Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

скачать книгу бесплатно


Специалисты указывают, что «никогда не было, нет и в принципе не может быть какого-то одного-единственного естественного права, а было и есть множество различных (отдельных, особенных) естественных прав, точнее говоря – их концепций и версий. Так что под общим наименованием и единым термином “естественное право” подразумеваются различные (по своему содержанию, сущности и понятию) варианты (дефиниций. – Ж. О.) естественного права, различные смыслы, вкладываемые его прошлыми и современными сторонниками и противниками в это устоявшееся и широко используемое собирательное (техническое) понятие»[168 - Нерсесянц В. С. Философия права. М.: НОРМА, 2006. С. 789.]. Тем не менее плюрализм естественно-правовых учений не исключает периодизации развития естественно-правовой теории и не является препятствием для составления «собирательного образа» естественного права, что необходимо, в частности, как одна из методологий преподнесения темы в учебном процессе в вузах.

Концепция естественного права характеризуется как учение с постоянно меняющимся содержанием[169 - Там же. С. 797.]. В этой связи есть основания для постановки вопроса об этапах развития теории естественного права.

С учетом того, что «естественное право – самое старое, самое исконное, оно явилось вместе с первым человеком, оно предшествовало всякому другому праву»[170 - Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 130–131.], – первый этап учений о естественном праве можно именовать древним естественным правом. Учение о естественном праве было создано еще в древнем мире в период античности.

Концепция естественного права впервые была создана в Древнем Риме. Римские юристы разработали теорию естественного права, опираясь на нравственное учение стоиков, которые, в свою очередь, под естественным правом понимали «право, которому людей научила сама природа»[171 - Там же. С. 131.]. В частности, согласно известному определению естественного права Ульпиана, «естественное право есть такое право, которому научила природа не только людей, но и других существ. К числу построенных на естественном праве отношений принадлежит связь между существами мужского и женского пола, именуемая браком, забота о детях, об их воспитании и т. д. Более узким характером обладает, по мнению Ульпиана, право международное (jus gentium): оно обще не всем живым существам вообще, но только людям. Еще более узким характером обладает jus civile, как положительно установленное право данного государства»[172 - Алексеев Н. Н. Основы философии права. СПб., 1998. С. 30.].

Позднее Исидор Севильский учил, что естественное право охватывает только человеческие отношения и есть проявление особого естественного инстинкта, а не человеческое установление[173 - Алексеев Н. Н. Основы философии права. С. 30.].

В соответствии с представлениями римских юристов, «некоторые нормы установлены волею людей и могут быть ими изменяемы по своему усмотрению, другие представляются неизменными, всегда и везде необходимо существующими, так как обусловлены самой природой. Естественное право они отличали от положительного тем, что естественное право необходимо, неизменяемо, независимо от человеческой воли. Но и естественное право они признавали действующим совместно и одинаково с положительным правом… его действию придавали такое же реальное значение, как и положительному»[174 - Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 119.].

«В сочинениях римских юристов содержится множество указаний на юридические нормы, не зависящие якобы от человеческой воли, а установленные самой природой, причем основанием этих норм признается то природа этого человека, то природа вещей, служащих объектом его прав, то природа самих правоотношений»[175 - Там же.].

В Древней Греции также «праву по установлению противопоставлялось право по природе, т. е. рядом с правом, установленным людьми, признавалось право, начертанное природою»[176 - Использован анализ, данный в кн.: Шершеневич Г. Ф. Философия права. Часть теоретическая. Т. 1. Общая теория права. М.: Изд. Бр. Башмаковых, 1911. С. 27.].

Аристотель разделял «…все право, действующее в государстве, на две части: на изменчивые человеческие постановления и на неизменные веления природы». Так, к неизменному праву он относил «разделение людей на рожденных повелевать и рожденных повиноваться»[177 - Там же.]. По Аристотелю, «это естественное право вступает в силу, когда молчит право, установленное людьми»[178 - Там же.]. Согласно его учению, «с одной стороны, естественное право является как бы частью всего права, с другой – стоит где-то над ним и выступает только по временам как бы в помощь положительному праву»[179 - Там же.].

