Семь «самураев» фантастики. Новый формат – 1. Независимый межавторский сборник рассказов

Понять принцип работы Маат и отправить первого человека в прошлое оказалось сложнее, чем расшифровать письмена на панели управления – на это ушло почти два года. За это время люди превратили чрево машины в исследовательскую станцию, ежедневно передавая свои координаты по всем частотам. Они искали добровольцев-оперативников, учёных и аналитиков, которые помогут разработать план по изменению прошлого. Ещё сложнее оказалось найти хронику событий, чтобы восстановить ход истории: Всемирная сеть была мертва, все централизованные хранилища данных уничтожены. Достоверные письменные свидетельства попадались редко, оставались только автономные цифровые носители – персональные компьютеры, телефоны и другие источники обрывочных сведений.

Брант попал сюда через два года после начала исследований, став одним из первых добровольцев. Проектная группа была лишена роскоши планировать длительные эксперименты и тщательно анализировать результаты: от человечества остались разрозненные горстки выживших, сигналы от которых поступали из разных концов света и неизбежно затухали. В окрестностях разрушенного Луксора не уцелело ни одной крысы или другого животного, пригодного для опытов. С каждым месяцем находить провизию, топливо и предметы первой необходимости становилось всё труднее. Поэтому для добровольцев, ставших впоследствии оперативниками, выработали простой свод правил, нарушение которых в теории могло привести к фатальным последствиям, а проверять теорию на практике никто не горел желанием.

В прошлом запрещалось проводить операции поблизости от всех обитателей станции и членов их семей. Не разрешалось без острой необходимости разговаривать с местными жителями, влиять на их судьбу и тем более рассказывать о будущем. Категорически запрещалось вмешиваться в событие более одного раза или пересекаться с самим собой в прошлом. Ещё одно условие, выжженное на стене в одном из помещений Маат как иероглиф числа 49, открыли экспериментальным путём: те, кто путешествовал больше чем на сорок девять лет назад, оставались в прошлом навсегда. Некоторые считали именно это загадочное и объективно бессмысленное ограничение причиной неудач проектной группы и поговаривали, что корни Третьей мировой войны следует искать в более далёком прошлом.

Брант следил за пульсом энергии в реакторе, пытаясь уловить закономерность в движении её токов, а вокруг него сновали люди с распечатками и стопками листов, исписанных от руки. Обновлённые свидетельства об итогах последних миссий предстояло систематизировать, сравнить с данными предыдущей ветки истории и предоставить дельту между двумя версиями событий аналитикам. Это был ещё один подарок создателей Маат: капсула, сохранявшая любые предметы в исходном состоянии независимо от изменений прошлого. До её обнаружения исследователи действовали вслепую, отталкиваясь от последней версии событий, доказательства которой имели на руках. Сейчас перед началом любой операции в капсуле сохраняли копию хроники последних сорока девяти лет, а после корректировки прошлого сравнивали её с изменениями тех же документов в настоящем.

– Скучаешь по своей… девушке? – Эрик подошёл сзади и шутливо толкнул Бранта в плечо.

– Сможешь закинуть меня в прошлое? А оттуда – на одиннадцать лет вперёд, а потом домой, – помолчав с минуту, вместо ответа попросил мужчина. Увидев выражение лица напарника, он добавил: – Брось, от этой машины за три года никакого толка. Хоть какая-то от неё будет польза…

– С ума сошёл? А если нас поймают! – Эрик округлил глаза и провёл рукой по горлу.

– Если нас поймают, тогда что? Отдадут под трибунал? Расстреляют? Людей не хватает, на оперативную работу народ боится идти – нас попросту некем заменить. Сделают выговор, отстранят на пару недель, от силы – месяц, а потом снова кому-то придётся вернуться в прошлое, – Брант нарочито равнодушно пожал плечами. – Зато никто раньше не делал двойной скачок во времени. Если получится, место оператора тебе обеспечено – после строгого выговора и осознания собственной вины, конечно.

Об увлечении Эрика машиной знали все, а должность оператора позволила бы ему подобраться ближе к сокровенным тайнам Маат. Глаза молодого человека загорелись азартом, так что уговорить его на маленькое, безобидное изменение судьбы одного единственного человека не составило труда. Спустя полчаса, обсудив детали, напарники были у пульта управления.

