скачать книгу бесплатно
Караль[4 - Караль – сооружение, куда загоняют оленей для их зоотехнической и ветеринарной обработки (пересчета, мечения, прививок и т.д.).]
Недалеко от нашего поселка, километрах в семи, был построен караль.
Караль был нужен для забоя оленей, которых пригоняли чукотские оленеводы. Самим оленеводам было не под силу забить много тысяч оленей на мясо. В этом им помогали рабочие прииска. Забой проходил в зимнее время, оленье стадо подгоняли к поселку и пасли неподалеку. В день забоя от стада отделяли несколько сот оленей и загоняли их в специально построенный загон. Пару десятков рабочих освобождали от работ на прииске и направляли в караль, для забоя. На карале было построено жилье для работников совхоза и оленеводов, в котором жили во время забоя. Также была и столовая, в которой готовили приисковые повара. Кушать ходили только рабочие, а сами оленеводы готовили и питались отдельно. Вечером, после работы рабочих на автобусе увозили домой в поселок.
Оленей загоняли в узкий коридор и с двух сторон рабочие-забойщики, длинными штангами под напряжением, делали уколы оленю. Затем оленя подвешивали на линию транспортера и начиналась разделка, это все происходило очень быстро, и туши оленей шли один за другим по транспортеру. Затем уже каждую разделанную тушу проверял ветеринарный врач, на предмет какого—либо заболевания, опасного для здоровья человека. Туши по транспортеру попадали на склад, где рабочие их распределяли и оставляли до следующего дня для замораживания. Затем туши снимали и складировали в штабеля. Вес каждого оленя составляет от 50 до 80 кг. Шкуры оленей, тоже замораживали и складировали, связывая их пачками по несколько шкур.
Оленьи деликатесы, как языки, печень и сердце, складировались отдельно и строго контролировались. Из всех языков животных самый вкусный это у оленя. В столовой повара, конечно, готовили, в основном, мясо и печень, кормили, конечно, забойщиков от пуза. Ноги по колени, тоже складировали, после с них будут снимать кожу с мехом. Мех с камлерок, так называются ноги оленя по колено, идет на обувь. Из этих шкурок шьют торбаза[5 - Торбаза (от якут. этэрбэс) – мягкие сапоги из оленьих шкур, шитые шерстью наружу.] для самих оленеводов и для всех северян, желающих носить эту теплую, красивую и легкую обувь. Забивали оленей по многу, от 5 до 14 тысяч, это был самый большой забой, какой я знаю. Затем туши и шкуры вывозили на больших машинах по всему Северу, часть мяса и шкур шла на экспорт. Жители поселка покупали мясо оленей сразу тушками и хранили их по сарайкам в разрубленном виде. Вот так на Севере, шел забой оленей на мясо.
Кедровый стланик
Чукотка, это не только голая тундра, хотя тундра голая только на первый взгляд, на самом деле в ней кипит жизнь, неприметная только неопытному взгляду. Но сегодня не о тундре, о ней я не могу рассказать ничего, так как не жил на побережье. Чукотка большей частью покрыта сопками, хребтами и водоразделами между хребтов. Все взаимосвязано и закономерно, водораздел, это долина какой-то реки, в которую впадают речки и ручьи поменьше и текут в заданном природой направлении. Сопки большей частью голые, в средней части они покрыты кедровым стлаником. В низу сопок, по берегам ручьев и речек растет лиственница.
Стланик представляет собой вечнозеленый куст с длинными иголками хвои. Ствол у стланика толщиной, примерно, с мужскую руку и высотой около двух с половиной метра. Ствол изогнут дугой. Стланик цветет каждую весну и к осени созревает много шишек. В шишках орешки, конечно, они мельче, чем у кедра, но все равно их можно есть. Что мы и делали, – когда созревали орешки, мы собирали шишки и обеспечивали себя на зиму. Стланик очень смолистый и ложится на зиму под снег, так он сохраняется от вымерзания. Лиственница тоже очень смолистое дерево, но она сбрасывает свою хвою на зиму. Кедровый стланик дает питание белкам и кедровкам, это такая птица, на подобие сороки, только серая. Среди кустов стланника, любит расти брусничник, который дает тоже урожаи ягод. Внизу, по лиственничному лесу, растет много грибов – маслят, по мхам. На Чукотке нет лугов по долинам, там только тундра и мхи. Если срезать покров тундры на 20—25 см, под ней будет вечная мерзлота. Чукчи очень бережно относятся к тундре, они без особой нужды не будут портить это покрывало, так как это чревато последствиями. Это понимают все северные народы, кроме нас, пришлых в те края, края удивительной красоты природы.
Вот так, друзья мои, выживает жизнь в тех суровых краях, те кто там живет и обитает. В природе все гармонично и взаимосвязано, берегите природу, особенно там – на Чукотке.
Кедровый стланик
Чукотка, это не только голая тундра, хотя тундра голая только на первый взгляд, на самом деле в ней кипит жизнь, неприметная только неопытному взгляду. Но сегодня не о тундре, о ней я не могу рассказать ничего, так как не жил на побережье. Чукотка большей частью покрыта сопками, хребтами и водоразделами между хребтов. Все взаимосвязано и закономерно, водораздел, это долина какой-то реки, в которую впадают речки и ручьи поменьше и текут в заданном природой направлении. Сопки большей частью голые, в средней части они покрыты кедровым стлаником. В низу сопок, по берегам ручьев и речек растет лиственница.
