скачать книгу бесплатно
Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало
Надежда Ожигина
Михаил Лемехов, зовущий себя по заграничному Майкл, вынужден уехать из Белокаменска в маленький городок Затишье. Город на берегу речки Тишинки, рядом с Тишинским заповедником, про который шепчут с придыханием – Тихий Лес – оказывается странным и жутким. Там налетают опасные грозы, от которых спасаются, как от обстрела, там отлавливают гнильцов и гнилушек, а над всем возвышается небывалый дом – Дом-на-сваях, а иначе – Кунсткамера.В Затишье живут необычные люди бок о бок с бездарными простецами.И Майкл понимает, что попал на слёт любителей косплея и ролевых игр. А может быть, просто в страшную сказку с заведомо несчастливым концом?Сможет ли парень, потерявший отца, затравленный одноклассниками, отыскать новых друзей и стать частью сказки Затишья? Сумеет ли устоять, если зовет Тихий Лес и манит к себе Сгнивший князь, шепча в ночи: ты наш, наш, наш!
Надежда Ожигина
Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало
Затишье. Легенда гнилого князя
– Уф, – шумно выдохнула Натариэль, сгоняя назойливого комара. – Вот настырное племя!
– Расплодились, твари пернатые, – упал на взгорке Гильдар, извернулся, подтащив котомку под голову, застонал, закатил глаза. – И кому пришла в голову светлая мысль добираться до лагеря через болото?
– По-другому сюда не пройти, – урезонил Вельмир. – Тут вроде как заповедник. Ну что, эльфийские души, станем тупить в закат? Или все-таки палатку поставим? Надо по свету дров нарубить…
– Не гунди! – приказала Натариэль. – Все умаялись, дай пять минут. Гляди, какой славный пригорок, нужно отметить на карте. Слышишь, Гильдар? Где тут север, где юг?
Прославленный лучник и следопыт поглядел на солнце, на деревья вокруг, на всякий случай поискал муравейник, потом плюнул и полез в рюкзак за компасом.
– Север – туда! – махнул рукой. – Мы пришли с северо-запада.
– Ха! – одобрили Ната с Вельмиром. – Эльфы всегда приходят с Запада.
– А вон там, – хихикнул Гильдар, – у нас будут развалины Черной Крепости. Там карьер, а рядом заброшка, какой-то советский объект. Нужно сразу его проверить, мало ли, вдруг охраняют. И поосторожней с костром, все-таки здесь закрытая зона.
Вельмир перехватил у следопыта карту, постучал ногтем по извилистой линии:
– Вот это – речка Тишинка. За рекой – городишко Затишье. А мы пробрались в Тихий Лес, красиво назвали, да? Официально – Тишинский заповедник. Только это туфта, граждане эльфы, кто сейчас сторожит советский хлам? Наташ, как мыслишь, локация блеск?
Натариэль спорить не стала. Локация была супер. И лес, и карьер, и завод заброшенный, и болото, сквозь которое час продирались. Отличный получится квест, настоящие хоббичьи игрища.
– Только в чате прописать для тупых, чтоб комарилки побольше взяли, а то сожрут твари болотные, поутру только кости оставят.
Наконец, отдохнули и взялись за работу. Прекрасная эльфийка собрала палатку, а грозные воины подрядились наломать в лесу сушняка.
Весна выдалась солнечная и теплая, на открытом взгорке май – что июнь. В лесу же по краю болота было сыро и зябко, снег в овраге не стаял. До игрищ еще целый месяц, сойдет вода, сдует мошку. Но добыть сушняка в болоте, это, граждане эльфы, задача серьезная! Не то, чтоб ролевики жалели растительность в заповеднике, но не хотели палиться до срока. Вдруг и вправду сторожат территорию, ходят с проверками лесники, а тут дерево срубленное, следы костра… Прикроют локацию, будет обидно.
– Вот! – похвалился следопыт Гильдар. – Там березу свалило, я приволок. Береста – отличное топливо!
– А это что за фигня? – брезгливо ткнул пальцем Вельмир. – Что за красная хрень?
– Грибок? – предположила Наташа. – В такой сырости разве что путное вырастет? Ладно, Гильдар, не дуйся, сожжем вместе с грибком. Эльфы – они санитары леса!
