Невилеп

Иногда мне казалось, что я понимаю о чём он бормочет, но чаще я просто терялся в этом потоке сознания. Атмосфера места, где я оказался, и само происходящее вокруг выбивало любую ментальную опору из-под моего ума. И я не представляю каким образом, но, к моему огромному удивлению, всё это давало свои плоды и по истечении четырёх недель я уже достаточно хорошо владел своим телом, своими мыслями и своими эмоциями. К тому времени я мог несколько часов подряд сидеть неподвижно в позе лотоса. И вот однажды я как обычно сидел под треногой, изучал себя изнутри и постигал суть мыслей и эмоций, пытаясь разглядеть Пустоту в пространстве между ними.

Глава 11. Начало

В тот день со мной произошло нечто невероятное. Все образы, которые порождал мой ум, исчезли. И наступила тишина. Нет, я продолжал воспринимать окружающий мир, я видел происходящее, я слышал звуки, но мой ум при этом молчал. Отдалённо напоминает ощущение, когда выключили радио, которое фоном работало всю мою жизнь. Это сейчас, пытаясь описать то состояние, я использую слова и уже передаю искажённый образ переживания, и образ этот потом ещё раз будет искажён тем, кто этот его воспринимает. А в тот момент не было кого-то, кто мог бы воспринимать. Было только само восприятие.

Я понял, что в этом состоянии я знаю всё. И я захотел узнать с чего же всё началось. Прочитать ту самую Книгу Бытия. Это была даже не мысль, а скорее какой-то кратковременный импульс моего сознания. Но импульс этот создал движение, от чего всё стало закручиваться в спираль, а потом меня изнутри залил поток чистого белого света и я увидел…

… на диване в домашнем восточном халате и неизменных тёмных очках лежал коренастый коротко стриженный человек. Очки эти он носил уже давно и практически постоянно, поэтому стал воспринимать их как неизменную деталь своего повседневного гардероба. Он настолько сроднился с этими очками, что когда однажды во время интервью его попросили очки снять, то он в ответ попросил собеседника снять с себя штаны. Но очки выполняли в его жизни ещё одну важную функцию. Точнее даже две. Во-первых, вкупе с несколько азиатскими чертами лица и совершенно явственно ощутимым дзэнским спокойствием его выражения, очки придавали образу их обладателя таинственности и загадочности гуру, постигшего тайны бытия. И он, как и все подобные гуру, без малейшего зазрения совести пустил этот образ в маркетинг, продавая с его помощью книги, поднимая нехилое количество баблоса и принося свои дары на жертвенный алтарь Золотого Тельца. А во-вторых, очки позволяли прятать глаза от собеседника, не позволяя тому заглянуть в душу. Эти очки и тот факт, что про него было мало что известно широкой аудитории, несмотря на статус популярного писателя, огромные тиражи книг, разлетающихся как таблетки в ночном клубе, нахождение в списке тысячи самых влиятельных деятелей современной культуры, а также статуса самого влиятельного интеллектуала России (по данным опроса на каком-то популярном сайте), всё это имело одну причину – он следовал Пути. А атмосфера таинственности и загадочности служила вполне определённой цели – стереть личную историю, как завещал Дон Хуан в поэтической версии “бусидо от индейцев”, созданной Карлосом Кастанедой. Забавным побочным эффектом такого “социального” образа жизни оказалась возможность нанять группу толковых ребят с филфака, постоянно мониторящих всевозможные информационные потоки, вылавливая оттуда хоть что-то мало-мальски интересное и создавая заготовки – небольшие литературные зарисовки с описанием происходящих событий. Все эти заготовки складывались в специальную базу данных, которую непрерывно сканировала нейронная сеть, постоянно обучаясь. А потом по заказу сеть каким-то причудливым образом объединяла эти фрагменты, выстраивала между ними связи, заполняла пустоты, закручивала в сюжет и выдавала роман. Суть этой технологии была примерно такой же как в калейдоскопе. А какая в калейдоскопе может быть "суть"? Она бывает только в глазах смотрящего. Вот эта проецируемая суть и придавала смысл и взаимную иерархичность всем возникающим узорам, делая их демоническими или какими-нибудь ещё. При этом глядящему в калейдоскоп, естественно, казалось, что демоничен именно калейдоскоп. Поэтому всегда было забавно читать рецензии критиков на такие калейдоскопические структуры, составляющие основу и самую “суть” романов. Конечно это была новейшая, уникальная и очень совершенная технология, но, увы, полностью постигнуть творческий процесс машинам пока не удалось, так что потом приходилось пару недель шлифовать роман, доводя его до лингвистического и стилистического совершенства. Но это было весьма скромной платой за возможность, не особо напрягаясь, выпускать раз в год под своим именем новую книгу, созданную по разработанной технологии, получать от издателей свою порцию баблоса и ехать путешествовать в Китай, Корею, Японию, США или куда ещё захочется.