Стланик представляет собой вечнозеленый куст с длинными иголками хвои. Ствол у стланика толщиной, примерно, с мужскую руку и высотой около двух с половиной метра. Ствол изогнут дугой. Стланик цветет каждую весну и к осени созревает много шишек. В шишках орешки, конечно, они мельче, чем у кедра, но все равно их можно есть. Что мы и делали, – когда созревали орешки, мы собирали шишки и обеспечивали себя на зиму. Стланик очень смолистый и ложится на зиму под снег, так он сохраняется от вымерзания. Лиственница тоже очень смолистое дерево, но она сбрасывает свою хвою на зиму. Кедровый стланик дает питание белкам и кедровкам, это такая птица, на подобие сороки, только серая. Среди кустов стланника, любит расти брусничник, который дает тоже урожаи ягод. Внизу, по лиственничному лесу, растет много грибов – маслят, по мхам. На Чукотке нет лугов по долинам, там только тундра и мхи. Если срезать покров тундры на 20—25 см, под ней будет вечная мерзлота. Чукчи очень бережно относятся к тундре, они без особой нужды не будут портить это покрывало, так как это чревато последствиями. Это понимают все северные народы, кроме нас, пришлых в те края, края удивительной красоты природы.
Вот так, друзья мои, выживает жизнь в тех суровых краях, те кто там живет и обитает. В природе все гармонично и взаимосвязано, берегите природу, особенно там – на Чукотке.
Зеленый мыс
Зеленый мыс – это морской порт, который расположился, как ни странно, на реке Колыме. То-есть почти в устье этой крупной северной реки. В этом месте Колыма глубока и широка. Противоположный берег едва виден. Морской порт называется Зеленый мыс, и сюда идет весь северный завоз для всех приисков и поселков, расположенных в этом бассейне. В порту имеются огромные склады, куда завозится все, от гвоздей и до техники. Также сюда везут кораблями все продукты питания. Отсюда все это добро развозится, в основном, автомобилями по поселкам и районам в зимнее время по зимникам.
Порт обслуживают докеры, водители автомобилей и много других специалистов. Все они проживают в поселке Зеленый мыс, в котором были многоэтажки и частные дома. Здесь же была большая автобаза, с большегрузными автомобилями, термичками и наливами – бензовозами. Северный завоз, в основном, был из Ленинграда и небольшая часть из Магадана и восточных морских портов.
Рядом с Зеленым мысом, в 4-х километрах расположился авиапорт Черский. Аэродром был на самом берегу реки Колымы и на него садились только небольшие самолеты типа АН-4 и ИЛ-14 – это была полярная авиация. Самолеты были покрашены оранжевой краской и были далеко видны на белом снегу. Зимой, когда река замерзала, на льду делали взлетно-посадочную полосу для больших самолетов, типа ИЛ-18 И ТУ-104 – других в то время не было. Сюда слетались все пассажиры поселков и приисков этого района, отсюда они разлетались: кто в Москву, кто в Магадан.
На Зеленом мысе всегда в первую очередь появлялись свежие овощи и продукты. Сюда, после навигации, прилетали посланники поселков и приисков за свежей картошкой. Так как все лето ее у них не было, только сухая. Мне тоже приходилось прилетать за картофелем несколько лет. Это дело было добровольным и мне просто нравилось это делать. Прилетали всегда вдвоем, закупали, за собранные у жителей поселка деньги, несколько тонн картофеля. Затем из склада на Зеленом мысе перевозили автомобилем в аэропорт Черский, и самолетами отправляли домой на Весенний. Так у нас чуть раньше завоза появлялся свежий картофель. Пусть он нам обходился в несколько раз дороже, но это стоило того.
В ноябре дорожники нарезали зимник и тогда в первую очередь на автотермичках привозили свежие овощи. Начинался новый зимник, и из складов Зеленого мыса грузы вывозились для жителей приисков и оленеводов, освобождая место для следующего северного завоза.
Баимка
Задолго до открытия прииска Анюйский, в долине ручья Баимка стояла геологическая партия. У геологов была своя база, свой поселок. В поселке были дома, магазин, ну и, конечно, небольшая баня. Магазинчик тоже был небольшой, так как население было тоже небольшим – несколько десятков человек. В поселке была своя взлетно-посадочная полоса для АН-2 и вертолетов. На Баимке стояла метеостанция, где работали два человека, как правило муж с женой.
Как известно, геолога ноги кормят. Они вели разведку всего бассейна ручья Баимка, все распадки и еще несколько отдаленных долин и ручьев. У геологов была своя техника: вездеходы на гусеничном ходу – на другой технике по тундре не проедешь; и пара бульдозеров. Бульдозерами проходили канавы на склонах сопок, брали пробы на наличие золота. В то далекое время, а это были 50-е и 60-е годы, разведку проходили шурфами[6 - Шурф м., горн. (нем. Schurf). Вертикальная или наклонная подземная выработка (обычно малого сечения и небольшой глубины), имеющая выход на земную поверхность и предназначенная для разведки полезных ископаемых.].
