Оолит

Оолит

Отто Чакс

Единственное, что должен сделать художник, чтобы быть понятным, – он должен быть искренним.

А. А. Тарковский

В детстве заложено все то, что в течение своего творческого пути художник будет использовать.

А. А. Тарковский

Неприятности трусливы – они никогда не ходят поодиночке, а собираются в стаи и атакуют все разом.

Цитата из книгиНила Геймана «Никогде»

Редактор Анна Столярова

Корректор Татьяна Князева

Иллюстратор Захар Баринов

© Отто Чакс, 2024

© Захар Баринов, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0065-1482-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Открыв глаза, он увидел отсыревший и промокший насквозь потолок, который держался буквально на соплях. Первый час пробуждения он даже не пытался пошевелиться и находился в окаменелом положении. Спустя время он окинул палату вялым взглядом и заметил, что за ним явно давно никто не присматривал: ни медсестры, ни врачи, ни близкие ему люди. Рядом стоял миниатюрный инструментальный столик для медикаментов и шприцов, на нем лежал медицинский лоток, в котором была вскрытая и уже опустошенная ампула мексидола и наполненный им шприц. Окно было открыто, отчего в палате было жутко холодно, и сорванные жалюзи, повисшие на краю окна, лишь слегка его прикрывали.

Он попытался медленно пошевелить пальцами рук и ног, было трудно и непривычно, но ему постепенно удалось это сделать. Затем он попытался перевернуться на левый бок и свернулся в позу эмбриона, натягивая на себя больничное одеяло. Еще через полчаса он решился встать и сразу же попятился, сбив по пути столик и разбросав все, что на нем находилось. Оперся о стену. Затем он начал продвигаться вперед в сторону двери, все так же опираясь на холодную стену. Покачиваясь, он вышел из палаты в коридор. Светильники в коридоре были сорваны и висели, покачиваясь, свет горел, но не во всех. Некоторые из них были разбиты вдребезги, другие, мерцавшие тусклым светом, издавали характерный треск. Ему от этого стало тошно, и жутко разболелась голова. Одной рукой он взялся за голову, а другой оперся о стену.

Все вокруг было перевернуто вверх дном: некоторые двери выбиты, а другие – сожжены. Пара каталок была опрокинута у стен, в туалетах из крана брызгала вода из сорванных кранов и стекала на пол, который уже прогнил насквозь. Итан прошел дальше по коридору к регистратуре. Там он заметил стационарный телефон, взял трубку и собрался набрать номер, но понял, что не знает, кому звонить. На стойке регистратуры были разбросаны различные документы: медицинские карточки пациентов, бейджики медперсонала. Итан развернулся и поковылял обратно в сторону своей палаты. На полпути он развернулся и, еще раз проведя взглядом по стойке регистрации, рухнул на пол, потеряв сознание.

Глава l

Наступил прекрасный осенний вечер в Портленде. Тусклые лучи солнца, монотонный шум города. Во всем мире бушевала пандемия морфивира. На тот период было известно, что какой-то ботаник из Аргентины отправился в Йемен в экспедицию, а затем оказался на острове Сокотра, где попробовал отвар крови дракона. Вскоре он отправился обратно в Аргентину, где его начало лихорадить. Так вирус начал распространяться по всему городу, а затем и по всей стране и дальше – по Южной Америке. Теперь вирус добрался до США и уже захватил весь мир.

Но Итана все это не очень волновало, ведь он соблюдал все меры предосторожности. Итан возвращался домой из университета, когда вдруг осознал, что именно сейчас его ничто не тревожит и он чувствует, что находится там, где он и должен быть. Он сменил специальность – от юриста до медика – и теперь наконец-то чувствовал себя в гармонии с самим собой. Новая профессия, которую он получал в фармацевтическом колледже Университета Новой Англии, была ему жизненно необходима. С детства он находился в окружении врачей – из-за сердечно-сосудистого заболевания.