Размышления бесцеремонно прервал звонок в дверь. Недовольно нахмурившись, писатель поднялся с дивана и направился ко входу. На пороге стоял курьер, доставляющий письма.

– Пеливен Виктор Олегович? – спросил курьер.

– Да.

– Вам письмо. Получите и распишитесь.

Виктор Олегович принял белый плотный конверт с большой красной маркой в левом верхнем углу, поставил свою подпись, поблагодарил курьера, вернулся на любимый диван и вскрыл письмо. Внутри было два листа формата А4, напечатанные на принтере. Содержание первого представляло собой начало текста главы незнакомой книги, а второй оказался короткой запиской.

Привет из будущего.

В конверте часть твоей новой книги. Её хотят уничтожить, это всё, что мне удалось спасти. Тебе придётся написать её заново.

Невилеп.

Интересно… наверное кто-то из знакомых решил пошутить, подумал писатель. Он взял второй лист и стал читать. Текст показался смутно-знакомым и вызывал еле уловимые отголоски в глубинах сознания. Виктор Олегович смог даже припомнить обрывки этого сюжета. Бред какой-то.

Писатель направился к своему ноутбуку, открыл поисковик и стал искать хоть что-то, напоминающее прочитанное. Потратив пару часов, он понял, что тут всё не так просто, как кажется. Виктор Олегович на некоторое время задумался, потом запустил любимый текстовый редактор и стал воспроизводить сюжет из своей памяти. Получалось очень интересно и легко. И очень специфично…

…очень специфично. Весьма меткое определение. Я никак не мог осознать происходящего, но меня не покидало ощущение, что я вот-вот схвачу истину и всё пойму. Но в итоге именно это ощущение и стало причиной, разрушившей моё возвышенное состояние, оставив после себя только воспоминание о захватывающем опыте.

Я вернулся в своё обычное состояние и открыл глаза.

Глава 12. Пранаяма

Прямо перед моим взглядом были огромные глаза кота, который внимательно меня разглядывал. Только через несколько секунд до меня дошло, что это не кот, а Алек.

– Я только что видел!… – начал было я, но Алек бесцеремонным жестом прервал меня.

– Всё, что ты видел, касается только тебя и только ты можешь придать виденному какой-либо смысл и объяснить его для себя. Для меня же это означает только то, что ты преодолел первый этап обучения и готов встретиться с Унимаем. Он завершит твоё обучение и откроет тебе путь в Шамбалу.

– Ту самую Шамбалу?

– Да, но выглядит она совершенно не так, как ты её себе представляешь. Мастера медитации написали руководства на санскрите и на тибетском языке для достижения Шамбалы. Они описывают путешествие как физическое только до определённого момента. Путешествие в Шамбалу – это, прежде всего, духовное путешествие.

– Понятно. А где мне найти Унимая?

– Это очень просто. Выйдешь за калитку и пойдёшь прямо. Он сам тебя встретит.

– Спасибо, Алек.

– Увидимся.

Я вышел за калитку, ещё раз посмотрел на флаг Аркадии, потом повернулся и зашагал прочь от дома. Через несколько десятков шагов я поравнялся с большим кустом, за которым стоял человек среднего роста и худощавого телосложения. Он был босиком, в спортивных штанах и футболке. Длинные вьющиеся волосы и открытая приветливая улыбка, сияющая на добродушном лице, располагали к себе, создавая уютную и доброжелательную атмосферу.

– Ты Унимай?

Он кивнул и протянул мне руку.

– Пеле, – произнёс я, пожимая её.

– Идём, тут недалеко. На месте поговорим.