Второй этап истории развития естественно-правовых учений связан с периодом Средневековья, когда были разработаны первые схоластические, религиозные, божественные концепции естественного права. В соответствии с ними, всякий закон, всякое право имеет божественное происхождение.

Среди теологических (религиозных) учений сложилось «…два основных направления: томистское (и неотомистское) направление, ориентированное на учение Фомы Аквинского о разумности божественного порядка мироздания и естественном праве как выражении этого разумного порядка, и протестантское (и неопротестантское) направление, восходящее к положению Августина о воле Бога как основе и источнике естественного права.

В отличие от томистов, признающих познаваемость разумом божественного порядка, представители протестантских учений отрицают такую познаваемость и ориентируются прежде всего на Священное Писание как источник божественных установлений.

В рамках теологических учений в целом явно превалируют и задают тон томистские (католические) концепции естественного права»[180 - Нерсесянц В. С. Указ. раб. С. 797–798.].

Третий этап развития теории естественного права приходится на XVIIXVIII столетия. В рассматриваемый период проявилась связь естественного права с революционными идеями, провозглашенными первыми буржуазно-демократическими революциями. В это время теория естественного права отрешается от религиозной основы и «…понимается как отвлеченная система права, вытекающая с логической необходимостью из разумной природы человека и существующая наряду с положительным правом»[181 - Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 115.].

В XVII–XVIII вв. школа естественного права стала в оппозицию к исторически сложившемуся (позитивному, положительному) праву, являвшемуся продуктом «искусственного творчества прежних времен», поскольку оно было архаичным и перестало удовлетворять изменившимся запросам общества, противоречило требованиям разумности и нравственности[182 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 475, 476.]. Согласно школе естественного права, основанной Гуго Гроцием и развитой его блестящими последователями XVII–XVIII вв.: Гоббсом, Локком, Монтескье, Спинозой, Пуффендорфом, Томазием, Лейбницем, Руссо, естественное право – «это то, что было бы, если бы не существовало государства и установленных им законов… это то право, которое должно было бы действовать вместо исторически сложившегося порядка… это то право, которое должно применяться там, где молчат законы, а иногда и там, где они явно противоречит разуму»[183 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 28, 29.]. Естественное право является абсолютным, неизменным, равным для всех народов и времен правом, «которое дано самою природою, а потому стоит выше положительного права»[184 - Там же.]. Общим для всех учений о естественном праве является мысль о том, что оно не только вечно и неизменно, но и едино, т. е. космополитично: «не может быть права французского, английского, немецкого», «право только одно – человеческое», оно является всеобщераспространенным. Таким образом, естественное право выше позитивного права[185 - Там же.].

Школа естественного права XVII–XVIII столетий исходила из того, что естественное право – это право разума, поскольку последний един с природой. Позитивное же (положительное) право – это всегда право произвола. Согласно естественно-правовым теориям рассматриваемого периода, «исторически сложившееся право есть произвольное уклонение от права природы», поэтому «основная задача государственной власти – создать право, соответствующее праву природы»[186 - Там же. С. 476.]. Историческое право – произведение людей, оно было некогда создано их произволом, и может быть так же «произвольно преобразовано на началах разума»[187 - См. об этом: Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 477.]. Представители школы естественного права считали закон наилучшей формой права. По их мнению, «просвещенный монарх или суверенный народ могут дать торжество праву разума только путем законодательным»[188 - Там же; см. также в кн.: Алексеев Н. Н. Основы философии права. С. 29.]. «Хотите иметь хорошие законы? – спрашивает Вольтер, – сожгите старые и напишите новые». «Во всяком положении народ всегда в силах изменить свои законы, – говорит Руссо, – даже самые лучшие; если ему хочется сделать себе зло, кто вправе помешать ему?»[189 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 475, 476.].

В соответствии с теориями XVII–XVIII вв., «естественный закон и естественное право понимались… как первоначальные нормы, закрепленные в результате общественного договора и образования государства»[190 - Плотников Н. С., Колеров М. А. Павел Иванович Новгородцев. Введение // Новгородцев П. И. Сочинения. М.: РАРИТЕТ, 1995.].