Вернувшись домой, толком не поговорив с родителями, Итан поднялся к себе в комнату и расположился на своей кровати рядом с окном. Начал рассматривать на потолке постеры из любимых фильмов и сериалов. Так и заснул, разглядывая картинки на потолке, которые он сам распечатал. Проснувшись утром, он отправился в ванную, чтобы взбодриться, привести себя в порядок и сбросить напряжение. Ему нужно было очистить разум от лишних мыслей, от работы, учебы и вообще от всего. Это была частая практика Итана: для содержания своего разума в ясности и чистоте он занимался физическими упражнениями (отжимания, пресс, планки по полторы минуты)…

На уме у Итана была лишь Кайли – его новая подруга, с которой он познакомился всего два месяца назад. Она оказалась в его новой учебной группе, их отношения начали постепенно развиваться, но дальше теплых дружеских бесед дело не продвигалось. Вчера вечером, прощаясь с Кайли на автобусной остановке, он почувствовал непреодолимое желание ее поцеловать или хотя бы смущенно чмокнуть в щечку. Но страх быть отвергнутым был сильнее, так что он, попрощавшись и приобняв на прощание Кайли, после того как она села в свой автобус, тоже поехал на следующем 37-м.

Дома, закончив тренировку, Итан решил еще раз размять мышцы и выполнял движение руками вдоль туловища, направляя руки друг к другу и обратно. В какой-то момент руки ударились друг о друга, и Итану показалось, что он плохо чувствует левую руку. Он подумал, что мышцы забились после нагрузки – так бывает после тренировок, – и не стал волноваться. Но разминаться перестал и решил прилечь отдохнуть. В какой-то момент он ощутил адский жар, как будто из своей комнаты он переместился куда-то на Солнце. Он приоткрыл окно, чтобы было чем дышать, но дышать легче не стало. Тогда он решил умыться холодной водой, чтобы хоть как-то охладиться. Попытавшись подняться, Итан рухнул на пол и осознал, что не чувствует уже не только руку, а все тело в принципе. По крайней мере, его левую сторону. Не понимая, что с ним происходит, 23-летний юноша впал в ступор. Итан попытался хоть как-то дать понять членам семьи, что ему нужна помощь, но сил кричать у него не было.

С этого момента все потеряло краски, и до того, как он оказался на больничной койке, ему было не известно, жив он еще или уже нет. Около полуночи он пришел в себя. Рядом были две медсестры и мама, на которой не было лица. Медсестры спокойно меняли капельницу с гепарином. Так он пролежал неделю – буквально без возможности делать что-либо, но все же находясь в сознании. Чувствовал, что происходит распад его ментального состояния. Для человека в таком юном возрасте это ощущение стало ошеломляющим. Несмотря на то что спустя две недели он чувствовал себя лучше и мог говорить почти свободно, он не произнес ни слова с тех пор, как очнулся.

Так проходил день за днем в полной тишине. Итану пришлось заново учиться ходить и восстанавливать всю моторику. На обследования его отвозили на инвалидной коляске. Некогда красивый крупный брюнет с длинными пышными волосами и карими глазами, он превратился в доходягу, даже близко не похожего на того молодого человека, каким он был прежде. Он уже перестал обращать внимание на то, какие конкретно врачи его лечат и что они с ним делают. Просто принимал те лекарства, которые ему давали, и смиренно держался, пока ему ставили капельницы и делали многочисленные уколы. В очередной раз, когда в палату зашла медсестра, он не обратил на нее никакого внимания.

Она сказала, что ему нужно спуститься на нижние этажи больницы, чтобы провести обследование, и что она скоро вернется с инвалидной коляской. Через пару минут медсестра уже была здесь. Она разместила его на инвалидной коляске, до этого ему успели сделать еще один укол. Спустившись, нужно было немного подождать, поэтому он сидел под присмотром медсестры, а она читала его карту. Вдруг она произнесла:

– Ты очень красивый.

Он не понял, что происходит. Подняв голову выше, он увидел, как на него смотрит медсестра.

– Вы тоже очень красивая, – ответил он ей.

При этом он даже не видел ее лица за медицинской маской, но все же в знак приличия решил ответить так.

С этого момента, кажется, к нему вернулась жизнь, и он ощутил, что не все кончено и он все еще часть той жизни, из которой так стремительно и неожиданно выпал. Она села на скамейку и притянула его к себе. Итан просто не мог поверить в происходящее.

Посмотрел на бейдж с надписью Вивьен Бейли и запечатлел в своей памяти это имя.

После обследования, как только его подняли в палату, он начал искать эту девушку в Facebook1 и, что удивительно, сразу нашел – о том, какое у кого хобби и какую книжку они предпочитают читать на досуге. Кажется, это был лучший день с тех пор, как с ним все это случилось.