Унимай свернул в лес на едва приметную тропинку и уверенно двинулся вперед. Я отправился за ним. Тропинка очень быстро закончилась и мы стали углубляться всё дальше в чащу. Через пару минут блужданий мы оказались на небольшой поляне посреди леса. Это место можно было найти только если точно знать где искать. Ну или по какой-то нелепой случайности. Место представляло собой идеально круглую поляну радиусом около десяти метров. В самом центре поляны располагался пятиметровый каменный валун, напоминающий миниатюрную копию горы Кайлас. Под этим валуном мы и расположились.

– Второй этап посвящения в учение Калачакры основан на особой технике дыхания, которую тебе предстоит освоить, – сказал Унимай. – Я понимаю, что ты очень утомлён длительным процессом обучения и мало осознаёшь происходящее, поэтому давай поступим так. Я буду рассказывать, а ты задавай вопросы, если что-то покажется непонятным. Договорились?

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть в ответ на его слова.

– Тебе известно что такое пранаяма? – спросил Унимай.

– Древняя индийская практика, позволяющая при помощи дыхания связать тело и сознание.

– Отлично, а то до тебя тут совсем неподготовленные были, приходилось время тратить. Пранаяма сама по себе довольно сложная техника, требующая очень точного исполнения, долгой тренировки и прямой передачи. Поэтому в семидесятых годах прошлого века Станислав Гроф разработал технику холотропного дыхания, как вариант более простой и доступной версии пранаямы, адаптированной под западный стиль мышления. Но мысль человеческая не знает границ в своём развитии, заключающемся в парадоксальном стремлении к упрощению. Мысль эту в начале нынешнего века воплотил в реальность Вим Хоф, разработавший особую методику дыхания, позволяющую ему ставить немыслимые рекорды, вроде нахождения более двух часов в холодной воде со льдом, заплыва подо льдом замёрзшего озера или марафона за полярным кругом в одних шортах. Все описанные техники являются последовательным упрощением метода обретения связи между телом и сознанием. Этот метод и является основой практики установления изменяющего круговорота. И это бесценные дары человечеству, – с улыбкой закончил Унимай.

– И сколько времени мне придётся всё это изучать? – уныло спросил я.

– Тут мы можем немного схитрить. Смотри. Методы развивались так: пранаяма – холотропное дыхание – техника Вима Хофа. Сами методы с каждым разом упрощались, но с каждым таким упрощением результат, достигаемый более простым методом, терял часть своей полноты. Тебе нужно постигнуть учение Калачакры во всей его полноте, поэтому ты должен дойти до самой его сути. Для этого мы применим технику под кодовым названием ПВО.

С этими словами Унимай указал мне на участок валуна, покрытый рунами. При ближайшем рассмотрении руны оказались стилизованными символами кириллицы. Мне почти без труда удалось прочитать текст.

Пранаяма

Вима Хофа

Обогащённая элементами холотропного дыхания

– Звучит как название коктейля из трёх техник.

– Именно так оно и задумывалось. Изучая методы в порядке обратном их развитию, можно сэкономить очень много времени и гораздо быстрее вникнуть в их суть. Наиболее простая техника даёт базовое понимание взаимодействия тело-дыхание-сознание, а дальнейшие техники совершенствуют эту идею и переводят её с уровня концепций на уровень ощущений.

– Значит начнём мы с изучения техники Вима Хофа, – сказал я наполовину вопросительно, а наполовину утвердительно.

– Да, она довольно простая. Но это не значит, что её результат будет плохим. Если каждую из техник выполнять по отдельности, то достижение конечного результата займёт длительное время, но если правильно скомбинировать эти техники, то можно взломать систему и получить результат гораздо быстрее. Проверено!

Унимай подмигнул мне, затем заразительно улыбнулся и продолжил:

– Итак, техника Вима Хофа. Выполнять её следует лёжа. Но я рекомендую делать это в позе лотоса при наличии должной подготовки. Сначала надо набрать в себя максимально возможное количество воздуха, наполняя им сперва живот, потом грудь и, наконец, внутреннее пространство головы. После того, как воздух максимально заполнит тело, следует расслабиться, чтобы он вышел наружу. При этом не стоит стараться выдохнуть полностью, нужно только выпустить тот объём воздуха, который выйдет сам без дополнительных усилий. Затем повторить то же самое тридцать раз. На тридцатом выдохе следует задержать дыхание и не дышать до тех пор, пока не захочется сделать это. Когда возникнет желание вдохнуть, нужно набрать максимальное количество воздуха и задержать дыхание ещё на десять секунд. Потом выдохнуть. Полную процедуру повторить три раза. Вопросы?