Создатели теории общественного договора (Ж. Ж. Руссо и др.) полагали, что «только отдельные люди, их добрая воля и простое соглашение между ними целиком определяют всю организацию общественной и государственной жизни. При таком понимании сущности общественной жизни наличие прав у человека, как члена общества, даже не требовало особого обоснования. Так как исходным моментом всякого общественного считался единичный человек, то его правам был присвоен характер первичности. Это были в полном смысле слова естественные права человека, изначально ему присущие и неотъемлемые от него. Права эти, по убеждению сторонников старой (XVII–XVIII вв.) школы естественного права, вытекали из самой природы человека; в силу же того, что природа общества всецело определялась природой отдельных людей, они необходимо должны были быть присвоены всякой правильной, т. е. согласной с естественными началами, а не извращенной организации общества. Поэтому права человека и гражданина утверждались мыслителями XVIII столетия как имеющие непреложное, безотносительное или подлинно абсолютное значение. В них, по мнению соответствующих авторов, даже раскрывалась метафизическая сущность и отдельного человека, и совместно живущей совокупности людей, т. е. общества»[191 - Кистяковский Б. А. Философия и социология права.].

Наряду с тем что политические учения XVIII столетия обосновывали концепцию естественного характера прав и свобод, исходя из идеи первичности единичного человека и производности от него общества, общественного состояния, мыслители этой эпохи считались и с тем бесспорным фактом, что «общественное состояние порождает такие явления, которые не свойственны человеку, живущему в одиночку», что, «живя в обществе, человек приобретает известные права, которые возможны только при совместной жизни»[192 - Там же.]. Авторы теории общественного договора в этой связи отмечали, что «члены общества, заключая общественный договор, переуступают часть своих прав государству. Взамен этого государство, благодаря своей организации, создает для своих граждан новые права, обеспечивая им безопасность и устанавливая новые формы свободы. Это права на защиту со стороны государства и на участие в организации и управлении государством»[193 - Там же. С. 290.].

В учениях о естественном праве XVII–XVIII вв. различаются два важнейших направления – рационалистическое и эмпирическое. Основатели рационалистического направления в школе естественного права (Гуго Гроций, Пуффендорф, Томазий, Лейбниц, Вольф) утверждали, что «естественное право врождено человеку, а само положительное право основывается на естественном»[194 - Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 125.]. «Естественное право вечно и неизменно, его не могут изменить не только люди, но, по уверению Гуго Гроция, и сам Бог»[195 - Там же. С. 126.].

«Представители эмпирического направления (Гоббс, Локк, Юм)… не признают врожденности естественного права. Существует естественное право, но нет врожденного права. Естественному праву мы должны научиться из опыта. Несовершенство человеческого знания и обусловливает разнообразие и изменчивость существующих систем положительного права. Раз будет достигнуто полное знание естественного права, оно одно и станет определять взаимные отношения людей»[196 - Там же. С. 176.].

Стоит отметить, что специалисты конца XIX – начала XX в. называют XVII–XVIII столетия «лучшей порой естественного права»[197 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 28.].

Третий этап возрождения естественного права, помимо вышеназванных особенностей содержания теоретико-философских учений, связан с первыми случаями конституционного закрепления идей естественно-правового учения. С этого периода естественное право начинает сопоставляться с такой новой отраслью позитивного права, как конституционное право.