Заповедник шумел вершинами сосен, вздыхал истомленным болотом. Стволы на фоне заката сделались черные, будто чернильные, если смотреть вприщур – складывались то ли в руны, то ли в гигантский штрихкод.
– Корабельные сосны, – восхитился Гильдар, с очумелым видом любуясь пейзажем.
Натариэль отхлебнула чаю из кружки.
Отличная локация: Тихий Лес. Действительно очень тихий, даже птицы не тренькали, провожая ясное солнце. Дикий лес, не захоженный, не загаженный местными, где еще такое увидишь? Ни тропинок грибников и ягодников, ни следов любителей шашлыка. Нужно проследить, чтоб ролевики после игрищ за собой прибрались и бычками-бутылками в траву не гадили.
– Тут есть куча страшилок про Тихий Лес, – поскролил в планшете Вельмир. – Какие-то эксперименты в заброшке. А лет пятьдесят назад студентов нашли, восемь тел на склонах карьера. Граждане эльфы, прям Перевал Дятлова!
Закат все сиял, не отгорал, окрашивал алым лица, пачкал жидким рубином тент, кровавил болотную воду.
Натариэль смотрела в огонь, в котором мелькали древние знаки, на мозаику сумерек в ветвях деревьев, на покрасневшие от жара щеки откупоривших бутылку парней. Наконец-то весенний поход, свобода. И впереди – целое лето!
– Ну и дымит твоя береста, – отсел от костра Вельмир.
– Зато комаров отгоняет! – пьяно икнул Гильдар. Когда он успел наглотаться, осталось загадкой эльфийской души. Гильдар утверждал, что трезвый эльф – это ошибка Эру, потому как бессмертным эльдар сам Манве велел напиваться в хлам…
Натариэль всмотрелась и вздрогнула. Был ли тому виной костер? Или все дело в акварельных сумерках?
Гильдар качался из стороны в сторону, а по лицу, по рукам проступали кровавые пятна, сплетались в узоры, пробивая жилы. На лбу засветились странные руны, а потом Гильдар закричал, из ушей его брызнула кровь, а глаза полыхнули жутким багрянцем.
Вельмир тоже заорал, затряс руками, точно вляпался в какую-то пакость, резко пахнуло гнилью, и он словно загорелся сквозь кожу жутким нутряным светом, изо рта потекло склизкое месиво.
Наташа дёрнула из кармана фонарик, надеясь, что это шутка, что парни решили ее разыграть, не зря же читали страшилки в планшете. Яркий луч пробил сумерки, словно лазер, напитал электрическим холодом, только легче не стало, наоборот.
Всюду – на ткани палатки, на бревнах, на павшей листве, на соснах – растекалась красная гниль, тот непонятный грибок, что Гильдар притащил с берестой.
У самых ног Натариэль пузырилась алая гадость, словно тянулась к ее ботинкам. Ната взвизгнула и плеснула из кружки. Гниль торопливо отпрянула в стороны и явственно зашипела. Или так показалось со страху?
Натариэль прыгнула к котелку, зачерпнула, полила кипятком на Вельмира, тянувшего к ней ладони, все в язвах, сукровице и волдырях. Тот завыл, словно чокнутый вурдалак, а потом вдруг взорвался пылью и кровью, заляпав собой палатку. Гильдар схватился за голову и умчался вглубь леса, ломая ветви.
«Вода! – поняла Наташа. – Оно боится воды!»
Вспомнилась карта и синяя змейка неглубокой речки Тишинки.
Ната схватила с костра котелок, не замечая ожогов, и кинулась, заливая все кипятком, на берег и вниз к реке, и вброд по неглубокому дну, к огням и садам городка с чудесным названьем Затишье.
1. Сосланный бунтарь
– Что за тоска голимая!
Майкл на заднем сиденье джипа уныло пялился в телефон.
Еще вчера жизнь кипела, он был нужен, он был частью движа, а теперь реальность дала разлом.
«Жиза отстой!» – написал он в чате и дал ссылку на городишко, в котором предстояло провести лето.
Мать на вздохи и горделивую позу не реагировала даже звуком, следила за разбитой одноколейкой и поминутно сверялась с маршрутом. Навигатор пророчил еще час пути, а цивилизация давно закончилась. Какие-то поля с разнотравьем, проклюнувшимся после зимы. Перелески, чуть тронутые зеленым пушком. Ни кафешек, ни фастфуда, ни модных клубов. Забытая кем-то картонка, сиротливо валявшаяся на обочине: «Антоновка, паданцы, 5 р за кило».