Это был тяжелый труд, так как шурф – это глубокий, узкий колодец, вырытый при помощи взрывчатки в вечной мерзлоте зимой. Шурфы не копали, нет такого понятия – шурфы били. Летом эту работу делать нельзя, так как была угроза затопления и обрушения стенок шурфа. Геологи размечали намеченный участок для разведки и ставили колышки на то место, где должен быть шурф. Шурфы били всегда по ширине долины или распадка и так по всей длине.
Над шурфом ставили вороток с бадьей на тросу, это как у деревенского колодца, и два рабочих начинали работу, то-есть выдалбливали глубокие лунки, до 40—50 сантиметров в глубину, две штуки по диагонали. Затем закладывали в них взрывчатку и взрывали.
В шурф спускался один рабочий и загружал взорванный грунт в бадью, а второй рабочий наверху при помощи ворота вытаскивал грунт наверх. Грунт после каждого взрыва ссыпался по отдельным кучкам и на каждую ставилась метка: с какой глубины она была извлечена. Затем все кучки загружались в мешки и отвозились на промывку лотками. на предмет содержания золота. Таким образом геологи определяют объемы залежей рассыпного золота: на какой глубине и какой слой песков.
Все это просчитывается и становится ясно, сколько золота в месторождении. Расхождения незначительные с данными разведки и фактом добычи. Таким образом, Баимская партия разведала месторождения долины ручья Баимка и другие месторождения вокруг нее. Так появился прииск «Анюйский» с красивым названием поселка «Весенний». Через два года геологическая партия с Баимки была переведена на разведку другого месторождения, и поселок опустел. Часть домов разобрали жители Весеного, часть перевезли в Билибино. дома-то были добротными.
На Баимке осталась метеостанция и семейная пара, работающая на ней. У них была своя маленькая банька, движок с генератором для света. Я думаю, что там люди менялись через определенное время, так как жить оторванными от людей это не так просто. Они настоящие герои.
Ангарка
В шестидесяти километрах от Весеннего, в сторону Билибино и Зеленого мыса, на зимнике был маленький поселок Ангарка. Это был пункт отдыха для водителей, возивших грузы для прииска с Зеленого мыса по зимнику. В поселке круглый год жил обслуживающий персонал. В поселке была своя котельная и электрогенератор, дающий свет. Для водителей были созданы все условия для отдыха. Автомашины ставились неподалеку от гостиницы на отведенной площадке, и прогревались специально поставленным механиком. Автомобили на зимниках зимой не глушились, так как в сильные морозы могли полопаться двигатели и радиаторы охлаждения. Поселок Ангарка стоял в устье большого ручья с одноименным названием, который впадал в реку Большой-Анюй.
В Большом-Анюе было множество глубоких ям и заводей, в которых скапливалась рыба на зимний период. Зимой рыбу не ловили, так как в сильные морозы это делать было невозможно. А вот только когда начинал таять снег и начинали течь ручьи, тогда рыба начинала беспокоиться. В это время начинается рыбалка. О рыбалке я уже писал и повторяться не буду.
Каждая яма или заводь имели свое название и на нее приезжали только свои рыбаки. У всех рыбаков имелись свои излюбленные места ловли рыбы. Вначале все приезжали в поселок Ангарка, а уж потом расходились или разъезжались по своим ямам на Большом-Анюе. Это всегда происходило с первого и по десятое мая, в это время шел ход рыбы в верховья реки и по ручьям для размножения.
Зимник закрывался тоже в это время, так как мост через Большой-Анюй смывало паводком, а проехать другого пути не было. Летом поселок приводили в порядок, что нужно – ремонтировали и красили. Иногда в поселке устраивали летний пионерский лагерь, где дети отдыхали. Для них организовывали походы на рыбалку, но это только для больших детей, малых не брали. Купаться же, конечно, не купались, так как вода в северных речках всегда ледяная. Но это все компенсировалось другими занятиями, не менее интересными.
Вот такой поселок, с красивым названием Ангарка, был когда-то на речке, тоже с не менее красивым названием – Большой-Анюй!
Фактория[7 - Торгово-снабженческий и заготовительный пункт в отдаленных промысловых районах (напр., пушная фактория на Севере).]
Зимник на дальние участки в сторону посёлков «Темный» и «Чук и Гек» проходит через факторию. Фактория, это поселок построенный для чукчей-оленеводов. Здесь было несколько домов, небольшой склад-магазин, домик под клуб, который назывался «Красная яранга». Также был маленький движок-генератор, который заводили для показа фильма. В остальное время пользовались керосиновыми лампами. Чукчи приезжали на оленьих упряжках отовариться в магазине, пожить несколько дней на фактории и посмотреть кино. Сюда же прилетал самолет АН-2, но только в зимнее время, и садился прямо на снег. Летом на тундру садиться никак нельзя – провалишься колесами в мох и ягель. Зимой же на лыжах, это вполне возможно. Когда прилетал самолет, все население фактории бежало к самолету: привезли новые фильмы и почту, то есть газеты и журналы.
На фактории постоянно жил русский охотник Сергей, он никогда никуда не выезжал. Охотился по распадкам, добывая, в основном, белку и соболя. Не брезговал и другим зверем, таким как расомаха или дикий олень. Шкурки сдавал прямо тут же на фактории, на полученные деньги покупал все что нужно для охоты и для жизни. Говорили, что он из Ленинграда приехал сюда назло родителям, которые не разрешили жениться на любимой женщине. Это было правдой, и он сдержал свою угрозу – не выезжал даже в район. Я много позднее узнал, что он так и умер здесь, никуда не выезжая.