Глава 2

На следующее утро он впал в кому. Несколько попыток реанимировать и вернуть его в прежнее состояние были тщетными, но все же он был жив… Шли дни, его состояние оставалось прежним – стабильным. Откровенно говоря, ни одной матери не пожелаешь такой стабильности для своего ребенка. В полдень в палату зашла Вивьен и поговорила с матерью Итана, выразив ей слова поддержки и уверяя, что ее сын – крепкий парень, со всем справится и скоро все будет хорошо. Она сказала, что лично проводит его к выходу из больницы. Для нее, кажется, это было не менее важно, чем для матери Итана – несмотря на то, что она в первый раз в жизни ее видела. Она заходила к нему в палату каждый вечер, разговаривала с ним обо всем в надежде, что он ее слышит. На самом деле, очень скоро заканчивался срок ее практики, которую она проходила в медицинском центре штата Мэн, где и лежал Итан. И ей было очень тревожно от мысли, что она больше не сможет присматривать за ним. По крайней мере, она взяла контактные данные у матери Итана и теперь всегда могла связаться с ней и узнать, в каком он состоянии.

Спустя три недели мать Итана и Вивьен стали довольно близки.

Что примечательно, Итана никто не посещал, кроме Вивьен. Да, он не был популярен в университете, и его мало кто замечал. Но, несмотря на это, у него все же были друзья, с которыми он писал курсовые, гулял после занятий, сидел в «Старбаксе», обсуждая разные темы. И вроде как они были в хороших отношениях и их можно было назвать друзьями. Но в больницу к нему они не приходили… К тому же преподавателям и группе было известно о состоянии Итана, его родители сообщили им о причинах пропусков занятий, да и Кайли не держала состояние Итана в тайне. Кстати, о Кайли. Они толком не успели пообщаться, но она знала, что он до сих пор недееспособен. Итан не связывался с ней, и она его не посещала, лишь передала через его маму фрукты, его любимые книги и доску для игры в шашки.

Усадьба Бертон Агнес

Сегодня необычайно пасмурно в Торнхолме. И события происходят соответствующие. Но история с особняком на Мейпл-Хилл для меня – особенная.

Однажды вечером в усадьбе Бертон Агнес промелькнул яркий свет и на террасе начал проявляться силуэт Витве фон Штанд Марселин, которая направляла свой взор во двор усадьбы, как будто ища кого-то или что-то между кустарниками. В тот момент только между колючими прутьями роз проскользнула молодая особа в нежном платье из шифона.

В самой дальней комнате усадьбы располагалась комната пожилой Кэти Аренберг, мачехи графини Марселин. Она была очень стара и больна. Марселин редко ее навещала, при этом живя с ней в одной усадьбе. На первый взгляд может показаться, что, кроме Витве фон Штанд Марселин и ее мачехи, в особняке никого нет, но это было не так. Старая экономка Фрэнсис – высокая худощавая шотландка – работала прислугой в Бертон Агнес уже очень давно, практически с начала строительства усадьбы. На ее глазах выросла Марселин, хоть она никакого отношения к ее воспитанию не имела, поскольку была всего лишь экономкой. Сейчас, когда усадьба опустела, она была единственным человеком в доме, кто уделял внимание Кэти Аренберг в том количестве, которое полагается человеку, находящемуся на пути в мир иной.

Вернемся на террасу, где за это время молодая девица, сбежавшая из усадьбы, все же попала в оковы этого мрачного сада, зацепившись платьем за края стального забора. Итан тут же подбежал к юной мисс, помог ей освободиться от оков решетки, и они поспешили в глубь леса. Как только они отдалились от усадьбы, он спросил:

– Как вас зовут, мисс?

– Айлин, – ответила она. – А вас?

– Меня зовут Итан.

– Я потерялась, – продолжала она.

– На самом деле, я тоже потерялся, так что наши судьбы схожи, – улыбнулся молодой человек.

– Меня привела сюда тетя Алгея вчера вечером, когда у нас в доме пропал свет. Я очень болела, поэтому мне нужно было найти место получше, вот она и привела меня в этот дом. Сказала, что тут мне будет комфортнее и я быстро поправлюсь.

Они спустились в подвал и оказались в какой-то пещере. Через полчаса уже были в Бертон Агнес.

– Почему же ты сбежала?