– Там всех зовут на обсуждение новой стратегии, – обронил Эрик лениво, словно делая одолжение присутствующим. Операторы не спешили покидать свой пост и хотели было связаться с руководством, чтобы подтвердить информацию, поэтому он пренебрежительно добавил: – Чтобы в сортир сходить, вы тоже у начальства разрешение спрашиваете? Думаете, я хочу вас развести, чтобы самому отправиться в прошлое и намутить там что-нибудь эдакое? Да бросьте, никто кроме вас в этой штуковине не разбирается. Кроме вас, парни, никто её даже запустить не сможет!

Эрик лгал: он целый год следил за работой операторов и по крохам выпытывал у них информацию о Маат, мечтая однажды попасть за пульт управления. Но руководители проекта не считали нужным тратить ресурсы на обучение новых людей: другой работы на станции хватало, а контактировать с машиной дозволялось только опытным, самым надёжным сотрудникам.

Когда они остались вдвоём, молодой человек метнулся к приборной панели, и его пальцы запорхали над матрицей из иероглифов. Брант забрался на платформу-алтарь, приготовившись ощутить привычный толчок в солнечное сплетение. Он не думал о предстоящей несанкционированной миссии, а вспоминал свою первую встречу с Эриком.

Год назад Брант, терзаемый очередным приступом меланхолии, бродил по развалинам Карнакского храма. Ему нравилось ощущать себя песчинкой среди колонн и обелисков, воздвигнутых в честь фараонов и богов – песчинкой, от которой ничего не зависит. В тот день он заметил стену, которую за тысячи лет почти занесло песком. Свободное время Брант посвящал изучению языков, чтобы во время рейдов быть готовым к сложностям в любой стране, поэтому его внимание привлекли покрывавшие стену надписи. Свидетельства пребывания здесь туристов со всех концов света не отличались оригинальностью: на развалинах древнего святилища побывали Вася, Джон, Пьер, Ганс, Рамиль и многие другие. Теперь на этом месте стоял он – оперативник в радиационно-защитном костюме, а никого из потомков праздных вандалов, должно быть, не осталось в живых. Вдруг Брант заметил одинокую фигуру, бредущую через пустыню, и взял её на мушку, приняв незнакомца за мародёра – так он впервые встретил Эрика. Как выяснилось потом, в самом начале войны семья Эрика укрылась на севере, так что его миновали ужасы бомбардировок и эпидемий в крупных городах. Поймав радиосигнал из Египта, он оставил родной дом и отправился в путь – среди новоприбывших за пять лет юноша забрался дальше всех. «Славный ты парень и настоящий друг», – думал Брант, глядя как силуэт Эрика, склонившегося над приборной панелью, растворяется в мареве временного разлома.

***

По рассказам Тани мужчина без труда нашёл ближайшую к её дому станцию метро. Когда он вышел из подземки, уже смеркалось. Выяснить, где именно старшеклассница срезала дорогу, оказалось сложнее: под описание подходили два двора, но только в одном из них Брант заметил подвыпившую компанию. Укрывшись в тени домов, мужчина ждал, пока они разойдутся, оставив после себя гору пустых бутылок. Один из молодых людей задержался: парень получил категоричный отказ от единственной девицы в компании, и теперь в голос материл весь женский род, сидя на бордюре и тяжёлым, пьяным взглядом уставившись в точку перед собой. Когда совсем стемнело, он немного протрезвел и решительно направился вслед за товарищами, покинувшими место попойки. Брант перехватил его перед входом в арку между домами:

– Эй, друг! Закурить не найдётся? – окрикнул он молодого человека.

– Не курю и тебе, папаша, не советую, – осипшим голосом ответил парень, окинув незнакомца презрительным взглядом.