На фактории также постоянно проживали начальник и продавщица, это были муж и жена. Они же крутили кино, так сказать, совмещали свою работу и киномеханника. Вот такой небольшой коллектив жил и работал на фактории для оленеводов.
Мы часто останавливались на ночевку у Сереги-охотника в домике. Иногда привозили ему дрова из леса для печки. Мне нравилось бывать на фактории, она стояла на берегу небольшой речки Бургухчан в очень живописном месте. Если так красиво тут зимой, то я представляю, какая красота тут летом. Сюда приезжали и приисковые женщины в магазин за хорошими конфетами и другими вкусностями, которых в приисковый магазин не завозили, или очень ограниченно. Фактории снабжались лучше, чем горняцкие поселки, здесь всегда можно купить что-то из дефицита. Но это не в ущерб оленеводам, которые покупали то, что им нужно, не более. Вот такая фактория…
Орбита
На Весеннем, кроме активного отдыха, как каток и лыжи, мы, конечно, ходили в кино. Но самым любимым занятием, все-таки были книги. У нас была не очень большая библиотека и за хорошими книгами записывались в очередь. Также все выписывали очень много журналов и газет. В общем – читали все.
Но вот цивилизация дошла и до нашего угла – на северо-востоке страны: в Билибино построили телевизионную Орбиту и в район пришло телевидение. Орбиту построили, конечно же, на сопке и в начале на нее ездили смотреть. Интересно же было увидеть огромную тарелку, которая поворачивалась вслед за спутником. Вскоре инженеры Орбиты приехали и к нам в Весенний. Они походили по разным сопкам и нашли оптимальное место для приема сигнала. Это была самая высокая сопка, у подножья которой был расположен наш поселок.
Там построили домик, провели электричество и установили оборудование. Нам предстояло где-то достать телевизоры. Я не буду описывать кто где и как доставал, но телевизоры появились у всех и быстро. Трансляция у нас начиналась с часу ночи и до шести утра – хочешь смотри, хочешь спи. Вначале телевидение было черно-белым. Мы, конечно, все наставили самодельных антенн и смотрели, смотрели ночью. Фильмы шли по одному в день, канал тоже был только один. Но вот прошло какое-то время и, видимо, в космос запустили новый спутник и мы стали смотреть уже цветное и с утра. Также прибавились и каналы.
Вот так пришло к нам телевидение и, конечно же, мы стали чуть меньше читать книги. Что лучше, я не буду говорить, каждый считает по-своему. Но ясно одно, книгу заменить ничем нельзя, прочитанная книга остается в голове на всю жизнь. Это точно!
Морозильник
Осенью, когда все уже заморозило и на прииске закончился промывочный сезон, нас направили ставить палатки. Палатки нужны были для складов, в которых хранилось всякое добро прииска: от запасных частей для всех механизмов до строительных материалов. Также для хранения торговых товаров. Палатки были большие, длинные и ставить их нужно было на короткие сваи, это деревянные столбики, вкопанные в землю рядами. На эти столбики клали толстые лаги из бруса и настилали пол. Внутри делались стеллажи для товаров и запчастей. Все это закрывалось большой брезентовой палаткой.
Палаток мы построили несколько, хотя работа была нелегкой: под столбики нужно было копать ямы в мерзлоте. Когда все было построено и в эти склады завезено то, что там должно храниться, нужен был сторож, чтобы охранять все это добро. Охранялись склады только ночью, днем там были кладовщики. Вот моя Светлана была некоторое время там сторожем. Конечно, ночью в домике охраняла не она, а я. Охранять, это громко сказано, придешь и читаешь книгу, потом спишь до утра. Утром сдаешь все кладовщику, он проверяет целостность всех пломб на дверях. Хотя я до сих пор не могу понять, зачем пломбы, склады-то были из брезента.
Правда, один раз было хищение: разрезали палатку и взяли ящик водки. Это было в смену моей жены, но вора нашли быстро, даже милицию из района не вызывали. На прииске был сухой закон, спиртное продавали один раз в неделю, в субботу и вора вычислили сразу. Это был грузчик магазина. Светлана после этого случая из сторожей ушла, хотя для нее это была удобная работа – у нас был маленький сын. Эти склады простояли очень долго, только спиртное хранили уже в морозильнике. Соблазн был велик.
Морозильник, это горная выработка в сопке, то есть штольня с боковыми отсеками. В морозильнике хранились все быстро портящиеся продукты, это, в основном, мясо. Зимой морозильник глазировали, то есть намораживали стены и потолок льдом, поливая их водой из шланга душем. Также вдоль стен были сделаны карманы, которые забивались льдом. Туши мяса хранились штабелями, все остальное – в бочках и ящиках. В морозилке температура была зимой до -16, летом выше, но ее хватало до следующего холодного времени. Дверь была двойная, с тамбуром. Вот так у нас на Севере хранят продукты.
Школа
Школы есть везде и разные, Есть большие: по несколько одних классов и по многу учеников в каждом. Есть маленькие, это в селах. У нас на Весеннем школа поменяла три места: первая, была совсем малюсенькая. Детей было мало, так как прииск только открылся и дети учились все в одном-двух классах. Дальше детей стало больше и под школу выделили несколько комнат в здании общежития. На первом этаже было общежитие, на втором – школа. Наконец построили школу со спортивным залом и со всеми классными комнатами.