– Мне там было некомфортно, в доме пусто и холодно, там царит гробовая тишина, которую прерывают только болезненные вопли бабушки Кэти. Витве фон Штанд Марселин почти никогда не выходит из своей комнаты и постоянно играет на фортепиано. Особенно меня пугает Фрэнсис, она по вечерам спускается в подвал и что-то там постоянно мастерит. Несколько раз она снимала с меня мерки и снова уходила в мастерскую. Однажды вечером, когда я легла спать, меня разбудили странные звуки. Когда я проснулась, то лежала в маленьком деревянном гробу. Я вскрикнула и побежала что есть силы… И вот в этот момент вы меня и нашли.

У него не было слов. Итан спросил ее, запомнила ли она дорогу до этой пещеры, чтобы поскорее увести ее отсюда.

Она кивнула. Молодые люди подошли к пещере, вдалеке виднелся желтый тусклый свет. Но как только они переступили порог пещеры, свет пропал. У Итана были с собой спички, и он попытался хоть немного осветить путь. В пещере было сыро и тепло, что странно, по всей пещере струились маленькие ручейки. Следуя за водой, они оказались у берега подземной реки. Вода в ней была темно-алая и мутная, хотя в этой темноте не так-то легко было разглядеть цвет. У берега сидел мрачный моряк с клочковатой седой бородой. Все его лицо обросло, лишь глаза горели неподвижно, волосы длинные и седые, как и борода, черный потрепанный китель, в руках почти гнилая удочка. У берега покачивалась лодка с лампой, заправленной китовым жиром. На противоположной стороне реки вдруг замерцали редкие огоньки.

Это было похоже на небольшое поселение – для нас оно засверкало светом надежды. Итан с Айлин настороженно подошли к старику, тот оценивающе взглянул на них, осмотрев с ног до головы, и, не сказав ни слова, дальше стал вдумчиво вглядываться в реку, ожидая клева. Итан спросил:

– Какую рыбу вы здесь можете поймать, разве тут водится рыба?

Он не ответил, лишь проговорил:

– Неужели я тут просто так?

«Наверняка нет», – подумал Итан.

– Как вас зовут? – спросил молодой человек.

– Джеймс Смит, – ответил рыбак.

– Мистер Смит, можете вы переправить юную леди на тот берег?

Но рыбаку не было никакого дела до них. Повернувшись, он спросил, что он получит взамен за такую услугу.

Итан и Айлин переглянулись. У бедной девочки не было ничего, кроме серебряной заколки в форме бабочки из сапфира, которая ей досталось от матери. У Итана промелькнула мысль предложить ей отдать в плату за путь эту заколку. Но, взглянув на ее голубые, как океан, глаза, наполненные грустью, он не стал. Моряк, подметив колебание и взгляд Итана, брошенный на заколку, произнес:

– Даже не думайте, заколка меня совершенно не интересует, а вот парой монет я бы был не против поживиться.

Итан тут же начал искать в карманах, чем можно расплатиться. Нашел во внутреннем кармане тройку обол и протянул моряку.

Итану лишь оставалось наблюдать за тем, как отдаляется и как Айлин взирает на него молча со слезами на глазах. Слезы ли это благодарности или печали, известно только ей…

Как только лодка исчезла с горизонта, Итан направился в сторону особняка: жажда выяснить, что творится в этом чертовом месте, овладела им. Все окна были заперты, но одно – с боковой стороны особняка – было приоткрыто. Это показалось ему странным. Но Итан не стал ломать над этим голову и решил действовать по мере нарастания проблем. Проникнув в дом, он почувствовал резкий запах сырости, вокруг все было в пыли: старый викторианский комод, портреты с людьми всяких возрастов… Не было ни одного портрета с изображением мужчины. Итан обратил на это внимание. Вдруг он услышал звук приближающихся шагов: они звучали все ближе и ближе, а в коридоре загорался свет. Юноша замешкался и тут же нырнул за кресло, которое стояло слева от потухшего камина напротив двери. Вошедшая была экономкой Фрэнсис, она выглядела намного хуже, чем ее описывала Айлин. Движения ее были будто бессознательными и механическими, создавалось ощущение, что она давно не осознает, что все еще жива. Она подошла к окну, через которое Итан попал в этот дом буквально несколько минут назад. Из кармана фартука она достала огромную связку ключей разных форм и размеров и закрыла окно на маленький ключ. Итан был растерян и совершенно не понимал сути происходящего. Зачем закрывать окно на ключ?