– Я должен дышать ртом или носом?

– Как говорит сам создатель техники, неважно какую дырку ты используешь, просто впусти этот чортоф воздух внутрь.

– А в чем заключается суть техники?

– Суть всех этих техник заключается в воздействии на физиологию, посредством изменения концентрации кислорода и углекислого газа. На более глубоком уровне происходит восстановление связи между телом и сознанием через дыхание. Я думаю, что тебе стоит попробовать прямо сейчас и ты всё поймёшь сам. Самое главное – слушай своё тело, оно всегда точно знает что нужно делать. Статика иллюзорна. Дыхание правильного восприятия: вдох – расширение, захват опыта, выдох – сжатие, конденсация опыта.

Унимай закрыл глаза и ушёл глубоко в себя, видимо решив, что выданных мне инструкций вполне достаточно и дальше я справлюсь сам. Нельзя было не признать, что инструкции оказались предельно простыми и оставляли мало места для вольных трактовок. Я набрал в себя максимально возможное количество воздуха, а затем выпустил его наружу, расслабив диафрагму. Раз. Снова максимально возможный вдох. Мне показалось, что в этот раз мне удалось вдохнуть немного больше воздуха. Снова выдох. Два. Ещё один вдох и снова удаётся захватить лёгкими дополнительное количество воздуха. Выдох. Три. С каждым вдохом меняется восприятие тела. Оно становится более детализированным, если так можно выразиться. Пятнадцать. Устойчивое ощущение наполненности изнутри силой настолько огромной мощи, что она вызывает непроизвольное мышечное напряжение. Двадцать три. Уже всё тело предельно напряжено. Тридцать. Последний выдох доводит напряжение до предела, но постепенно сознание успокаивается, а напряжение сменяется теплом, растекающимся по телу. Проходит около пяти минут, прежде, чем возникает желание сделать вдох. Лёгкие до предела заполняются кислородом и я снова задерживаю дыхание. Раз, два, три, …, десять. Выдох. Я ощущаю своё тело совершенно по-новому. Необычно и захватывающе. Ещё раз. Максимальный вдох, расслабление. Раз… Когда я завершил упражнение во второй раз, тело стало лёгким и пластичным, а после третьего подхода я стал явственно ощущать протекающие через него энергии.

– Неплохо, – довольно сказал Унимай. – Следующий уровень – выполнять ту же технику, но уже без учёта количества, а в соответствии с пожеланиями тела.

– То есть дышать пока дышится? – уточнил я.

– Именно так.

– А как я узнаю, что уже пора остановиться?

– Поверь мне, ты это поймёшь, – ответил Унимай с улыбкой. – Последний уровень заключается в том, чтобы перестать дышать каким-то особым образом и просто следовать за дыханием, позволяя ему происходить, полностью исключив себя из этого процесса.

– И тогда я стану сверхчеловеком? – насмешливо спросил я.

– Обязательно, но прежде пройдёшь трансформацию, попадёшь в Шамбалу и увидишь Калачакру.

– А сейчас мне надо просто продолжать дышать, используя технику второго, а в дальнейшем и третьего, уровня?

– Да, а я пока пойду полежу на гвоздях. Утомился я что-то с вами.

С этими словами Унимай поднялся на ноги и покинул поляну.

Дышать. Что ж, ладно. Я уже ввязался в эту историю настолько глубоко, что вернуться обратно было бы несоизмеримо дольше, если вообще возможно, чем дойти до конца. Я стал повторять знакомую дыхательную процедуру, но в этот раз после того, как я досчитал до тридцати, мне захотелось продолжить дышать. Я вспомнил совет Унимая, послушал своё тело и продолжил дышать, автоматически продолжая вести счёт. Восприятие как-то очень странно изменялось, постепенно очищаясь от лишнего. Было похоже на то, что любой образ, способный возникнуть в уме, выжигается раскалённым пламенем, в тот самый момент, когда я только собираюсь его помыслить. Когда я досчитал до ста, то в поле моего внимания не осталось уже ничего, кроме дыхания и счёта. Я стал явственно ощущать единство тела и сознания. Я перестал контролировать глубину и частоту вдохов и отпустил своё дыхание, позволив ему просто происходить. Когда счёт дошёл до двухсот, то всё слилось в единый энергетический поток, циркулирующий в соответствии с ритмом дыхания. После трёхсот сам счёт уже потерял смысл.