«Папаша» неожиданным ударом в челюсть опрокинул юнца на спину, для верности врезал ему ногой по рёбрам и оттащил в нишу к мусорным бакам, где их не могли заметить. Брант методично бил лежащего на земле противника – без особой жестокости, но чтобы тот наверняка не смог подняться без посторонней помощи. «Теперь он месяц-два проведёт в больнице, а, значит, я изменил его жизнь. Вмешался в историю самовольно, без приказа. Что теперь с ним станет? Вдруг я ему жизнь сломал. Какой кошмар», – запоздалая мысль о последствиях содеянного пришла ему в голову, и тут же была сметена волной безразличия к судьбе отморозка. Сначала парень пытался защититься от ударов и сдавлено матерился, но потом затих, и только тогда Брант прекратил его избивать. Он остановился как раз вовремя, чтобы услышать торопливые шаги, отдававшиеся эхом в проходе между домами. Мужчина увидел выходившую из арки худенькую девушку и проследил за ней взглядом до тех пор, пока она не скрылась за углом соседнего дома. Потом он проверил пульс молодого человека, растянувшегося перед ним на асфальте, и, пошарив у него в карманах, извлёк телефон-раскладушку. Брант набрал номер скорой, продиктовал адрес, который прочитал на стене дома напротив, и включил сигнальный маячок на коммуникаторе. Эрик отреагировал мгновенно, и спустя секунду его напарник уже стоял в парке за цирком.

Сегодня была суббота, и Брант весь день проторчал в условленном месте – хотел убедиться, что план сработал. Кофейня снова оказалась переполнена, в разговорах то и дело упоминался вчерашний взрыв на недостроенной станции метро, но Таня так и не появилась. К пяти часам Брант решил, что ждать дальше нет смысла и стал перебирать в уме места, которые девушка упоминала в беседе. В школе и университете больше ей делать нечего, на работе в выходной день – тоже, чтобы проверить её любимые скверы и кафе потребуется слишком много времени. Конечно, он мог приходить в эту кофейню каждый день, неделю за неделей, но в будущем время тоже не стояло на месте, и с каждым часом шансы Эрика быть пойманным с поличным возрастали. Уцепившись за мысль, что на выходных, возможно, молодая женщина посещает мать, Брант спустился в метро и направился к месту своего недавнего преступления.

Он заметил Таню ещё в вагоне, но не сразу узнал её. Брюзгливое выражение на осунувшемся лице, морщины, бесформенный вязанный берет и линялый пуховик – молодая женщина выглядела намного старше своего возраста. В её левую руку вцепилась девочка семи лет с портфелем за спиной, а другой Таня держала за шиворот мальчика дошкольного возраста. Ребёнок увлечённо болтал ногами, задевая ботинком сидевшего рядом пожилого человека. Пенсионер едва сдерживался, чтобы не высказать своё возмущение, но мать ничего не замечала или делала вид, что не замечает. У Бранта засосало под ложечкой при мысли, что он совершил непоправимое. Надеясь, что первое впечатление обманчиво, он вышел из вагона на той же станции, что и женщина с детьми, и на некотором расстоянии последовал за ними по тротуару.

На этот раз Таня не стала срезать дорогу и пошла домой длинным путём. Мальчик непрерывно что-то говорил, а девочка, словно безвольная кукла, молча плелась за матерью. В какой-то момент Бранту пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать, как вдруг Таня резко развернулась, прижав к себе детей.

– Прекратите меня преследовать! – надрывно выкрикнула она, с ужасом уставившись на мужчину. – Я вызову полицию!

Брант остановился и поднял руки, словно она наставила на него пистолет.

– Татьяна, извините, что напугал, – извиняющимся тоном произнёс он, лихорадочно придумывая оправдание: – Вы меня не помните, но мы с вами работаем вместе. В понедельник к нам приедут с проверкой, поэтому в офисе все сегодня на ушах стоят. Они не смогли до вас дозвониться, поэтому просили меня заехать к вам домой и узнать насчёт документов для бухгалтерии…

– Каких ещё документов? С какой такой работы?! Нет у меня никакой работы! – взвизгнула она и стала шарить рукой в сумке. – Я звоню в полицию!

В этот момент рукав пуховика задрался, и Брант отчётливо увидел на запястье свежие кровоподтёки, словно женщине кто-то выкручивал руки, а выше – начинавший сходить синяк размером с мужской кулак. Оперативник не стал дожидаться, пока она выполнит угрозу, и, развернувшись, быстро пошёл прочь.

Брант с позором бежал, боясь узнать больше о том, что натворил, но ему не удалось скрыться от собственных мыслей. Он не просто стёр все их встречи, не просто изменил её жизнь, но превратил молодую, жизнерадостную, полную надежд и амбиций женщину в… Он видел только то, что видел, и боялся представить, что стояло за этим на протяжении последних одиннадцати лет её жизни.

