об этом говорить. Хотя делать из этого тайну нет смысла. Все мы счастливы. Только я изредка задумываюсь над тем, какой была бы та другая девочка, если бы ей удалось выжить. Наверное, она была бы совсем не такая, как Лола.
– Вы часто думаете об этом?
Анна спохватилась, словно отгоняя от себя дурные мысли.
– Нет, очень редко. Почти совсем не думаю. Просто я – мать. У всех матерей мысли крутятся вокруг своих детей. Вот и на меня порой набегают разные глупые вопросы. Но это всё от скуки. После смерти мужа я ушла с работы и вот уже больше года сижу дома. Думаю, через год-другой снова вернусь к своим обязанностям, и мне будет не до этих странных дум.
Яков понял, что Анна больше не желает говорить на эту тему, и потому быстро соскользнул на другое русло:
– А где вы работали?
– В русском посольстве. Платят не так много, но зато очень интересно. Дни пролетают на одном дыхании. Кстати, который час? – вдруг спохватилась Анна. – Ой, у тебя осталось совсем мало времени на сон.
– А что, тут подъем по расписанию?
– Нет, но раз ты в гостях у моей дочери, то она наверняка распланировала весь завтрашний день. Так что, скорее всего, она поднимет тебя рано.
– Замечательно. Ну что ж, хозяин – барин. Буду придерживаться ее расписания, раз я тут такой почетный гость.
– А ведь ты и вправду очень почетный гость. Раньше Лола ни разу не приводила сюда своих друзей.
Яков, по своему обыкновению, не стал притворяться, что очень польщен услышанным. Он встал, поблагодарил Анну за кофе и неспешно поднялся вверх по каменным ступенькам, застеленным серой ковровой дорожкой.
Как только он запер за собой дверь на ключ, то замертво упал на кровать. Никакой кофе уже не мог удержать его от крепкого сна. Но перед тем как его сознание напрочь отключилось, Яков с неким удовлетворением отметил, что, скорее всего, нашел разгадку, и все подозрения Германа насчет Лолы находят свое подтверждение. Может быть, не такой уж и плохой психоаналитик вышел из его брата.
Утро наступило не с первыми ласковыми лучами солнца, а со стука в дверь. Сквозь тревожный сон Яков услышал голос Лолы, бодро призывающий его проснуться и петь. Он не стал открывать дверь, а лишь крикнул, что ему нужно пятнадцать минут, чтобы он привел себя в порядок. Поднявшись с постели, он посмотрел на настольные часы. Время только шесть. А это значит, что он проспал всего два часа. Отяжелевшая голова гудела, как после долгой и веселой вечеринки. Не чувствуя под собой опоры, Яков прошел в ванную, и первое, что он увидел, – это свои потонувшие в фиолетовых мешках глаза. Измученный, уставший, не выспавшийся, с одутловатым лицом – подобное состояние уже становилось для него привычным в последнее время. Яков с упоением вспоминал те дни, когда мог засыпать без проблем каждую ночь. Он раньше искренне не понимал тех, кто страдал бессонницей из-за каких бы то ни было дум или переживаний. Теперь безмятежное засыпание и спокойный сон могли ему разве что только присниться, если бы он мог видеть хоть какие-нибудь сны. Обычно он медленно погружался в зыбучую и тревожную дрёму, из которой выходил при любом шорохе. Так что синие припухлости под глазами стали новым атрибутом его внешнего вида. Не раздумывая, Яков быстро разделся и встал под холодный душ.
Внизу его уже ждал завтрак, но не такой, как обычно едят голландцы или немцы. Никаких бутербродов, кофе или шоколадной пасты. На столе уже медленно остывала молочная рисовая каша, а также на завтрак были тонкие блины с ажурными краями, малиновый чай и мёд в вазочке. Яков очень смутно припоминал, что в детском саду в Красноярске на завтрак тоже давали молочную кашу. Правда, она была всегда несладкая. Анна стояла в переднике в горошек и хлопотала у раковины.
– Проходи. Лола сказала, что сейчас спустится. Как спалось? – спросила она, не оборачиваясь.
– Вы, наверное, пошутили?
Яков устало рухнул за накрытый стол.
– А я ведь тебя предупреждала, – игриво промолвила Анна.
– Правда, вы это сделали слишком поздно. Можно мне кофе?
– Да, конечно.
Пока Анна варила кофе, взгляд Якова привлек цветочный горшок с пестролистными фиалками, украшающий середину стола. Еще вчера на этом месте красовались голландские фиалки – насыщенно пурпурные, с темно-желтой середкой. А теперь сердце стола декорировали волнистые цветы нежно-персикового оттенка с лимонными лампасами. В памяти Якова снова всплыло короткое четверостишие, набросанное Лолой меньше чем за десять секунд:
«Растущие в тени чужих высот,
Не претендуя на почет и славу,
Безудержно чудесные по нраву —
От гордости и чванства антидот».
Такими словами описала Лола фиалки, когда однажды в переписке Яков спросил, какие цветы она предпочитает. Несмотря на свою скупость в словах и внешнее бездушие, Яков очень любил стихи. И, несмотря на всю страсть к точным наукам, он ни от кого не скрывал, что на досуге сочиняет самые незатейливые четверостишия на неопределенные темы. И хотя учился он на физика, а работал менеджером и инструктором в родительском фитнес-центре, он не погнушался создать форум юных поэтов, где Лола и привлекла по-новому его внимание, выложив ответное стихотворение на его циничные рассуждения о надежде. Яков снова и снова возвращался к той минуте, когда между его ребер впервые раздалось недвусмысленное покалывание. Что-то подобное происходит, когда онемевшая конечность, лишенная свободного кровотока, начинает медленно возвращать себе былую чувствительность. Эти покалывания снова побежали по межреберьям, едва он увидел чувственно распускавшиеся навстречу новому дню фиалки.