Сидя в позе лотоса, я продолжал дышать, концентрируя всё своё внимание целиком на дыхании, которое уводило сознание за собой, растворяя в окружающем пространстве, а потом дыхание исчезло. Точнее даже не исчезло, а как бы поглотило собой всё остальное, в том числе и меня самого, сделав неотделимой своей частью. А потом исчезло и всё остальное, оставив после себя лишь незримую, но при этом явственно ощутимую, Пустоту. И не осталось больше ничего. Совсем.

Глава 13. Трансформация

Водонапорная башня вполне может оказаться тем первым, с чего начнётся всё остальное, потому что предметы появляются тогда, когда становятся известны их названия, и происходящее за окном сразу приобретает смысл, закручивая сюжет, но затем альфа и омега неизбежно соединяются, конец переходит в начало и в завершении истории, когда человек уже из последних сил удерживается на ногах, цепляясь непослушными пальцами за штору, уже не имеет никакого значения ни то, как именно он упадёт на пол, ни то, что последним увиденным им на свете предметом окажется всё та же водонапорная башня, несущая в себе огромный метафизический смысл, без которого не представляется возможным существование ни одной мало-мальски интересной истории, даже если история эта повествует о том, как Сучандра, царь Шамбалы, вместе со своей свитой из девяноста шести подчинённых правителей три тысячелетия назад получил прямое посвящение Калачакры от самого Будды и стал с тех пор главным хранителем сакрального знания, которое впоследствии передал всему населению Шамбалы с целью объединить людей перед лицом угрозы вторжения орд варваров и сохранить само знание от полного уничтожения, оставив человечеству шанс на спасение, для чего решил спрятать всю свою страну в таком месте, которого никогда не сможет достичь ни один варвар из-за его особого месторасположения, отыскать которое можно лишь, выйдя за пределы сознания и отказавшись от всего вообще, в том числе и от отождествления себя с варваром, что сразу же лишает всякого шанса на успешное нахождение решения этого весьма несложного коана внутри сознания самого варвара, ограниченного узким тоннелем восприятия и нуждающегося в трансформации подобной той, что пережили в десятом веке два индийских учителя, которые независимо друг от друга решили пройти до конца свой путь в поисках Шамбалы, испытали на этом пути чистое видение священной земли, получили передачу посвящения и весь свод материала, распространили учение по всей Индии с небольшими различиями в изложении, обусловленными средой, сформировавшей их восприятие, и послужили причиной привлечения особого внимания к этому учению в пятнадцатом веке со стороны монастыря первых Далай-лам и его распространению уже к середине семнадцатого века по всей территории, которую маньчжуры вскоре назвали Внутренней Монголией и построили там первые монастырские колледжи, посвящённые Калачакре, к середине восемнадцатого века появившиеся и, в так называемой, Внешней Монголии, позже полностью уничтоженные теми самыми ордами варваров, от которых Сучандра всячески пытался их уберечь, в очередной раз наглядно продемонстрировав неизбежную цикличность всех происходящих событий и оставив в массовом сознании лишь отблески истины, изредка улавливаемые особо чувствительными натурами вроде писателя-романтика Джеймса Хилтона и порождающие мифы о тайном рае на Земле вроде мифа о Шангри-ла, создавая лабиринты иллюзий, надёжно укрывающие несуществующую истину от миллионов внимательных взглядов за несколькими слоями майи, создаваемых пульсирующим свечением экранов смартфонов, заслоняя собой реальность и не давая ни малейшей возможности разглядеть аммонит в сточной трубе, пропускающей через себя канализационные потоки сознания, состоящие по большей части из мусорных образов, замешанных на православии и строго регламентированном патриотизме, наподобие того, что создавался унылым и опустевшим видом небольшой церквушки, огороженной чёрным металлическим забором метра в два высотой, чётко очерчивающим территорию, названную пророком Даниилом мерзостью запустения, и прячущим за собой новёхонький чёрный Мерседес S-класса прямиком из автосалона с раскрытыми настежь дверьми, капотом и багажником, довольно упитанного мужчину в деловом костюме с волосами, проеденными плешью, и, не уступающего ему в размерах живота, батюшку с кропилом в руке, монотонно бормочущего какой-то текст, в то время как плешивый, смиренно стоящий рядом, склонил голову и вытянул руки по швам в ожидании окончания церемонии, которая продолжилась обильным разбрызгиванием святой воды на двигатель, сиденья, содержимое багажника, крышу и закончилась окроплением лысины самого владельца автомобиля, с застенчивой улыбкой протянувшего батюшке красную купюру в пять тысяч рублей, тут же исчезнувшую в глубинах бездонной рясы и вызвавшую волны искренней благодарности к кормильцу как верному представителю паствы и ещё тысячам и миллионам ему подобных, не способных на прямой диалог с творцом и постоянно ищущих посредников в этом процессе, способствуя появлению новых и питанию старых коммерческих структур, продающих под видом духовности пустышки в самых разнообразных обёртках при помощи образов гуру, посвящённых в то или иное тайное, которые так нравятся глупцам, готовым заплатить любую цену, лишь бы получить всё без усилий и этот круговорот словесных конструкций мог бы продолжаться бесконечно долго, если бы сам процесс трансформации, создающий их, не пожелал своего завершения полной очисткой сознания и вытеснением из него всего прочего, кроме образа горы Кайлас, скрывающей в себе вход в Шамбалу, при ближайшем и тщательном рассмотрении оказывающимся всего лишь дверью во входном проёме водонапорной башни.