На Весеннем была десятилетка. В каждом классе учеников было не очень много, по 15—20 человек, а в некоторых и того меньше. Все это сказывалось на образовании детей, дети все учились хорошо, так как спрашивали их за урок не по одному разу. Приходилось учить уроки каждый день, так как все знали – спросят. После окончания школы, все легко поступали в вузы, так как дети получали глубокие знания. Учителя тоже были довольны своим трудом.
А бывшие ученики не забывают своих учителей поздравить с днем рождения, хотя прошло уже много времени, и судьба всех раскидала по земле. Сейчас это совсем нетрудно, почти у всех есть компьютеры и телефоны. Конечно, не все учителя и ученики живы, но тот, кто живой, всегда получит поздравление на свой день рождения. Бывших учителей не бывает, и они с трепетом относятся к такому вниманию своих бывших воспитанников. Мы: родители и наши дети, с благодарностью помним тех учителей, которые учили наших детей и дали им хорошие знания.
Сейчас нет приисков, нет многих поселков на Севере, а это значит и нет школ, в которых давали хорошие знания. То, что было построено нами, а построено было все, в одночасье рухнуло. Рухнуло то, что с таким трудом было обжито и создано.
Это неправильно…
Большой Анюй
Все реки и речки колымского бассейна впадают в реку Колыму. И река Большой Анюй, в переводе Березовая река, протяженностью около семисот километров. Нет, берез на Анюе нет, есть только карликовые, как кустарник, с малюсенькими листочками. Зато в долине Анюя, по берегам, растет лиственный лес и тополя. Множество островов, образованные протоками, на которых растет очень много смородины. В протоках вода прогревается и в ней нерестятся некоторые породы рыб. Анюй река с быстрым течением и на ней очень много несложных порогов, перед которыми всегда стоит много хариуса, который кормится. На Анюе много широких и глубоких ям, в которые скатывается вся рыба с небольших ручьев на зимовку. Течет Анюй между сопок и сливается с Малым Анюем недалеко от Колымы и впадают в нее недалеко от устья.
В низовьях Анюй судоходен: по нему в определенное время года могут проходить небольшие баржи. Но это время очень короткое. Несмотря на сильные морозы, в некоторых местах, где очень быстрое течение, река не замерзает и зимой в таких местах всегда стоит туман.
Небольшие ручьи в некоторых местах зимой перемерзают и образуется наледь, то есть вода идет поверх льда и опять замерзает. Так может образоваться слоеный пирог в несколько метров толщиной, который тает все лето. Эти наледи весной прорезаются ручьем и между ледяными берегами любит кормиться рыба, особенно форель. Форель на Севере некрупная.
Вот такая река на Чукотке, с красивым названием Большой Анюй и с не менее красивым переводом «Березовая река». В бассейне Колымы множество рек и речек, в которые впадает множество ручьев и вода в них – чистейшая. Все это богатство было изучено гидрологами. На берегах больших ручьев и н больших речек, все еще стоят их домики, в которых жили и изучали течения и объем воды, по несколько лет и круглый год. Но это другая история.
Куропатка
Чукотка это сопки, Чукотка это тундра, жизнь в этом суровом крае тоже есть и она не бедна. Летом прилетает много разной птицы: это их родина. Птицы выводят потомство в тундре на озерах и прибрежных скалах. Лето на Чукотке очень короткое, но все успевают высидеть птенцов, вырастить их до наступления осенних холодов и улететь в теплые края на зимовку. Но не все птицы улетают на юг, есть и такие, которые не покидают своих родных мест – это полярные куропатки. Куропатка живет и выводит потомство на Севере. Летом куропатка серая, под цвет тундры, и она так маскируется, что ее не заметишь, проходя мимо и чуть не наступив на нее. Когда она сидит на кладке яиц, никакая сила не сгонит её с гнезда. Осенью, когда лиственница сбрасывает свои листочки-иголки, куропатка меняет цвет оперения. Она превращается в белоснежную птицу с красным гребешком у самцов. На снегу ее совсем не заметно, настолько она сливается. Осенью, когда еще нет снега, для куропатки самое уязвимое время, она уже белая, а снег еще не выпал. Её далеко видно и нетрудно подстрелить.
Куропатки птицы стайные, питаются зимой почками кустарников, перебегая с одного места на другой. На крыло поднимаются не охотно и только при крайней необходимости. Осенью стараются побольше склевывать ягод, которые в тундре и на сопках растут в большом количестве. Мясо у куропатки суховатое, но вкусное, особенно бульон. Тушка небольшая, примерно с кулак. Зимой интересно наблюдать за стаей куропаток, как они перебегают с места на место по мелкому кустарнику, но надо хорошо присмотреться: заметить стаю не так-то просто. Осенью куропатки часто сидят на деревьях и кажется, что комочки ваты развесили по деревьям. На ночь куропатки устраиваются на деревьях.
Вот такая интересная и красивая птица живет на Севере, не улетая на юг.