Пробираясь через толпу перед торговым центром, с фасада которого ещё не убрали новогоднюю иллюминацию, Брант снова и снова жал сигнальную кнопку на коммуникаторе. Он наплевал на секретность и мыслями переключился на Эрика, которому из-за задержки напарника наверняка грозят неприятности. Мужчина решил, что честно признается во всём и возьмет вину на себя, даже если за это его отстранят от оперативной работы – после случившегося будет лучше, если его отстранят. Навсегда.

***

Оказавшись в будущем, Брант первым делом заметил у приборной панели трёх операторов, оживлённо обсуждавших что-то с Эриком. Он уже собрался выдать оправдательную речь, когда они, мельком и безо всякого интереса взглянув на материализовавшегося на платформе оперативника, выбежали из комнаты.

– Они здесь! Они прилетели! – Эрик сиял, сжимая в руках два защитных костюма. – Сотня кораблей в пределах нашей видимости, и на всех частотах передают, что повсюду на Земли происходит то же самое! Сотни, тысячи кораблей приземляются по всей планете!

– Кто прилетел? – настороженно переспросил Брант, выглянув в коридор: повсюду суетились люди, многие из них были одеты в радиационно-защитные костюмы для выхода на поверхность.

– Пришельцы, которые построили машину времени! – напарник бросил ему костюм. – Дюзы их кораблей выпускают такие же вихри, как в нашем реакторе – это точно они! Одевайся, мы идём встречать гостей!

– Зачем они прилетели? – Брант машинально надевал костюм, думая о своём. – Они ведь оставили Маат, чтобы мы сами себя спасли… – мысль о том, что он сломал жизнь Тане в шаге от собственного избавления упрямо пробивалась в его сознание, сколько он не пытался сосредоточиться на грандиозной новости о прибытии пришельцев.

– Восстанавливать Землю, забрать выживших… Показать нам, дуракам, как обращаться с машиной времени, да мало ли? – Эрик торжествующе расхохотался. – Но знаешь о чём я спрошу их первым делом? Когда они оставили Маат здесь, на Земле! Спорим на бутылку виски, что это был 1973-ий год?

В голове у Бранта всё смешалось: тысячи космических кораблей, приземляющихся по всей Земле, мысли о машине времени, воспоминания о Тане. Что-то не сходилось, рождало навязчивое ощущение нереальности происходящего.

– Отправь меня в 1973-ий год, – попросил он. – Когда, говоришь, была та газетная заметка про бурю в пустыне? В феврале?

– Не глупи, это было больше сорока девяти лет назад! Зачем туда лезть, если ты не сможешь вернуться? – Эрику явно не терпелось выбраться на поверхность, и его раздражала медлительность напарника. – Всё кончено, слышишь? Они здесь и помогут со всем этим разобраться. Идём же, скорей!

– Если они всё равно здесь, попрошу их прилететь немного пораньше, – Брант виновато улыбнулся и пояснил: – Кажется, я накосячил там, в прошлом – надо исправить.

– А если я ошибся, и они оставили здесь Маат тысячи лет назад? – упрямство напарника начинало выводить Эрика из себя, а тишина в коридоре явственно говорила о том, что остальные отправились встречать инопланетян – его, Эрика, инопланетян! – без него.

– Тогда у меня будет лет тридцать-сорок, чтобы заняться чем-нибудь полезным. Доберусь до цивилизации, подниму десяток-другой миллионов на бирже и создам секретную организацию, знаешь, вроде людей в чёрном. Если не сможем предотвратить Третью мировую, то понастроим убежищ и спасём как можно больше людей к приходу твоих инопланетных друзей, – мужчина ободряюще похлопал Эрика по плечу. – Сделай одолжение, в последний раз, а? Если они впервые явились к нам тысячи лет назад, и у тебя есть другая дата их прибытия – валяй, я не против. Из меня выйдет неплохой древнеегипетский бог, хотя, знаешь, восьмидесятые мне больше по душе.

– Чёрт с тобой, – махнул на него рукой молодой человек и ввёл координаты на приборной панели. – Пообещай, что найдёшь меня в прошлом и отведёшь к Маат – неважно, будет война или нет!

Брант с благодарностью кивнул и вернулся на платформу. Он запоздало вспомнил, что забыл снять защитный костюм – ярко освещённая комната, панель управления, а вместе с ними Эрик растаяли, и его обступила тьма.