Теория естественного права, разработанная в XVII–XVIII столетиях, явилась философской основой и вместе с тем философским обобщением итогов первых буржуазно-демократических революций. «Первооткрывателем» конституционного по своей сути законодательства, ограничивающего государственную власть в интересах свободы личности, стала Англия. Начальный ее опыт в этой области связан с принятием в 1215 г. Великой хартии вольностей. Однако этот документ обеспечил права лишь одного из сословий. В период формирования буржуазного строя в XVII в. в Англии были приняты такие важные акты, как Петиция о праве 1628 г., Хабеас корпус акт 1679 г., Билль о правах 1689 г. В анализе, данном профессором Е. А. Лукашевой, говорится: «Петиция о праве 1628 г. … возлагала определенные обязанности на короля, которые призваны были защищать подданных от произвола королевской администрации»; Хабеас корпус акт 1679 г. «ввел понятие “надлежащей процедуры”, установил гарантии неприкосновенности личности, принцип невиновности»[198 - Лукашева Е. А. Раздел 1. Права человека, общество, государство // Общая теория прав человека / рук. авт. коллектива Е. А. Лукашева. М.: НОРМА, 1996. С. 7.], право судебной проверки законности содержания под стражей и возможность изменения этой меры пресечения, освобождения от стражи до принятия судебного решения. Билль о правах 1689 г. запрещал без согласия парламента «приостанавливать действие законов, взыскивать налоги в пользу короля», установил «свободу слова и прений в парламенте, свободу выборов в парламент», «право обращения подданных с петицией к королю»[199 - Лукашева Е. А. Раздел 1. Права человека, общество, государство. С. 7–8.]. В дальнейшем «учение естественного права было развито Томасом Пей-ном и Томасом Джефферсоном в их борьбе за победу буржуазно-демократической и антиколониальной революции»[200 - Там же. С. 8–9.] в Североамериканских Соединенных Штатах.

Идеи учения о естественных правах XVII–XVIII столетий получили свое воплощение в первых в мировой практике конституционных актах, являющихся и ныне действующими. Так, в самом раннем из них – Декларации прав штата Вирджиния, принятой в 1776 г., было торжественно, высоким слогом официально заявлено о естественных, неотъемлемых правах: «Все люди по природе являются в равной степени свободными и независимыми и обладают определенными прирожденными правами, коих они – при вступлении в общественное состояние – не могут лишить себя и своих потомков каким-либо соглашением, а именно правом на жизнь и свободу со средствами приобретения и владения собственностью, правом на стремление к счастью и безопасности и их приобретение».

Вслед за этим в Декларации независимости Североамериканских Штатов 1776 г. идеи естественно-правового учения того времени получили еще более полное закрепление. В ней, в частности, сказано: «Мы полагаем самоочевидными те истины, что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотчуждаемыми правами, что к ним относятся жизнь, свобода, стремление к счастью, что для обеспечения этих прав среди людей учреждаются государства, черпающие свои разумные полномочия в согласии управляемых».

В 1789 г. были приняты первые 10 поправок к Конституции США, вступившие в силу после их ратификации необходимым числом штатов в 1791 г. Они составили американский Билль о правах, представляющий собой перечень неотъемлемых естественных прав человека.

В результате Великой французской буржуазно-демократической революции была принята Декларация прав человека и гражданина 1789 г. – первый в Европе документ такого рода. Обратим внимание, что концепция естественного права и его отличие от позитивного права отражены уже в наименовании этого документа, где впервые носителем прав и свобод объявлен «человек» – существо природное, в отличие от гражданина как «государствообразующего» лица. Во французской Декларации отмечается, что «невежество, забвение прав человека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и испорченности правительства»[201 - Цит. по раб.: Лукашева Е. А. Раздел 1. Права человека, общество, государство. С. 9.]; поэтому представители французского народа, образовав Национальное собрание, приняли решение изложить в торжественной Декларации естественные, неотчуждаемые, священные права человека. Декларация провозгласила, что «люди рождаются свободными и равными в правах, цель всякого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека: свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению. Декларация провозглашает презумпцию невиновности, свободу совести, свободное выражение мнений, свободу печати, гарантии личных и иных прав граждан»[202 - Там же.]. Высокая революционность учения о естественном праве вызвала «гонения на него со стороны всех реакционных сил, поднявшихся в Европе на защиту старого порядка»[203 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 29.].

На протяжении XIX столетия гоббсовское учение о праве, сформировавшееся в XVII–XVIII вв. было вытеснено новой наукой – социологией и исторической концепцией права. «…Историческая школа в лице Гуго и Савиньи впервые выставила философски обоснованное отрицание гипотезы естественного права»[204 - Коркунов Н. М. Указ. раб. С. 115.]. Согласно анализу Г. Ф. Шершеневича, произошло это «по основаниям отчасти философским, отчасти политическим»[205 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 482.]. Политические причины, как указывает Г. Ф. Шершеневич, заключались в противоречивости событий Великой французской революции и в эволюции ее внешних оценок. «Франция конца XVIII и начала XIX в., первая сбросившая с себя средневековое одеяние, вызвала своими просветительскими идеями полное сочувствие со стороны всех народов Европы. Только такое сочувствие и надежда на осуществление у себя дома таких же освободительных начал объясняет тот замечательный военный успех французов, который был бы необъясним при слабости их средств»[206 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 479.]. Однако в ходе наполеоновских войн «…французы, упоенные успехом, перешли от роли освободителей народов к роли их поработителей. Выступая первоначально во имя общечеловеческих идей, французы постепенно стали заменять их националистическими принципами»[207 - Там же.].