Евражка
На севере животный мир богат летом, особенно птицами, но есть другие животные, которые там обитают. Есть олени: это благородное животное дает населению пищу и одежду. Есть песцы летом серые и некрасивые, а зимой они одевают белоснежную шубку и становятся очень красивыми с очень теплым мехом. Также есть множество леммингов[8 - Лемминги – небольшие мышевидные грызуны, размером немного меньше крысы, с коротким хвостом. Их называют иначе северными пеструшками.], которыми питаются песцы зимой, да и летом тоже – не всегда же поймаешь птицу. Есть и росомаха[9 - Росома?ха – хищное млекопитающее семейства куньих, единственный представитель рода Gulo (в переводе с латинского «обжора»).], это зверь коварный и сильный, у росомахи мех никогда не покрывается изморозью или куржаком[10 - Куржак означает иней.]. Аборигены используют мех росомахи на опушку капюшонов кухлянки.
Есть на Чукотке маленькое животное, зверек-грызун – евражка. Евражка точно такая как суслик, но она привыкает к людям и не боится жить возле человека. Этот зверек может брать угощение с руки как белка. Живут евражки в норах семьями, питаются семенами, травой и насекомыми, зимой в спячке до апреля. Мы всегда забавлялись с этими зверьками, на пересмене в ожидании автобуса. Они вылезали из норы и клянчили у нас подачки, мы специально приносили для них корочки хлеба и печенюшки. Они забавно брали их и набивали за щечки, так что щеки раздувались шире тела, затем убегали в нору и через несколько секунд возвращались обратно за следующей порцией.
Нам было интересно и смешно, мы никогда их не обижали, так как знали, что зима будет долгой, пусть накопят больше жирка для спячки. Вот такие забавные зверьки живут на Чукотке.
Строганина
Рыбы на Севере много и разной, есть рыба, которая идет на жарку, и уху сварить, коптить и вялить – на это идет всякая. А вот на строганину идет только крупная, у которой много мяса. Это муксун, чир, нельма и другие подобные рыбы. Строганина – это сырая мороженая рыбина, с которой нужно снять кожу, затем настрогать тончайшей стружкой очень острым ножом. Для этого нужна сноровка. Но прежде нужно приготовить соус, с которым едят эту самую строганину и который дает вкус и остроту этого блюда.
Соусы делают разные, но все они должны быть острыми. У нас на Чукотке соус делали самый простой, я так думаю. Брали уксус, молотый черный перец, томатную пасту и немного воды, чтобы соус был не густым. Вот все готово. Можно строгать рыбину. Пока стружка не растаяла, ее берут, макают в соус и в рот. Это очень вкусно, но почему-то не все едят – рыба-то сырая. Также делают строганину из мяса оленя и из печени сохатого. Печень так же кушают в сыром виде, только режут на небольшие кусочки, а не строгают в стружку как рыбу. Может где-то строганину делают по-другому и делают другие соусы, но едят ее по всему Северу и Сибири, там где есть такая рыба для строганины.
Бочка с водой
Вода на Весеннем привозная. Нет, ее привозили не расфасованную в бутылках, ее возили машиной-водовозкой. Воды требовалось много: для нужд жителей, в котельную, в баню и на дизельную электростанцию, для охлаждения дизелей. Возили на двух оборудованных авто, повышенной проходимости. Около каждого частного домика у крыльца стояла большая трехсотлитровая железная бочка. Также и возле каждой двух этажки стояли такие же бочки на каждую квартиру.
Воду набирали в ручье, в котором была вырыта бульдозером яма. Вода всегда была свежая, так как ручей тек круглый год, даже зимой, хотя зима была длинной и суровой. Если ручей где-то выше по течению перемерзал, вода в яме заканчивалась. Тогда водителям водовозки приходилось искать новые источники. Это было не очень сложно, но трудоемко. Находили на каком-нибудь ручье побольше ледяной купол. Это значит, что ручей где-то внизу перемерз, а поступление воды идет, и на ямах скопившаяся вода силой поднимает лед и так образуется ледяной купол, под которым вода. Стоит только пробурить или продолбить лунку для шланга и можно набирать воду. Набранную воду развозили по поселку и разливали по бочкам. Из этих бочек воду хозяева переносили ведром в дом, точно в такую же бочку, иначе вода быстро замерзала и могла выдавить дно.
Вот такой водопровод был в поселках на Севере. Вода на Севере всегда чистая и холодная, накипи нет и в помине. Ручьев много, в каждом распадке свой, и у каждого есть свое имя. Маленькие ручьи стекают в ручьи побольше, и так далее. Весной в такие ручьи заходит на нерест хариус, а осенью скатывается обратно в большие речки. Вода в северных ручьях и речках очень мягкая и вкусная.
За ягодой
Первой созревает морошка, затем голубика, смородина и, наконец, брусника. Морошку мы не собирали, ее было мало и она когда созреет – невкусная, о ней и писать нечего. Голубики было очень много и эта ягода очень нежная и вкусная. Растет она на небольших кустиках, примерно на таких же, как у нас здесь черника. Конечно, мы ее собирали и ели так и варили из нее варенье. Росла она повсюду, но в, основном, внизу по долинам и руслам ручьев в тундре. Собирать ее, конечно, муторно, так как ягода мелкая и очень нежная, но это стоило того.
