Суета. Роман в трех частях

– Как же я попал сюда? – страх подкрадывался все ближе.

– Вряд ли ты смог бы приплыть откуда-то еще, – ответил Ипостасей. – Я все же думаю, что ты с другого берега. Видимо упал, а может и в воде глотнул лишнего в себя…

– Может что-то вспоминается? – поинтересовалась Виктория. Гость помотал головой. – Ничего страшного. Нужно перекусить, набраться сил, – она разложила по тарелкам жареную рыбу, добавив сверху немного специй для красоты. – Вы потеряли много сил за эти дни.

Запах еды пленил гостя. После нескольких дней голодовки, он без раздумья накинулся на жаренную рыбу, поедая с большим аппетитом кусок за куском. На радостях, Виктория сделала небольшой глоток вина, а ее муж молча выбирал из блюда маленькие косточки, откладывая их в сторону. Время от времени супруги переглядывались друг с другом, но при этом сохраняли тишину, дабы незнакомец сполна насладился трапезой.

– А не пригласить ли нам кого-нибудь на вечер? – предложил Ипостасей, вдруг посреди обеда.

– Думаю нашему гостю, будет лучше вдоволь отоспаться, – возразила его супруга, опустошая понемногу свой бокал красного.

– Страшного ничего не будет думаю от этого, – строго ответил он. – К тому же София очень хотела познакомиться с нашим гостем. Ты ведь не против? Она наша давняя знакомая. Живет на том берегу. Вот я и подумал, что это может помочь.

– Конечно не против, – кивнул гость.

– Вот и замечательно, – Ипостасей аккуратно вышел из-за стола и медленно, переплетая ноги подошел к шкафу напротив. Шкаф состоял из множества дверец, отличающиеся друг от друга размером. Он открыл самую маленькую, что была вверху. За ней показалась небольшая стопка бумаги, карандаш и трубка средних размеров, что уходила куда-то вниз под шкаф. Хозяин дома что-то написал на клочке бумаги, скрутил его и аккуратно запихал в отверстие прозрачной трубки. Письмо моментально засосало и со свистом унесло куда-то вниз. Ипостасей заметил, как незнакомец с удивленными глазами смотрит на все происходящее. – Почтампа на острове нет – приходится выкручиваться.

– Ты написал, чтобы приходила одна? – увидев кивок супруга, Виктория сменила тон на более мягкий. – Прелестно.

Спустя мгновение маленькая полка в шкафу зажурчала. От больших вибраций верхняя дверца произвольно открылась. На конце трубки показался сверток. Ипостасей аккуратно вынул бумагу из отверстия и раскрыл ее:

– Она придет, как солнце спустится к горизонту, – зачитывал он вслух. – И еще, она испекла карамельный рулет.

– Вообще она художница, – добавила Виктория, – но ее карамельный рулет – лучшее произведение.

Обед подходил к концу. Пока супруга отдыхала с бокалом вина, Ипостасей решил показать гостю близлежащие окрестности. Деревянная дверь, что находилась в углу кухни вела прямо к океану.

– Вступай на песок босиком, – сказал Ипостасей, стягивая темные рабочие ботинки со своих стоп.

От палящего солнца песок был очень горячим, единственным спасением служил океан, омывая раз за разом берег прохладной водой.

– Мне кажется, что я никогда не был здесь, – с тоскую в глазах произнес гость.

– То же самое я говорю себе каждое утро, – поддержал Ипостасей. – Здесь настолько все безмятежно и просто, что порой не верится. Не верится, что все это происходит с тобою.

Кроме океана и солнца здесь практически ничего не было. По соседству с домом Серебряного, стояли еще три похожих сооружения. Дома были все деревянные, без каких-либо излишеств. Единственное, чем могли похвастаться хозяева так это площадью. Постройки хоть и были одноэтажными, но ширина их была довольно внушительна. В таких домах могли легко жить по несколько семей и никоим образом не мешать друг другу. Позади домов виднелась протоптанная тропинка до джунглей.

– Это мы так до другого берега добираемся, – объяснил Ипостасей, погружая оголенные стопы в океан.

– Как мне думается, джунгли не самое безопасное место для прогулок.