Это вызвало сопротивление обманувшихся народов, которые, стремясь защитить свое национальное достоинство и избавиться от угнетения, причиняемого «зазнавшимися победителями», стали отказываться от космополитической идеи и обратились к национальной. Последняя проявилась во всех сферах духовной жизни, в том числе в философии и праве, прежде всего – германском[208 - Там же. С. 486.]. По оценке Г. Ф. Шершеневича, историческая школа права появилась в «период разочарования в успехе борьбы, предпринятой во французскую революцию 1789 г., и ужаса перед теми крайностями, какие приняла эта борьба», она была отражением этого разочарования, «служила больше делу правительственной реакции, нежели успеху народного дела»[209 - Там же.].

Кроме того, Г. Ф. Шершеневич обращает внимание на то, что «время и место возникновения исторической школы определяется торжеством германской нации в борьбе за ее освобождение от французского господства под главенством Наполеона I»[210 - Там же. С. 478–479.]. Другой российский ученый, Б. А. Кистяковский, указывает на политические причины, уже не связанные с конкретной проблемой обеспечения национального суверенитета германской и иных европейских стран от бонапартистского вторжения. Он отмечает то, что в XVIII столетии люди связывали с принятием французской Декларации прав человека и гражданина надежды на новый государственный строй и новый правопорядок: «Всем тогда казалось, что государство, построенное на принципах Декларации прав человека и гражданина, будет идеально организованным и вполне свободным государством, в котором каждая личность получает возможность вести достойное человеческое существование. <…> Однако Декларации прав уже давно были провозглашены, а государственно-правовая жизнь шла каким-то своим собственным путем; иногда даже казалось, что бесправие нисколько не изменилось, несмотря на провозглашение прав»[211 - Кистяковский Б. А. Философия и социология права. С. 285.]. Это происходило по той причине, что Декларация не реализовывалась, ее принципы не соблюдались. В этой связи восторг и воодушевление по поводу ее принятия сменились полной холодностью[212 - Там же.].

Как считает Б. А. Кистяковский, «несомненная неудача, постигшая Декларацию прав человека и гражданина, была не только временным поражением известных политических стремлений, но и полным крушением целой социально-научной и философско-правовой системы. После нее идеи старой школы естественного права (XVII–XVIII столетий) уже не могли претендовать на былую теоретическую достоверность; их влияние и убедительность были совершенно подорваны и умалены. Теперь они уже были осуждены на постепенное разложение и в конце концов на утрату всякого интеллектуального и морального авторитета и престижа»[213 - Там же. С. 290.]. Далее Кистяковский заключает: «…эпоха великой французской революции более, чем какие-либо другие события, раскрыла перед сознанием культурного человечества самобытную природу общества как такового и стихийный характер всякой общественной жизни. Отныне стало совершенно ясно, что общество представляет из себя нечто особенное, отнюдь не совпадающее с простой арифметической суммой составляющих его индивидуумов, и что его жизнь и развитие управляются не благими пожеланиями его членов, а своими собственными самостоятельными законами».

