Палач 2

Я ответила на его предложение вожделенным стоном согласия.

– А так? Тоже больно?

Зажав сосок меж пальцев, на этот раз сильнее, Фархад снова оттянул его, но не так быстро. Подарив моему телу яркие насыщенные ощущения.

Боль, продлившуюся несколько секунд, сменил неожиданный восторг. Я всхлипнула, ощутив, что стала еще мокрее от его манипуляций с соском, но пока что одним. Второй сосок покорно ожидал своей очереди.

Фархад, воодушевившись, прищемил и второй сосок. Я прогнулась в спине и на автомате раскинула ноги по сторонам.

– Вот уж не знал, что тебе садо-мазо зайдет. Канцелярские скрепки жестковаты. А вот прищепки в самый раз. И зажимы с грузиками можно попробовать.

Я распахнула глаза и вытаращилась на Фархада, поймав его взгляд, хитрый, оживленный и любопытный.

На что он меня подписывает? Какие прищепки? Какие зажимы с грузиками?

– Предлагаю расширить наш творческий диапазон, любовь моя.

– Ну нет… Я не готова к таким извращениям.

Стыдно было признаться и ему, и себе, что я, как оказалось, не очень консервативна в вопросах секса и что меня возбуждает целенаправленно причиненная боль.

– Ладно тебе, не готова. Дуришь меня, да?

Фархад продолжал теребить кисточки, чем вызывал по моему телу бурный шквал невыразимых словами эмоций, идущий прямиком снизу.

– Будто бы не вижу, что тебе это нравится.

– А ты… умеешь и садо… То самое? С плётками, с шариками во рту и в прочих отверстиях?

– Ну а что ж, я мальчик-колокольчик по-твоему? – усмехнулся Фархад, хвастливо намекая, что и в этом у него есть опыт.

– Надо их снять. Срочно. – смутившись, я решительно оборвала нашу неприличную беседу, не дав ей перерасти из теории в практику. – Пойду намочу. Просто так от этих висюлек не избавиться. Надежно их крепила.

– Суперклеем, что ли?

– Не супер, но клеем. Обильно постаралась.

Я собиралась встать, но Фархад резким хлопком вернул меня в положение лежа.

– Зачем куда-то идти? – ласково промурлыкал он и в ту же секунду навис надо мной сверху.

Стиснув грудь в ладони, он принялся водить губами вокруг кисточки, подцепляя ее языком.

Вскоре оба моих соска были избавлены от плена и получили долгожданную свободу. Как только это случилось, и Фархад вложил кисточки мне в руку, я вскочила с кровати и на путавшихся между собой ногах отправилась к комоду.

– Куда их теперь повесишь? – выдал Фархад с пошлой иронией.

Его явно забавляла моя реакция.

– На зеркало приклею. – стеснительно краснея, ответила ему.

– Не спеши. – попросил Фархад в тот момент, когда я выделила кисточкам их новое место обитания и собиралась поворачивать обратно. – Иди плавно. Погладь себя где-нибудь. Я хочу видеть, как ты это делаешь.

Проявив покорность, я немного потанцевала, пока двигалась к кровати, и после позволила Фархаду опрокинуть себя на живот.

– Ну что, проказница Девятка. – страстно рыкнул он, игриво шлёпнув меня по ягодицам. – Напроказничала будь здоров, и ластишься ко мне? Кисточками всякими и шторками красными соблазняешь, бесстыдница такая-растакая?

Я опешила, запрокинув голову.

Фархад всё-таки хочет поиграть в хозяина и рабыню?

– Не сильно ли ты злишься на меня, любимый-дорогой господин? – спросила я тонким голоском, вне себя от счастья.

– Не сильно ли я злюсь? – Фархад потрепал мой зад и без усилий разорвал ткань шаровар. – Сильно-сильно. Я очень зол, возбужден и очень решительно настроен. Попу твою хочу растерзать.

– Прям таки уж растерзать? – жалобно переспросила я, попробовав перевести его заявление в шутку, а сама при этом неслабо сдрейфила.

Почему-то я была более чем уверена, что Фархад впредь не станет сношать меня без всякого уважения.

– Да. Прям таки растерзать. Давно хочу твой зад нормально. Но не хочу заставлять, как в тот раз. Как смотришь на то, чтобы сдаться мне по доброй воле?

Я не знала, что ответить.

Проглотила ком, вставший в горле от страха вновь испытать адскую боль.

