скачать книгу бесплатно
Вот почему майор Ремес приказал младшему сержанту Сянтяле отъехать от Пулью на восемь километров к западу по лесовозной дороге, идущей вдоль хребта Сиеттелеселькя, там и разбили штаб. На склоне песчаной гряды установили палатку для подразделения, двое солдат срочной службы получили приказ перебить в палатке всех комаров, пол застелили пенопластом под спальные места. Перед кроватью майора поставили полевой телефон и столик с картами. Вечером майор приложился к померанцевой и довольно рано отключился. В восьмом часу утра ротный, капитан Оллинкюре, попытался разбудить командира:
– Господин майор, от Пульюнтунтури, по данным разведки, пытается продвинуться группировка «желтых» в количестве примерно дивизии. Одновременно с запада через Рааттама продвигаются группы «зеленых» с целью встретить «желтых» в Поккувара, в Витсиккокаски. Ожидается жестокое сражение – обе стороны имеют большое количество хорошо ориентирующихся в этих местах подразделений.
– И что? – буркнул майор.
– Задача нашего подразделения – наблюдать за ходом сражения и предупредить отход терпящей поражение стороны так, чтобы победитель мог спокойно уничтожить врага. Затем наш батальон ударит по ослабленному сражением победителю. Согласно плану, это произойдет послезавтра. Думаю, что решающий бой продлится несколько суток. В треугольнике, ограниченном на юге Поккувара в Витсиккокаски, на западе Вуосисселькя и на востоке – Куопсувара. Возможно, наш противник на востоке попытается отойти в направлении сопки Пульюнтунтури и даже за нее, а второй противник на западе отойдет через Саланкиселькя на Рааттама и там по дорогам в Муонио.
Майор Ремес думал, что к концу недели военные учения можно будет переместить в Паллас. В отеле «Палластунтури» он закажет поджарку из оленины и пропустит стопку-другую водки «Коскенкорва». Только все так чертовски дорого… Была бы это настоящая война, о деньгах вообще думать бы не пришлось. Прошагали бы прямиком в отель, поели, выпили, от души попарились в бане и рассчитались по счету автоматной очередью.
Парочка истребителей с воем пролетела над командирской палаткой. Штабные разбежались по окопам. Майор Ремес, воспользовавшись случаем, вытащил из-под матраца бутылку померанцевой и принял утреннюю порцию. Когда воздушная тревога закончилась, он чувствовал себя намного лучше.
– Батальон перегруппируется для атаки в течение сегодняшнего и завтрашнего дня, – распорядился Ремес. – Инженерный взвод пусть наводит мосты через обе речки Сиеттелейоки. Основная часть батальона дислоцируется в окрестностях Киматиева, в Пулью, окапывается и готовится к сражению. Батальон пусть проводит активную разведку в северо-восточном и западном направлениях и ночью тоже.
Во второй половине дня мосты через речки Сиеттелейоки были построены. Майор велел отвезти его в Куопсувара, куда он передислоцировал пулеметную роту и саперный взвод, чтобы подготовить коридоры для наступления. Технику временно оставили в Киматиева, в Пулью.
Над расположением периодически пролетали истребители или одиночные вертолеты. С востока доносился грохот учебной артиллерийской стрельбы. В остальном же было утомительно спокойно, даже клонило в сон. Майор Ремес валялся в палатке, посасывая померанцевую. «Кто ж выдержит войну на трезвую голову?» – философствовал он.
На командный пункт батальона поступило телефонное сообщение, что из Пулью прибудут генерал, несколько военспецов и какие-то полковники – будут проверять работу находящегося в авангарде батальона «синих».
Ремес скрылся от проверки за Куопсувара. Вестовому он наказал, чтобы сразу сообщил, когда «шишки» отбудут восвояси.
На северном склоне Куопсувара стояла старая избушка лесорубов. Майор осмотрел постройку. Вот где можно было приятно провести остаток лета, поплевывая в потолок. Он даже подумал, не перенести ли туда штаб, но из стратегических соображений все-таки лучше было располагаться на другой стороне сопки.
Вестовой прибыл с известием, что начальство приезжало и уже отбыло. Майор мог опять вернуться в штаб. Достали! Он выпил еще померанцевой. Ходят тут всякие, вынюхивают, чем занимается профессиональный вояка. Майор решил наступать немедленно. Неважно куда. Хватит бездельничать!