Переворот в философской науке, обусловленный вышеуказанными политическими причинами, заключался в том, что «сменилась основная проблема философии права. На место вопроса, как преобразовать право, стал вопрос, как образуется право. В ответе на этот вопрос новые философско-правовые теории исходили из изменившихся представлений о соотношении общества и отдельного человека (лица)». По этому поводу Кистяковский пишет: «Если в предшествующие века признавалось бесспорной истиной, что общество является произведением отдельных лиц и что оно механически составляется из их совокупности, то теперь, наоборот, природа общества стала настолько очевидной, что индивидуум и личность были признаны лишь продуктом общества и социальной среды»[214 - Там же. С. 291.]. Таким образом, если «в XVIII столетии первичным элементом во всех теоретических построениях, касающихся общества, государства и права, был индивидуум, напротив, в XIX столетии теоретическая мысль упорно останавливалась на обществе как на первичном элементе в жизни человека»[215 - Кистяковский Б. А. Философия и социология права. С. 291.]. При этом «преимущественная и даже исключительная роль общества особенно была выдвинута О. Контом в намеченной им новой науке – социологии»[216 - Там же. С. 292.].

На основе нового представления о соотношении общества и отдельного человека «общество теперь было объявлено единственным источником всего права. Если отдельное лицо представлялось лишь продуктом социальных условий, то тем более и свои права оно получало только от общества. Но в таком случае эти права не были неотъемлемыми и неприкосновенными. То общество или государство, которое даровало эти права, наделив ими отдельных лиц, очевидно, может в любой момент и отнять их»[217 - Там же.]. Историческая школа права опровергала естественно-правовое учение XVII–XVIII столетий с иных позиций, нежели социологическая школа. Старая естественно-правовая теория подвергалась критике со стороны исторической школы прежде всего в тех положениях, где «обнаруживалась наклонность естественно-правовой доктрины раздвоить право на положительное, обязанное своим происхождением предрассудкам или произволу, и естественное, раскрываемое из разума или природы». В концепции исторической школы «…проявляется стремление свести право к единству. Все право – положительное, все право имеет общий источник происхождения»[218 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 482–483.]. Представители исторической школы права, в отличие от теоретиков естественного права, отрицали человеческий произвол в образовании права и отвергали влияние внешних факторов на его развитие. По их мнению, источник права – народное правосознание, народный дух, «образование права есть не что иное, как постепенное раскрытие этого духа в историческом процессе». Согласно учению исторической школы права, «воля человеческая не играет роли в развитии права, которое происходит чисто объективно (бессознательно), по началу необходимости»[219 - Там же. С. 484.]. В соответствии с теорией исторической школы, «право не является ни естественным, ни произвольным, а оно есть историческая необходимость»[220 - Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 116.].

При этом историческая школа толковала идею закономерного исторического развития в недостаточно общей форме. «Она видела в праве не продукт истории человечества, а только историю каждого народа в отдельности. Право в ее глазах являлось исключительно национальным»[221 - Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 115, 116; Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 484.].

Традиционное учение о естественном праве в XIX в. утратило свой высокий авторитет, достигнутый в предшествующие два столетия, не только вследствие конкуренции с социологической и исторической школами права, но и в связи с появлением ряда критических правовых теорий, которые, не отрицая позицию естественного права, дали ей столь своеобразное истолкование, что, по сути, оказались противоположны традиционным естественно-правовым теориям. В ряду этих крупных концепций права, созданных в XIX столетии и дополнивших собой теоретико-правовое и философское пространство в соответствующей его части, можно назвать учения о праве таких мыслителей, как И. Кант, Г. В. Ф. Гегель, К. Маркс, Р. Иеринг. Их теории, как правило, критически оценивали историческую школу права и высказывали поддержку естественно-правовой концепции. Однако, по сути дела, каждое из учений названных мыслителей представляло собой взгляд на право, содержащий признаки и естественно-правовой, и социологической, и исторической школ в разных их комбинациях, с привнесением новых, весьма глубоких идей.

Так, рассуждая в духе Гоббса, И. Кант считал, что естественное право – это естественное состояние, состояние беззаконий и дикости, это право произвола и оно безнравственно по своей первоначальной природе, так как «…“зло присуще человеку от природы”… Оно не внесено извне в его характер, но составляет прирожденное свойство его воли и проявляется в противоборстве естественных стремлений нравственному закону»[222 - См.: Новгородцев П. И. Сочинения. М.: РАРИТЕТ, 1995. С. 185.].