***

Прежде чем глаза привыкли к темноте, мужчина услышал тихий треск. Он ощутил на своём лице прохладный ветерок и с упоением вдохнул свежий ночной воздух полной грудью. Первым, что он увидел в свете звёзд, был котлован с конструкцией, похожей на полую половину гигантского грецкого ореха. Летающие роботы-стрекозы ввинчивали в её сердцевину прозрачный цилиндр, наполненный тёмной субстанцией. Едва стержень встал на место, как вещество внутри вспыхнуло и начало пульсировать – Брант тут же узнал в нём реактор машины времени. В темноте за котлованом он разглядел плотную стену клубящегося в воздухе песка. Когда установка реактора была завершена, сновавшие по строительной площадке роботы сняли приборную панель, покрытую символами, не похожими ни на один алфавит на Земле, и поставили на её место новую, с псевдоегипетскими иероглифами.

Только тогда мужчина почувствовал, что рядом с ним кто-то есть, и обернулся: это было существо двух метров ростом с двумя парами верхних конечностей в непроницаемом чёрном скафандре. Хотя Брант не видел его лица, казалось, пришелец неотрывно смотрит на него. Опомнившись от шока, мужчина опустил глаза в поисках источника навязчивого, тревожного треска, не смолкавшего ни на секунду – счётчик Гейгера, пристёгнутый к поясу защитного костюма, зашкаливал. Глядя на индикатор радиационного фона, Брант понял, что надевать шлем и застегиваться наглухо уже поздно. Он перевёл взгляд на неподвижную фигуру пришельца и вспомнил слова Эрика о тысячах космических кораблей, приземлявшихся по всему миру. Их было слишком много, чтобы забрать горстку выживших. Они пришли слишком поздно, чтобы исправить случившееся, предотвратить гибель цивилизации. Всё это было слишком… массированное вторжение, чтобы помочь небольшой группе исследователей исправить прошлое с помощью машины времени.

В сознании Бранта фрагмент за фрагментом складывалась общая картина, а в душе нарастала волна гнева и ярости.

– Вы оставили машину времени, чтобы мы подготовили планету для вас! Чтобы вы могли заселить Землю, заражённую радиацией, когда мы подохнем! – прорычал он, задыхаясь от ярости. – Но как?! За последний год мы зачистили в прошлом всё – убийства, теракты, правителей-идиотов! Почему всё, что мы делаем, снова ведёт к войне?!

Брант не надеялся, что пришелец поймёт его, но в голове у мужчины неожиданно вспыхнула картинка, слишком яркая для обычного воспоминания: Таня, дрожа от испуга, прижимает к себе детей. В этот момент он осознал всю нелепость попыток изменить будущее, избавив человечество от опыта прошлого – ошибок жестоких и трагичных, но необходимых. Это означало, что едва на горизонте истории замаячили первые всполохи грядущей бури, в будущем полсотни человек под куполом машины времени уже искали способ изменить прошлое. Возможно, среди них были свои Эрик и Брант, всё время вспоминавший девушку по имени Таня – ту же самую или другую, но, без сомнения, она того стоила. Возможно, тот Брант тоже отправился в прошлое больше чем на сорок девять лет назад, понял секрет машины времени и был убит на месте, бросившись на стоявшего перед ним пришельца. А возможно в будущем, где ещё не случилось Третьей мировой войны и человечество процветало, Маат впервые нашли, изучили со всей тщательностью, а потом кто-то из лучших побуждений первый раз решил изменить прошлое, убрав пару болезненных шрамов из истории человечества.

Брант стоял рядом с пришельцем, наблюдая, как монтируют купол «Маат». Внутри и снаружи станции словно муравьи сновали роботы, покрывая корпус жидким свинцом. Едва установка была закончена, звёзды заслонила тень космического корабля, на который по гравитационной трубе возвращались машины-рабочие. Стена песка стала с тихим шелестом опадать: она накрыла машину времени, заполнила собой котлован, а её остатки растеклись на многие мили вокруг. Мужчина не заметил как пришелец исчез, и теперь он остался один на один с безмолвием ночи в пустыне, где под многометровой толщей песка дожидался своего часа троянский конь – подарок инопланетной цивилизации.