Не хотела я Фархаду отказывать, ведь кисточки с шароварами его так завели, да и в игру ролевую мы поиграть решили. Но и решиться пойти на это дело сознательно казалось слишком невыполнимой миссией.

– Это всегда сильно больно?

Фархад расценил мой вопрос как согласие и приступил к серьёзным приготовлениям.

– Ну конечно нет, любовь моя. Некоторым это нравится даже больше, чем классика. – дотянувшись до тумбочки, он вытащил из нижнего ящика презерватив и смазку.

Стоило ему задеть меня нечаянно, как я вздрогнула и громко выдохнула.

– Постараюсь нежнее.

Пугающе зашелестела упаковка с презервативом, а следом мой слух уловил характерный звук скольжения резины по плоти.

– Мы ведь доверяем друг другу. Так ведь, любовь моя?

– Д-да… – выдавила я, с замиранием сердца и выпученными глазами наблюдая за отлаженными действиями Фархада.

– И мы получим удовольствие. Ты главное настройся на то, что в этот раз будет дольше, но приятнее.

Это совсем не воодушевило меня перестать бояться.

– Что требуется от меня сделать? Как встать лучше?

– Просто расслабься и лежи спокойно. Начнем с малого. По чуть-чуть вводить буду. Как и полагается.

Фархад подложил под меня две подушки, чтобы таз был приподнят как надо, затем придвинулся и сразу уткнулся членом меж ягодиц.

Я на всякий случай зажмурилась. Не зная, что для него означает "начать с малого".

– Не бойся.

Фархад неожиданно скользнул членом ниже. Вовнутрь не стремился попасть, лишь сладко мучил, дразнил и не давал мне почувствовать его в себе.

Я заводилась от того, как его член терся между моих ног, нарочно задевая клитор и заставляя мои колени нетерпеливо дрожать от этого ощущения.

Я была сильно заведена и жаждала его в себе почувствовать. Даже принялась вертеть по кругу бёдрами, чтобы он угодил, куда нужно.

Фархад попадал в меня, но сразу же вытаскивал, продолжая дразнить.

Я уже изнемогала, как хотела его в себе, но экзекуцию только предстояло испытать.

Фархад отвинтил крышку тюбика со смазкой и обильно промазал вход в запретное отверстие. Не жалея прям ливанул туда.

Меж ягодиц стало неприятно сколько, а далее случилось то, что знаменовало начало моего кошмара. Я испугалась проникновения пальца в себя и на автоматике зажала мышцы.

– Не сжимай. Еще не вхожу.

– А когда? – боязливо встрепенулась я. – Ты скажешь, когда?

Фархад лениво, как будто и не стремился, ткнулся членом в насильно закрытые, но уже смазанные ворота.

Его член снова скользнул ниже и вошел по жаркому и влажному назначению. Проворные шершавые пальцы затеребили клитор быстрыми круговыми движениями, безжалостно отбирая у меня возможность оставаться бдительной.

Бессознательно задрав попу кверху, насколько это было допустимо сделать в положении лежа, я стонала в одну из подушек и теряла контроль над ситуацией с каждым толчком в себя.

Движения Фархада становились резче. Он задвигался в меня на полную, бился, вколачивался внутрь, желая, как можно скорее вывести меня из напряжённого состояния страха перед анальным соитием.

Я вся изнемогала от экстаза и уже стала кричать от удовольствия. И даже не заметила, в какой момент его палец втиснулся в мой зад.

Почувствовала неладное, когда темп его бедер замедлился, а за одним пальцем в запретное отверстие последовал еще один. Я заметалась и по старой привычке взялась со всей силы сжимать мышцы промежности, чтобы вытолкать его из своего сокровенного места.

Но Фархада мои попытки вырваться не остановили. Он был настроен идти до конца и сразу озвучил свои намерения.

Перекатив меня набок и закрепив в позе младенца свободной рукой, Фархад основательно взялся растягивать меня под нужный ему диаметр.

Находясь в скрюченном положении, коленями к лицу, я физически не могла сомкнуть мышцы. Не получалось напрячь их, сколько бы не старалась.

Снова выдавив на меня щедрую половину тюбика со смазкой, Фархад выдохнул, как будто сам волновался, и притулился сзади.

Испытав ужас, я забрыкалась и резко выпрямила ноги.

Добровольно уже у нас не вышло, но и это обстоятельство не помешало Фархаду продолжать. Он бодро скрутил меня обратно в позу младенца, прижал к себе, удерживая за шею, и на сей раз проникать в меня настала очередь не пальца.