Ремес отдал приказы офицерам. Каждой роте и отдельному взводу была поставлена четкая задача. Основные силы батальона должны были немедленно начать открытое наступление в направлении Вуосисселькя. Там они ударят в спину «зеленым» с севера. «Желтых» вытеснят позднее.
– Приготовиться к наступлению!
Капитан Оллинкюре попытался было сопротивляться: мол, приказ выступать будет только через сутки.
– Кто здесь командует батальоном, вы или я?! – рявкнул майор – Да я вас под трибунал отдам, капитан! Выполнять немедленно, а то расстреляю на месте!
Капитан Оллинкюре подумал, что, если он подаст рапорт на пьяного майора Ремеса, тому влетит по первое число. Но прежде этот громила успеет расплющить стукачу голову. Оллинкюре был наслышан о славе Ремеса. Посему капитан решил, что правильнее будет подчиниться начальству, как в Вооруженных силах Финляндии всегда делалось и будет делаться.
Тысяча человек готовились к сражению. Собрали палатки, отправили технику, на плечи солдат водрузили тяжелую ношу. Мириады комаров следовали за группировавшимся для наступления батальоном.
Вечером в районе Вуосисселькя произошла первая стычка с «зелеными» – каскоголовыми солдатами НАТО.
– Бей их! – орал майор Ремес. Войска НАТО были застигнуты врасплох, закипела жестокая битва, в которой их разгромили наголову. «Зеленым» сказали, что наступление «синих» будет только на следующий день. И вот в разгар полуденной дремы война жестоко вторглась на их территорию. Палатки были растоптаны, холостыми палили не жалея, пятьсот солдат сразу же полегли, а остальные врассыпную разбежались по лесам, выискивая свои подразделения.
Обалдевший от неожиданного успеха, Ремес решил развить наступление в восточном направлении, в тыл «желтых». За ночь проникли через Потсурайсвара в Юха-Вайнан Маа, где на своих позициях торчали «русские». Тяжелый переход по топким болотам подорвал их силы, особенно когда обозные лошади отказались лезть в самую глубокую трясину, и их пришлось на себе тащить через грязь, сражаясь с тучами комаров и двигаясь в направлении поджидавших в Юха-Вайнан Маа «русаков».
«Желтые» решили, что на них нападают «зеленые», как было прописано в плане. Когда же выяснилось, что наступали «синие», «желтые» совершенно потеряли контроль над ситуацией. Ремес и его воинство с истошным воем промчались по позициям врага, бригада была фактически полностью уничтожена. Случись такое в настоящем сражении, потери измерялись бы тысячами. Воронье Лапландии впервые за сто лет попировало бы на славу, а павших оплакивали бы родные до самого Владивостока.
Двое суток вел майор Ремес операцию среди лесов, создав тем самым ужасную неразбериху. Участвовавшие в маневрах подразделения перемешались, по округе бродили орды воинов, в одну роту собирались «синие», «зеленые» и «желтые». Голодные и усталые, «убитые», «раненые», «пленные» и просто оказавшиеся на пути. Телефонная связь не работала, из полевых раций не давали внятных объяснений, большей частью оттуда доносилась площадная брань – это командующие из Пулью пытались оценить постоянно меняющуюся обстановку. Лишь лошади проявляли какую-то логику, пытаясь вытащить волокуши из топких болот, чтобы вся воюющая армия разом не умерла с голоду.
Сокрушительным было победное шествие майора Ремеса. «Синие» захватили все позиции обоих противников, наголову разбили и уничтожили врага. Захватчики на собственной шкуре прочувствовали, что значит вламываться на исконно финские земли. Лесное воинство подобного не прощает и беспощадно мстит за любую попытку агрессии, нисколько не робея перед противником, многократно превосходящим числом.
Лишь один человек не хотел сдаваться пехотному батальону майора Ремеса. И тот был гражданским, которого видели в окрестностях Потсурайсвара, в верховьях ручья Куопсуоя недалеко от озера Потсурайсъярви.