Она замерла перед закрытым окном на минуту, как будто что-то разглядывая в нем, затем резко развернулась и направилась к кухне. Итан очень осторожно последовал за ней. Оказавшись прямо напротив кухни, слева он увидел огромную лестницу, ведущую на второй этаж особняка. Откровенно говоря, было очень легко заблудиться среди этих бесчисленных коридоров и дверей.

Риск быть обнаруженным был велик. Поскольку в доме стояла абсолютная тишина, Итану приходилось передвигаться буквально на цыпочках. Он медленно начал подниматься по лестнице, постоянно оглядываясь в страхе, что экономка решит внезапно подняться вслед за ним. В доме было почти темно, но сказать, что освещение отсутствовало вовсе, было нельзя. Скорее освещены были только определенные участки дома, и то маленькими лампами. Поднявшись на второй этаж, Итан почувствовал контраст света и практически абсолютной темноты. В конце широкого коридора был остекленный по всему периметру эркер, освещенный лунным светом. Находясь в доме, Итан не хотел упускать из виду двор, поэтому он направился к окну и выглянул наружу. Лунный свет освещал розы во дворе, делая их контур еще более ярким. На минуту перед глазами юноши снова встала картина, как Айлин пробегала по рядам из роз. Его охватила тревога. «Надеюсь, с ней все в порядке», – подумал Итан.

Но он не очень волновался, поскольку знал, что эта девочка полна сил в борьбе с тьмой. Итан повернул направо и прошел вперед вдоль коридора. Вдруг впереди он заметил нечеткий силуэт, который пару секунд находился в статическом, неподвижном состоянии, а затем резко сорвался с места и завернул за угол. Итан опешил и даже не двинулся с места, а спустя еще секунду второй силуэт на четырех ногах помчался за первым незнакомцем. Теперь Итан точно пришел в себя и погнался за ними, слыша издалека лай собаки и возгласы маленького мальчика. Он спешил за ними и в итоге оказался снова перед той лестницей, по которой поднялся. Все звуки резко стихли, будто бы их и не было. Неожиданно с первого этажа снова прозвучал смешок малыша.

Итан оперся на перила и посмотрел вниз. Мальчик вместе с собакой забегал под арку на первом этаже слева от лестницы. Юноша растерянно начал спускаться. Кто этот мальчик и откуда здесь собака? Итан чувствовал, что вот-вот все выяснит, и проследовал за эхом, которое доносилось из-за старой двери. Отворив ее, он оказался в огромном помещении, напоминавшем католический храм. Храм будто бы был пристроен к усадьбе, но снаружи ничего наподобие храма Итан не видел. С обеих сторон в храме находились скамеечки для коленопреклонения, посередине возвышался алтарь с огромным крестом по центру. Стены украшали витражи, свет из которых лился внутрь волшебным полотном. Церковь заросла разной растительностью.

На красной ковровой дорожке, которая вела к алтарю, прорастал панеллюс стиптикус, который заставил Итана закашляться и протереть глаза. Итан услышал, как кровь льется по его жилам, почувствовал, как легкие всасывают воздух, наполняя его организм кислородом, как растягиваются волокна каждой мышцы при движении. Угол обзора резко начал сужаться. Мальчик проскользнул в южную дверь и запер ее за собой. Итан пустился за ним, но как только он оказался у первых рядов перед алтарем, стена резко отпрянула назад. Итан не стал останавливаться, но, как только он вновь приближался к алтарю, она снова отскакивала назад все дальше и дальше, то подпуская его ближе, то устремлялась от него вдаль.

В конце концов ему удалось побороть синдром Алисы в Стране чудес и добраться до двери. Итан тщетно начал тянуть за ручку, но, увы, дверь была заперта намертво. Тогда он ринулся к северной двери и начал толкать ее плечом. Дверь настолько резко открылась, будто бы и вовсе не была закрыта, и Итан рухнул на пол перед изваянием амвона. Он поднялся на ноги и заметил, что мальчик стоит вдали с собакой перед окном, а лунный свет делает его силуэт темным и слабо различимым.

– Привет, мальчик! – воскликнул Итан. – Зачем ты убегал?