– Мы полностью доверяем друг другу. – небрежно поцеловав в область шейных позвонков, напомнил Фархад о том, что мне не стоило бы дрожать от страха, ведь ситуация полностью под контролем. – Вхожу. Готова?

Дождавшись, когда кивну ему, Фархад уперся головкой члена меж моих пугливых ягодиц и медленно, но необратимо наживился.

Смазка существенно упрощала ему процесс проникновения, и ощущения для меня были не из самых приятных, но зато безболезненные.

Стыд и страх, что в любой момент произойдет конфуз, после чего я никогда не смогу смотреть Фархаду в глаза, не покидал моих мыслей. Я не могла расслабиться, хоть и пыталась это сделать, грубо терзая клитор. Я не могла дышать даже, ожидая того момента, когда Фархад задвинется до дозволенного лимита.

Фархад, увлекшись процессом, который для него явно был ювелирным, вскоре перестал удерживать меня в неподвижном состоянии.

Я перевалилась на живот и предприняла попытку отползти к краю кровати, чтобы упасть с неё, и чтобы это всё завершилось поскорее. Но вместо ожидаемого спасения я получила очередную задержку и без того сбившегося дыхания, потому что сама нанизала член ещё глубже.

– Вот и всё. – оповестил Фархад, замерев во мне.  – Становись раком.

Трепетно сжимая мои бедра, Фархад помог встать на четвереньки и пошёл совершать теперь уже непрерывные толкательные движения внутрь.

– Глубоко? – спросила я и зажмурилась тут же, успокаивая себя тем, что остался последний рывок, после которого мы выйдем на финишную прямую.

– Да немножко. На треть где-то.

Если Фархад не шлепается об меня, как это происходит при обычном сексе, значит, и вправду не на всю длину вторгся. Но это не особо успокаивало меня, потому что Фархад уже растянул мой миниатюрный зад под свои габариты.

– Кончу скоро. – прошептал он на выдохе и пошел на последний разгон. – Чуть-чуть потерпи.

Фархад не обманул. Буквально через минуту я почувствовала в себе то знакомое ощущение, которое обычно любила. Но в анальной «вселенной» это чувствовалось, как маленькая клизма.

Растерев сперму по стенкам, Фархад аккуратно вынул член и оповестил, что презерватив порвался.

Я осталась довольна и, как ни странно, удовлетворена.

– Моя ты прелесть. Выдержала. Горжусь тобой. Но смотри, никому ни слова, иначе мне могут впаять реальный срок.

Подарив моим губам смачный поцелуй с улыбкой, Фархад соскочил с кровати и направился в ванную, и мне посоветовал поступить так же. Ведь сперма совсем скоро начнёт вытекать из меня.

– А разве тебе можно это делать? Не харам ли? – поинтересовалась я, пока Фархад принимал душ с открытой дверью.

– Харам. Да всё харам. Всё, что связано с тобой. Ты вся – один сплошной харам. Мысли о тебе харам. Действия харам. Но как без тебя жить-то, харам ты мой ненаглядный?

***

Искупавшись первым, Фархад пошёл проверять сигнализацию и пропал на час.

Так и не сомкнув глаз той ночью, я прошлась по дому в поисках Фархада. И нашла его в подвале. Аккуратно подглядев, чем он занимался, решила, что лучше не тревожить его сейчас.

Фархад стоял у мониторов и просматривал видеозаписи с камер наблюдения в ту ночь, когда в наш дом вторглись бандиты. Видеозапись из кухни, в котором фигурировала я и двое бандитов, которых пристрелила Аврора, он пересматривал несколько раз подряд, при этом суетливо черкал что-то карандашом по бумажке, смятой под его ладонью.

Глава 7. Катерина

Ночь, которую нельзя назвать волшебной из-за одного нюанса, мы провели вместе. А утром, вопреки моим ожиданиям позавтракать вместе, да и вообще провести этот день в обществе друг друга, Фархад неожиданно вдруг встал с кровати и куда-то засобирался.

– Надо ехать в школу. Практиковать ремесло учителя. Вернусь через две недели. Так что кати в свою Россию, если хочешь, и отмечай Новый Год по всем канонам. Только не спейся там, пожалуйста. И чтобы мне не пришлось за тебя краснеть. Контроль, Катя. Полный контроль над желаниями. Включая еду. Толстой ты мне не нужна.