Вестовой сообщил, что это парень лет тридцати, похожий на туриста, и он разбил лагерь на вершине одной песчаной гряды. На том месте находилось «чертово поле» площадью в пару гектаров. Эту позицию собирался занять взвод тяжелых минометов, и человека попросили убраться. Но тот внезапно взбеленился и наотрез отказался уйти. Когда командир взвода попытался силой занять «чертово поле», мужик выхватил нож и пообещал уложить всех, кто осмелится к нему прикоснуться. Потом он стал бросаться в минометчиков камнями размером с кулак. Командир минометного взвода решил, что перед ним сумасшедший, и приказал взводу отойти подальше и там занять новую позицию.
Майор Ремес отметил на карте место, где засел отважный незнакомец. Он решил сходить и поговорить с путешественником сразу, как только учения закончатся и начнется долгожданный отпуск.
Маневры продлились на двое суток дольше, чем планировалось, так как тысячи человек были раскиданы на участках сражений и собрать их воедино оказалось нелегко. При разборе полетов слов не жалели, однако, когда иностранные военные эксперты начали бурно превозносить блистательные подвиги «синих», то есть финнов, дело решили замять и оставить в памяти в качестве поучительного урока. Руководивший учениями генерал-майор Сууласвуо[1 - Обыгрывается имя реального персонажа, полковника Сииласвуо, который одержал победу в битве на Раатской дороге во время советско-финской (Зимней) войны. См. ниже. – Здесь и далее примеч. пер.] позднее был приглашен выступить с докладом в военной академии Франции. Его просили подробно объяснить, как финским лесным воинам удалось одержать в Лапландии победу над превосходящим их в живой силе противником. Финский батальон сумел за двое суток уничтожить как подразделения Варшавского договора, так и силы НАТО. Такого высокого военного пилотажа в Европе не видали со времен битвы при Суомуссалми[2 - Битва длилась с 7 декабря 1939 г. по 8 января 1940 г. Результат – крупное поражение Красной армии, мало повлиявшее на исход войны, но значительно укрепившее боевой дух оборонявшихся финнов. С 4 по 8 января полковник Сииласвуо провел победное сражение на Раатской дороге.] в зимнюю кампанию 1939–1940 годов.
Часть 2
Глава 6
Ойва Юнтунен был непоколебим. Взвод тяжелых минометов пытался отбить у него вершину, где находилось «чертово поле», и оттуда приступить к учебной стрельбе. Но Ойва Юнтунен этого не позволил. На «чертовом поле» слишком много золота, и глупым солдатам здесь делать нечего. Пришлось даже нож достать, чтобы поверили, что он не шутит.
Трое суток Ойва сидел и сторожил «чертово поле». Затем учения завершились, и солдаты с минометами убрались восвояси. Впервые за долгое время Ойва Юнтунен спокойно заснул возле небольшого костра.
Потом кончились хлеб и колбаса, несчастьям не было конца. Ойва Юнтунен заблудился, совсем выбился из сил, и его вконец достали комары. Временами ему казалось, что он сходит с ума. Но золото бросить он не мог. Его нужно было еще какое-то время посторожить, пусть даже ценой собственной жизни.
В то самое время майор Ремес шел с Куопсувара к лагерю Ойвы Юнтунена. На карте у него это место было обозначено как «Лагерь сумасшедшего». Майор был уже в отпуске, с тяжелого бодуна, но в целом радовался жизни. Впереди маячил год свободы. Как майор его использует – покажет время. Сейчас же спешить было некуда.
Сначала майор Ремес отправился на север от Куопсувара, мимо места под названием «Юха-Вайнан Маа» – «Земля покойного Юхи», откуда повернул на северо-восток к Потсурайсвара. Пройдя пять километров, он достиг «Лагеря сумасшедшего».
Ойва Юнтунен спал возле догоревшего костра. Его лицо сплошь усеяли комары. Бедолага явно был истощен.
Майор Ремес опустил рюкзак на землю и принялся разводить костер. Был вечер, в воздухе веяло прохладой. Ночью могло стать совсем холодно. Майор решил соорудить из хвои навес. Сначала нужно было сварить кофе, перекусить мясными консервами и сухарями. Да и по маленькой не помешало бы, но померанцевая закончилась.
Майор отметил, что спящий человек не очень-то похож любителя глуши. Хотя у него имелось походное снаряжение, но по тому, как он поддерживал огонь и питался, видно было, что он совершенно не владел искусством выживания в лесу. Уж очень турист смахивал на городского. Однако упорства у него достаточно, раз смог противостоять целому минометному взводу. Майор такое уважал.