По Канту, «…если естественное состояние и не всегда представляет собой действительную вражду людей, то оно неизбежно заключает в самой своей сущности возможность этой вражды», поэтому «…необходимо выйти из естественного состояния, которое представляет собой постоянное нарушение права через притязание каждого быть самому своим судьей и не давать другим никакой иной обеспеченности, кроме зависящей от своего произвола»[223 - Там же. С. 185–186.]. В связи с этим Кант считал необходимым усиливать (формировать) нравственную составляющую естественного права. По его мысли, для торжества идеи права необходим государственный порядок, необходимо ценить власть и закон, под эгидой которых возможен переход от дикости и произвола к культуре и гражданскому состоянию. Однако речь у Канта идет о таких государстве и праве, которые находятся в высшем согласии с принципами права, основанными на разуме и нравственности, со ставшим в последующие столетия афористичным категорическим императивом, сформулированным этим философом: относись к окружающим так, как ты бы хотел, чтобы они относились к тебе[224 - Кант И. Сочинения. Т. 4. С. 260, 270, 347.].

С именем Канта связывают зарождение так называемой морально-этической (нравственно-этической) теории естественного права. Вместе с тем в исследованиях его философии, представленных в русской дореволюционной литературе, указывается: «С точки зрения кантианства естественное право есть “должное” право – не запечатленный закон, но правовой идеал… Хотя сам Кант пользовался термином “естественное право”, однако, начиная с него, термин этот начинает выходить из употребления. Философы начинают говорить уже не о естественном праве, а о праве разума и создают понятие новой науки – философии права»[225 - Алексеев Н. Н. Основы философии права. С. 35.].

Как отмечает Н. Н. Алексеев, в посткантовской философии «…впервые было достигнуто принципиальное преодоление естественного права при полном признании недостаточности юридического позитивизма»[226 - Там же. С. 36.].

В учении Гегеля и его последователей теория естественного права была обновлена: естественное право стало противопоставляться уже не произвольному, а историческому и национальному.

При этом, вслед за исторической школой права, Гегель признает только одно положительное право, но, в отличие от исторической школы, видит в нем проявление абсолютной идеи права. Кроме того, в отличие от исторической и естественно-правовой школ, Гегель считает, что естественное право – это общее в праве, оно предшествует историческому развитию права.

Естественное право, по Гегелю, – это вечная, абсолютная идея, проявляющаяся в историческом развитии положительного права[227 - Там же. С. 126–127.].

По оценкам Г. Ф. Шершеневича, данным в начале XX столетия, «самым решительным противником исторической школы права»[228 - Шершеневич Г. Ф. Указ раб. С. 488.] признается Р. Иеринг. Однако его понимание права в такой же мере опирается на историческое и естественно-правовое учения о праве, в какой и отличается от них обоих. Так, подобно представителям исторического направления в определении понятия права, Иеринг не признает раздвоения права на положительное и естественное, право, по его концепции, оно существует только в виде положительного[229 - Шершеневич Г. Ф. Указ раб. С. 488]. В отличие от сторонников школы естественного права, «для Иеринга нет вечного, неизменного и всеобщего права, – все право исторически сменяемое явление»[230 - Там же.]. Причем Иеринг считал, что процесс правообразования – это «безостановочная борьба и труд целого народа», «борьба народов, государственной власти, сословий, индивидов», «образование права… совершается не мирным, а боевым путем»[231 - Там же. С. 288, 489.].

В то же время, как и представители школы естественного права, но в противовес исторической школе, Иеринг поддерживал идею сознательного, рассудочного (а не бессознательного) начала в правообразовании. Также он разделял идею естественно-правовой школы о высокой роли законодателя «как сознательного творца права»[232 - Там же. С. 489.].

В отличие же от исторического правового и от естественно-правового учений, Иеринг выдвинул свою оригинальную концепцию правообразования. Согласно его теории, изложенной в знаменитом труде «Цель в праве», право развивается не из самого себя, а под влиянием внешних факторов. «Этими факторами являются интересы, двигающие человеком и заставляющие его ставить цели, осуществляемые при посредстве права»[233 - Там же. С. 488–489.].

Доводы против исторической школы права, в поддержку естественно-правового учения были выдвинуты и К. Марксом. Отчасти они были связаны также с критикой гегелевской философии права и правообразования. Так, Маркс пишет: «Мои исследования привели меня к заключению, что правовые отношения наравне с формами государства не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа»[234 - Маркс К. К критике гегелевской философии права. Цит. по: Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 494.].