«Затишье, город» – вбил Майкл в строку поиска, будто заклинал судьбу. Не помогло. Снова вылезли карты, статистика, описания. Скупо, в несколько кратких строк.
Затишье – поселок городского типа на берегу реки Тишинка. Изначально – то ли лесничество, то ли поселение горщиков. Постройки на территории: завод и дома для геммологов. Перекрестная ссылка: геммологи – эксперты по драгоценным камням, определяющие их состав и свойства. Редкая профессия в тот период, а тут прям дома, футы-нуты! Заброшенная каменоломня, где добывали с размахом что-то на редкость полезное. Владелец лесного карьера, промышленник Горбунов, приподнялся на добыче так, что породнился с самим графом Тишинским.
Дальше Майкл заскучал читать, убрал мобильник и демонстративно нахохлился.
– Поймите, Анастасия Ивановна! – тряс протоколом задержания опер. – Это уже тянет на срок!
Мать понуро сидела в ментовке и нервно мяла ремешок модной сумочки.
– Сорванная акция «Несмертного полка»! Против кого пошел ваш сын? – не мог успокоиться полицай.
Конечно, с «Полком» они намудрили. Майкл был не против «Полка», ну, идут по площади люди с портретами и воображают себя героями. Но в совете Актива узнали: в Белокаменске пройдут маршем подставные ветераны войны! Такие подробности выдали, что стало обидно за родную державу. Актив решил: наказать! Публично, чтоб другим неповадно было за гроши торговать историей. Ну а то, что доверились молодежи, – это ж особый повод для гордости. Майкл – он же за стариков, если надо, и сумку готов донести, и хлеба батон подарить в магазине. Настоящему ветерану – почет, а вот подставную нечисть нужно штыком и мечом, как чудо-богатыри…
Матушка слушала, слушала всю эту возвышенную агитацию с сайта «Активистов Эрефии», а потом начала реветь, прямо в ментовке, при полицаях. Опозорилась по полной программе.
Накладка вышла, что говорить. Он же готов извиниться, руку деду пожать. Ну, всамделишный он ветеран оказался, а Майкл его красной краской пометил…
Он почувствовал, как горят уши, хорошо хоть, под прической не видно.
Вспоминать, как парадный мундир с орденами побурел от вылитой краски, было стыдно и неприятно. И как побелевший дедок задрожал губами и подбородком, весь затрясся, осел на асфальт, выронив старую фотографию. Снимок Майкл почему-то запомнил: целый отряд по стойке смирно, видимо, однополчане. Все, как один, смотрели на Майкла и истекали брызгами краски, будто он снова убил солдат, расстрелял из трофейного автомата.
– Анастасия Ивановна! – воззвал к матери полицай. – Это можно расценивать, как фашизм и оскорбление памяти, вы меня понимаете?
Разумеется, мать понимала, кивает. И молчит, молчит как зашитая!
– Михаила спасает возраст. И, конечно, Георгий Петрович. Но поймите, ваш муж не всесилен, сколько он сможет его прикрывать? Сын позорит погоны отца…
– Он не отец! – взвился Майкл.
– Сядь! – рявкнула мать.
Полицейский сделал вид, что не слышал. Ну еще бы, погоны отчима и ему сулили блага и медали. Коррумпированные органы правопорядка, так называли их Активисты.
– Мы уедем, – пообещала мать. – Я увезу Михаила из города, отправлю к сестре, в Затишье. Хотя бы на время суда…
– Лучше бы на все лето, – умоляюще сложил руки следак. – Настасья Ивановна, милая, увезите его от греха! Их же используют, как скотину, весь этот дурной молодняк, гонят на минное поле. Провокация, подстрекательство…
Майкл не стерпел и вскочил, затряс побелевшими кулаками.
Даже сейчас вспоминалось с улыбкой, что он высказал продажному следаку. Нашел, сволочь, скотину, как же! Вот тебе за «дурной молодняк»!
Потом снова привиделись фотки Затишья, и от уныния свело зубы.
– У меня годовые контрольные! – буркнул он матери в спину.