Когда костер заполыхал и тепло дошло до спящего, турист проснулся. Майор Ремес поприветствовал его, однако тот не бросился в дружеские объятия, а вскочил на ноги и отбежал подальше, на «чертово поле». Там он скорчил зверскую рожу и вытащил нож.
– Я – майор Ремес. Вот кофе, если хочешь.
Мысли Ойвы Юнтунена путались от голода. Что тут делает майор? Может, он с Сиирой заодно? Ойва Юнтунен решил биться за золотые слитки до конца.
Ремес видел, что мужчина явно не в себе. И правда сумасшедший. Заблудился, наверное, в тайге, изголодался и головой поехал. Майору стало жаль изможденного туриста. Худой, городской… надо все-таки предложить ему поесть, может, придет в себя.
Майор налил в чашку кофе, добавил сахара, открыл полукилограммовую банку тушенки, щедро намазал сухарь маслом и положил сверху большие куски мясных консервов. Затем разломил на куски большую плитку шоколада, предназначенного для разведчиков, и разложил все это на камне. Он жестом предложил бедолаге отужинать чем бог послал, сам же отошел подальше от костра.
Ойва Юнтунен подумал, что вряд ли майор задумал недоброе, раз предлагал ему еду. Он решил поесть, однако оставил на видном месте нож, на случай, если офицеру стукнет в голову напасть.
Пока Ойва Юнтунен ел, Ремес соорудил небольшой навес метрах в двадцати. Он успокаивающе разговаривал с «несчастным психом», который с аппетитом уплетал военные припасы, запивая кофе. Однако ответа майор не дождался. Наевшись, бедняга отошел на «чертово поле», лег и вскоре уснул. «Пусть дурачок проспится, утром поговорим», – подумал майор.
Ойва Юнтунен проснулся рано, бодрый и в здравом уме. Сон и пища исцелили его. Он сразу же начал придумывать легенду, которую можно было бы скормить майору, когда тот проснется. Свое имя он ни в коем случае не собирался раскрывать, равно как и прочую важную информацию.
Ясно было одно: майора нельзя выпускать из тайги. Ойва Юнтунен получил хороший урок. В одиночку он вряд ли нашел бы дорогу к людям.
Ойва Юнтунен сварил кофе, выпил чашечку, сходил к ручью умыться, затем разбудил майора Ремеса.
– Просыпайтесь, майор… кофе готов.
Пока Ремес пил кофе, Ойва спросил, где они находятся. Майор показал месторасположение лагеря на карте. На востоке ближайшим населенным пунктом, почти в пятнадцати километрах, была деревенька Пулью. На западе тайга. До Рааттама две мили. Офицер и бандит находились на границе провинций Киттиля и Энонтекиё со стороны Киттиля.
Прежде чем начать вешать майору лапшу на уши, Ойва Юнтунен извинился за свое вчерашнее поведение:
– Я немного устал… заблудился и разнервничался.
– Ребята из минометного взвода тебе тут, видимо, слегка помешали? – спросил Ремес, прихлебывая кофе. – Мне рассказали, вот я пришел.
– Ничего себе «слегка»! Как тут не запаниковать, когда с минометами приперлись… А ты, видать, кадровый военный?
– Да, действующий офицер. Но сейчас в годовом отпуске. Надо иногда вырываться из рутины военных учений, понимаешь? А то так и помрешь, дома сидя.
Ойва Юнтунен хорошо понимал майора. Он подумал о парке Хумлегорден и убийце-рецидивисте Сиире, слова майора были в буквальном смысле про него.
Ойва решил, что наступил самый подходящий момент, чтобы начать врать.
– Я – младший научный сотрудник Асикайнен, – представился он. – Библиотекарь. Зарабатываю на хлеб в библиотеке Хельсинкского университета.
– И каким же ветром занесло сюда библиотекаря? Тут в тайге не больно-то много книг, – удивился майор.
– Собственно, я здесь, чтобы набраться экологического вдохновения. Я интересуюсь вопросами защиты окружающей среды.
В действительности же вопросы экологии никогда особенно не интересовали Ойву Юнтунена, но он предположил, что верзила-солдафон понимает в этом еще меньше и потому проглотит легенду.