По мнению Маркса, единственной силой, двигающей процесс образования права, является экономический фактор. Об этом он пишет, в частности, в работе «Критика политической экономики»: «В общественном отправлении (производстве) своей жизни люди вступают в определенные, от их воли не зависящие отношения (производственные отношения), которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений образует экономическую структуру общества, реальное основание (базис), на котором возвышается правовая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает собой процессы жизни социальной, политической и духовной вообще. Не сознание людей определяет их бытие, но, напротив, общественное бытие определяет их сознание»[235 - Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. С. 6–8.].

Критикуя К. Маркса, Г. Ф. Шершеневич отмечает, что «с точки зрения исторической действительности» трудно возражать против утверждения о важности экономического фактора в образовании права, однако «экономический материализм жизни игнорирует идею психического труда в правообразовании права. А между тем духовная инициатива и духовная инерция в процессе образования права играют выдающуюся роль»[236 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 494.].

Кроме того, обращается внимание на противоречивость марксистских подходов: если «…принять в соображение, что право – только надстройка в экономике и что экономика развивается диалектическим путем, то легко прийти к выводу о предопределенности права, весьма близкому ко взгляду исторической школы»[237 - Там же. С. 498.]. Б. А. Кистяковский справедливо указывает и на связь марксизма с социологическим направлением. Он пишет: «Все социальные реформаторы в первые три четверти XIX столетия довольно согласно учили, что отдельный индивидуум совершенно бессилен изменить исторически сложившиеся социальные отношения и что только общественные группы могут преобразовать и устроить на справедливых началах жизнь человека… Высшего пункта своего развития эти идеи достигли в так называемом научном социализме, или марксизме, согласно которому вся жизнь человека определяется с естественной необходимостью социальными условиями, движущимися и развивающимися лишь по закону причинности. Даже сознательные стремления, по этому учению, представляют из себя только отражение назревающих новых социальных условий, а потому и социальный идеал должен в конце концов осуществляться в силу социальной необходимости»[238 - Кистяковский Б. А. Указ. раб. С. 292.]. Подобную критику Маркса высказывали и другие авторы (например, Е. В. Спекторский).

Критики Маркса считают также «…преувеличением утверждение, что вся система современного права есть не что иное, как регламентированный по параграфам и статьям порядок господства интересов имущих классов над интересами неимущих»[239 - Цит. по: Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 495.].

Наконец, самое главное заключается в том, что основанная на учении экономического материализма теория построения в результате революционной борьбы идеального бесклассового коммунистического общества как общества всеобщего благоденствия после попытки ее практической реализации в России, ряде других стран оказалась неэффективной романтической утопией, что дискредитировало в определенной мере марксистское направление в философии.

Четвертая волна возрождения, обновления и высокой активности научной теории и политической практики в отношении естественного права приходится на конец XIX и начало XX столетия. В этот период, как пишет Г. Ф. Шершеневич, «“вспышка” естественного права обнаружилась одновременно в разных местах Западной Европы и с особенною яростью в Росси»[240 - Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 29.]. Причина была также политическая, связанная с тем, что назревала новая революционная ситуация. В обзоре истории учения о естественном праве Г. Ф. Шершеневич отмечает, что естественное право, реанимированное на исходе XIX столетия, явилось уже новым, специфическим понятием, отличным от ранних разнообразных направлений в естественном праве. Вновь возрожденное в конце XIX в. естественное право отличается от старой школы XVII–XVIII вв. и также представлено различными точками зрения. Общее же в различных определениях естественного права в XIX в. заключается в том, что все они являют собой нравственно-этические (морально-этические) концепции естественного права, исходящие из представлений о «живой связи» норм права и норм морали, которая «не должна прерываться»[241 - Ильин И. А. Указ. раб. С. 91.].

§ 2.2. Общее и особенное в научных определениях естественного права, возрожденного в конце XIX столетия

Суть общего в различных определениях естественного права, возрожденного в конце XIX столетия, в отличие от старого естественного права (сформировавшегося в XVII–XVIII вв.), в следующем.