Смородины было тоже много и росла она в, основном, на островах речки Большой Анюй. У дикой смородины на Севере ягода не очень крупная, но растет она гроздьями, как красная смородина и брать ее одно удовольствие. Просто сдаиваешь ягоду с веточки и она отрывается чисто, без плодоножки. За смородиной нас возили на вертолете, так как речка и острова находились далеко, километров за 60—70. Возили партиями, кто был свободен от смены, и получалось так, что кому нужна смородина – летали все. Это, конечно, семейные, холостякам варенье ни к чему. Можно было и порыбачить, пока люди собирали ягоду, а это часа 3—4. Так что удовольствие получали и женщины, собиравшие смородину, и мужчины, ловившие рыбу.
Последней собирали бруснику. Бруснику собирать тоже одно удовольствие, растет она по сопкам, на каменистых щебеночных местах, среди кустов кедрового стланика. Ягода крупная, но кустики совсем низенькие и приходится ползать. Но это тоже стоило того: из брусники не нужно варить варенье, она лежит в свежемороженом виде всю зиму свежей. Из нее делали морс и начинку для пирожков. Растет она тоже кругом по сопкам, но рядом с поселком она уже вытоптана, она очень долго восстанавливается, так как корневая система очень слабая. Нас также возили на вертолете подальше от поселка, и мы всегда были с этой замечательной ягодой. Прииск арендовал вертолет круглый год и нас возили бесплатно. Природа в долинах речек очень красивая, так как росла лиственница и разнообразная зелень в обрамлении сопок, покрытых стлаником. Так мы заготавливали ягоду на зиму
Весенняя рыбалка
В конце апреля на Чукотке начинает хорошо пригревать солнце. Снег быстро тает, и ручьи набирают силу. В это время на Большом Анюе, в ямах, начинает беспокойно ходить рыба, которая на зиму скатывается из мелких и больших ручьев. Подходит время подниматься вверх по течению и заходить в родные ручьи. Мы тоже ждем этого момента и готовим снасти для рыбалки. Снасти простые: коротенькое удилище с тонкой леской и самодельные блесны с крючками. Весной рыбалка подледная, так как лед еще на Анюе стоит, только появляются небольшие промоины. На рыбалку едем кто на чем. Несколько компаний по 10—15 человек – кто на автомобиле «Урал», кто на вездеходе или на бульдозере с железной волокушей в виде большого корыта. Едем все в разные места, километров за 40—50. Каждая группа знает только свою рыбную яму. На рыбалку едем на первомайские праздники: промывочный сезон еще не начался и выходных было 3—4 дня. Конечно, набирали всё необходимое, в виде питания, ну и спиртное тоже, как же уха и без стакана!
По приезде на яму, а это, как правило, в такое место, где был залом из леса, наваленный из лиственниц с берегов половодьем. Так что дрова были всегда в избытке. Разводили костер побольше, и шли на яму сверлить ледобуром или долбить пешней лунки во льду. Вода на чукотских ручьях и речках чистая и прозрачная, дно видно до 8—10 метров. В лунки было видно, как ходит рыба по яме. Вот и все, снасти приготовлены и началась рыбалка, лежа на льду, смотришь как хариус хватает блесну, подсекаешь и вытаскиваешь. Так, наловив достаточное количество рыбы, кто-нибудь из рыбаков шёл готовить ужин, варить уху.
Уха на свежем воздухе на берегу реки, это не описать, это надо попробовать. В мае ночи на Чукотке уже нет и лови хоть все время, но нужно и отдохнуть. Разгребаем костер и накрываем кострище брезентом и печка готова, ложись и спи. И так все дни проходила рыбалка. Наловив рыбы, делим ее поровну всем приехавшим рыбакам и едем домой. Приезжаем с черными от загара лицами и довольные, лучше отдыха, чем рыбалка на Севере, не придумал еще никто и нигде. Это весенняя рыбалка, была еще летняя и осенняя.
Летняя рыбалка совсем другая, не такая как весенняя. Летом нужно длинное удилище, а остальное все то же самое: крючки и блесны. Близко ловить было негде, так как с началом промывки песков вода в местных ручьях и речках была мутной, и рыба в них не заходила.
Любая северная рыба любит только чистую воду. Нас на рыбалку возили на вертолете. Так же собирались несколько человек, свободные от смены, и нас вертолетом забрасывали на какую-нибудь рыбную речку. Вертолет улетал и через сутки должен был нас забрать. Рыбаки шли по берегу и проверяли где стоит рыба. Также как и весной, поймав несколько хариусов или ленков, варили уху, покушав, ложились немного поспать, так как все рыбаки были после смены. Отдых был нужен всем, так как после короткого сна, часа 4—5, вставали, пили чай, кто-то доедал уху, шли рыбачить.
Конечно, на летней рыбалке рыбы не так много, как на весенней, но много и не нужно. Таскать ее на себе тоже нелегко по кустам, так как все время приходится менять место ловли. Так, наловив рыбы, шли к месту сбора, куда должен был прилететь вертолет. Прилетев домой, успевали ночь отдохнуть и с утра на смену. После так называемой ночной смены, у нас было два дня выходных. Хотя ночи на Чукотке, летом не бывает.
Осенняя – отличается от весенней и летней тем, что рыбы нужно много, так как впереди длинная зима, а зимой на Чукотке мы рыбу не ловили. Вся рыба осенью скатывается вниз по течению, чтобы попасть в глубокие и большие ямы в большой речке. Там рыба зимует и становится вялой, плохо ловится на блесну.