– Так и было. Вот только зверей всех истребили. Остались лишь обезьяны, чтоб их. Но они твари не конфликтные, если не лезешь к ним с винтовкой наперевес, – засмеялся он. – Помню, к нам гости добирались с той стороны и по глупости своей заблудились. Карту естественно никто не брал. Ну как же, все нарядные, идут на ужин, и брать с собой «паршивую карту» – не порядок, в сумочку она же не поместится. Так что ты думаешь, одна из обезьян вывела их, взяв всех за руки. Причем вывела прямо сюда, – Ипостасей сдерживал смех, дабы рассказать всю историю до конца. – Как выяснилось уже после, поняв, что дорога на берег утеряна, гости начали во всю кричать. Обезьяне видимо это не понравилось и дабы поскорее избавиться от назойливого шума, она помогла им. Поэтому, – заключил Ипостасей, – здесь не так опасно, как кажется на первый взгляд.

– Спасибо еще раз за то, что спасли мне жизнь, – проговорил снова гость, наблюдая за бесконечностью океана.

– Ты главное поправляйся. Она говорит, что с тобой еще рано говорить о том дне, когда я нашел тебя. Она думает, что это может пагубно сказаться… – Серебряный вытащил руки из воды и вытер их об рубашку. – Я считаю иначе, – из левого кармана льняных брюк он достал маленький значок и передал его незнакомцу. – Это было пришпорено к твоей ноге. Не знаю, как он там оказался, но я подумал, что это сможет тебе помочь.

Это был круглый металлический значок, зеленого цвета. По краям значка была тонкая окантовка светло-желтого оттенка. В самом центре был изображен образ, отдалено напоминавшее дерево, обмотанное красной веревкой. Ниже расположилась еле заметная гравировка «Тучи придут вместе с нами». На обратной стороне торчала толстая игла. Ее острый наконечник был слегка испачкан кровью. Незнакомец внимательно осмотрел значок.

– Вы знаете что это?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Ипостасей протягивая руку, чтобы поближе осмотреть находку. – Сначала я подумал, что это военный значок, что выдают солдатам. Но вот эта игла, – он повернул значок обратной стороной, – солдаты обычно носят такое на груди, поверх формы. Здесь должно быть немного другое крепление, – он передал его обратно гостю. – Не проясняется?

– Такое чувство, что я когда-то прикасался к нему. Пальцы знали какой он на ощупь до того, как я взял его в руки… Может быть было еще что-то, кроме значка?

– Увы, – вздохнул Ипостасей, – всю твою одежду истерзала вода. Бог знает, сколько ты пробыл там. К тому же твое плечо было пробито насквозь. Скорее всего, это произошло из-за сильного течения у берега. Что-то вонзилось, а вода это вытолкнула… Может ветка или камень.

– Но на мне нет ран, – незнакомец осмотрел свои плечи под рубашкой. Следов увечья не было нигде. – Даже шрама нет, – добавил он.

– Это нужно сказать спасибо Виктории. Она в этом плане большой специалист. Умеет заживлять то, что априори уже не спасти. Ты пролежал без сознания почти семь дней, этого достаточно, чтобы исчезли подобные раны, – он подобрал небольшой гладкий камушек, зарытый водой в песок и замахнувшись бросил его в океан. – Чудеса наяву, – с неподдельной верой в собственные слова, произнес Ипостасей. – Чудеса наяву…

Тем временем на улице вечерело. Они с гостем прошли еще немного вдоль берега, молча осматривая великолепные пейзажи. Перед тем, как солнцу подойти к горизонту, в доме Серебряных открылось кухонное окно, из которого доносился голос Виктории: «Идите домой. Скоро придут гости». Окунув напоследок в воде свои стопы, Ипостасей вместе с незнакомцем послушно пошагали домой. Когда солнце было уже у горизонта, на пляже никого не осталось кроме изредка приходящих волн, что напоминали раскаленному песку о своем существовании.

Его супруга уже давно подготовилась к приёму гостей. Она передвинула большой круглый стол в центр гостиной, оставив между ним и диваном небольшое расстояние. По деревянному столу была разложена посуда и приборы. Ближе к центру томились приготовленные блюда из рыбы и фруктов. Главного блюда этого вечера – карамельного рулета еще не было, для него Виктория выделала центр стола и большую расписную тарелку, на которой был изображен крокодил. Рядом дымились две бутылки красного, завлекая своим терпким ароматом.

– На сегодня выбрала длинные, – заявила Виктория, рассадив своего супруга и незнакомца за стол. – Бокалы с длинной ножкой мне всегда нравились больше, если честно. Тебе нравится?

– Разумеется, дорогая.