Последнее Фархад высказал в шутку, о чём пояснил сразу, чтобы я не успела обидеться.

– Ну спасибо. – сонно пробубнила я, не желая выпускать Фархада из объятий. – А ты? Поедешь один? Или с той своей коллегой?

– Ты о Марджане? Да. Мы едем вместе.

Меня аж попутало. И я не смогла этого скрыть.

Джасмина и Марджана – одна и та же баба?

– Что с тобой? Что-то болит?

– Нет, не болит. Просто я не ожидала, что у нее два имени.

– Вообще она Джасмина. Марджаной мы с Дилияром прозвали ее давно, еще в те времена, когда учились. Так и закрепилось за ней это погонялово.

Уж не потому ли Фархад так активно с Марджаной связь поддерживает, что чувствует свою вину за не родившегося ребенка, которого она собственноручно убила? Возможно, теперь он считает своим долгом опекать этого ребенка, поскольку того не смог уберечь?

Либо Марджана не делала аборт вовсе? Нет, тут по датам не сходится. Ахмеду должно быть лет двадцать сейчас, а ему ровно столько, сколько Тимуру.

– На завтра у вас билеты. В столе возьмёшь. И не забудь документы. И свои, и детей.

– Не забуду, конечно. Жаль, тебя с нами не будет.

– И мне жаль, но работа есть работа. Сделать тебе кофе?

– Да, пожалуйста. Если не затруднит.

– Без проблем. У меня есть несколько минут в запасе. Ах, да… Чуть не забыл. Вот, возьми.

Фархад порылся в кармане пиджака и небрежно бросил на кровать пачку российских купюр, смотанных резинкой.

– Купи себе что-нибудь красивое и по сезону. Шубку или еще что-нибудь. Или и то, и другое.

Это прозвучало из его уст, как сознательное и продуманное унижение моего достоинства.

Но я сделала вид, что рада деньгам.

–Уже и обменял?

Фархад подготовился к моему отлету. Но почему он виду в таком случае не подавал? Может, он сам планировал лететь в Россию, но вдруг передумал?

– Да, конечно обменял. Чтобы тебе с этим не заморачиваться. Всё, пошел делать кофе. А ты пока полежи, время раннее.

Фархад чмокнул меня в лоб и вышел из спальни.

Я села на кровать и, уткнувшись в ладони, громко выдохнула.

Затем пересчитала деньги.

Миллион рублей.

Вот сколько стоит мой зад по его оценке.

Закутавшись в покрывало, я отложила деньги на тумбочку и уныло посмотрела на кейс, оставленный Фархадом на краю кровати.

Как-то криво кейс лежал, и я решила пододвинуть его.

Кейс нечаянно открылся.

На глаза попался документ на русском языке, который содержал в себе цифры, результаты исследования.

Я впервые видела подобное, но не составило труда догадаться, что это тест ДНК.

Подтянув к себе документы, я ужаснулась.

«Ибрагимов Ахмед – ребенок. Предполагаемый отец Фархад…

Глаза мои суматошно пробежали в самый конец документа. Сердце бешено заколотилось. Руки задрожали так, что я чуть не выронила сей ценный листок. Сознание будто заволокло пеленой тумана.

"Вероятность отцовства – 99,9 процента…»

Меня водили за нос, скрывая то, чего узнать не должна была.

Фархад зря времени не терял. А говорил, что не имел ни с кем интимной близости после меня.

Либо у них это случилось раньше. За день, за два, как я пришла в "Иллюзию". За неделю до меня, месяц. Или одновременно… Неважно, когда.

Главное, что Ахмед его сын, а как он получился, уже не имеет значения.

Фархад не оставит своего ребенка на произвол судьбы. Очевидно, что и мать его примет. Как и меня с Марьяной, чужой ему, принял он когда-то.

Следом за тестом в стопке лежало свидетельство о рождении Ахмеда с фамилией Фархада, где в графе «мать» стояла Джасмина Ибрагимова, а следом за свидетельством покоился еще один результат ДНК-исследования.

«Башар Ахмед Фархадович – ребенок. Предполагаемая мать …»

Услышав, что Фархад движется сюда и довольно быстро, я не дочитала. В секунду упаковала документы обратно в кейс и рванула под покрывало, укрывшись им по самую шею.

Хоть и было не просто сдержать поступившие к горлу вопли, я закрыла глаза и притворилась спящей.

Фархад не стал меня тормошить. Тихо поставил кофе на тумбочку и ушел, на прощание слегка коснувшись поцелуем моей макушки.