Ориентируясь на знакомые созвездия, Брант направился к руинам Карнакского храма. По дороге мужчину два раза вырвало, а предательская слабость уже начала вгрызаться в мышцы. В темноте колонны храма показались ему особенно величественными – приятно было осознавать, что создавшая их цивилизация не действовала по указке высшего внеземного разума. Стена, некогда удивившая Бранта обилием надписей, на этот раз оказалась выше: выбрав подходящее место на уровне глаз, он начал ногтем процарапывать что-то в камне.

Брант опомнился только на рассвете, когда его окликнул молодой египтянин: с несколькими верблюдами на поводу, он с безопасного расстояния наблюдал за белым человеком в странном костюме. На сносном арабском языке Брант попросил юношу принести гвоздь или крепкое лезвие, в обмен пообещав отдать счётчик Гейгера. Его суставы ломило, желудок, казалось, прижгли раскалённым железом, но едва египтянин ушёл, как мужчина вернулся к работе, стирая пальцы в кровь. Он много раз видел, как люди умирают от лучевой болезни и понимал, что осталось ему недолго. Но напоследок он хотел потягаться с толпой аналитиков, три года строивших впустую временные кривые и модели корректировки прошлого.

***

За два года пребывания под куполом Маат все вылазки Бранта прошли успешно, но на итоговый результат, казалось, никак не повлияли – это выводило из себя. Оперативник бродил по развалинам древнего Карнакского храма, подавленный провалом очередной стратегии проектной группы. Он часто бывал здесь, но сегодня впервые наткнулся на стену высотой чуть больше метра, вдоль и поперёк испещрённую свидетельствами пребывания туристов. Брант читал надписи, водя по каменной кладке ладонью: в некоторых авторы указали дату, и эта своеобразная летопись сама по себе представлялась ему машиной времени, затерянной в песках. Его взгляд зацепился за надпись, процарапанную в камне будто бы гвоздём, но мужчине никак не удавалось разобрать слова. Надпись показалась Бранту странной: обычно такие послания писали большими буквами у всех на виду, а эту вряд ли можно заметить, если не знать, где искать.

Вдруг его внимание привлекло какое-то движение на горизонте. Присев, мужчина достал пистолет и затаился за стеной, опасаясь, что их базу выследили мародёры, пару недель назад рыскавшие в окрестностях Луксора. Присмотревшись повнимательнее, он расслабился: чужак в таком же как у него защитном костюме был один, а мародёры никогда не появлялись в одиночку.

Выжидая, пока незнакомец подойдёт достаточно близко, Брант вернулся к загадочному посланию – теперь оно оказалась как раз на уровне глаз. Наконец, мужчина смог разобрать слова, но смысл фразы поначалу ускользал от него. Когда ценой лихорадочной работы мысли и осознания масштаба собственных заблуждений до Бранта дошло, что имел ввиду неизвестный автор, незнакомец был в пяти метрах от него. Заметив человека с пистолетом в засаде, он поднял руки, показывая, что не вооружён, но Брант выпрямился во весь рост и наставил на него пушку. Сквозь прозрачный защитный пластик он видел лицо молодого человека – тот широко улыбался, всем своим видом стараясь показать, что пришёл с миром. Оперативник колебался всего минуту, а потом выстрелил ему в голову.

Тело грузно опустилось на песок, а Брант уже шагал в сторону Маат. Первым делом он решил наведаться в арсенал и взять там пару автоматов. Когда с остальными оперативниками и проектной группой будет покончено, он вернётся туда за взрывчаткой. Потом заминирует машину времени, установив таймер на пять-десять минут, и заставит одного из операторов отправить его на пятьдесят лет в прошлое. И там Брант сделает всё возможное, чтобы добраться до инопланетного «подарка» раньше движимых благими намерениями умников с их планами по исправлению будущего. Добраться и уничтожить.

Ирина Семенова.

ФИРМА ВЕНИКОВ НЕ ВЯЖЕТ

Халява не прокатит!

Старинная народная мудрость гласит: кто больше спит, тот меньше живет. И с этим, в общем-то, не поспоришь.

Однако в моем случае приходится признать, что из любого правила имеются исключения. Поскольку второе мне абсолютно не грозит. Ну, по крайней мере, до наступления вселенского апокалипсиса. Но о подобном развитии событий пока вроде бы ничего не слышно.