– Как ваша прогулка? – обратилась она уже к гостю.

– Память так и не вернулась, – с обыденным разочарованием ответил он. – Что касается местных видов – они прекрасны, без преувеличений.

– Знаете, дорогой друг, – Виктория подсела к незнакомцу на диван, – мне искренне вас жаль. Ваша ситуация, она… – женщина на секунду призадумалась, – она требует времени. Но почему-то мне кажется, что у вас все будет хорошо, – она посмотрела в его карие глаза и улыбнулась.

– Спасибо вам. Права, я не имею ни малейшего представления о том, как благодарить вас. Мне непомерно стыдно, я словно старик в теле новорожденного, который постоянно нуждается в помощи.

– Не говори ерунды, – вмешался в диалог Ипостасей, – я не простил бы себе гибель другого человека из-за глупого бездействия.

– Это правда, – добавила его супруга. – Вы нам ничем не обязаны. Главное, чтобы ваша память вернулась. В свою очередь мы постараемся вам помочь всеми силами.

– Если тебе что-то понадобится – говори без стеснения, – Серебряный взглянул в окно. – Вечер, а Софии еще нет.

– Она написала телеграмму, что задержится. Видимо, ее кавалер слегка недоволен тем, что мы пригласили только ее, – Виктория еле сдерживала смех. – Странный молодой человек.

– Главное, чтобы эти распри никак не повлияли на присутствие карамельного рулета на нашем столе, – с иронией поддержал супруг.

Как только Ипостасей прекратил бродить в томлениях по гостиной и наконец уселся рядом со своей женой, в деревянную дверь кто-то постучался. Он неохотно раскачался со стула, бормоча что-то под нос.

– А вот и она, – заявила вдруг обрадовавшаяся Виктория. Пока ее муж лениво брел до двери, она расправила свое платье и поправила шелковые плечики.

Серебряный открыл дверь. На пороге дома скромно стояла худощавая особа высокого роста с темными, как ночь волосами и темными глазами. В руках она держала небольшой кулек, аккуратно обмотанный в тонкий шарф, винного оттенка.

– А мы вас ждем, – произнес хозяин, он с особой манерой произвел пригласительный жест рукой, указывая на стол в гостиной. – Vieni in casa, tesoro!

– Каждый раз, спеша к вам на вечер, я проклинаю эти джунгли, – девушка переступила порог дома и поспешила снять верхнюю одежду. – Эти обезьяны, ой, – она громко ахнула, – вроде и доброжелательные, но такие медленные… – Ипостасей взял ее бежевое тонкое пальто и повесил на гвоздь возле двери.

– Здравствуй, дорогая, – Виктория тут же подбежала к ней с объятиями. – Я так рада видеть тебя, – девушка передала ей завязанный в шарф кулек, что источал приятный карамельный аромат. – Какое счастье, рулет еще не успел остыть!

Виктория аккуратно раскрыла рулет, откладывая в сторону куски ткани, в которых он был завернут. Она медленно переложила его на расписную тарелку в центре стола, дабы не отвалился ни один кусочек из этого чудного десерта.

– Наконец все в сборе, – подвел Ипостасей, усаживаясь снова рядом со своей женой. Гостья не спешила садиться за стол.

– Дорогой, мне кажется будет лучше, если София сядет рядом со мной, а ты можешь пересесть к нашему дорогому другу, – Виктория с улыбкой кивнула девушке, девушка кивнула в ответ.

– Вот загоняете меня, потом не жалуйтесь, что рыбы нет – сами виноваты, – прокряхтел Ипостасей перебегая с одной стороны стола на другую. Подвинув слегка незнакомца, он плюхнулся на диван, сопровождая свои действия мучительными звуками.

– Присаживайся, София, – слегка раздраженно сказал он. Девушка молча села рядом с Викторией. – Это вот у нас София, – продолжил хозяин, обращаясь к незнакомцу. – А это наш странник, София.

– Рад знакомству, – дружелюбно ответил гость. Девушка скромно кивнула в ответ.

– Давайте выпьем, – Ипостасей в ту же минуту разлил по бокалам красное вино, – а то что, мы сидим как дикари, – улыбнулся он.

– Предлагаю тост, – Виктория подняла свой бокал, – за новые знакомства, – гости стола чокнулись бокалами, оставив на несколько мгновений приятные звуки хрусталя в воздухе.

– София у нас потрясающе делает рулет. Вам, – обратилась она к незнакомцу, – стоит непременно его отведать.