– В местной школе напишешь, лучше там, чем в тюрьме, – расщедрилась мать на иронию. – Все равно прогул на прогуле.
Объяснять, что выход на демонстрацию важнее урока по биологии, Майкл благоразумно не стал. Будет она слушать, как же.
Навигатор показывал пятнадцать минут до конца маршрута, а городка все не было видно. Поле, дальний лесок, какой-то холм и река, текущая параллельно дороге.
А потом, посреди пасторали, – сирены, мигалки, блокпост на дороге. Карета скорой, полицейский УАЗик.
Мать притормозила, подчиняясь жезлу, вышла из джипа, тиская папку. Документы, страховка, доверенность. Майкл опустил стекло и высунулся, навострив уши.
Хоть какое-то приключение!
– Откуда едете, цель визита в Затишье? – завел полицай привычную песню, бегло просмотрев документы из папки.
Надо же, дыра дырой, а на въезде – прям как в Шенгенскую зону! Скоро визу затребуют, попрошайки. Установили бы на въезде расценки!
Пока мать распиналась менту про сестру, про то, что сама из Затишья, Майкл осторожно приоткрыл дверцу, выбрался из джипа на воздух и пошел посмотреть, в чем там кипеш. Осторожно шагая по грязной обочине, по весеннему склизкому месиву, подобрался к желтому борту скорой.
– Выживет? – тихо спросил сержант седого водителя скорой.
– Как повезет, – вздохнул водила. – Девочка явно кукухой поехала. Эльфом себя называет!
– Это многие теперь так. Зачем она в заповедник полезла?
– Ну так затем. В эльфов играть. В Тихом Лесу им самое место! Эта спаслась, а двое сгорели.
– На красную гниль проверяли?
– Чисто, но пока в карантин.
Кто-то в синем окликнул водителя. Тот переглянулся с сержантом и поспешил к полицейским, ковырявшимся на берегу. Майкл, поеживаясь от любопытства, едкого, как кислота, заглянул внутрь желтой кареты.
На каталке, привязанная ремнями, лежала странная девушка. Блеклая, как известка, с длинными белыми волосами. И с ладонями в волдырях от ожогов, обмазанными чем-то блестящим. Девушка подняла голову, удивительно ясно посмотрела на Майкла и заплакала, тоненько подвывая. Жалобно и испуганно. Сразу захотелось ее развязать, спрятать в багажнике джипа, вывезти в безопасное место. Однажды Майкл на такое решился, освободил из полицейского бобика товарища по протестной акции…
– Че уставился, гнилушек не видел? – заскрипел за спиной старческий голос. – Пшел отсюда, любопытный какой!
Майкл подпрыгнул от неожиданности, развернулся на каблуках.
Возле скорой стояла бабка, древняя, с деревянной клюкой, и грозила ему скрюченным пальцем. У ног бабки сидел черный кот и тоже смотрел с неодобрением.
– Почему гнилушка? – растерялся Майкл.
– Ну а кто ж? – удивилась бабка. – Ишь как воет, старается! Так что ручонки к ней не тяни, боком выйдет такая забота.
Черный кот с пронзительным мявом прыгнул мимо Майкла в карету. Зыркнул сердитым крапивным глазом, а потом зевнул во всю пасть. Майкл увидел клыки, неожиданно крупные, розово-алое нёбо, язык, даже на вид шершавый. Подивился, как съехали на затылок острые кошачьи уши… А потом его одолела сонливость. Надавила на плечи апатия. Сделалось безразлично, что будет с беловолосой девушкой, и что за карга с клюкой разгуливает в чистом поле, в пяти километрах от города.
Привязанная девушка успокоилась, расслабилась и засопела. Может, подействовало лекарство? Снотворное ей вкололи?
Бабка опять поманила пальцем, и на этот раз Майкл подошел: что проку спорить с бесноватой старухой. Спросил для очистки совести:
– А куда ее?
– Дак в больничку, – заулыбалась старуха, показав гнилые пеньки зубов. – Всех из Тихого Леса туда везут, кого в карантин, кого… того…
Майкл не успел спросить про «того», прибежала ошалевшая мать, схватила за руку, потащила.
– Миша, ну где же ты ходишь! Нам нужно сдать кровь на анализ!
– В смысле? – разом очнулся Майкл, скинув кошачью дрему. – Даже в столице такого нет, что еще за порядки?