Глава 14. Калачакра

Я уверенно толкнул эту дверь и вошёл в ставшее мне доступным пространство, оказавшееся длинным полутёмным коридором с каменной лестницей, уходящей спиралью глубоко вниз. Я сразу же узнал это место, хотя никогда здесь не был. Шамбала! Это воспоминание находилось в очень глубоких пластах сознания, где-то на уровне ДНК, на той самой глубине, в которую уводила за собой каменная винтовая лестница. Я двинулся вперёд, с каждым шагом ощущая как сгущается тишина, ближе к концу спуска достигшая концентрации киселя и ставшая давить на меня, неведомым образом умудряясь забивать даже уши и дыхательные пути. Я осознал, что снова начинаю поддаваться панике, но долгая и изнурительная подготовка не прошла даром. Как только я понял что является причиной дискомфорта, то сразу же постарался расслабиться и дышать глубоко и спокойно. Мой ум стал постепенно успокаиваться, увлекая за собой и эмоции, образовавшие некое подобие штиля.

Спуск заканчивался обширным проёмом, ведущим в небольшое помещение, выдолбленное прямо внутри скалы и имеющее вид полусферы радиусом около десяти метров, точно в самом центре которого было установлено круглое каменное ограждение около двадцати сантиметров в высоту и около метра в диаметре. Внутри ограждения полыхало пламя, усилившееся при моём приближении. Я подошёл на максимально близкое расстояние, чтобы жар пламени не обжигал меня, и застыл, загипнотизированный танцем огня. Некоторое время я, стоя неподвижно, наблюдал за тем, как языки пламени, возникая из ниоткуда, облизывают друг друга и исчезают навсегда, а потом внутри пламени точно так же из ниоткуда возникла женщина. Выглядела она очень пугающе, но при этом как-то… я бы сказал, нереально. Она была похожа на голограмму, умело помещённую техником в самый центр пламени и настолько гармонично переходящую в само пламя, что воспринимать их можно было только в совокупности, признавая либо голограмму продолжением пламени, либо пламя продолжением голограммы. Женщина выглядела одновременно хрупкой молодой привлекательной блондинкой среднего роста с голубыми глазами, доверчивым, невинным взглядом и короткой стрижкой ёжиком с одной стороны и древней богиней огня и гнева – матерью всего сущего, извергающей пламя из глаз и самой состоящей из пламени – с другой. И говоря о сторонах, я конечно же имею в виду стороны восприятия, а вовсе не стороны пространства. Из одежды на ней было лишь большое ожерелье из драгоценных камней, едва скрывающее обнажённую грудь и такое же ожерелье, похожее на миниюбку, на бёдрах. А пугала меня моя полная уверенность в том, что это существо – я так и не решил для себя как мне его классифицировать – может легко испепелить меня в следующее мгновение, если только пожелает того. Я продолжал завороженно смотреть на танец огня, плавно перешедший в довольно откровенный танец богини. Наблюдение за происходящим погрузило моё сознание в некое подобие транса, а потом я услышал голос.