02.

Прошло несколько дней, возможно месяцев, а возможно и лет. Никто не знал. Точнее, никто не следил за уходящим временем на острове. Все были заняты своими делами: кто-то рыбачил, кто-то охотился, а кто-то с ночи до утра пил вино, утишая себя и свою душу сладкими и незаметными мечтами под взором оранжевого солнца.

Среди жителей острова существовало три определения «бытия раскаленной звезды». Первое значение являлось «Ка» и обозначало, что солнце находится где-то в небе. «Дэ» – солнце скрылось за горизонтом и на смену ему пришла пустая темнота. «Эс» – третье состояние солнца, когда положение не играло особой роли, но исходящий свет обретал слегка синеватый оттенок и погружал пространство в грезы. Данную систематизацию привил местный ученый по кличке Ромб. Жил он на острове еще задолго до «вселенской эпидемии» и «нового основания». Он был отшельником. Последние годы жизни обитал глубоко в джунглях вместе с обезьянами и только иногда выходил к остальным, зачитывая на центральной площади свои новые «наблюдения». Одни считали его простым сумасшедшим, другие верили, что его слова имеют смысл, вечно подкрепляя свои идеи прогнозами, что выкрикивал Ромб на центральной площади. Он легко мог предсказать надвигающуюся бурю или количество дождей в течении тысячи «световых суток». Правда на этом, все прогнозы прекращали работать. Никто за все время на острове так и не увидел «большое чудовище, что обитало в водах», или «демона, что прятался в джунглях, высматривая новую добычу» и уж тем более, никто и представить не мог, что означало «третья форма бытия раскалённой звезды».

Точный день его смерти был неизвестен. Несколько жителей острова заподозрили неладное, когда профессор перестал появляться на центральной площади. Они собрали небольшую группу и выдвинулись на поиски в джунгли. Спустя несколько ночей стало известно, что Ромб мертв, а его тело обглодали маленькие жучки кожееды. Сам труп трогать не стали – опасно для жизни, но вот вещи, что оставил после себя Ромб, поисковая группа захватила с собой. Это было небольших размеров увеличительное стекло, кукла в виде женщины, сделанное из подручных средств и несколько десятков выцветших листьев, на которых были выжжены мелкие символы. Как оказалось позже, эти символы означали буквы, которыми Ромб описывал всю свою жизнь на острове, начиная от ситуаций, возникавших с ним в джунглях и заканчивая своими теориями о солнце, демоне или лечебных травах, что навечно омолаживают тело. Жители острова долгое время изучали эти письмена, которые вскоре были переименованы в «книгу». Спустя поколение на острове появилась первая бумага. В то же время на центральной площади был построен небольшой храм «В честь профессора Ромба». Это была небольшая конструкция в виде шалаша, собранный из больших листьев и толстых веток местных деревьев. Внутри храма располагалась свеча. Каждый из жителей мог зайти в этот шалаш и почтить память профессора. Рядом со свечой томилась кукла в виде женщины, небольших размеров увеличительное стекло, а листы из «книги» были аккуратно развешаны по стене храма. Большинство из них уже давно иссохли, буквы перестали проявляться даже на свету. Лишь последняя страница не менялась со временем. Скорее всего это было связано с тем, что страница создавалась позже остальных и менее объемной, но некоторые жителе острова верили, что в этом замешано нечто иное и таинственное. В память, слова с этой страницы были выжжены на столике, где стояла свеча:

Я молю,

Ведь вы хотели этого.

Я кричу,

и вы смеетесь где-то.

Я горю

и сквозь огонь,

я слышу аплодисменты -

Я птицей в неволе был,

Чтоб ангелом переродиться после.

***

Жизнь у океана продолжалась. За это время Ипостасей помог гостю соорудить небольшое жилище рядом со своим домом. Виктория же, в свою очередь, придумала для новоиспеченного соседа временное имя. Теперь его звали Арсений.