Я же с трудом сдерживала дыхание, чтобы не выдать себя и свое состояние души в тот момент. А состояние было такое, что хотелось кричать настолько громко, чтобы с ушей кровь побежала.

У Фархада есть вторая семья. У него будет вторая жена. У него уже есть сын на стороне.

Вот кому он снял квартиру в соседнем Эмирате.

Вот на какую работу он поедет… На все две недели.

Я тоже уеду и отмечу Новый год, но в России. Первый наш Новый год, и его мы отпразднуем отдельно.

Как встречу Новый Год в одиночестве, у Фатимы в селе, так и проведу.

А Фархад отметит его с новой семьей.

Я не имела ничего против Ахмеда, ведь ребенок не виноват в том, что родился.

Но Фархад не сказал мне правду.

Он предал меня.

Подлец.

Глава 8. Катерина

Из-за того, что день с самого утра пошёл наперекосяк, и я была сама не своя, я перепутала дни и собрала всех детей к отлету сегодня.

Ко времени, указанному в билетах, мы всей толпой прибыли в аэропорт. И лишь там я обнаружила, что перепутала даты, и наш вылет аж завтра.

Ну не ехать же теперь назад со всеми чемоданами?

Дети настроились увидеть бабушку уже сегодня, все уши в такси прожужжали, да и мне не хотелось возвращаться домой – слишком тоскливо на душе, необходимо было отвлечься хоть чем-нибудь, чтобы не думать о том, что узнала этим утром.

К нашей удаче, на сегодняшнюю дату нашлись свободные места в самолёте, но посадка практически завершилась, и нам пришлось бежать, чтобы успеть на рейс.

Поскольку всё происходило второпях, из-за всей этой суматохи, напрочь вылетело из головы позвонить Фатиме и предупредить, что мы прилетим на день раньше.

Путешествовать в другую страну на самолёте, с мозгами набекрень, с тремя детьми за пазухой, с чемоданами в зубах и без взрослых помощников – то ещё незавидное испытание, выпавшее на мои хрупкие плечи. Однако, я преодолела весь этот ужас с достоинством, хоть и пришлось поволноваться.

После того, как прибыли на Кавказ, пришлось остановиться в ближайшем кафе. Дети сильно проголодались, а ту еду, чем кормили в самолете, они поковыряли брезгливо и не стали даже пробовать.

Марьяна к тому же плохо перенесла перелёт – её половину пути укачивало. А Тимур раздражался и капризничал, потому что проблемы сестры мешали ему спать.

Если бы не Аврора и её помощь, я бы вообще с ними не справилась, ведь с тремя детьми, двое из которых дошкольники – невероятно сложно совладать. И как только Фатима в одиночку с ними управлялась, бедная…

После того, как дети плотно покушали и начали присыпать прямо в кафе, я вызвала такси.

С пакетиком в одной руке, на случай, если Марьяну будет снова укачивать, и с самой Марьяной – в другой, которая уснула на мне и проспала аж до самого села, мы преодолели неблизкий путь по горному бездорожью и в итоге прибыли в конечный пункт назначения.

Я была абсолютно уверена, что вот теперь-то не появится новых поводов для волнения. Если б я знала, что ни о каком спокойствии не может быть и речи, я бы не торопила водителя ехать сюда быстрее.

Пока я, чувствуя себя за день выжатым лимоном, по которому проехались катком, расплачивалась с таксистом, дети выскочили из машины и взялись стучать по калитке с криками: «Бабушка, мы приехали! Открывай нам! Бабушка!"

Выставив из багажника тяжеленные чемоданы в количестве четырех штук, один из которых был доверху забит подарками, я дотащила их до ворот.

Достав из кармана телефон, я собиралась позвонить Фатиме, предположив, что она, вероятно, не слышит, как мы стучимся, а потому не спешит нас впускать. Может, телевизор смотрит в другом доме, который в глубине двора находится, или спит, ведь она не ждала нас сегодня.

Но когда я увидела, что у Фатимы, оказывается, гости, которые и вышли открывать нам калитку, необходимость звонить отпала, как и самовнушение, что здесь, в селе, я непременно обрету покой, растаяло так же стремительно, как снежинки на шарфе.

Я всегда относилась к Фатиме более чем уважительно, преданно и с почитанием, так как считала её второй мамой и была искренне благодарна ей за помощь с детьми и моральную поддержку в трудные времена. Но узнав, что Марджана с Ахмедом гостят у Фатимы, а Фатима не посчитала нужным сказать мне о том, что общается с ними, моё уважительное отношение к ней перевернулось с ног на голову.