Мы перекрывали какой-нибудь большой ручей сетью поперек перед перекатом, то-есть когда рыба доходила до этой сетки, дальше скатываться не могла и ее много скапливалось. Мы проходили бреднем по яме перед сеткой и вытаскивали много рыбы. Так, пройдя несколько раз, мы налавливали достаточно много. Выловленную рыбу мы замораживали на зиму, так как было уже достаточно холодно. На Чукотке ручьи и речки замерзают поздно, так как быстрое течение мешает замерзнуть воде. Затем мы снимали перегородку и ехали домой с рыбой.
В делянке
Прииску всегда нужен лес кругляк. Лес нужен для досок и бруса, из него строили ряжи под промывочные приборы. Лес нужен и для шахты на рудстойку, которой крепят кровлю шахты. Хотя на Севере вечная мерзлота, но обрушения тоже бывают, по разным причинам. Лес растет по долинам больших и небольших речек.
Меня и ещё одного рабочего вызвали в контору прииска к замдиректора по хозяйству. Он нам сказал, чтобы мы собирались ехать нарезать делянку на речку Бургахчан к водомутскому домику. Домик этот назывался так потому, что в нем когда-то жили гидрологи, которые делали замеры воды. Домик был срублен на совесть из лиственницы. Такие домики стояли на многих речках. Для каких целей это делалось, я не знаю, наверное для учета водных ресурсов страны.
Поехали мы на вездеходе – с нами был лесничий из района и замдиректора. Следом за нами шел гусеничный трактор с металлической волокушей. Волокуша – это такой большой, сваренный из стальных листов ящик, с загнутым, как сани, передом. До места было 35 км и через три часа по тундре и замерзшим ручьям мы доехали до места.
Домик стоял на берегу речки в густом лесу. Мы зашли в дом, зажгли висевший фонарь. В домике в углу стояла железная печка, обложенная камнями с речки. Вдоль стены были сколочены двухэтажные нары, и стоял стол у окна с лавками. Мы растопили печку, дрова были сложены в тамбуре, сходили к речке, продолбили прорубь, набрали воды в чайник. Пока это делали, в доме от печки стало тепло. Вскоре подошел и трактор, мы поужинали, напились чая и легли спать. У нас были меховые спальники. Рано утром зам. и тракторист поехали на тракторе на охоту. Вездеход ушел еще вечером в поселок, и должен был нас забрать через два дня, на третий.
Утром мы с лесничим пошли нарезать делянку для вырубки леса. Лес был за домиком и мы на лыжах пошли. Лесник делал зарубки на деревьях по прямой, мы же с напарником, меряли пятидесятиметровой рулеткой расстояние, которое отмечал лесничий. Так мы за несколько часов отмерили прямоугольник будущей делянки. Закончив свою работу, мы пришли в домик, покушали и попили чаю.
Было уже темно, так как день в декабре был без солнца и очень короток. Охотники еще не вернулись. Переспав в меховых спальниках, утром позавтракав, напарник, взял ружье и пошел побродить по лесу и берегу речки. Я же не охотник, у меня не было ружья, пошел посмотреть вокруг домика. Рядом с домиком я нашел какое-то низенькое строение, заваленное снегом, немного раскопав, я увидел вход, даже не вход, а лаз.
Внутри была маленькая печка и на ней окатанная крупная галька, такая же как в доме. Я спросил у лесничего, что это за конура. Он сказал что это мини баня и заодно пекарня. Тут мылись и пекли хлеб.
Через речку был натянут трос и на нем была подвешена деревянная люлька. В ней гидрологи меряли уровень воды в разное время года. Вернувшись, напарник позвал меня разделать оленя, которого он подстрелил. Мы с этой задачей быстро справились, и принесли мясо к домику. Нажарили оленьей печенки – посуда в домике была и сковородка тоже. Вскоре подъехали и охотники, притащив на тросу тушу сохатого. Его мы тоже быстро разделали и разрубили на куски, пока не заморозилось. Утром за нами подошел вездеход, и мы, погрузив в волокушу мясо и все вещи, отправились домой.
Дома, в сарайке у зама, мы поделили мясо всем поровну. Лицензия на отстрел была у лесничего, так что мы не браконьеры. Вот так мы съездили на речку Бургахчан, к водомутскому домику. Эту поездку я запомнил на всю жизнь.
Чукотка – Зимник – Зеленый мыс – Весенний
В сентябре на Зеленый мыс привезли тяжелые бульдозеры ДЭТ-250 Челябинского тракторного завода. Это были комфортные и мощные машины. Бульдозеров было два. Меня направили в Билибино, а из него – на Зеленый мыс. Со мной были еще трое, но они были с другого прииска, так как один бульдозер предназначался для них. Прилетев на Зеленый мыс, нас поместили в гостиницу дорожников и сказали: «Будете гнать бульдозеры, и заодно помогать нарезать зимник до Билибино». А это триста километров. Ну что же, делать нечего, начальство приказало, нужно выполнять.
Получив бульдозеры, мы перегнали их к дорожникам, и стали готовиться к перегонке машин вначале до Билибино, а дальше еще триста километров до Весеннего. С нами готовились и дорожники, у них было тоже два бульдозера, вагончик на полозьях и небольшие железные сани для горючего и масла для машин.