От памяти вестей все так же не было. Он начинал жить и приспосабливаться к новым устоям. Новое имя нравилось ему, как и все, что стало его окружать. Он жил в небольшом деревянном домике. День он проводил у Серебряных – помогал Виктории, рыбачил с Ипостасием. Часто, вечер завершался вкусным ужином, а после он уходил обратно к себе. Ночь на острове казалась бесконечной, а снов было мало или не было вовсе и как это бывает, мысли по ночам неустанно рвутся наружу, и чувство недосказанности наполняет человека. Для подобных случаев Серебряный выделил Арсению несколько листов бумаги для писем и пару хорошо заточенных карандашей. «Неблагородное это дело, Арсений» – твердил Ипостасей в малом хмелю за ужином, после того, как узнал, чем пытается восполнить сон его гость. «А я не вижу ничего страшного» – отвечала Виктория супругу, с намекающим тоном на то, что кому-то пора остановиться. Арсений старался прислушиваться к словам своих новых знакомых. Эту тему он поднимал и на страницах в своей хижине, размышляя о правильности поступков: «Ведь кто же я такой, как ни иностранец в оборванных тряпках, пришедший ни весть откуда и требующий к себе все почести и внимание. Порой мне стыдно за себя и далеко не из-за того, что я такой какой есть, а из-за того, что люди относятся ко мне с сожалением. Еще дурнее от того, что вся благодарность моя – лишь слова, что ни в коей мере неизмеримо с тем, что делают для меня. Я ненавижу себя за то, что не могу отплатить этим людям сполна, а как хотелось бы… Но не взирая на свое положение, я изо всех сил пытаюсь быть полезным. Я берусь за все, о чем меня бы не попросили. Пока это так. Я надеюсь, что семья Серебряных поймет меня, ведь они стали мне очень близки. Этому я безгранично рад».

Действительно, эта была взаимная привязанность. Арсений для Серебряных стал настоящим другом семьи. Он нравился им, как человек и как обстоятельство, что спонтанно обновило их монотонный быт.

Среди прочего, в записях иногда всплывала так же близкая знакомая Серебряных – София. Фигурировала она по причине своих нечастых появлений за ужином. В основном Арсений не предавал ей значения, скорее описывал факт присутствия – не иначе и лишь в крайней своей записи он решил посвятить несколько строк: «Сегодня за ужином она была какой-то другой. Ее голос и взгляд был восполнен новыми силами… Она с интересом и некой доли любопытства беседовала с Викторией на разные темы. Казалось, их разговорам не было конца, настолько София была вовлечена во все это. Ипостасею в какой-то момент даже пришлось вмешаться в разговор…»; «Она будто вся искрилась, создавая вокруг себя какую-то незамысловатую обстановку, но в то же время эта обстановка была очень теплой. Это почувствовали все, сидящие за столом. И даже после того, как она ушла…»; «Виктория была настолько очарована этим, что пригласила ее на завтрашний ужин».

Ночь Арсения оборвалась сном. Проснулся он под шум подходящих к хижине волн с океана. По утрам, они часто омывали порог его дома. «Все дело в ветре» – как говорил Ипостасей. «Его направление трудно предугадать». После этих слов, он обычно прибавлял: «Все же лучше, чем в джунглях среди пальм и диких обезьян».

Его утро начиналось с суетливого пробуждения, которое с неким нервозом переходило в быстрый завтрак. Завтракал он обычно банановым пюре, которое заблаговременно готовила Виктория. Утренняя спешка Арсения являлась не простой прихотью, а желанием поскорее увидеть Серебряных, ведь после завтрака он пулей выбегал из своей хижины и торопливым шагом шел прямо до дверей их дома.

Это утро было не исключением. Закончив трапезу, Арсений хорошенько умылся и тем же мгновеньем переступил порог своего дома, сделав несколько аккуратных шагов на носочках, по причине небольшого затопления с океана.

Он вышел на сухую тропинку, что вела прямо до дома семьи Серебряных. Шум волн и солнечная погода настраивали на хороший лад. «В этом месте невозможно было тосковать» – думал сам Арсений. «Такие места чаруют и гипнотизируют».

– Простите! – издалека послышался вдруг чей-то голос. Арсений осмотрелся. – Мужчина, стойте! – не прекращая вопил незнакомый голос. Он окинул взглядом берег и недалеко от дома заметил молодого юношу. Тот бежал прямо к нему. – Стойте! Погодите секунду! – светловолосый юноша добежал до Арсения, чуть не рухнув прямо на него. Он тяжело дышал, а тело его было покрыто песком и мелкой галькой.

– Что с вами случилось, молодой человек? – спросил Арсений, слегка подхватывая юношу руками, дабы тот удержался на ногах.

– Извините, ради всех святых, что остановил вас, но мне нужна помощь, – юноша постарался отдышаться. – Я заблудился и вот уже незнамо сколько времени блуждаю по этому берегу. Дело в том, что я живу на другой стороне острова, а вчера ближе к ночи направился на поиски камней в форме черепах.