Ответа не последовало. Итан начал медленно приближаться, и сердце начало стучать все сильнее и сильнее. Он тронул мальчика за плечо, и под рукой у него оказалась холодная металлическая статуя «Мальчик с псом».

Итан был ошарашен. Он уже начал сомневаться в своей адекватности и реальности происходящего. Но все было более чем реально. Итан снова поднялся по лестнице, прошел к эркеру, а затем повернул не вправо, как до этого, а в левую часть коридора. Он медленно шел вдоль дверей, к каждой прикладывал ухо и проворачивал рукоять. Что он сделал бы, если бы дверь отворилась и его встретила одна из жительниц этого особняка? Итан не имел понятия, сколько здесь живет людей или созданий. Хотя, по его мнению, никого страшнее человека в этом мире не существовало.

В какой-то момент он заметил, что коридор ведет вправо, но он совершенно пустой. Итан попытался пройти его мгновенно и бесшумно, но его дезориентировали картины, хаотично развешанные по стенам. Итан начал бегло их осматривать, но его внимание привлекла одна картина на правой стене – на ней была изображена овца, взывающая над мертвым ягненком, который лежит на снегу, истекая кровью. Вокруг – полчище черных ворон, наблюдающих за всем этим на фоне серого облачного зимнего неба и выжидающих, когда можно будет растерзать бездыханный труп. Картина навеяла на Итана тоску.

Вдруг на его щеку упало ярко-красное свечение. Итан, свыкшийся со странными причудами этого дома, последовал за светом, который излучал одиноко стоящий в конце коридора цветок пуансеттия. Рядом с ним виднелась слегка приоткрытая черная дверь. Молодой человек не обратил на нее внимания, будучи увлеченным прекрасным и одновременно отталкивающим цветком. Когда он заметил дверь, то увидел в просвете, как Витве фон Штанд Марселин расчесывает волосы и напевает монотонную мелодию. Итана начали гипнотизировать ее размеренные движения расческой вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Позже он присмотрелся и увидел, что вместе с волосами она сдирает кожу с головы, при этом не издавая ни звука от боли и продолжая безмятежно напевать мелодию.

Вдруг она резко остановилась и повернулась в сторону Итана, взглянув ему прямо в глаза. У него мгновенно подскочил пульс, и он побежал что было силы назад, следуя за красным светом, который его сюда привел. Свет повел его вниз по лестнице в кладовку, которая находилась прямо под ней. Он отворил двери, и свет указал ему спуститься еще ниже. Вдруг свет исчез. Полная тьма вокруг. Итан уцепился за металлическую цепь и потянул за нее, комнату осветили три лампы, одна из них находилась у самой лестницы, по которой он спустился в подвал. Другая стояла у стола с верстаком и инструментами. Перед взглядом Итана встала жуткая картина: сотня маленьких гробов, как описывала Айлин. Его глаза стали мокрыми, этот дом сломил его окончательно.

Итан подошел к двери, открыл ее и шагнул в бездну…

Глава 3

В детстве Итан часто ездил с семьей к бабушке и дедушке в Техас, в маленький городок Бернет. Итан всегда был рад увидеться с родными людьми, которые относились к нему с теплом. Бабушка Эбигейл готовила жареного цыпленка в соусе – это было его любимым блюдом. А дедушка Дерек часто водил его на озеро ловить рыбу и в Первую христианскую церковь на Грейв-стрит. Дедушка был очень набожным и пытался внука также приобщить к вере. Итану нравилось проводить время с дедом. Родители, как обычно, оставались на пару дней и уезжали в Портленд, оставляя Итана на месяц у бабушки с дедушкой. Мальчик целый месяц ежедневно ходил в церковь с дедушкой и часто посещал общественный центр Бернета, где проходили различные летние фестивали и концерты. С бабушкой они ходили за покупками и гуляли по парку. К семье Итана в Бернете было предвзятое отношение из-за фамилии Краузе. Это была фамилия деда Дерека и мамы Итана, которую звали Гретта. Вы спросите, почему немец женился на простой девчонке из Техаса и остался жить там? Когда-то давно Дерек приехал из Мюнхена по обмену опытом в архитектурную компанию HKS в Даллас, это был 1957 год. Тогда дедушка Итана работал в немецкой частной компании по застройке высоток и часто приезжал в США. И как-то раз в командировке он заехал в город Бернет по пути в Солт-Лейк-Сити, куда направлялся для внедрения плана монументальной архитектуры.