– У меня умерла тетя… оставила небольшое наследство, и я подумал: наконец-то пришло время и о себе подумать, побывать в Лапландии.
Ойва Юнтунен и правда думал о себе, но еще и о бывшем экскаваторщике Сутинене, коммерсе Сиире и всех полицейских Скандинавии. Они-то и заставили его бежать сюда, в тайгу. Что ему умершая тетя, когда есть живой Сиира?
Ойва Юнтунен вошел во вкус и заливался соловьем, рассказывая о себе. Он был холост – не соврал. Родом из Хельсинки – ложь, и то, что он библиотекарь, – тем более. А дальше шла полная брехня: что он с детства собирал гербарии, имел аквариум, наблюдал в бинокль за птицами и изучал следы млекопитающих.
Единственными млекопитающими, которые интересовали Ойву, были женщины.
– У меня есть свой телескоп и библиотека, в которой больше тысячи томов, небольшая такая… Я участвую в экологических движениях. Хватит строить в Финляндии гидроэлектростанции! Пусть водопады и пороги будут свободны!
Ойва Юнтунен обстоятельно описал надвигающуюся экологическую катастрофу.
– Ну у тебя и забот, парень, – заметил майор.
– Когда тетя весной умерла от мочекаменной болезни, я решил приехать сюда, в Лапландию, пополнить свою коллекцию ягеля, – совсем уж заврался Ойва Юнтунен.
– Ну и сколько же есть видов? – заинтересовался майор. – Кукушкин лен, мох для заделки пазов в стенах и обычный ягель. Я вот три помню.
Ойва Юнтунен стал осторожнее:
– Видов более десятка. То есть чисто ягеля. Мхи и бородатые лишайники – это другое дело, грибы и трутовики – тоже. Я специализируюсь именно на ягеле.
– Ага. У нас в военной академии лекций по ягелю особенно-то не читали.
– За последние годы в атмосфере Земли произошли опасные изменения, – продолжал Ойва, переводя тему разговора с ягеля к общим вопросам. – Огромное количество углекислого газа достигло самых высоких атмосферных слоев, и виной тому озон. Он попадает в атмосферу из дезодорантов, которыми женщины опрыскивают свои подмышки. А в этих самых дезодорантах содержится пропеллент. Да и углеводородная промышленность тоже к этому причастна. А вырубка лесов в джунглях Амазонки? Если человечество не одумается, к 2050 году на земном шаре исчезнет весь зеленый покров!
– Доски-то и брус все равно нужны, – заметил майор.
– Здесь, на севере, существует еще и другая опасность. Когда атмосфера сильно загрязнится, солнце начнет припекать сильнее. Дымовые выбросы на солнцепеке повышают температуру воздуха. В результате ледники на полюсах растают и воды стекут в океаны. Когда растает Гренландия, уровень Атлантики поднимется на три метра, а если растает Антарктида, уровень Тихого океана поднимется на целых шесть. В среднем это означает повышение уровня воды на четыре с половиной метра во всех морях мира. Вот и подумай, что это значит.
– Мосты окажутся под водой, – констатировал майор. – Придется из бюджета Вооруженных сил больше денег выделить флоту. На сухопутные войска забьют.
– Все порты мира придется строить заново! Реки выйдут из берегов и затопят земли. В Похьянма вода дойдет до Лапуа. Город Пори поглотит море. А что будет с Индией и Бангладеш? Сотни миллионов человек утонут. Так что защита природной среды – это не ерунда какая-нибудь, – разошелся Ойва. Ему самому было интересно, где он набрался всей этой информации? Просто об этом каждый день писали шведские газеты, и по телевидению каждый вечер талдычили одно и то же.
– Ну ты горяч, парень, надо сказать, – заметил майор.
– Нет, я вовсе не фанатик. Это вообще не про меня! Но я, конечно, участвовал в демонстрациях, призывавших человечество образумиться.
На самом деле Ойва Юнтунен за свою жизнь принял участие в одной-единственной акции протеста. Было это в тюрьме города Турку в 1969 году. Заключенные во главе с Ойвой в столовой принялись ритмично стучать тарелками и кружками, создавая невыносимый шум. Целью акции было добиться того, чтобы в баланду клали побольше мяса.