– Камней? – переспросил удивленно Арсений.

– Я коллекционирую камни причудливых форм. Это мое хобби. Дел на острове не так много, приходится заниматься чем-то, дабы не сгинуть с тоски, – он наконец выпрямился и глубоко выдохнул.

– Почему же вы пошли ночью? Ведь при свете куда лучше искать.

– Понимаю ваше удивление. Но знаете, когда вокруг никого нет – проще посвятить себя какому-то делу, особенно собиранию камней в форме черепах. Когда я заблудился, меня окружили обезьяны. Они взяли меня за руки и вывели сюда. А теперь – я не знаю куда мне идти… – он посмотрел на Арсения беспомощным взглядом. – Вы сможете мне подсказать дорогу?

– Видите ли, я и сам не особо ориентируюсь в джунглях… Но думаю, мои соседи помогут вам, тем более я как раз направляюсь к ним, – Арсений показал на дом, что стоял в нескольких метрах от них. – Пройдете со мной? – он медленно начал идти вперед.

– Куда угодно, лишь бы выбраться отсюда, – юноша с новыми силами побрел за ним, – уж сильно домой хочется…

– Вас, наверное, обыскались дома. Вас кто-то ждет на том берегу?

– Ждут… – он на секунду о чем-то задумался, по его глазам казалось, что это очень важное и важное не только для него. – Вы говорите никогда не были в джунглях, вы здесь недавно?

– Честно сказать я и не помню сколько времени прошло с моего прибытия на этот остров. Но в джунгли я не ходил по причине ненадобности. Для меня на этом берегу все есть и всего хватает, – они подошли к дверям дома. – В том числе и эти люди, – Арсений осмотрел входную дверь и легонько постучал. Он сделал шаг назад, юноша вместе с ним.

Спустя несколько секунд что-то зашуршало в доме. Порог начал вибрировать, а ветхая деревянная дверь приоткрылась:

– Арсений! –воскликнул Ипостасей. – Рад тебя видеть, заходи!

– Доброе утро, – Арсений переступил порог, пожал руку хозяину дома и остановился. – Сегодня я не один. Дело в том, что на берегу я встретил молодого человека – он заблудился. Вы не подскажете ему дорогу на ту сторону? Он стоит за дверью.

– Конечно, – Ипостасей выглянул на улицу. Повертел головой в разные стороны и снова вернулся в дом. – Что-то я не вижу твоего друга, – Арсений тоже выглянул за дверь – на пороге дома никого не было.

– Странно. Юноша так просил помощи…

– Может застеснялся бедолага, вот и сбежал, пока мы с тобой тут здоровались, – Арсений пребывал в небольшом ступоре. – Да не думай об этом, мало кто здесь ходит. Может мальчишки решили подшутить над тобой…

– Понимаете, в его глазах было такое отчаяние, я и подумать не мог, что он шутит надо мной…

– Ну… Всяко бывает. А ты думал, он будет с улыбкой на лице тебя разыгрывать, – усмехнулся Ипостасей. – Ты давай лучше проходи. Виктория на кухне еще завтракает. Хочешь выпить чаю? А я пока пойду приготовлю снасти для нашей рыбалки, – он бережно взял Арсения за плечо и вместе с ним прошел на кухню.

– Доброе утро, Арсений! – Виктория сидела за столом и маленькими глотками допивала свой чай, при виде гостя она взбодрилась. – Чудесный день сегодня, не правда ли? Присаживайтесь.

Пока Ипостасей заваривал чай для гостя, он присел напротив нее.

– Странное начало дня… – задумчиво произнес Арсений.

– А что случилось? – поинтересовалась Виктория. Улыбка не сходила с ее лица со вчерашнего вечера.

– Да это все местные мальчишки, решили разыграть его, – засмеялся Ипостасей.

– По дороге к вашему дому меня окликнул юноша и честно сказать на вид он не был похож на человека, который шутит. У него были ободраны обо колена, все тело в песке, будто ночевал прямо на берегу… Он сказал, что после того, как затерялся ночью в джунглях, обезьяны вывели его на этот берег – видимо перепутали стороны. Еще он сказал, что не знает куда ему идти и что нужна помощь. Я подумал – дело серьезное и вы, как никто лучше знаете дорогу, по которой он сможет выйти на тот берег.