Постеснялась я затевать скандал при детях и любопытных соседях, чтобы меня не посчитали неуравновешенной. Но и здороваться с Марджаной, которая открыла калитку, запустила детей во двор и тоже неприятно удивилась моему появлению, не стала.

Вслед за Марджаной выбежал Ахмед.

Заметив чужаков, то есть нас, он поспешил забежать обратно в дом, едва не сбив с ног Фатиму.

Дети, увидев Фатиму на крыльце, вбежали во двор и облепили её со всех сторон, не давая пройти к калитке.

– Бабушка! Мы так скучали по тебе!

– Мои милые! Я тоже очень скучала! Но я думала, вы приедете завтра… – Фатима обняла их всех сразу. – Устали, бедные, замёрзли… Какие холодные щечки у тебя, Марьяночка! Идите скорее в дом обогреваться. Я как раз испекла вкусный пирог с вашим любимым малиновым вареньем. Катенька, а ты почему не заходишь, а?

Обескураженная, разбитая и обессиленная, как физически, так и морально, я стояла возле чемоданов и не могла заставить себя пошевелиться. Не то, чтобы ответить Фатиме – я вообще не понимала, что происходило в моей голове и вокруг. Я не верила собственным глазам, убеждая себя, что они жестоко лгали мне сейчас.

Но сколько бы я не моргала, пытаясь отогнать прочь кошмарные галлюцинации, Марджана не исчезала из поля зрения и продолжала стоять в нескольких шагах от меня.

– Мама! Мама! Пойдем! У бабы есть пирог! – крикнул Тимур перед тем, как он вместе со всеми, кроме Фатимы и Марджаны, зашли в дом.

Марджана, как сторожевая псина, продолжала стоять у распахнутой настежь калитки и сверлить меня глазами, насильно убеждая принять то новшество, что здесь мне отныне не рады.

Меня успели заменить, отодвинуть, проделав это за моей спиной, а я не заметила, когда это случилось. И теперь ничего уже не поделать, так как всё решено давно и даже не кем-то из нас, а силами свыше.

Я тоже глядела на Марджану с бешеной ненавистью и упорно игнорировала Фатиму с её предложениями не стоять на улице.

От кого, а от Фатимы такой подлости, как вести двойную игру, я не ожидала и не могла представить, что она способна на это. Сегодня Фатима принимала у себя любовницу Фархада и её сына, а на завтра время было назначено мне, жене его законной, и детям. И поскольку мы приехали раньше, чем нас ждали, а Марджана убираться отсюда не собирается, то мне придётся терпеть её общество?

И как Фатима представляла всё это себе? За один стол меня с любовницей мужа сажать вздумала???

Как же унизительно и мерзко было учитывать то положение дел, что я не единственная жена и невестка, и признавать, что вдруг нарисовалась та бывшая, которая мечтает быть со мной на равных. У них с Фархадом общий ребенок, а это значит, что Фархад не оставит его, и мне придётся смириться с тем печальным фактом, что мы не единственная его семья.

Я не стала заходить во двор.

Присутствие Марджаны там, где её не должно было быть вовсе, стало последней каплей моего терпения. Гордость лютая взыграла и обида, которая выплеснулась через край и подтолкнула меня совершить глупость на эмоциях.

Отыскав в себе силы, я оставила у калитки все чемоданы, в том числе и свой, развернулась и молча пошла прочь.

Сваяла мысленный щит от взволнованной Фатимы с просьбами не уходить и не глупить, остановила таксиста, который чуть было не уехал, и попросила отвезти меня на вокзал.

Пребывая в сильном душевном расстройстве, я сдерживала эмоции не более пяти минут поездки. А после пяти минут, когда Фатима взялась звонить мне, а Аврора – строчить смс с просьбами вернуться, я отключила телефон и разревелась в шарф, не стесняясь позориться перед недоумевающим, но ненавязчивым водителем такси.

Я оставила детей из-за своей пострадавшей гордости, бросила их на бабушку и уехала, как самая безалаберная в мире мамаша. При этом даже не став разбираться в ситуации и доказывать с пеной у рта, что я главная и единственная, а Марджана – никто, и это не изменится никогда.

Даже Фархаду звонить не стала. Так было скверно на душе и невыносимо больно, что никого не хотелось в те моменты видеть и слышать.