– Ну и как ты собираешься здесь жить? – поинтересовался майор Ремес. Как человек практичный, он видел, что у научного сотрудника маловато ресурсов для долгого пребывания в ягельнике.
– В том-то и загвоздка… Я хотел нанять какого-нибудь саамского старика, типа в проводники. Живут же здесь такие? Он бы охотился на дичь, ну и чум какой-нибудь поставил. Деньги-то после тетиной смерти остались. Говорят, здесь, на севере, безработица, многие желают подзаработать.
Майор Ремес подумал, что уж очень скудные запасы у бедолаги эколога, отправившегося в Лапландию изучать ягель. Однако не стал вслух подвергать сомнению планы младшего научного сотрудника Асикайнена. Денежки у парня явно имелись.
«Надо с ним подружиться», – размышлял майор, думая о своем положении, которое в финансовом отношении было весьма плачевным. Жена транжирила деньги от продажи рояля в Испании – ну да это ладно, главное, что от него подальше. Дочери разъехались, младшая и та скоро обручится… Семейный очаг погас, нет больше ни армейского жалованья, ни человека, чтобы носки постирал. А тут на тебе: городской лопух, заумный библиотекарь, с его денежками пропитая жизнь майора могла бы расцвести новыми красками.
А если вытрясти из него бабки? Размозжить этому исследователю ягеля башку и свалить труп в пропасть… или запихать в бездонные глубины родникового озера Потсурайсъярви? Тут, в богом и полицией забытой глуши, никто не станет искать какого-то младшего научного сотрудника.
Майор Ремес посмотрел на свой почерневший от костра кулак. Одного удара в висок библиотекарю хватило бы с лихвой. Эти кулаки знавали и более твердые черепа, и всегда был хороший результат. Иногда даже слишком.
– Кофе будешь? – щедро предложил Ойва Юнтунен.
Майор Ремес сунул кулак в карман, другой рукой протянул кружку.
«Да ладно, пусть живет, – подумал он. – Во всяком случае пока».
Глава 7
Ойва Юнтунен думал, как было бы здорово, если бы он смог нанять в помощники этого майора. Здесь, в тайге, привыкший к походной жизни офицер был бы незаменим. Правда, эта идея казалась Ойве Юнтунену немного безумной, ведь сначала следовало понять, что за человек перед ним. Ойва решил набиться к Ремесу в друзья и стал задавать ему самые разные вопросы.
Майору было непривычно, но приятно, что кто-то им заинтересовался. Такого не случалось уже много лет. Никто, собственно говоря, никогда и не удосуживался расспросить Ремеса о его делах. Ни жена, ни дети, ни друзья-офицеры, ни солдаты. А здесь, у вечернего костра, так приятно было поговорить, порассказать о себе. Неважно, что слушатель – незнакомый человек, какой-то младший научный сотрудник Асикайнен. Библиотекари тоже люди.
Майор рассказал, что срочную он отслужил нормально, вышел лейтенантом запаса. Получил два почетных значка: один за спорт, а другой – за стрельбу. (Не было такого, но кто сказал, что все должно быть правдой?)
– Затем я поступил в военное училище. Три года там оттрубил и как-то случайно оказался лучшим на курсе. (Двадцатым, ну и это неплохо.) Кстати, а где ты, Асикайнен, служил? Ты же, надеюсь, не уклонист, хоть и ягель собираешь?
Ойва Юнтунен почувствовал, что теперь умнее всего будет говорить правду:
– В Саволакской бригаде. В пехоте, в лыжной роте.
Майор продолжал свой рассказ. Раз приятель не в курсе офицерских дел, надо прибавить себе воинских заслуг:
– В училище я женился. Лейтенантом немного послужил взводным, но вскоре получил собственную роту и старлея. Потом год на капитанских курсах, родился первый ребенок… теперь у меня две взрослые дочери. Так и пошло – в военную академию поступил, изучал французский и русский: для военного они сегодня важнее, чем немецкий или английский. Даже во Франции полгода отучился, в тамошней военной академии. Потом преподавал. Эта дорожка привела меня в Генштаб, затем пришлось и международными делами заняться. На Кипре и в зоне Суэцкого канала я командовал финскими подразделениями войск ООН и потом на Синае вместе с полковником Сииласвуо организовывал мирные переговоры между Египтом и Израилем…