– Красивые цветы, – сказал он как бы в пустоту.
Анна покосилась на середину стола и отмахнулась:
– Ничего особенного. Просто они менее привередливы, чем по-настоящему сто?ящие цветы.
При такой небрежно брошенной фразе Яков ощутил необъяснимую досаду и даже злость.
– Что вы хотите сказать? – спросил он, удерживая тон на учтивой волне.
Анна тонко ощутила неприязнь в голосе собеседника. Она тут же размякла и с наигранной улыбкой сказала:
– Просто хочется чего-то нового. От всего ведь можно устать. Эти фиалки уже замылили взгляд.
– А вот и я!
На кухню резво вбежала Лола, на ходу закатывая рукава.
– Вы что, еще ничего не ели? – усаживаясь за стол, спросила она. – Сегодня можно без зазрения совести наесться блинов. Потому что день нас ждет очень активный. Все калории пойдут на важное дело.
Как только Лола принялась за еду, завтрак в этом доме можно было считать открытым. Чуть позже к ним присоединился Павэль. Он с большим аппетитом съел молочную кашу и два больших блина, смазанных мёдом. Выглядел он выспавшимся и даже немного веселым.
– Как спалось? – спросила Анна.
– Хорошо. Я снова слушал сказку про диких лебедей. А потом мы слушали песню про фламенко, – ответил Павэль.
Яков был немало удивлён тем, что вчерашний молчун сейчас сказал за один раз столько слов.
– Очень хорошо, – поспешно сказала Анна. – Ешь тогда быстрее – и можешь идти в сад поиграть.
Якову захотелось поговорить с ободрившимся малышом, и поэтому он непринужденно спросил:
– А кто тебе рассказывал сказку?
Павэль опустил глаза и застыл как каменный. Вмиг всё его тело превратилось в сплошной напряжённый комок.
– Он не говорит с незнакомцами, – как бы извиняясь, сказала Анна, а затем снова обратилась к Павэлю: – Если ты поел, то можешь идти.
Павэль неспешно вышел из-за стола и побрел через всю гостиную к террасе.
– Он всё еще ждет отца, – с сожалением сказала Анна. – Ему, маленькому, еще неведомо, что смерть забирает людей навсегда. Он замкнулся и почти ни с кем не говорит. А сказку про лебедей он слушает каждый день через проигрыватель.
– Мама, нельзя начинать день с грустных мыслей. Сколько раз можно повторять? – возмутилась Лола.
Она как серна выскочила из-за стола и помчалась к выходу, крикнув Якову, что будет ждать его у амбара.
Повеселевшая Анна, подмигнув гостю, заговорщически прошептала:
– Я же тебе говорила: она уже распланировала каждую минуту сегодняшнего дня. Лучше тебе поторопиться, а то она, чего доброго, рассердится. Тебе уже ведь наверняка известно, что она не любит ждать.
– Ничего с ней не станет, если подождет минутку-другую; я еще не доел. Мы не на балете, чтобы бегать перед ней на цыпочках, – сухо выдал Яков.
Анна в смятении отвела взор. Скажи он еще хоть слово, она бы переступила свое гостеприимство и дала бы ответ на такую дерзость. Но Яков до конца завтрака больше не проронил ни слова.
Как и предупреждала Анна, весь день был расписан поминутно. Сначала Лола и Яков натянули на себя тесные облегающие костюмы для серфинга и ныряли в леденящее море. Волны, которые с берега казались низкими и игривыми, швыряли их теперь во все стороны, не давая даже на миг удержаться на доске. Яков несколько раз получил доской по лбу, прежде чем ему эта затея напрочь осточертела. В конце концов он вышел на берег и стал наблюдать, как резвая и упорная Лола делает сто первую попытку удержаться на мелких седых гребешках. Нередко ей это удавалось. Возможно, поэтому она и пригласила его именно на такую прогулку. Ведь, прорезая волны на доске, она предстала перед Яковом в самом выгодном свете. Порой волны накрывали ее с головой, и она, подобно русалке, изгибалась и исчезала в серых водах. Через несколько секунд она выныривала и махала рукой, давая понять, что всё в порядке. Так продолжалось до тех пор, пока море снова не начало удаляться, открывая глянцевые ватты. Морские рачки торопливо зарывались внутрь, оставляя после себя лопавшиеся пузыри. Ясное небо снова затянули мохнатые тучи, и повеяло дождем. Лола поспешила выйти на берег. И до того, как хлынула вода с неба, Яков и Лола успели укрыться в амбаре, наглухо затворив все окна и дверь. Дожди тут казались не просто косыми, но и вовсе поперечными. Подгоняемая сильными ветрами вода хлестала по лицу, забивалась в уши и нос. Обтерев плечи и ноги ворсистым полотенцем, Яков начал торопливо переодеваться. Лола демонстративно стянула с себя костюм, чуть ли не обнажившись перед ним полностью. Но все ее старания привлечь его внимание были напрасными. Потому что Яков умышленно встал к ней спиной.
